Королевские чётки. Зерно Чужестранца
– Что случилось?
– Мы пошли в лес за грибами, но там пусто, – она кивнула в сторону леса. – Мы шли и шли, а грибов не находили, и тут из зарослей вышли какие-то люди и сказали, чтобы папа дал им денег. У нас не было денег, и когда они это поняли, то достали оружие, – она со всхлипом опустила голову. – Я была в кустах, ловила большую жабу, поэтому они не заметили меня. Папа закричал так громко, что я испугалась и побежала. Я бежала, бежала… – она прижала ладонь к глазам. – Так долго бежала!
– Как давно это случилось?
– Я не знаю точно, может, час назад.
Давно, но, если поторопиться, ещё можно было напасть на след этих головорезов.
– Вот чёрт! Ты помнишь место в лесу, где это произошло?
– Я очень хорошо знаю лес! – глаза глянули с надеждой, в них стояли слёзы.
Я усадила её впереди себя, и мы поскакали на запад – следом за заходящим солнцем.
– Не стоит гулять в лесу в это время года, – сказала я.
– Вам легко говорить, мадам, – протянула девочка. И с чего взяла, что я дама? Меч, что ли, заметила? – Вы богатая. А нас, что в пещерах живут, один лес кормит. Вы знаете, что грибы появляются только осенью?
Это ужасно, но люди, живущие в лесных пещерах, бедные, как храмовые мыши. Туда уходят те, чья последняя надежда – умереть тихо. Так зачем же разбойники грабят таких? Не ради денег – просто чтобы помнить, что они власть? Или это уже не люди, а звери?
Возле большого, поросшего мхом утёса мы свернули на лесную тропинку. Меж деревьев уже сгустились тени, воздух наполнил запах мокрой земли и древесной смолы, под копытами Горлинки шелестела сухая листва.
Я вслушивалась в каждый шорох, но девочка опять подала голос:
– Мама говорила ему, чтобы он не шёл, – продолжала она. – Но он не хотел, чтобы мы снова ели суп из ботинок.
Я замерла.
– Из ботинок?
– Натуральная кожа, мадам. Главное – долго варить. Он не вкусный, но сытный. Понимаете, мой отец служил в Армаде, но потерял в бою правую руку – не смог больше держать меч, и его изгнали. Со службы у него остались натуральные кожаные ботинки. Иногда мама варит из них…
Что-то не сходится… В Армаде нет изгнаний за увечья. Тем более чтобы воина оставили без компенсации.
– Но Армада не бросает своих героев…
– Это здесь, мадам! – она кивнула на поляну справа.
Горы разноцветных листьев под ногами и такая же листва вокруг, на деревьях, – единый пёстрый ковёр до самого неба. Идеальное место в это время года для засады. Я выехала на самый центр и даже не поняла, как передо мной возникли трое здоровых мужиков.
– Лучше сразу отдай нам деньги, оружие и коня, – без всяких церемоний заговорил средний, самый перепачканный.
– Сам ты конь – это лошадь! – ответила я.
– А! Любишь поговорить? Сейчас поговорим! – после этих слов он оглушительно свистнул.
Деревья тут же зашуршали, из них показалось ещё человек десять головорезов. Я обнажила оружие.
– Неплохо! – разбойник вновь свистнул, но тише. – Гляди-ка, как сияет мой новый клинок!
В этот момент девочка, сидевшая впереди меня, обернулась – и прежде, чем я поняла, что происходит, в её руке блеснуло лезвие, и острая боль пронзила грудь. Я пошатнулась, и тут резкий удар сбоку сбил меня с лошади.
В следующий миг я уже смотрела в небо, а три разбойничьи рожи нависали надо мной, в живот уткнулись два меча и копьё.
Я сжала пустые ладони:
«Где мой клинок? Когда они успели забрать его?»
Чуть приподняв голову, увидела, как его довольно вертит в руках тот самый перепачканный.
