Все цвета радуги. Книга вторая: Большая Степь

Глава 2. Гара, столица графства. Барон ван Столбов

– Ну, здравствуй, сосед!

Вот не хотел же ведь раскрываться раньше времени. А лучше бы и вовсе спихнуть все объяснения на девчат. У меня-то самого времени совсем не было. Надо было срочно потрошить мага, которого Фанел тащил за мной на плече. Но больно уж тусклым сейчас стало внутреннее оранжевое свечение в мальце. Рядом, кстати, девчонка сидела, такая же «оранжевая». Так Пашка, сосед, раньше блистал в магическом зрении сильнее нее раза в три. А теперь эта рыжая малявка в лидеры выбилась. Что-то с Павликом Морозовым было не то. Потому я и послал Фанела наверх, в «номера», разрешив занять вместе с пленником любой из них. Тем более, что за все было заплачено вперед.

А сам шагнул в сторону стола, где сидел Пашка, между двумя девицами лет двенадцати. Я вдруг представил себе, что было бы с ними, не успей я сторговаться с тем усачом раньше, чем это сделал барон ван Горок.

– Неправильно ставишь вопрос, барон ван Столбов, – поправил я себя, – а правильно так: «Сумел бы я сдержаться, если бы к моему появлению деньги этого здоровяка перешли в руки торговца живым товаром?». Отвечаю: «Нет!». Развязал бы локальную войнушку против всего здешнего мира. Постарался бы помножить на ноль и самого ванн Горока, и его стражников… а под горячую руку и работорговца с его псами; теми, что с плетьми расхаживали. Ну, а потом и граф… Он, конечно, связан со мной клятвой, но на явный беспредел с моей стороны должен будет отреагировать. А может, у него с Воляном этим, бароном, тоже какая-то клятва взаимная есть. Тут между аристократами столько всего напутано – граф Мерский не даст соврать.

Обо всем этом я размышлял, поглаживая по макушке Пашку, который ревел, не стесняясь, прижавшись ко мне всем телом. Одежда на моей груди – там, куда ткнулся своим лицом мальчишка – должна уже была промокнуть насквозь. Только вот она не могла впитать в себя влагу в принципе; если, конечно, такую «задачу» не поставлю перед ней я. Запросто – только представить нужно, и хорошей такой порции энергии не пожалеть. А я ее обещал экономить – самому себе. А сейчас так вообще эксперимент был; точнее, хронометраж – так, кажется, это называется.

Наконец, я отнял «младенца» от груди, и посадил его на место; на скамью, где теперь ни одной девчонки не было. А рядом вдруг возник мужчина, лет тридцати и типичной учительской внешности. Так я решил, почему-то. И не ошибся.

– Сергей Николаевич, – представился он, протягивая руку, – учитель я, а по совместительству классный руководитель пятого «А» класса…

Последние слова он произнес в явном смятении, быстро снижая напор, с каким начал представляться. Потому что я посмотрел на него, как когда-то на подполковника Погорелова. В упор не замечая, если не понятно. Надо было возвращаться к своей баронской ипостаси – вон как Ганид, трактирщик, приглядывается и прислушивается. Я перевел взгляд на него, добавив минусовой температуры.

– Э.э.э… – потянул мужичок, буквально складываясь под прямым углом в поклоне, – я сделал все, как ты велел, твоя милость…

– Хорошо, – ответил я, не кивая, постаравшись вместить в одно слово сразу несколько предложений, типа: «Хорошо. Я проверю. И не дай бог что-то ты сделал не так».

Впрочем, последнего трактирщик бы не понял – ну, нет здесь веры в богов, а значит, и самих творцов тоже. Повернулся опять к учителю, и, по-прежнему смотря сквозь него в пространство, сказал, махнув рукой в сторону входной двери:

– Вот, девчата вам все объяснят. А у меня дела, – рядом остановилась Галя, и я добавил, намного мягче, уже для нее, – срочные.

