Ёшка

Иван не мог заставить себя оторваться от ее следа, он все еще провожал ее горячим взглядом и так бы и остался смотреть в ее сторону, если бы его не окликнул знакомый голос.

– Иван!

Граф резко вдохнул через нос и прикрыл глаза. Сердце забилось, как бешеное. Он быстро оглянулся и увидел свою мать. Маленькую, немного полноватую женщину, очень веселую и живую, такую же, как и семь лет назад.

– Мама, – произнес Иван, и бросился ей на встречу. Быстро приблизившись, он остановился на миг и взглянул в улыбающееся лицо графини, словно спрашивая разрешения обнять ее. Елизавета Петровна протянула руки навстречу сыну. Иван крепко обнял мать и, прижимая к себе, приподнял ее, оторвав от земли.

– Что ты делаешь, сынок! – рассмеялась она, – дай хоть взглянуть на тебя. Ты стал совсем взрослым, настоящий мужчина. Если бы не мое материнское сердце, я бы никогда не узнала в этом красивом мужчине своего сына.

На глазах графини навернулись слезы, сквозь которые она радушно улыбалась.

– А по-моему, ты узнала его по титульной ленте.

Иван узнал голос старшего брата, Андрея. Он оглянулся и, посмотрев друг на друга, они крепко обнялись.

– А меня не обнимешь? – сказал средний брат, после Андрея, Николай.

– Николай, брат, – произнес растроганный Иван и обнял его, – а где же мои сестры?

– Мы здесь! – послышался нежный голос за спиной Ивана.

– Боже мой! Анна, Катерина, как же вы выросли!

– Тебя тоже не узнать, – ответила Анна.

Иван крепко обнял обеих сестер. Но тут он вспомнил о самом главном.

– А где же отец? – спросил он.

– Он дает распоряжение на счет багажа наших гостей из Польши. Анастасии Павловны Банинских и ее дочери. Мы ехали в разных вагонах, – ответила графиня – сынок, прошло столько времени, я надеюсь, что вы с отцом… – графиня волновалась.

– Все в порядке мама. Я не держу на него зла, а раз он здесь, значит, и он на меня тоже.

Иван поспешил успокоить свою мать несмотря на то, что сам не был ни в чем уверен.

– А вот и она, – произнес Николай.

Иван оглянулся. Из дверей вагона появилась маленькая хрупкая рука в белых перчатках. Он подошел поближе и взглянул вверх. С лестнице, словно ангел с небес, спускалась еще совсем юная девушка, в светло-бежевом платье, которое подчеркивало ее женственность и красоту, чего не мог не заметить прыткий взгляд Ивана. Он даже не старался скрыть своего восторга и стоял у подножки вагона с полуоткрытым ртом и изумленным взглядом, полном восхищения. Немного придя в себя, он наконец-то подал руку, склоняясь в приветственном поклоне и помог ей спуститься на перрон.

– Анастасия Павловна? – спросил Иван.

В ответ девушка опустила глаза и немного краснея, улыбнулась.

– Это ее дочь, княжна Данта Александровна, – представил Николай.

– Данта?! Какое необыкновенное имя, – все еще не выпуская хрупкой руки девушки, искренне восхитился Иван.

Он склонился над ее тонким запястьем и, подняв коварные глаза на лицо девушки, заметил, что смущает ее. Но даже несмотря на это, продолжал жадно поедать ее взглядом, от которого Данте хотелось бежать.

– А это Анастасия Павловна Банинских, – желая освободить бедную девушку из плена своего сына, произнесла мать Ивана.

– Наслышана о вас, – подавая руку, сказала Анастасия Павловна.

– Надеюсь, не только плохого? – улыбнувшись, ответил Иван.

Он поцеловал руку княгини и снова взглянул на Данту, подумав о том, что мог бы смотреть на нее вечность. Все рассмеялись, оценив его шутку.

– Только хорошего! – ответила Анастасия Павловна, – иначе я бы не приехала сюда. К тому же, обладатель такой искренней улыбки просто не мог не очаровать меня!

Иван понял, что подруга мамы – добрая женщина. Других у нее просто не могло быть. Все весело смеялись, разговаривали и осматривали друг друга. От радости долгожданной встречи Иван просто парил в небесах. Но вдруг смех прекратился и все посмотрели за спину Ивана. Он понял, в чем дело, и медленно повернулся.

