Все цвета радуги. Книга вторая: Большая Степь

Я шел рядом, стараясь не затоптать следы, хотя и не предполагал, что они могут зачем-то понадобиться. Но так, кажется, было положено. Впереди вдруг чуть посветлело, так что уже не нужен стал маленький светлячок, который как-то сам родился на моей протянутой вперед ладони, как только я переступил порог двери. Это каменный подземный ход закончился банальной дырой в глухой стене. Кто-то, или что-то проломило, а потом вытолкнуло наружу несколько камней, и в результате появилось «окошко», ведущее наружу. И произошло это достаточно давно. Такой вывод я сделал, протискиваясь сквозь переплетение толстых корней, которые не давали сделать освещение в подземелье ярче. Его, солнечный свет, еще и крона кустарника, или какого-то ползучего дерева задерживала. Так что меня, когда я все-таки выполз наружу – вслед за Олегом, судя по сломанным недавно веточкам – с реки вряд ли было видно. Да, подземный ход заканчивался на берегу Гары. Точнее, обрывался в каменной стене, над которой высились стены замка. А до поверхности воды, что спокойно текла мимо столицы графства, было не больше полутора метров.

Высунувшись так, что половина меня оказалась снаружи, и ухватившись за толстый корявый ствол, я огляделся. Прежде всего, направо и налево; вверх и вниз. Такой приметный куст, в кроне которого я скрывался, был в обозримом для меня пространстве каменной кручи один. И именно его, наверное, рассматривали сейчас люди с кораблика, застывшего посреди реки. Это было какое-то весельное судно, и благодаря неторопливой работе этих движителей оно сейчас замерло на месте. Вспоминать карты, речные извилины на ней и береговую линию океана, омывающего большую часть земель империи, мне не было необходимости; это уже было закреплено, неразрывно въелось в мою собственную память. Так что сам собой в голове возник путь этого кораблика – от Амбона, столицы империи, вниз по реке до Герона, основного порта страны, дальше по океанским волнам, не отдаляясь от берегов на расстояние, превышающее прямой видимости, и наконец, на завершающем отрезке пути – вверх по течению Гары.

Маршрут у этого кораблика мог быть совершенно другим, но что-то заставляло меня связывать его с рассказом плененного, а потом отпущенного на свободу мага. О том самом Руке императора. Что именно? Да хотя бы тот факт, что от этого судна больно ярко светило. Как от искусников, так и от кристаллов, заряженных энергией. На таком расстоянии, а учитывая ширину Гары здесь в двести метров, до корабля было не меньше ста, все они сливались в большое яркое пятно. Словно кто-то бросил огромные клубки цветных светящихся нитей в это судно, полное кошек. Вот они и гоняют «клубки», заставляя меня сейчас недовольно морщиться от невозможности разобрать что-то определенное.

Сам бы я в таком волнении, быть может, не вспомнил, и протиснулся бы назад, в дыру, ведущую в подземелье. Но рука уже нащупала в поясе тот самый кристалл, благодаря которому я повесил на свою крепкую баронскую шею почти три десятка человек, большая часть которых пребывала в младшем школьном возрасте.

– Или уже в среднем? – пробормотал я, настраивая амулет магического дальновидения, – и учтите – это я сейчас не жалуюсь; это я так констатирую факт. Ага, знакомые все лица.

Сказал-то я себе вполне спокойно, а у самого рука задрожала – та, что едва не выпустила амулет в воду. Потому что у борта корабля стоял, и смотрел прямо на меня сам Глава Тихой стражи, младший герцог Этринский.

– Герцог Валлам дон Этринский – так бы его именовали, если бы в его жилах кровь текла не только с красными кровяными тельцами, но и той энергией, которая дает право на наследование титула и земель. А так – просто Валлам ир Этринский. Красного в нем – только большая родинка на щеке. Приметная такая, словно кто-то его галочкой отметил. Ну, ладно – успокоился? Смотрим дальше.

Я для страховки обмотал цепочку амулета вокруг запястья, и только потом приложил его опять к глазу. Олега, который стоял рядом с Главой, и шевелил губами, я оглядел мельком. А что там разглядывать? Его мокрую одежду? У других она сухая, и много интересней. Позади герцога и его мокрого пленника стояли маги. Целых шесть штук. И, если бы я не мог видеть, как бушует внутри них энергия, догадался бы о принадлежности к Искусству именно по камзолам определенного цвета. Еще одна строка из воспоминаний; теперь от графа Мерского. Именно такая свита сопровождала его, когда он по поручению императора работал его Рукой. Трое, кстати, еще в той поездке присутствовали. Если поднапрячь память, то и имена их вспомню. Но имена не главное; гораздо важнее, что они в ранге Постигающих. Сильные, черти.