Она кивнула, словно разрешая удалиться. Ну, это я так накручиваю себя – перед допросом; неплохо было бы еще и холодную ярость в себя вернуть; ту самую, которая меня заполнила, когда я увидел Галочку лежащей на камнях.

Лестница наверх вела надежная, без скрипа в ступенях. А наверху – ну точно как в какой-нибудь нашей гостинице для среднего класса – под старину, с бревенчатыми стенами, даже какими-то картинами на них. И рядом дверей по обе стороны. В дальнем торце, как я понял из воспоминаний Эмрела, санузел. А вот расстояния между дверьми разные, что означало – в одном коридоре располагались номера с разным количеством звезд. И самое большее их количество можно было отдать тому, куда наверняка Фанел затащил пленного мага. Потому что именно в этот номер, занимавший половину левой стороны этажа, была приоткрыта дверь. И сам слуга стоял там, выглядывая одним глазом. Другим наверняка следил за пленным. Как у него это получалось? Не спрашивайте – получалось, и все.

Он шагнул внутрь, и в сторону, толкнув дверь так, что я не задержался ни на мгновение, оказавшись в номере, который тянул на уверенную четверку звезд. Были какие-то двери, ведущие в другие помещения, но пленный маг был именно здесь, в гостиной, прихожей, или холле – кому как нравится. Валялся у диванчика, такого мягкого и удобного на вид. Покрыт диван был каким-то покрывалом тонкой кожи белого цвета. Потому, наверное, слуга и не положил на него мага. Пожалел это девственно белое покрывало.

Я велел Фанелу перетащить мага к другой стене, прислонить его к ней, а сам следом притащил стул. На что Фанел поглядел на меня с укоризной: «А я на что?».

– Стой за дверью, – велел я ему, – позову, когда понадобишься.

Он вроде решил изобразить сомнение на лице: «Как же ты тут без моей помощи, господин?». Я усмехнулся про себя; достаточно кровожадно, а потом все же грустно.

– Знал бы ты, парень, сколько таких вот допросов я провел, за свою бытность… Эмрелом. Да и граф Мерский не был ангелом, что бы о нем не думала та, прежняя Эльжбет. Ага – она так и не думала. Слюнтяй влюбленный; дурак безмозглый, позволивший заманить себя в простейшую ловушку – вот каким она тебя считала, друг мой. Не хватало еще, что я сейчас сам с собой поссорюсь внутри, по роже отхлещу. Нет – я лучше вот этого!

И я хлестнул – не ладонью, а созданной волной морозного воздуха; наотмашь, не жалея. И маг, дернув головой так, что заметно хрустнули позвонки, открыл глаза. А я, сидя перед ним на удобном стуле, подвинул к себе другой, на котором разложил трофеи – все его магические игрушки. Таких набралось ровно восемь, с неизвестными мне плетениями внутри.

– Пока неизвестными, – сообщил я себе, а пленника попробовал огорошить классическим:

– Кто такой? Фамилия, имя, отчество? Откуда, куда, зачем?

Не совсем так озвучил, конечно – отчеств тут не признают. Но маг понял. А отвечать не стал. Уселся поудобнее, насколько позволял путы, и уперся в меня тяжелым взглядом. Холода добавил, магического. Но меня этим было не смутить, хотя силен был искусник, ничего не скажешь. Еще и потратился недавно, на файербол, что у него в руке взорвался. Интересно – не обжегся? Ну, для мага такого уровня… Явно уже в ранге Постигающего. А я, выходит, своим резервом внутренним на одну, или несколько ступеней выше поднялся. Потому что не выдержал он моего ответного взгляда, тоже морозного; отвел его на тот стул, где его «побрякушки» лежали. Бывшие, конечно – ничего возвращать я не собирался.

И тут поникшие было плечи искусника развернулись, и он глянул на меня опять; теперь с совсем уже победным видом.