Перед Иваном стоял пожилой мужчина шестидесяти трех лет. Высокий, худощавый, статный граф с важно расправленными плечами и руками, скрещенными за спиной. Иван заметил, что отец поседел, отпустил пышные усы. Но черты лица оставались все теми же, строгими и даже немного грубыми. Иван знал, что раньше отец не был так серьезен. Свою роль сыграл его титул, его ответственность и обязанность перед двором, в котором он состоял на службе.

– Здравствуйте, папа, – не решительно произнес Иван, и робко поклонился ему.

– Не ожидал увидеть тебя таким, – не скрывая приятного удивления, произнес Владимир Кириллович, – ты сильно изменился. Последний раз я видел мальчишку, ловко ухаживающего за придворными дамами, – граф улыбнулся.

Молоденькая княжна, дочь Анастасии Павловны с любопытством слушала их разговор, но даже ее прозорливый взгляд не смутил истинного обольстителя женщин.

– Я изменился, – ответил Иван. Его глаза блестели, красивая улыбка сделала его еще более привлекательным в этот момент. Он хитро взглянул на Данту и добавил, – но дам стал любить еще больше.

– Иван!? – возмутилась Елизавета Петровна.

Все весело рассмеялись. Отец и сын пожали друг другу руки и крепко обнялись. За его плечом, Иван встретился взглядом с Дантой и сразу понял, что его влечет к этой молодой особе. Таких чувств он не испытывал раньше и хотел, чтобы это было взаимно.

Глава V

Дорога от железнодорожной станции, до поместья была примерно в полудне езды. Ивану хотелось, чтобы это время прошло не заметно для гостей, поэтому, всю дорогу он развлекал их интересными рассказами об истории этих мест. Выдумывал легенды, потом признавался в этом, чем очень веселил гостей.

Он не скрывал своего интереса к молодой княжне. Воспользовавшись тем, что ее мать и его родители ехали в другом экипаже, Иван смело рассматривал фигуру Данты, ее белую кожу, персиковый румянец на щеках, пухлые губы, невероятно синие глаза, обрамленные в черные, как смоль, густые ресницы. Он видел, что девушку это смущает. Она сидела, не поднимая глаз, и прикрывалась веером. А он все не переставал восхищаться силой природы, создавшей такую красоту, которой он не мог насытиться.

– Когда начнется ваше поместье, скажите мне, – попросила Данта, и опять скромно отвела глаза.

– Мы уже четверть часа, как едем по моему поместью, – ответил Иван.

– Это все твои земли? – удивился Андрей.

– Эти края богаты плодородной землей, лесами. Здесь прекрасные зеленые долины. В нескольких километрах к востоку от моего поместья, есть красивая река. Я обещаю вам прогулку на лошадях в те места. Сейчас за поворотом будет озеро, потом деревня, а далее мое имение, – продолжал рассказывать Иван.

Кареты быстро промчались вдоль полей, где, распевая песни, работали крестьяне. Завидев графа, они отвлеклись от работы и громко и радостно приветствовали его.

– Не может быть, – удивился Андрей, – чтобы крестьяне так приветствовали своего хозяина.

– Ты им что, уже вольные выдал? Или, наоборот, прибегаешь к методу «розги»? – Усмехнулся Николай.

Все три девушки, особенно юная Данта, обратили свои взоры на Ивана в ожидании ответа.

– «Метод розги»? – притворно удивился Иван, – как это?

В этот момент он подумал о том, что даже время не изменило его братьев. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, он перевел взгляд в окно и вдруг увидел бегущего вдоль лесной полосы, человека. Иван стал всматриваться и увидел, что этот человек был одет в белую, мешковатую рубаху, явно не по размеру.

– Крестьянин? – спросила Данта.

Он понял, что и Данта смотрит на беглеца, но затруднялся ответить.

– Наверное.

Началось озеро, беглец остановился на поляне по другую его сторону, и только тогда Иван увидел, что это девушка. Он сразу заметил, что она похожа на ту, что появилась перед ним той ночью. Он вновь всматривался в ее лицо, но их экипаж мчался слишком быстро и Иван опять не сумел рассмотреть ее. Он погрузился в неизвестное ему ранее состоянии. Та незнакомка заняла все его мысли. На несколько минут, он словно окунулся в сон. И лишь то, что и Данта тоже видела ее, заставляло его поверить в эту реальность.

– Кто эта девушка? – вдруг спросила Данта, пока братья и сестры Ивана о чем-то оживленно беседовали и громко смеялись.