– Лежать! – закричали трое моих «надсмотрщиков».
– Ой, осторожно! Сзади! – закричала я, диким взглядом всматриваясь в пустоту между ними.
Этот приём срабатывал безоговорочно: все трое разбойников оглянулись. Всего на долю секунды, но этого хватило. Дважды прошептав заклинание «Стальной руки» – для левой и для правой – я приподнялась и ухватила двоих за колени. В следующую секунду их крики наполнили весь лес: они свалились на землю, забыв обо всём, кроме резкой боли.
Далее я увернулась от третьего – тот лишь растерянно крякнул, когда я перехватила его руку и завладела мечом. Остальные подались назад, к лесу. Я кинулась на перепачканного: мечи встретились. Он был сильнее и тяжелее меня, но сражался, как ребёнок, да и заклинание в моих руках делало своё дело. Разбойник не выстоял под моим напором, закачался и выронил оружие.
– Все назад! Отступаем! – запоздало заголосил он давно отступившей шайке, а затем пустился следом.
С ними бежала и девочка, из-за которой я попала в эту передрягу – кинулась спасать, как дура, и потеряла драгоценное время.
Я схватила клинок с земли и ринулась к Горлинке. Движения давались непривычно: руки и ноги отяжелели, перед глазами качнулось туманное марево. Это настораживало – битва не могла меня так вымотать.
Грудь жгло, на рубахе краснело пятно крови размером с ладонь. В другой ситуации я бы сразу повернула в город, к целительнице. Да что там – я бы в жизни не отправилась в такую поездку без зелий. Вот что значит спешка.
На скаку я обшаривала карманы, поясную сумку. Нашёлся только пустой пузырёк от восстанавливающего зелья. Откупорила и вытрясла оставшиеся капли на язык, выбросила в траву.
«Чёрт побери, на ровном месте получить такую рану! Как не стыдно, прославленный герой! Но ещё более стыдно, что по моей милости король тоже может попасть в беду. Теперь уже неважно, что будет со мной – я должна его найти».
В лесу сгущались тени, верхушки деревьев окрасились в алые тона. В глазах темнело всякий раз, когда я подскакивала в седле, продираясь через чащу. Скорее бы к дороге, пока не слишком темно, пока хоть что-то видно.
Вот Горлинка в очередной раз споткнулась, и из моей груди вырвался вздох, а затем сильный кашель заставил зажмуриться. Когда я открыла глаза, то увидела красные брызги на гриве. Поспешно коснулась губ, глянула на пальцы – кровавый кашель? Чёрт возьми, это совсем не к добру!
«Какая глупость! Пережить бунты и восстания, спасти королевство от нежити и… быть убитой семилетней девочкой в десяти километрах от города!»
Мне уже виделась эта концовка баллады голосом местного барда – даже почудились тихие звуки ситара. И кто тут может играть? Глаза различали лишь стволы деревьев и размытые сумеречные тени – ни тропинки, ни просвета. Горлинка ржала, вертелась на месте, не слушалась. Надежда выехать к дороге угасала с каждой секундой.
А тут ещё какой-то треск… Треск? Я встрепенулась. Это был не просто скрип веток на ветру – кто-то или что-то уверенно проламывалось сквозь чащу. И, судя по всему, направлялось ко мне.
Новый приступ кашля не вовремя согнул меня пополам, пришлось натянуть поводья – замедлиться. Когда пришла в себя, то уже слышала голоса преследователей.
– Она не могла уйти далеко!
– Осторожнее, она сильнее, чем кажется! Покалечила Грила и Трегана!
– Заткнитесь вы оба!
Мысли путались.
«Они выследили меня? Решили добить? Уйти… не выйдет…»
Я резко развернула Горлинку, напрягая остатки сил, сотворила ледяной шар и метнула его в заросли, туда, откуда шли голоса. Не самое эффективное средство, учитывая, что я дитя Огня, а у серенидцев врождённая стойкость к Холоду. Но метать фаерболы в лесу – самоубийство.