– Ты уже труп, барон, – заявил он без всякой почтительности в голосе, – стал им уже, когда поднял руку на… Руку главы ветви Оранжевого Искусства.

Я пошарил в памяти; нашел – одновременно со словами, которые мерно выпускал перед собой:

– Господин барон, твоя милость – называй меня так, и никак иначе. А как тебя зовут, я пока не знаю.

– Деймир уль Фасон, – торжественно представился маг, – и я – Рука самого Главы!

При этом своим острым подбородком он указывал на ту цацку, которую я расположил в центре стула. Медальон, в котором камни, расположенные хитрым узором, были заполнены энергией Оранжевого цвета. А тут и моя память отреагировала, пояснила, что значит эта самая Рука Главы – третья по счету, если немного пошутить. Хотя, судя по выражению лица Фасона (три раза: «Ха!»), шутить мне осталось недолго. Две родные руки, конечно, остались при хозяине, где-то в столице империи. А эта вот, в лице мага, разъезжала по стране, и творила… да все, что было в компетенции того самого Главы Оранжевой ветви. А права у него были большие. Даже того же графа Гарского он мог призвать к ответу, до определенных границ конечно. Все же не Рука самого Императора. А была где-то и такая. Граф Мерский как-то по случаю побывал, на пару лун – когда послом в соседнее королевство ездил. Кстати, очень неудачно съездил, вот тогда, наверное, и начала закатываться его звезда. Ну, я наудачу и выпалил:

– Подумаешь, Рука Главы… не Императора же?

– А что? – округлил глаза пленник, – он уже здесь?!

– Оп-па! – я тоже округлил, но незаметно для мага, – стрелял из рогатки по воробьям, а завалил гуся. Жирного такого…

Уль Фасон замолчал, явно ворочая мыслями в голове; выстраивал какие-то комбинации.

– А чего их выстраивать? – попенял я ему про себя, – вот какую я сейчас выстрою, по такой и будешь вякать. Не веришь?

Кашлянул, привлекая внимание, и поднял со стула за цепочку медальон с говорящим названием «Рука». И усмехнулся:

– Рука императора где-то ходит, а Руки Главы Оранжевых уже нет.

– Как это нет? – попытался подпрыгнуть на попе от возмущения маг, – как это нет?!!

– Медальон есть, а человека нет. Умер. И тому сотня свидетелей есть. Ну, может чуть поменьше, но для графа Гарского, и твоего Главы хватит. Тех свидетелей, которые видели, как я метнул нож в похитителя моей жены. И попал, главное. А похититель умер на месте.

– Как – умер!? – дрогнул голосом уль Фасон.

– Очень просто, – в руках у меня оказался нож – копия того, что вынули из груди мага, – сейчас я опять суну его в твою подживающую рану, и там его несколько раз проверну – вверх-вниз, а потом направо-налево. А медальон, так и быть (тут я тяжко вздохнул) верну твоему Главе. А может, он и исчезнет. Навсегда. Знак я имею в виду, не Главу – не пугайся. Останутся, правда, вопросы. Например, к твоему Главе – зачем он подослал убийц к супруге барона ван Столбова?

– Я не убийца!…

– А кто? – перебил я искусника, – что тебе надо было от моей жены? Или от меня?

При этом я продолжал поигрывать ножиком, который – сам сейчас был уверен – воткнул бы в подживающий шрам, и провернул бы именно так, как и обещал. Так меня учил на практике один старичок в бывшем колхозе. К нему со всей деревни ходили, просили поросенка забить. Я тогда не решился попрактиковаться, а вот сейчас рука бы не дрогнула. И Дэймир уль Фасон это понял. Раскололся. В смысле готов был рассказать все, что и сам, наверное, уже не помнил. Но мне много интересней его детских воспоминаний было то задание, с которым его прислал Глава Оранжевых.

Первой, но не самой главной, была роль почтальона. Искусник привез письмо от Главы своей ветви графу Гарскому.

– Где оно?