– Что? – быстро переспросил он, повернувшись к Данте.

– Я просто спросила, кто эта девушка? – чувствуя вину за свое любопытство, переспросила Данта, и уже больше не смела поднять глаз.

Иван снова посмотрел на озеро.

– Она? – уточнил он, но увидел, что там уже никого не было.

Иван забегал глазами, растерянно ища беглянку. Никого не найдя, он повернулся к Данте. Она была так невинна и прекрасна, что наваждение отступило в тот же миг. Он желал просто любоваться ее юностью, ее красотою, находя в ней каждый раз что-то еще более прекрасное.

Глава VI

В это время в соседнее поместье прибыл экипаж. Из него вышла грациозная дама в траурном платье. Она осмотрела свой дом, улыбнулась и уверенно прошла к парадной двери, у которой ее приветствовал дворецкий.

В гостиной, еще на половину обставленной новой мебелью, суетились горничные. Одни снимали чехлы с многочисленных диванов, другие расставляли их. Молодые служанки натирали полы, стены, камины до блеска. В залу внесли картину с изображенной на ней обнаженной женщиной.

– Она прекрасна! – произнесла только что прибывшая хозяйка дома. Она еще не успела снять перчатки и шляпку, и уже давала некоторые распоряжения, прежде чем отправиться отдыхать.

– Где прикажите ее повесить? – спросила служанка.

Виктория повернулась и подняла с лица вуаль.

– В мою спальню!

– Гости съезжаются, – доложил дворецкий, – Управляющий размещает их в гостевом доме. К вечернему торжеству все готово!

– Прекрасно! Позже я поприветствую всех.

Ей было тридцать три, но красоты, стати, гордости было столько, будто ее копили веками. Обладательница открытых карих глаз, которые она хитро и в то же время кокетливо прищуривала, свела с ума не одного мужчину, прежде чем старый герцог дал ей свою фамилию и титул. Едва покинув французский пансион, Виктория была сосватана высокопоставленному герцогу, Люку Бопре. В какие-то моменты ей приходилось нелегко среди французского двора, но всего за несколько лет, Виктории удалось стать одной из самых влиятельных дам общества. Такая школа сделала ее сильной и властной. Когда старый герцог неожиданно скончался, в его смерти было много загадок. Общество осуждало Викторию и ее неожиданно появившегося друга, который не отходил от нее ни на шаг. После не долгих раздумий, Виктория приняла решение на время вернуться в Россию и поселиться в своем подмосковном имении, которое она унаследовала от своего отца.

Граф Колышев, отец Виктории, имел фамильное ремесло – фабрику по пошиву шуб. Пожалуй, он был одним из не многих, кто не скупал земли, не имел крепостных, но был знатным и богатым дворянином, благодаря делу, которое он продолжал после дедов и отца. Пушнину доставляли из Сибири, шубы, пошитые на его фабрике, имели хорошую славу. Не редко его мастера выполняли заказ для придворных дам императорского дома. Граф Колышев надеялся, что Виктория, его единственная дочь, продолжит семейное дело, но она рано вышла замуж, к тому же жить осталась в Париже.

После смерти отца, Виктория продала фабрику, но расстаться с фамильным имением, с домом, где прошло ее детство, не решилась. Некоторое время дом пустовал, но теперь Виктория собиралась вдохнуть в него вторую жизнь.

Герцогине Виктории Бопре многие завидовали, обвиняли в том, что она имеет власть над мужчинами, потому что ни один из них не смог устоять перед ней. Она славилась своей неприступностью. Виктория была той роковой женщиной, из-за которой случались дуэли. После смерти мужа, у ее светлости, было много поклонников, которые искали ее благосклонности и желали объявить ее своей законной супругой. Но герцогиня всех отвергла.

– Виктория, я приказала распаковать твой багаж, – сообщила ей молодая девушка, которая была настолько близка к своей хозяйке, что могла обращаться к ней, почти на равных.

Люси, следовала за Викторией повсюду, знала все ее секреты, всех ее мужчин. Она была хорошей помощницей, и герцогиня любила и ценила ее. Девушка двадцати восьми лет, высокая, стройная, с черными волосами нередко, вопреки всем приличиям, просто распущенными, с быстрыми глазками-пуговками, хитро прищуренными, часто с едва уловимой улыбкой на губах. Она суетливо бегала по дому, в меру своих обязанностей желая все знать и держать хозяйку в курсе всех дел.