А на груди у герцога знак Руки висит. Вон тот, что сейчас сверкает всеми цветами радуги.

– Большой какой, и красивый, – словно позавидовал я, – мой-то поскромнее будет. А впрочем, он уже и не мой – вернул ведь уль Фасону. А это что еще у Главы Тихой стражи? Ну, конечно – разве мог он отправиться в такое путешествие, не озаботившись личной безопасностью. Искусники – вот эти шестеро – они ведь клятву не тебе давали, а самому императору. А вот амулет на груди, что блестит под камзолом и свисает чуть ниже знака Руки, обмануть и предать не может. А защитить – запросто.

Это переплетение тончайших линий на амулете, принадлежавшем младшему герцогу Этринскому, я вряд ли смог бы повторить, даже если бы окончил с отличием все семь школ Искусства империи. Но сама вязь прочно отпечаталась в памяти; еще раньше – ведь она сделала из обычного кристалла мой амулет Высшей защиты. В разных частях тела ир Этринского – не любит он, когда его так называют, а приходится терпеть – сверкали и другие кристаллы. Хватало их и на искусниках. Кстати, замершие за спиной Главы двое охранников тоже принадлежали к этой почтенной прослойке местного общества. Огневики, немного слабее того, кто стоял крайним правым в шеренге шестерки, в бою (особенно подлом, из-за угла), наверное, могли раскатать всю эту напыщенную, важную даже рядом с Валланом ир Этринским, кодлу. Поочередно – так на сто процентов. А умельцы из Тихой обычно так и работают. Я знаю, сам был таким.

Что еще мне было интересным на этом судне? Да много что еще, но время поджимало – тем более, что весла шевельнулись чуть сильнее, и кораблик двинулся вверх по течению, где располагался местный порт. Там я еще не был – ни сам, ни вместе с уль Денизом. Ну, а Эмрела с графом Мерским Вилим ни разу в гости не приглашал. Эмрел, правда, заявился…

– Итак, – чем нам… точнее, мне, грозит побег Олега, и что можно и нужно рассказать графу Гарскому? А ведь придется рассказывать почти все! А все клятва с долгом, будь она неладна. Первое – что может рассказать сам Олег – когда его смогут понять? Наверное, быстро смогут – вон какие силы с Главой прибыли. Особенно Фиолетовый маг. Что мы из другого мира? Что граф таит сразу несколько подпольных искусников? Что еще? Ага – про Эльжбет, про ее прошлое. Вот это Вилиму будет неприятно. Не смертельно, но очень… в общем, в имперскую столицу для него, скорее всего, путь будет заказан. И самое главное – Черное Искусство. Разговорят, гады; тут даже сомневаться не приходится. Герцог Этриский в таких делах тот еще монстр. Да и ребятки у него… искусники, к тому же. Чем это грозит? Мне – не знаю, наверное, прямо сразу не казнят. Вот Катю с Лидой сразу. Если только какую-нибудь игру не затеют. Но там результат может быть еще печальней. Вилиму? Плохо будет – он ведь на всех троих свои ошейники одел. Нет, одел-то как раз не он, а уль Масхи, но герцогу и этого хватит.

А для меня главное, что я смолчал, не доложил сразу насчет таких опасных родственных связей Черной ведьмы. И тем самым нанес урон графу. Черт возьми! Придется ведь исправляться, докладывать. Не хочется, а придется. А потом пытаться как-то защитить девчонок. Еще раз – черт побери! Ну, не знаю я, чем все это кончится. Хоть хватай всех, и вперед, в степь, а потом в Лес и горы. Так ведь не получится. Тогда и детей всех положат. Где же выход?

Выход из подземелья по-прежнему был открыт. И никто в подвале не появился. Значит, было время на заметание следов. А то, что скоро здесь все перевернут верх дном, я не сомневался.

– Раньше надо было порядок в доме наводить, – поворчал я в сторону хозяев замка, – развели тут паутину… черную.