– В трактире, – сквозь зубы процедил маг, косясь на мой ножик, – в моем номере. Там двое из десятка охраны остались.

– До твоего номера мы еще дойдем, – пообещал я, – продолжай.

Вторым, и основным заданием тайного агента верховного Мага боевого направления был сбор данных. Как-то очень быстро дошли до столицы империи сведения о том, что произошло в Запретном Лесу. Но это задание Рука Главы получил уже в дороге, с помощью магической связи. Вот этот самый медальон и служил, в том числе, и местным мобильником. Глава лично «звонил», рассказал кое-что (далеко не все, конечно) о графе, о смерти уль Масхи, и о новых людях в окружении дум Гарского. Обо мне, в частности, и сразу о нескольких новых искусниках.

Тут ко мне внутри «постучался» граф Мерский. В смысле, я сам сообразил, что когда-то вот точно так же к нему, графу, присылали свои Руки сразу двое Глав. И чем это все кончилось?

– Значит, Оранжевый сделал новую ставку? Теперь на Вилима? А тут новые вести о нем. Что должен был подумать верховный маг ветви боевиков? Я бы сам подумал, что меня пытаются кинуть. Перетянуть, так сказать, одеяло на себя. Какие ответные действия? Погрозить пальчиком? Показать, что ему, Главе, все известно, и не нужно шутить с огнем? Который, кстати, подвластен этой ветви, как никакой другой… значит…

– Значит, Глава велел тебе припугнуть графа. Из родни никого не трогать, но кого-нибудь значимого… или значимую в свете новых обстоятельств прикончить?

Я для убедительности поскрипел зубами.

– Только похитить! – вскричал окончательно сломленный морально маг, – ни капли крови не должно было пролиться.

– Значит, – сделал я еще один вывод, круто поменяв маршрут допроса, – у тебя есть лазутчики в замке. Кто-то же показал мою супругу?

– Есть, – кивнул со вздохом уль Фасон, – он как раз был у меня с докладом, когда ты… твоя милость, проехал мимо трактира. Ну, я и решил…

– Ковать железо, пока горячо.

– Я не кузнец! – маг аж стукнулся затылком о стену – так резко он дернул головой от возмущения.

– Кем скажу, тем и будешь, – не стал я щадить его чувств, – а пока учителем поработаешь.

– Каким учителем? – отчего-то перепугался маг.

– Давай, рассказывай, что тут у меня? – кивнул я на груду амулетов на стуле.

– Э.э.э…

– У меня, – подтвердил я – а ты бы сам вернул?

Взгляд исподлобья показал мне, что не только не вернул бы, но и мою собственную угрозу без колебаний исполнил бы – про то, как «в грудь его воткнул, и там два раза провернул…». Это что-то из классики. Лермонтов, кажется.

В общем, я стал богаче на два Средних целительских амулета; три боевых – два Голубых, воздушных, и один водяной, Синий; все той же ценовой категории, что и целительские. Один защитный, не отразивший моего ножа, а значит, не годящийся моему, Высшей защиты, даже в подметки, но… но это я зажрался. Вполне надежный амулет, какие на рынках не продаются. Ну и последний, Фиолетовый. Про его свойства маг ничего определенного не знал. Только инструкцию по применению. На самый крайний случай.

– А какой случай у нас крайний?

– Если вдруг… барон ван Думский умрет… ну, так случится. То надо будет сразу же приложить этот амулет к его голове и активировать.

– А ты, значит, случайно окажешься рядом?

Маг только пожал плечами.

– Хорошо, – решил я, наконец, – научишь обращению с амулетом. Прямо сейчас. А потом поедем в твой трактир, посмотрим, что там мне еще понравится, и разбежимся. Письмо и Знак Руки я тебе оставлю.

Тем самым ножиком, который до этой секунды служил единственным пыточным средством, я разрезал путы, и отнес стул на место.

– Фанел!