– Спасибо, Люси, – поблагодарила Виктория, – еще несколько картин повесьте на эту стену, – приказала она.

– Гости все прибывают, – доложила Люси, осмотрев через окно передний двор.

– У нас сегодня вся ночь впереди. Я никому не позволю спать!

Виктория улыбалась и пребывала в прекрасном настроении. Она соскучилась по размаху русских приемов. Приготовления к этому вечеру в имени шли задолго до ее прибытия. Оказавшись на месте, она была довольна тем, как управляющий справлялся в ее отсутствие, и потому не торопилась к гостям.

Глава VII

Солнце уже шло на спад. Было далеко за полдень. Крестьяне закончили работу. В это время деревня была почти пуста. Только молодые женщины и их дети хлопотали по дому в ожидании своих мужей.

Управившись с делами, Наташа скинула с себя рабочий фартук, наспех расчесала волосы и почти бегом поспешила из своей комнаты к выходу на задний двор. В дверях, она чуть не столкнулась с преградившей ей дорогу мадам Марин.

– Куда это ты собралась?

– Я хочу на них посмотреть, – ответила Наташа и хотела пройти, но мадам Марин вновь не пропустила ее.

– Тебе не положено. Забыла, что его сиятельство сказали? Сошлет тебя в дальнее имение.

Эти слова не могли не обидеть ее, она боялась наказания графа, но ничего не могла с собой поделать.

– Тебе-то что? – чуть не плача проговорила Наташа. Она упорно шагнула вперед, толкнула мадам Марин в плечо и выскочила в дверь.

– Да я за тебя переживаю, – с сожалением проговорила мадам, – глупенькая, не нужна ты ему…

Подхватив подол длинного платья, Наташа, что есть силы, бросилась бежать через двор. Ей так не терпелось увидеть гостей, которые приедут, что долго не думая она направилась к лесу, который начинался сразу за имением, и вскоре скрылась в нем.

Никита, кучерявый, кареглазый, крепкий парень, с сильными закаленными от работы руками. Как только он снимал рубаху, чтобы искупаться под струей прохладной воды в жаркий полдень, девушки в деревне засматривались на него, ему это нравилось. Он работал у Ивана со дня его приезда в эти края. Наташу он любил по-настоящему, ходил за ней по пятам, звал замуж. Но легкомысленная, она твердила, что любит графа и женой станет только ему. Никита понимал, что граф его первый и единственный соперник. Как бы он себя ни ругал, заставить себя полюбить своего барина не мог. Даже в поле, когда Иван появлялся в белой рубахе, расстегнутой на половину, на своем буйном жеребце, все деревенские девушки невольно переводили свой взгляд на молодого графа. Никита знал, что та, которую он любит всем сердцем, любит барина, для которого все женщины – увлечение. И Наташа – просто одно из них. Он знал, что их связь продолжается почти с первых дней появления графа в поместье. Но сделать ничего не мог и просто продолжал преследовать ее, ловил каждый момент, чтобы побыть с ней наедине и жил такими моментами уже несколько лет.

Увидев, что Наташа скрылась в лесу, он вскочил на неоседланного коня и помчался за ней. Девушка спешно и упорно пробиралась по лесной чащи, и даже не заметила, как к ней подъехал Никита. Он выскочил на нее так внезапно, что девушка, вскинув руки, отскочила назад, оступилась и упала на спину.

Никита усмехнулся и быстро спешился. Коня направил в сторону конюшен, ударив его по спине, зная, что он вернется в свое стойло. Он подошел к Наташе и подал ей руку. Она наивно взялась за нее и хотела встать, но Никита вновь повалил ее на спину и набросился на нее, как кот на маленькую мышь, с таким же жадным и непреодолимым желанием.

– Ты, пусти, пусти, – закричала Наташа.

– Куда это ты так спешишь? Встречать своего хозяина? – пытаясь ее усмирить, кричал Никита.

– Не твое дело!

Наташа понимала, что все равно не справиться с сильными руками и напористым характером Никиты и перестала сопротивляться. Наступило перемирие и они посмотрели друг другу в глаза.

– Какая же ты красивая, – прошептал Никита и хотел поцеловать ее, но она отвернулась и снова зашевелилась под грузом его тела, пытаясь столкнуть с себя.

– Не трогай меня. Иди щупать деревенских девок.