Все – железо, камни, прилегающие к дверной коробке, и даже воздух вокруг них я обработал… огнем. Очищающим, залившим все не хуже, чем в какой-нибудь мартеновской печи. За металл не беспокоился – пусть немного поведет; на пол не стечет, за доли секунды нестерпимого жара. А если и стечет – пусть ходят, вынюхивают, что тут было раньше. Дверь выстояла. Стала чуть посветлее; поновее, что ли? Сравнялась внешним видом с теми, которыми пользовались до меня искусники. Я в эти двери лишь заглянул – ничего интересного там для меня не было. Разве что несколько свитков в лаборатории. Так их содержание я знал практически наизусть – вместе с Гарция. Две другие комнаты имели сугубо бытовое назначение – спальня и санузел. Кухни не было; все же кушать в этом мрачном помещении было как-то не очень… аппетитно.

– А спать? – возразил я себе, ну и уль Денизу тоже.

На что получил ответ, что иногда можно доэкспериментироваться до такой степени, что сил подняться по лестнице просто нет. Несмотря даже на вот эти мрачные двери, каких в подвале осталось только три. Одну из них я вчера уже открывал. И сейчас пытался сделать то же. Не так эффектно, конечно, как в первый раз. Клинок, который вчера служил мне сварочным электродом, сегодня работал газосваркой – в режиме резки металла. Я еще и голубые нити внутри него заставил трудиться, чтобы окалина, и запах от нее не разносило по покоям. Наконец, дверь открылась, и я вгляделся в проем. Обрывки черной магической паутины были и здесь. Я вчера просто не почувствовал ее в горячке виртуального боя, влетая в склеп.

Вот здесь пришлось потрудиться. Оставлять тем, кто будет досматривать помещение, я не собирался ничего. Кроме костей, конечно. Но и они медленно осыпались трухой по мере того, как я вынимал их из цепей. Кончики пальцев остро кололо, когда я дотрагивался до звеньев цепи, хотя никакой магии внутри них я не видел. Пришлось доставать перчатки из волокон даба, и орудовать с их помощью. Мелькнула было мысль спрятать в поясе и эти цепи. Но нет – вспомнил эксперимент графа Мерского; тут же перевел взгляд на батарею камней в поясе. Третий слева камень если и поменял цвет по сравнению с двумя другими, полными, то практически незаметно для глаз. А других измерительных инструментов у меня не было. Пока. Так что я все же прихватил одну цепочку, покороче. Ту, что раньше стягивала череп древнего мага. А все остальные камни поместил в пояс вместе с кожаными браслетами.

– Может, пригодятся именно в таком виде, – решил я, – сколько вас здесь, мои хорошие? Ровно четыреста двенадцать. Это сколько же в золоте будет? А если вас еще и зарядить?

Я для пробы все же вынул один камень – с виду стандартный большой – из крепления, и поделился с ним своей энергией. Кристалл послушно засветился, и я поспешил вернуть себе тепло. Меня ведь еще две двери ждали, а я еще с этой не закончил. Но в этом склепе оставалось только замести следы. Выйдя наружу, в большой зал, я швырнул внутрь слабенькое заклинание Огня. Не для того, чтобы сжечь останки мага. Просто оно развернулось за закрытой уже дверью с эффектом наступательной гранаты – разметав все внутри; смешав костную пыль с обычной. Лучше бы, конечно, было использовать воздушную гранату, но таких заклинаний уль Дениз не знал. И я с ним тоже.

«Продезинфицировав» огнем и эту дверь, я вскрыл соседнюю. Здесь когда-то давно творилось Искусство, работали маги: может даже совершенствовался тот, что был замурован в склепе. Если проще, то здесь была лаборатория. Были столы, какие-то приборы, и кучи свитков, которые при моем появлении скукожились и осыпались пылью; как их вероятный автор недавно. Искать что-то интересное я не стал. Потому что не знал, что тут может быть интересным. В отличие от следующего, последнего в очереди, помещения. Вот здесь сердечко затрепетало, и я все же вспомнил книжки про попаданцев. Здесь когда-то был склад, на который работали здешние оружейники.

– Наверное, складывали здесь то, что изготавливали в соседнем помещении, подумал я, – нет – ковали-то их где-то в другом месте, а здесь «только» Искусством обрабатывали. Ну, там, если судить по книжкам – самозаточка, невозможность сломать на коленке, или о другой меч… что еще? Ага – вон в тех мечах и камни есть. Пустые, конечно. И в арбалетах… хочу! Хочу все взять! А не получится… а почему нет? В пояс совать, конечно, не буду… кроме вон тех кинжалов, и вот этой перевязи с ножиками… и вот этого арбалета… Кольчужку брать не буду, у меня самого лучше… Хватит!