Раздались ржание и глухой грохот, из чащи галопом выскочил конь без всадника, с перекошенным седлом. Я успокаивающе хлопнула Горлинку по шее.
Снова крики:
– Проклятье! Всё из-за этого недоноска!
– Смотреть надо, куда прёшь!
– Я велел вам заткнуться!
– Я… не могу встать!
Пальцы почти не слушались. Я с трудом нащупала рукоять и выдернула меч – как раз вовремя. Из-за деревьев выехали двое. Их силуэты расплывались в тумане, а лица казались карикатурами.
– Эй ты! – сказал один, с хрипотцой. – Ты связалась не с теми.
Что у них в руках? Дубинки? Топоры? Неважно.
«Если дерутся, как тот перепачканный – справлюсь».
– Справлюсь, – прошептала я, сжимая рукоять ослабевшими пальцами.
Я подняла меч, кажется, до уровня их шеи. Или ниже? Тело немело, в голове били барабаны, если бы ещё не этот туман… Я занесла оружие, но тут же покачнулась и едва не рухнула с седла. Глаза сами зажмурились, мир исчезал за серой пеленой. И где-то сквозь эту пелену слышалось громкое, хриплое дыхание неприятеля.
Я стиснула зубы. Сейчас холодное лезвие коснётся горла…
Мгновение. Ещё одно, мучительно долгое. Враг… ждал? А может, решил пощадить?
Я осторожно приоткрыла глаза. Оба всадника были тут же, но замерли.
Меч, занесённый надо мной, завис в воздухе. Будто кто-то запечатлел на холсте последнюю секунду моей жизни. Будто…
Шорох заставил вздрогнуть.
Кто-то поравнялся со мной – всадник на чёрном коне, в кольчуге и закрытом шлеме. Уж не чудится ли?
Я не знала.
Одной рукой я вцепилась в седло, другой всё ещё пыталась удержать меч, который уже не чувствовала.
Всадник двинулся вперёд, расплылся серым пятном на чёрном фоне. Крики, ржание, звон стали слились в единый шум, а потом что-то отчётливо просвистело над ухом. Лошадь дёрнулась, и я потеряла равновесие. Земля метнулась навстречу, по телу разлилась тупая боль.
Шуршание веток, зелёная вспышка, крик и быстрый топот тяжёлых сапог,
– Кеита! Что с тобой?! – послышался голос, как будто знакомый. Но я видела лишь силуэт и открытое забрало.
– Ваше Величество… вы в порядке… – прошептала я. Или, может, просто подумала.
А потом мир окутала тьма.
Глава 4
Я открыла глаза и уставилась в дощатый потолок. Лежала на мягкой кровати. Затылок ещё ломило, но от тумана не осталось и следа. Сильно хотелось пить: губы слиплись, в горле застрял сухой комок.
– Ну вот, вы в порядке! – рядом прозвучал незнакомый женский голос.
Я повернула голову и несколько раз моргнула. Слева на стуле сидела… девушка лёгкого поведения? Это ещё что такое?
– Вы кто? Где я нахожусь? – слова больно резанули горло.
Девушка тут же подала мне ковш с водой. Я обхватила его обеими руками и залпом осушила. На миг подступила тошнота, но быстро отпустила – силы возвращались.
Я осмотрела комнату: окно, комод, два стула. На комоде лежали моя одежда, меч и нож. Сама я была одета в просторную белую сорочку. Коснувшись груди, нащупала амулет.
«Не обворовали. Значит, не у врагов… Король! – последним, что я помнила, был его голос. – Или показалось?..»
– Что это за место? – спросила я.
– Таверна “Абит-Кард”, – ответила девушка.
Такой я не знала.
– Всё в порядке. Я целительница, меня зовут Матья.