– А ты-то сама, откуда будешь? Думаешь, если в барскую постель забралась, то и барыней стала? Дура! Ты для него как была деревенской девкой, так ею и останешься.

Эти слова ранили и без того несчастную девушку, ей хотелось, чтобы Никита замолчал, но заставить его она была не в силах. В отчаянии она высвободила свою руку и что есть силы, ударила его по лицу. Эта пощечина сразу усмирила его пыл. Никита еще несколько секунд смотрел на Наташу, но потом отпустил ее и перевернулся на спину. Он лег на траву рядом с ней и подложил под голову руку. Наташа поднялась на ноги и стала одергивать платье и отряхивать себя.

– Вся в траве. Скажут, с кем кувыркалась, – обиженно, еле сдерживая слезы, проговорила она.

– Скажи, что со мной, – ответил Никита.

– Не дождешься!

– Дождусь, – уверенно ответил он, – вот посмотришь, дождусь.

В это время на дороге послышался стук подков. Наташа быстро оглянулась и замерла.

– Что там? – спросил Никита и быстро вскочил на ноги.

– Из-за тебя я все пропустила.

– Ты же хозяйская девка. Увидишь еще.

– А ты конюх несчастный.

– Не конюх. А управляющий, – ответил Никита.

– А какая разница? – прошипела Наташа, – От тебя и воняет конюшней!

Она откинула волосы с плеч и поспешила в сторону дома. Никита досадно улыбнулся.

– Посмотрим еще, посмотрим…

Глава VIII

– Добро пожаловать в мой дом!

Иван подал руку молодой княжне и она встала на подножку. Имея явную власть над этим хрупким созданием, он играючи демонстрировал это каждую минуту. Воспользовавшись очередным моментом суеты и вразрез всем приличиям, Иван нежно обнял Данту за талию и, прижав, к себе спустил с подножки. Данта смутилась, опустила глаза и хотела вырваться из рук Ивана, но он еще сильнее стиснул их и крепче прижал ее к себе.

– Что вы делаете? – шепнула Данта, еле осмелившись взглянуть на него.

– Я никогда не держал в своих руках ничего более прекрасного, – ответил Иван. Он наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза, – Не смог отказать себе в этом.

И хотя это звучало эгоистично и безнравственно, из его уст эти слова слышались, как искренние желание, от которого у Данты кружилась голова. Сделав еще несколько рывков, она уже была готова лишиться чувств. Сжалившись, Иван все же отпустил ее, но прежде дал ощутить всю силу своих объятий. Он нарочно, медленно спускал руки вниз по ее тончайшей талии, провел руками по пышной юбке и вдруг, демонстративно отвернувшись от девушки, ушел к приближающейся второй карете.

Юная Данта, только что вышедшая из пансиона благородных девиц во Франции, никогда не знавшая не только рук и ласки мужчин, но и просто их внимания, еще несколько секунд не могла прийти в себя.

– Данта, что с тобой? – подойдя к ней, спросила Екатерина, – ты будто бледна.

– Все в порядке. Просто голова закружилась.

– Это от чувств. Здесь так прекрасно! – весело проговорила Екатерина, – пойдем, мне не терпится поскорее посмотреть на дом.

Она подхватила Данту под руку и повела в дом.

– Подождите меня, – крикнула им в след Анна.

Второй экипаж подъехал к парадному входу.

– Прошу вас, – произнес Иван, подавая руку Анастасии Павловне.

– Благодарю.

– Господа, прошу вас в дом, – пригласил Иван.

К этому времени к гостям подоспел Никита. Он бегло осмотрел гостей, сразу заметил трех молодых девиц и усмехнулся, глядя на то, как счастлив Иван. Он помог извозчикам справиться с лошадьми и повел их в конюшню.

У входа в дом, гостей встречали дворецкий, мадам Марин и Алена. Они почтенно поклонились гостям.

– Распорядитесь, чтобы вещи разнесли по комнатам, – приказал при входе Иван.

– Слушаюсь ваше сиятельство, – ответил дворецкий и поклонившись последовал за гостями.

– Мама, Папа, – обратился Иван к родителям, – вам покажут ваши покои. Мы встретимся за ужином.

Он несколько раз щелкнул пальцами в знак того, чтобы именно дворецкий сделал это, и тот поспешил проводить гостей. Иван с невообразимым спокойствием раздавал приказы и старался выразить свое почтение каждому. Он совсем не волновался, только старался ничего не упустить, и вскоре все приказы были отданы и исполнены, и гостиная опустела.