Я даже выскочил наружу, отдышался, и вернулся назад – вытаскивать все это добро наружу, к лестнице. Никто пока меня не досматривал, не мешал передвигаться в пределах замка, и города. Ну, и рынка, конечно, где у меня был арендован целый трактир.

– Так что будет Фанелу, да и Капитану с Мануэлем работа. Последние, так пусть отрабатывают бесплатное питание. В город, конечно, их пускать не следует, но тут паковать вот это все богатство, и грузить в повозку… а есть у меня еще одна? А лучше две, или три…

Я, конечно, в возбуждении немного преувеличивал. Все это оружие, на вид не потерявшее своих изначальных качеств, поместилось бы в одной повозке. Тяжеловато, конечно, коням придется, но допрут. Тут всего ничего везти, и дорога в основном просто замечательная. А стоит Зиновьеву с чернокожим братом все это показывать? Да пусть смотрят. Пока они смогут изъясниться, да пока им зададут нужные вопросы, я буду уже далеко. И это оружие тоже. Если нас, конечно, вообще выпустят из столицы.

Наконец, и последний схрон, так порадовавший меня, был очищен и продезинфицирован. А я присел на нижней ступени, чтобы перевести дух, и проверить, правильно ли я понимаю нынешний расклад дел; не закралось ли в мои рассуждения какой-нибудь ошибки, что приведет к фатальным последствиям.

– Хуже уже не будет, – решил я, тяжело вставая, – интересно, там Фанел обедом озаботился? Та птичка из трактира давно «улетела», помахав жареными крылышками.

Фанел, как всегда, не подвел. И обед заказал, и обещал подогнать самую крепкую повозку в конюшнях замка. Еще и упаковочным материалом для оружия моей будущей армии меня порадовал. Вообще-то это были обычные кожаные мешки, и «армию» я до сих пор формировать, или нанимать не планировал.

– Но, черт побери, оружие-то нужно куда-то девать. И так сколько лет без дела провалялось.

Я медленно жевал – кстати, таких же самых птичек, что подавали в трактире у «железных» лавок. Туда я тоже собирался заглянуть. Теперь же получалось, что в первую очередь надо заботиться о другом – о продуктах на долгую зиму, о теплой одежде, в том числе детской…

– В первую очередь детской, – подумал я, отрывая очередную ножку, – и витаминами надо озаботиться. Вот я какой стал… хозяйственный. И решать это все надо прямо сейчас, пока графа нет. Сдается мне, что он сразу же погонит меня прятаться. Куда? – понятно. А я ему и сам предложу убрать меня с глаз долой. Не насовсем, конечно. Это Вилиму сделать клятва не позволит. Надеюсь. А всех свидетелей, на кого в перспективе покажет Олежек, я готов забрать с собой. Вот какой я самоотверженный – готов взять огонь на себя, в своем лене, за зимними перевалами. Только бы успеть. А может, прямо сейчас и перебазироваться в трактир? И Капитана с Мануэлем забрать с собой. А Эмрела-Каркола в первую очередь. Этого точно Главе Тихой стражи показывать нельзя; догадается, сволочь. Тут великим логиком быть не нужно, чтобы связать несколько звеньев цепи: Фиолетовый маг-экспериментатор – «трехлетний» Эмрел – и я, такой весь из себя умный. Тут уже меня ничто не спасет. И всех остальных тоже. Разве что на «батарейки» оставят.

Парни, наконец, закончили таскать тяжеленные мешки в повозку.

– Все не поместилось, – Фанел, склонив виновато голову, показал на шесть мешков, сложенных у входной двери, – могут оси не выдержать.

– Ну, вот все само решилось, – почему-то улыбнулся я, – сейчас его за «руль», а остальных в седла, и мешки эти приторочить. Надеюсь, Ворон не обидится? Да – про Каркола не забыть бы. Он-то конником раньше изрядным был; мог и меня поучить этому искусству. Поучил, кстати. Ну, может оси выдержат его… девяноста килограммов. Жирком стал заплывать парень. Расти побыстрей; умней, и давай за тренировки. Я тебя в свою армию запишу.

Капитан со своим чернокожим партнером (это я про ошейники семицветные) переминались с ноги на ногу рядом с мешками. Петр после подвала как-то резко изменился. Даже ростом, кажется, стал меньше. И плечи поникли. Да он даже не спросил, что я там обнаружил, за железной дверью? И куда, все-таки, делся Олег? А у меня была волшебная таблетка от его «хвори».