Слуга влетел в комнату, и тут же принял боевую стойку – когда увидел, что маг растирает посиневшие запястья. Я успокоил слугу своим спокойным тоном:

– Наш друг Даймир уль Фасон устал. Проводим его до дома. То есть, до трактира, которому он оказал честь своим присутствием. Есть тут черный ход – чтобы не мешать разговорам там, внизу?

Почему-то я был уверен, что взаимные расспросы в обеденном зале еще не закончились. А ход, нужный мне, нашелся. Начинался он от средней лестничной площадки, и проходил через коридорчик, где двери вели на кухню (судя по запаху), и какие-то склады. И другие подсобные помещения. Из кухни как раз выскочила разносчица с полным подносом еды. Я не удержался, стащил какую-то жареную птичку; кивнул и Фанелу – не теряйся. Не солидно, конечно, для целого барона. Но когда я еще вернусь сюда? А вдруг там, в элитном «отеле», где поселился посланник его магичества, отыщется что-то такое, что придется мчаться сломя голову куда-то еще? А кушать хочется!

Первым, что сразу бросилось мне в глаза, когда мы оказались во дворе люксовой гостиницы, была карета. Ну, или как тут она называется? Не важно. Главное, что этот экипаж был артефактным. Не самобеглым, конечно, как бывшие недолго моими «Лендкрузеры». Таких здесь еще не придумали. Хотя даже с моими скромными познаниями в технике (например – ракетной), что-то похожее я мог предложить построить. Но пока не буду. Я еще на Вороне не накатался. А вот моя Галочка… Вот ей как раз в путешествиях экипаж и пригодился бы. С четырьмя камнями голубого цвета на местах, где у тех же «Лендкрузеров» находились амортизаторы (или что-то, их заменяющее, придающее такой плавный ход). Еще и два оранжевых едва светились внутри «салона» – явно за климат-контроль отвечали. Я заглянул внутрь – обито хорошо выделанной кожей и чем-то вроде плотного шелка. Красота!

Я повернулся к магу; тот подтвердил, гордо вскинув голову: «Красота! Моя…».

– А вот и нет, – это я уже вслух озвучил; надоело взглядами переговариваться, – эту карету я забираю. Даже не так! Ее забирает моя супруга – в качестве компенсации за нападение.

Потом опять перешел на общение «гляделками»: «А если ты, твое магичество, посмеешь сейчас что-нибудь вякнуть, то придется выдавать компенсацию еще и Кате с Лидией, ну, и служанке – как ее там? – что-нибудь перепадет». Лицо уль Фасона стало несчастным. И я его понимал – ему ведь еще назад, в столицу возвращаться. А здесь он такую карету больше не найдет. А если найдет – денег не хватит, чтобы рассчитаться. Или хватит?

Ничего такого интересного, подобного только что обретенному имуществу, в трактире-гостинице, который принадлежал ювелирам, я не обнаружил. Посмотрел на рулон послания, скрепленный аж тремя печатями; вскрывать не стал – пусть этим адресат занимается, граф Гарсий. И не сказать, чтобы так уж не интересно было, что там написано. Хоть и писано это было, когда нас еще в этом мире не было, и коснуться меня лично никак не могло. Ну, а если и коснется каким-то боком, то опосредствованно, через того же графа – к кому я и собрался ехать; прямо сейчас.

– А что – вот сейчас и поеду. Надо показать, что интересы графства, и его владыки мне не чужды. Я же, можно сказать, теперь его полноправный гражданин. И не из последних.

Так что я, став богаче еще на десяток золотых (столько же оставил магу – на прокорм), и шесть пустых кристаллов среднего размера, захватил с собой Фанела, Руку Главы и двух его стражников, и отправился в замок. Остальные – живые и мертвые – остались в этой гостинице, действительно более статусной и удобной. А в той, Ганидовой… туда, кстати, уже укатила моя (Галочкина) новая карета, с моим же слугой-кучером за «рулем». Ну, а старую повозку я подарил магу; я не жадный.