В каждой комнате, особенно молодых дам, суета только начиналась. Слуги распаковывали багаж и выполняли их поручения.

Иван вышел в малую гостиную, поднялся по главной лестнице и на втором этаже, где расположилось большинство гостей, подошел к одной из дверей. Эту комнату он распорядился приготовить для родителей. Иван не решался войти и несколько секунд топтался у дверей, как тот шестнадцатилетний подросток, всегда боявшийся входить в родительскую спальню.

Но сегодня все было иначе. Иван был уже не юноша и его положение, и гордость за это самое положение, переполняли его. И ему хотелось поделиться этим с родителями. Он постучал в дверь.

– Войдите, – ответила Елизавета Петровна.

Иван вошел в комнату.

– Ванечка, – прошептала она, – и подойдя к нему крепко обняла.

– Я скучал по вам, мама, – прошептал он.

– Я тоже скучала по тебе сынок. Все эти годы я очень сильно скучала по тебе. Дай я тебя рассмотрю.

Иван отпустил из своих крепких рук мать и, привычно расправив плечи, встал перед ней в полный рост.

– Какой же ты стал красивый, взрослый. Ты превратился в настоящего мужчину. А ведь тебе всего двадцать три!

– А вы совсем не изменились. У вас все те же ласковые руки, – Иван взял мать за руки и поцеловал их.

– Ну почему ты был так горд и непокорен отцу? Сколько времени мы потеряли, сынок, – со слезами на глазах проговорила Елизавета Петровна.

Она дотронулась до лица Ивана своими ладонями.

– Теперь тебя не узнать. Такой серьезный, самостоятельный. И это ты! Тот проказник – мальчишка, делающий все наперекор отцу. Тот юнец, не пропускавший ни одной юбки. Мой сын! Иван!

– Я изменился. Я стал другим. Таким, как вы хотели бы меня видеть, таким, чтобы не запятнать честь Долговых.

– Я горжусь тобой!

– Я думал твое имение много меньше, – войдя с балкона, признался Владимир Кириллович.

– Меньше – это не для меня, – гордо ответил Иван, но тут же улыбнулся.

Они встретились глазами и смотрели друг на друга несколько секунд, не зная, что сказать. Иван, стоял с гордо поднятой головой, но все его движения и мимика выражали почтение отцу.

– Я скучал по вам, папа.

– Да, много времени прошло. Мы все больше в столице и Европе, а ты все здесь, в своей глуши.

– Зимой я выезжаю в свет. До Москвы тут рукой подать, у меня получается часто бывать там. К тому же я устраиваю приемы у себя. Мои друзья любят здесь гостить. Иногда, они живут здесь по нескольку недель.

– Имеешь на то средства? – спросил отец, – не сомневаюсь.

– Спасибо, что не отказались приехать, папа. Для меня очень важно…

– Благодари Лизавету Петровну.

– Владимир Кириллович, – остановила его мать, – но как же? Мы не могли не приехать.

Иван немного огорчился, но не смел показать этого.

– Ну что же, отдыхайте. Вы, верно, утомились с дороги. Встретимся за ужином.

Он посмотрел на мать, потом перевел взгляд на отца и, вытянувшись, кивнул головой, и вышел из комнаты. Иван быстро спустился на первый этаж и прошел на кухню. Дворецкий зазвонил в колокольчик и вся прислуга, находившаяся в комнате, отложили свои дела и приготовились слушать.

– Сегодня на ужин… что-нибудь… необыкновенное, – без особой радости произнес Иван.

– Слушаюсь, – присев в поклоне, ответила мадам Марин, – уже все готово. Велите накрывать?

– Чуть позже. Гости располагаются в комнатах.

Наташа выслушала приказ хозяина, не сводя с него глаз, а после еле сумела заставить себя выйти. Иван сел на кухне за большой деревянный стол и попросил бокал вина. Алена тут же налила ему из хрустального графина и, поклонившись, хотела уйти.

– Как твой брат, Алена? – спросил Иван.

– Благодарствую, ваше сиятельство! Он уже поправился. Скоро вернется в церковную школу.

– Это хорошо, – Иван говорил медленно, спокойно и даже слишком спокойно. Он казался нездоровым. Выпив вина, весь бокал залпом, он опустил голову, уперся лбом в руку и тяжело вздохнул.