– Как, мужики, на лошадках не надоело кататься? Есть предложение сгонять, проведать наших дам. Ах, да, Мануэль – ты-то у нас никого пока не присмотрел. Ну, ничего – какие твои годы?! Или присмотрел?

Шутка явно не удалась. Мануэль даже не улыбнулся. Ну, и не надо – я тут бароном работаю, а не массовиком-затейником. И отказываться он сейчас от поездки не будет, не тот тип. Так что – поехали.

В трактире, который я решил называть «Железным» – сам Ганид ему названия почему-то не дал – нас как-то не ждали. Нет, обрадовались, конечно (это я Галю имею в виду), но отвлеклись от разговоров, только когда я громко кашлянул у двери. Галя подошла одна. Другие почему-то смотрели с опаской.

– Это что же тут про меня наговорили – пока я общие проблемы решал?

Оказывается, я спросил это вслух. Ну, или Галя научилась читать мои мысли.

– Не верят они все в то, что у нас тут вокруг. Или не хотят верить. Даже спорить принялись, куда теперь податься…

– А что, есть варианты?

Я лучшего, чем возможность примкнуть к моей команде, не видел. Но это я, а может, тут кто-то умней оказался? Так пусть этот умник поработает физически; отработает еду и проживание в отеле. Я имел в виду сейчас взрослых мужчин. Им и скомандовал, пока Галя считала те самые варианты. Это я так решил, увидев, как она задумалась. Не выпуская ее из рук (точнее – руки, левой, которой я ее и прижимал к собственному боку) скомандовал громко:

– Все взрослые здоровые мужики сейчас на улицу – помогать выгружать имущество. Вот как парни таскают.

Я чуть шагнул в сторону, вместе с Галей, и в дверь первым вошел Фанел, согнувшийся под тяжестью сразу двух мешков.

– Неси наверх, где мы с тобой искусника… в общем, ты понял.

Следом, тоже с двумя мешками, вошел, и тут же остановился Капитан. Он повел головой в сторону закрытого мной совещания, явно отыскивая знакомую фигурку; а та уже неслась к нему сама. Даже попыталась подпрыгнуть, повиснуть на его шее. Хорошо я перехватил, чем заработал еще одно неразборчивое ругательство в мой адрес. И это вдруг разрядило сгустившуюся с нашим появлением атмосферу. Галя громко расхохоталась, явно забыв про всякие там варианты; к ней присоединилась Лида…

– Блин, им же ведь сейчас про Олега рассказывать придется. Хорошо – видел своими глазами, что он жив и здоров. В речке купается, и разговоры интересные ведет. Это я, наверное, зря так ерничаю – жаль парня, хоть он и паразит. Этринский его из своих лап не выпустит. А уж когда узнает, что он Черный…

Катенька свою ошибку явно осознала – пошла рядом с Капитаном на второй этаж, едва придерживаясь за один из мешков. Даже – показалось мне – пыталась снизу подталкивать, чтобы, значит, Петеньке полегче было. Ну, вот такая я сволочь – подслушал несколько раз, как она Капитана называет.

Ну, а Мануэль нес один мешок. И столкнулся на лестнице с хозяином, Ганидом. Тот замер на такую долю секунды, которую осознать смог, наверное, только я. А потом развернулся в прыжке, и с подвыванием исчез за дверью черного хода. Выражения лица Мануэля я при этом не видел. Наверное, надо было поймать трактирщика, объяснить ему как-то появление такого интересного персонажа в его заведении. Иначе могла случиться беда – поднимет народ и вернется жечь свой трактир. Ну, тогда я ему не завидую. Злость какая-то во мне запульсировала. Помогу – жечь. А потом в соседний отель перееду. А пока – что это мужички не торопятся? Я добавил в голос морозца; наверное, слишком много, потому что после моих слов и учитель, и какой-то бравый мужичок, явно из военных, отставников, и даже китайцы, которые могли не знать не только имперского, но и русского языка, помчались мимо меня на улицу, на погрузочно-разгрузочные работы.

А злость отступила – когда Галя взяла меня за руку, и спокойно, совершенно по-домашнему, спросила:

– Ты, наверное, голоден?

– Пообедал, – повернулся я к ней с ответной улыбкой, – а вот от чайку горячего не откажусь.