Ах, точно. Могла бы и догадаться – целительницы одеваются очень смело. Всегда хотела узнать, почему.
– Вам лучше пока полежать. Вы были ранены и отравлены!
– Но как я сюда попала?
– Ваш друг вас привёз, – она дёрнула обнажённым плечом. – Не помните?
– Ах, да… да… – соврала я. – А где он сейчас?
– У себя. Ждёт, когда вы придёте в себя. Позвать?
– Позвольте мне сначала одеться…
«…и взять оружие. А то мало ли, что там за “друг”.»
Всё-таки я не ошиблась. Минут через пять в комнату вошёл сам Бернард Двадцать Четвёртый. Уже не в сиреневой мантии и даже не в кольчуге, а разодетый: расшитый камзол, белые панталоны, новые чёрные сапоги. На мой вкус не хватало только пары белоснежных перчаток, чтобы прямо из комнаты шагнуть в карету и отправиться на светский приём.
На пороге он притормозил, приподнял брови – возможно, ждал приветствий. Я уставилась ему в грудь, делая вид, будто задумалась. Всяко лучше, чем выдавливать из себя непривычные слова и ловить его колкие взгляды.
Он едва заметно вздохнул, сел на стул и глянул из-под прикрытых век:
– Объясни, что тебе понадобилось в лесу?
«Ну надо же! Вопросы здесь задаёт он.»
– Я делаю, что хочу.
– И как часто?
– Всегда, – не моргнув, выдала я самую большую ложь в своей жизни.
Он развёл руками:
– Значит, тебе сказочно везёт. Выехать в это время года на западные дороги без единого лекарства… Кто тебя обычно спасает?
Я поперхнулась: обычно это я всех спасала. А он продолжал:
– Не знаешь лечебных заклинаний – носи хотя бы кольчугу.
«Кажется, меня отчитывают…»
Захотелось защититься, доказать, что я чего-то стою. Я поддалась этому почти детскому порыву и вклинилась в его речь:
– Знаешь… знаете, Ваше Величество… есть такое заклинание – “Уворот”. С ним не нужны доспехи. А действует оно постоянно благодаря амулету, который всегда со мной.
Я осеклась: при этих словах гордо выпятила грудь, и выглядело это, мягко говоря, странно.
Поспешно сгорбилась. Ну и ужимки! Хуже всего, что король наблюдал за этим слишком внимательно. Никогда раньше не хвасталась. И не стоило начинать.
– Как же тогда тебя ранили и отравили?
Память подбросила неприятную картину: лезвие в руках ребёнка.
– Неважно… Это долгая история, – меня передёрнуло, зато ушло ощущение неловкости от предыдущей реплики. – А вот ты что там делал, Величество? Сами же говорите, что там опасно.
– Позволь заметить, я не ранен.
«Ещё и спас меня. Надо бы поблагодарить…»
Я глянула на него: осуждающий взгляд, поджатые губы, складка меж бровей – такой грозный, что даже стул под ним будто скрипнул от страха. Никогда ещё не было так трудно говорить. Даже перед тем, как снести голову злодею, предателю и врагу народа, в какой-то момент проникаешься к нему сочувствием. А тут хотелось только язвить и досаждать.
Я сощурилась и представила, что глотаю горькое лекарство:
– Спасибо, Ваше Величество… Без вас мне не жить, – выдохнула.
Не верилось, но его взгляд потеплел. Мне даже показалось, что ему это приятно.
– Не благодари за это.
Искра человечности быстро отогрела и меня. Я решилась спросить ещё раз:
– И всё же, что ты там делал?
Он посмотрел мне в глаза тем же спокойным взглядом.
– Грабил караваны, – ответил не сразу.
Такая попытка пошутить стоила дороже, чем правда. Или он не шутил? Я предпочла поверить в лучшее и подыграла:
– Неплохо вышло. У тебя, Величество, талант, – я покосилась на его новый наряд.