– Все будет в порядке, – успокоил я сам себя, – Галю предупредил, чтобы носа из гостиницы не высовывали, да и дураков нападать теперь тут не найдется, после нашей драчки с магом. А в том, что слухи здесь разносятся не медленней, чем в интернете, я уже имел счастье наблюдать. Попытать, что ли, Фасона, насчет магической связи?

Увы – маг в вопросах местной дальней связи был всего лишь слабеньким пользователем. И связь эта была односторонней. Так что, если бы меня и посетило желание наговорить гадостей Главе одной из магических ветвей, не из самых последних, ничего бы у меня не получилось. Вот он мне – да, смог бы. Но Знак молчал, а мы, наконец, прибыли в замок. Но к графу не попали. По вполне уважительной причине – он вместе с невестой и дочерью заперся в том крыле, где царил дух его предков. Ну, как дух – прах прежних графов Гарских. Этим, наверное, объяснялся и тот факт, что за мной, вернее, за моим пленником, еще не примчалась стража. Без команды никто не решился действовать, а команда – как объяснил мне Джок – не поступит до завтрашнего утра; именно столько времени должны будут ждать благословения предков будущие супруги. Ну, и дочь одного из них тоже.

Вот тут я и подумал, кому… в графстве жить хорошо. Самому графу, или его братьям, не осененным Красной печатью, но не знавших никаких забот и волнений.

– Ну, это я загнул, конечно, – я кивнул поклонившемуся Джоку, который нес вахту как раз у дверей в крыло со склепами, и пошел в свои покои, решив заодно пообедать.

Маг отстал от меня, скрылся в каком-то из коридоров. Перед этим, правда, сообщил, что останется во дворце – попытается перехватить графа до того, как тот вплотную займется собственной свадьбой.

– Ну-ну, – пожелал я ему удачи, – а я подожду – меня-то на саму свадьбу пригласили.

В моих временных покоях царили тревога и растерянность. Это я почувствовал сразу, как только наткнулся на взгляд Капитана. Петр даже не спросил, где пропадает Катя, и как там она без него. Сразу, в лоб, ошарашил известием:

– А у нас Олег пропал!

– Слава тебе, господи! – едва не перекрестился я; и тут же спохватился, – как пропал?! Куда?

Капитан лишь пожал плечами: «Пойдем, покажу… твоя милость».

Он сейчас не язвил; действительно был сильно встревожен, и еще сильнее винил себя – ведь на него я оставил «хозяйство» в свое отсутствие. А то, что исчезновение зловредного парня может нам аукнуться…

– Еще как может! – одарил я его мрачным взглядом, – к тому же вас всех граф отдал под мою личную ответственность. И что я ему теперь скажу? Или не отдал? Ну-ка, вспоминай – что он сказал, командируя всех в мои апартаменты? Желательно дословно: «Все остальные пусть будут с тобой – в твоих покоях». И все. Можно считать, что этим граф возложил ответственность за его «имущество» на меня? Я считаю, что нет!

А Зиновьев тем временем вел меня вниз, в подвал. И по дороге оправдывался:

– Сказал, что хочет посидеть тут, рядом с отцом. Я спускался, проверял – он действительно сидел тут; нет – стоял. Сидеть-то здесь негде. А потом я Мануэля послал его позвать на обед – девчонки принесли, а тот прибегает весь серый. Говорит, нет Олега нигде. И дверь открытая. Вот.

В подвале все было именно так, как и рассказывал Капитан. Я первым делом вынул из пояса кристалл с заклинанием заморозки; зарядил его за то время, пока подносил его к глазам, и уже потом, удостоверившись, что последний сверкает оранжевым колером примерно с такой интенсивностью, какую я себе представлял, сунул его в руки усопшему. Даже пошутил неудачно: «Вместо свечки». Естественно, не вслух. А амулет начал морозить пространство уже у меня в руках. По моему предположению, температуру чуть ниже нуля он обеспечит в радиусе двух метров, что хватало за глаза; с учетом роста Ивана Сергеевича Качалова.