Лицо моей драгоценной супруги немного сморщилось; как я понял, от огорчения – чая-то здесь не знали. Вернее, знали, но был он достаточно дорог, и привозили его из далекой какой-то страны. Туда даже граф Мерский не добирался. Его, чай, кстати, в империи не очень жаловали. Статусный, конечно, напиток; очень дорогой. Но пользовались все, от последнего раба, до самого императора (это я так предположил – чаи с ним, даже в прошлых жизнях, не распивал) местными аналогами. Отварами трав, если проще. Вот тут у производителей фантазия просто зашкаливала. Всех сборов, наверное, не смог бы перечислить никто. Но были и традиционные, проверенные временем. Вот такой, в кувшине, своим длинным носиком напомнившим мне чайник, и принесла служанка.

Интересный, кстати, был «чайничек», артефактный. По нашим меркам – с автоподогревом. Это обеспечивал маленький камушек в ручке. Для трактира такого уровня, как «Железный», что-то невероятное.

– Наверное, в заначке у хозяина где-то хранился, – решил я, жестом останавливая Фанела, который уже стоял за моей спиной, и готов был налить ароматный отвар в мой стакан – тоже статусный, стеклянный, – именно для такого вот случая. Как же – целый барон своим вниманием одарил. А что будет, если завтра сюда граф прибудет? Пригласить, что ли, Вилима? Шучу – у него свадьба завтра, не до меня. Хотя… с утра-то я ему настроение подпорчу. А себе-то самому зачем портить? Сижу, чаек попиваю, женщина рядом красивая, моя… И рассказами развлекают – красота!

Отвар я разлил сам – себе в этот самый, стеклянный, разве что не граненый. Он, кстати, совсем не обжигал руки. Ну, а Гале и малолетнему рассказчику в глиняные налил. Честь для мальчишки, для Павлика Морозова, великая по здешним меркам. Да, я решил, что рассказ о том, как сюда, в этот мир, попала еще одна группа владимирцев, и гостей нашего города, и что им пришлось пережить, вполне может прозвучать из уст двенадцатилетнего мальчишки. Он, по крайней мере, выводов своих прикладывать не будет. Что видел, то и расскажет. Я так думаю.

Так что, направляясь к столу со скамьями, которые я облюбовал для чаепития, я взял за руку соседа, и привел его с собой. За ним, правда, увязались еще двое – долговязый парнишка с обмотанным почти полностью лицом, и длинный настолько, что я поначалу принял его за взрослого. Но нет, это явно был одноклассник Пашки. Акселерат. Синий, кстати. Потенциальный искусник ветви Воды. А вторая девчонка – та самая, Оранжевая. Характерец, наверное, как… как у Катеньке нашей – вон как надула губы, когда ее за стол не пригласили. Но кое что о порядках, царивших в графстве, и обо мне, любимом, всем тут рассказали. Ни эти двое, дернувшиеся следом за Павликом, и никто другой присесть на скамью не успел. Даже Катя. Ну, так ей и не до меня; вообще ни до кого на свете – она с Капитаном общается. Воркуют.

Я вздохнул, и велел слуге, который едва слышно дышал над моей головой:

– Фанел, хозяина отыщи, Ганида. А потом вместе с ним найдите мне самого честного… нет, самого пронырливого торговца. Оптовика. Который сможет за один день собрать караван с продуктами, одеждой… в-общем, всем, что нужно для жизни в сезон Морозов скажем… для полтысячи человек.

Катя, явно прислушивавшаяся к моим словам, даже прервала свое нежное общение с Петром, стрельнула в меня недоумевающим взглядом: «Откуда столько?».

– Откуда – откуда? От верблюда! – рассердился я про себя; не на Катю, на стечение обстоятельств, – еще неизвестно, сколько там в деревне моей едоков живет. И есть ли у них что покушать. Рыба, конечно…

Я представил себе, что полгода буду есть одну рыбу, и передернул плечами.

– Да, скажи там, чтобы еще две кружки сюда принесли.

Фанел исчез, явно неодобрительно покачивая головой, а я кивнул ребятишкам – Оранжевой и Синему: «Садитесь, чего уж там». Но предупредил:

– Сейчас ты, Паша, расскажешь, что с вами случилось за эти дни, а вы двое не перебивайте. Иначе сделаю вас немыми.

– Ух, ты! – тут же нарушил мое повеление Синий, с лицом, обмотанным тряпками, – магией? А тут точно есть магия… дяденька? А покажите!

Ну, что будешь делать? Как барон во мне не пытался превозмочь выпускника сельхозакадемии, пока матч между ними шел вничью. Сейчас вот бывший студент побеждал.