Король покачал головой и цыкнул:
– Пожалуйста, оставим формальности.
– Прошу прощения?
– Не пытайся называть меня «Ваше Величество», у тебя всё равно не выходит.
– Ну, я так быстро не сдаюсь. Буду работать над собой.
– Не надо. Сейчас это лишнее.
Всей душой я была согласна – давно хотелось послать этикет к гаджаю. Но так легко повиноваться… Нет уж.
Да, он спас мне жизнь. Может, этим и искупил «дикарку» и «людоедку». Но не упоминание рабства.
В конце концов, если бы он сам вёл себя посдержаннее, ничего бы и не случилось. Так что желание уколоть его ещё раз всё ещё сдавливало грудь.
Я театрально покачала головой:
– Не могу допустить, Ваше Величество. Как смею! Столь дерзко и непозволительно обращаться… – начала речь, как в детских сказках. Но на этом мой запас пышных выражений иссяк.
Король закатил глаза – не с иронией, а холодно, устало. Не знаю, как он это сделал, но у меня будто пол ушёл из-под ног. Сердце ёкнуло. Я тут же забыла, с чего начала, и просто выговорила:
– А как тебя называть?
– Дарган.
– Почему Дарган?
– До чего же ты любишь вопросы! Меня так назвали. Даже я не интересовался – почему.
– Это имя красивое, – я даже обиделась за него. Имя ему шло куда больше, чем «Бернард». И даже как будто украшало. На Даргана обижаться было сложнее. – Приятно наконец познакомиться.
– Познакомились, – кивнул он. – Теперь нет необходимости прятать меч под подушкой.
Я обернулась. Из-под подушки действительно торчала рукоять. Меньше надо было ворочаться.
Король всматривался с неподдельным интересом:
– Короткий меч?
– Да. Любимое оружие.
– Ты позволишь? – он протянул руку.
Ну что ж! Я достала меч и передала Даргану.
Он внимательно осмотрел его в ножнах, провёл пальцем по рукояти. Потом медленно, будто неуверенно, обнажил лезвие. Мне даже показалось, что его рука дрогнула.
Он замер. С таким выражением, наверное, читают письма с войны.
Казалось, он забыл дышать. Его лицо побледнело, затем губы приоткрылись, взгляд заметался из стороны в сторону. Он точно наблюдал за призрачным, ведомым лишь ему одному диалогом. Лоб прорезали глубокие складки.
Я отдала бы многое, чтобы понять, о чём он думал. Раньше этот меч тоже рассматривали, узнавали, восхищались… Но такого выражения я не припомню ни у кого.
Я осторожно откашлялась. Он вздрогнул, как будто и вовсе забыл о моём присутствии. Потом медленно поднял глаза:
– Меч Солнечного камня, – сказал спокойно, почти буднично. – Так ты Кеита Брайа. Та самая…
– Да-да, – кивнула я, выдавила вежливую улыбку и подавила желание закрыть лицо руками.
В эти моменты узнавания я никогда не знала, что делать. Они сковывали. Я чувствовала себя обезьяной в клетке – на меня смотрели, от меня чего-то ждали.
– Почему же ты не сказала?
– Ну, ты тоже не сказал, что ты король.
– Странно было бы подойти и сказать: «Здравствуйте, я король».
– А я бы: «Здравствуйте, я Кеита Брайа»? И вообще, что меняется? Я для тебя всё равно дикая чужестранка.
Дарган дёрнул уголком рта, будто собирался возразить, но заговорил о другом:
– Мы ведь хотели исследовать нижний уровень дворца?
– Было дело.
Он кивнул, вложил меч в ножны и вернул мне:
– Встретимся у лестницы через пару минут.
Я обулась, закрепила ножны на поясе, взглянула в зеркало, поправила спутавшиеся косички и тихонько приоткрыла дверь. Жизнь научила всегда осматриваться, прежде чем войти или выйти.