– Даже лишку, – прикинул я, – зря проморозит пол и воздух над телом. Но с этим ничего не поделать – местным Искусникам сотворить заклинание, обеспечивающее сложную форму действия, практически не по силам. Вот как здесь – шар, и точка. Ладно, о теории потом. Что тут у нас с практикой? Практикой побега?

В общем-то, винить тут я должен был прежде всего себя. Ну, что мне стоило ночью хотя бы подергать за ручки дверей, которые, казалось бы, не открывались веками? Как та, в которой меня ждали кристаллы, и скелет древнего мага.

– Так, что тут у нас?

Я подошел, наконец, к двери, у которой нервно переминался с ноги на ногу Капитан. Он даже не попытался открыть ее пошире и заглянуть внутрь. Как мне показалось – просто боялся. И это вояка, прошедший в настоящих войнах огонь, воду и медные трубы.

– А вот Искусства там не было, – походя подумал я, приглядываясь к этой двери.

На первый взгляд, она ничем не отличалась от других; тех, которыми пользовались хозяева апартаментов до меня, и других, стоявших закрытыми столетиями. Ну, если судить по той, которую я так неудачно… или, напротив, удачно открыл ногой.

– Проходи, – кивнул я Зиновьеву, открывая дверь.

Но смотрел не на него, а на тяжелый металлический лист, и дверную коробку, тоже изготовленную из металла. Показалось, или между ними действительно сверкнула искра; причем неестественного, черного цвета?

Капитан отступил, вытянув вперед руки – словно отталкивал от себя что-то.

– Извини… твоя милость, но что-то… не хочется. А если честно – боюсь я туда соваться. Никогда не боялся, а сейчас даже челюсти от ужаса сводит. Я бы лучше здесь подождал. А лучше там, наверху.

Он махнул рукой в сторону выхода из подвала, и отступил на пару шагов. В моей же голове мелькали мысли, навеянные и этой вот картиной, и предупреждениями Гарция уль Дениза – почему он их раньше, кстати, не озвучил? Тоже боялся? Ход этих мыслей нуждался в практической проверке; желательно без свидетелей. И я кивнул Капитану, разрешая:

– Иди. И посмотри, что там Мануэль делает. И Каркол. Не хватало еще, чтобы и они пропали.

Зиновьев до двери дошел, обойдя стол с телом Качалова; чуть нервно, но шагом. А вот по лестнице припустил бегом. Ну, а я отправился проверять свою гипотезу.

– Стоп, – остановил я себя, уже подняв ногу в сторону той самой двери, в которую уже входил ночью, – сначала Олег. Не дай бог, попадет в руки, в которые он не должен попадать. Хотя, конечно, его тут же вернут хозяину, но все же…

Через дверь я переступил, почувствовав, как неприятно заломило в висках. И какое-то микроскопическое усилие пришлось приложить – словно паутину собственным телом прорвал. Черного цвета. Ощущения были… ну, как в то мгновение, когда меня «наградила» своим взглядом Катина бабуля, царствие ей небесное. А дальше был самый обычный подземный ход; практически ровный и пустой. Он заметно понижался с каждым метром, и не имел пока никаких ответвлений и дверей. Я, вообще-то надеялся, что здесь будут хитрые и незаметные с обратной стороны отверстия, ведущие в другие покои замка. Что можно будет вернуться сюда, чтобы подслушать, и подсмотреть какие-нибудь секреты графа дум Гарского. Ну, или его домочадцев – тех, что поавторитетней. Но ничего подобного здесь не было; даже крысы не пищали, и не убегали от меня. Потому что их тоже не было. Голый камень с толстым слоем пыли, на котором четко отпечаталась единственная цепочка шагов. Кто их здесь оставил, наверное, даже не нужно объяснять.