В щель я увидела весь холл до самой лестницы. Шесть дверей: три с каждой стороны, моя – самая дальняя справа.
У самого спуска топтались трое мужчин на любой вкус: слащавый блондин в парадном камзоле, лысый полуголый амбал и мрачный долговязый брюнет в кольчуге. Самое забавное – они были одной командой! Троица как из банальной сказки: умный лидер, туповатый силач и юркий разведчик.
Стоя в кругу, мужчины напряжённо шептались, спины согнуты. Блондин мял в руках пергамент, раз за разом тыча в него пальцем. Мне это совсем не нравилось.
Наконец он указал на вторую дверь слева, и сказочная троица двинулась туда.
Я не заметила, чтобы они стучали, но дверь отворилась, и на пороге возник Дарган.
– Ну вот, мы снова встретились, – прошипел брюнет.
– Я ведь предупреждал: лучше уйти самому, – поддакнул блондин, выглядывая из-за плеча.
Амбал же только косился по сторонам и агрессивно скалился.
– И что дальше? – Дарган непринуждённо опёрся о дверной косяк. – Убьёте меня или…
Он не успел договорить: из рук блондина вылетела какая-то красная молния – что за чёрт?! Когда она ударила Даргана в грудь, лицо его сморщилось, он стал медленно сползать по косяку.
– Быстро! – рявкнул брюнет. Амбал подхватил короля и закинул в комнату, как мешок с мусором. Дверь захлопнулась.
Я метнулась через холл и толкнула её – даже не потрудились запереться.
На моё появление странная троица не обратила никакого внимания. Король неподвижно лежал поперёк кровати. Брюнет с амбалом теснились у окна, а блондин расхаживал по комнате, заложив руки за спину:
– Доставайте щипцы и верёвку. Думаю, для подписи хватит и трёх пальцев, – проговорил он.
Во всём их виде, в каждом слове и движении мне виделось что-то неестественное. Но времени раздумывать не было – внутри меня уже говорил рыцарь Армады.
Ноги сами встали в боевую стойку, клинок Солнечного камня блеснул в свете окна. Троица обернулась. Каждый поспешно принял нечто среднее между боевой стойкой и фигурой танца.
Выглядело так, что я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться и не утратить боевую сосредоточенность. Но расслабляться не стоило: стойки напоминали элементы древних боевых искусств, которыми владели профессиональные убийцы. Я даже не рискнула приближаться. Вместо этого применила магию – послала молнию в острый край подоконника, как учил Гредвар. Идеально для боя с несколькими противниками.
Молния отразилась и раздвоилась, сразив амбала и блондина одним ударом. Они рухнули оглушённые.
Как и следовало ожидать, юркий брюнет увернулся и метнул в меня дротик. Но с моим амулетом «Уворота» такие атаки всегда мимо.
Теперь настала очередь меча. Лезвие блеснуло в его руках.
Я приняла атаку одним резким движением, шагнула вперёд и… завалила его прямо на стену. Слишком легко. Он мог парировать, поставить блок, просто отскочить. На секунду я даже замерла от удивления – эта секунда спасла ему жизнь, потому что тут же, в ответ на немой вопрос, зажатый в угол брюнет завопил:
– Не, дружбан, мы так не договаривались! Слышишь? Она дерётся слишком хорошо! Она меня сейчас порешит!
Я сморгнула дважды: он кричал… Даргану?!
А Дарган… ожил. Он сел на кровати.
– Ладно. Признаться, я и сам тогда не знал, на что она способна.
– Да пошёл ты! – брюнет задрожал, поджал губы, голос соскочил с угрожающего на обиженный. – Я подзаработать пришёл, а теперь неделю целителю свой обед буду отдавать!
Дарган прижал ладонь ко лбу:
– Я оплачу, – вздохнул он. – Вдвойне. Только замолкни. – Он посмотрел на меня: – Кеита… прошу, оставь их. Это просто актёры.
Постепенно начало доходить. Я опустила меч, хотя рука всё ещё дрожала от рвения сражаться – но не с несчастными актёрами. Я метнула на Даргана взгляд, который должен был объяснить всё без слов. В груди бурлило возмущение. Он спокойно выдержал его.
Тем временем брюнет со вздохами и демонстративным цоканьем приводил товарищей в чувства. Те стонали, ворчали и не хотели подниматься. Сердце моё заныло: я бы никогда не опустилась до насилия без причины.
Всё же, услышав звон монет, актёры повеселели, быстро выпрямились и начали отряхивать костюмы. Значит, их слабость тоже была частью представления и серьёзных травм не случилось? Надеюсь. На душе стало легче, но лишь чуть-чуть.
Я молча смотрела, как король отсчитывает серебряные, как актёры, довольно и спешно уносят ноги. Но едва за ними закрылась дверь – я снова подняла меч. Дарган покосился на лезвие:
– Кеита… – голос его был ровным, осторожным. – Давай без шуток. Я ведь только что убедился, что ты не хочешь причинить мне вред. Или?..
– Теперь хочу! – сорвалось с губ громче, чем я хотела. – Я только что избила людей, которые ничего мне не сделали – почему бы не заняться тобой?!
– Кеита, я не буду с тобой драться.
– Зато ты с радостью заставил драться меня! – обида и злость захлестнули. В груди жгло, будто наелась перца.
Я шагала вперёд, пока он не упёрся спиной в стену. Остриё меча оказалось у его груди. Конечно, я держала себя в руках и вредить ему не собиралась. Но дать понять, что подобное больше не пройдёт, была обязана. Использовать мою преданность против невиновных – это не шутка.
– Знаешь, Величество, ты побил все рекорды! Ещё никто не умудрялся меня так взбесить, – я перебрала в голове все яркие моменты своей жизни и добавила: – За два дня! А ну выкладывай, что ты здесь устроил?!
Меня трясло от ярости. Горло сипело, как сломанный рожок. Щёки горели – казалось, ещё немного, и вспыхнут волосы.
А он…
Надо отдать должное – остался непоколебим. Ни один мускул не дрогнул. Прижавшись к стене, он спокойно смотрел поверх моей головы.
– Я не собираюсь разговаривать в таком положении. Убери меч, – проговорил он холодно.
– Не пытайся мне приказывать!
– А ты – мне.
– Когда ты, наконец, поймёшь, что тут, внизу, всё устроено иначе, чем в твоём дворце? Здесь все равны, и свою правоту доказывают мечом или монетой. И никто не будет терпеть твои королевские замашки. Не веришь – проверяй это без моей помощи!
Я едва не взвыла. Но нападать на него – всё равно что бросаться на камень. Я отступила и опустила меч.
Он стоял спокойно ещё с десяток секунд, потом заговорил, глядя мне в глаза:
– Я понимаю, что ты злишься, Кеита. Но пойми и ты: я не знал о тебе ничего. И сейчас не знаю – кроме имени и того, что четыре года назад всё королевство…
– Ты в своём уме?! – я перебила, пока он не увёл разговор в сторону моих подвигов. – Это ты подошёл, попросил помощи, а теперь спрашиваешь, зачем я пошла с тобой?!
Он хмыкнул.
– Да, но ведь мы ни о чём не договорились. Ты ни разу не заговорила о цене, не спросила условий, но отправилась за мной аж на западные дороги. И, кажется, готова идти дальше – стоит только кивнуть.
Он помедлил – ждал объяснений?
– Далее, – продолжил он, – ты знаешь меня, хотя мы прежде не встречались. Сама ты не представилась. И после этого моя осторожность кажется излишней? Я должен был проверить тебя.
Он был прав. Пусть и немного.
– Но разве я дала хоть какой-то повод себе не верить?
Он покачал головой.