Факты минувшего дня глазами советского инженера

В течение семестра мы на учёбе сильно не зацикливались, выбирали основные предметы, которые нужно знать очень хорошо, и те, которые нужно сдать и забыть. К этому нас также подвигла книга «Тейлор о тейлоризме», которую я привёз из дома. Все её прочли с большим интересом и сделали соответствующие выводы. В этой книге Тейлор, замечательный инженер, описывал, как он с помощью профессионального подхода мог повысить производительность труда рабочих в несколько раз с помощью правильной организации труда и оснащения рабочих специальными, разработанными им инструментами. Основной девиз этого замечательного инженера был таким: «Достижение наивысших результатов с наименьшими затратами». Такой подход нам очень понравился, и мы на продолжении всей учёбы стремились соответствовать этому девизу. Основные предметы мы изучали так глубоко, что к нам приходили консультироваться отличницы. А по некоторым предметам мы вообще не посещали лекции, выучив их за три дня перед экзаменом по чужим лекциям. Однажды мне с этим крупно не повезло. Я не посещал лекции по «Охране труда и технике безопасности». На экзамен взял чужую тетрадь, которую заметил преподаватель. Лекции я ему не отдал, за что был изгнан и получил «неуд». Правда, в деканате мне разрешили пересдать экзамен. Преподаватель, зам. декана, гонял меня без билета и поручил сидя за его столом выполнить расчёт рассеивания дымовых газов, зная высоту трубы. Здесь он не угадал, я с лёгкостью справился с задачей и вместо «неуда» в зачётку получил «хор». Зато отличился на экзамене по кондиционированию воздуха, семинары по этой теме я совсем не посещал. Дисциплину я освоил за три дня и, набравшись нахальства, вызвался сдавать экзамен первым, без подготовки. Поскольку тема была основана на термодинамике, проблем для меня не было. В итоге преподаватель, который увидел меня впервые, сказал, что хорошо бы мне дать ремня за непосещение занятий, но, приняв мои объяснения (ездил в Шую на свидания с невестой!), честно заработанную пятёрку поставил.

Мы быстро поняли, что экзамены лучше сдавать первыми, и потом идти спокойно пить пиво. В ресторане с пивом и салатом "столичный" можно было посидеть меньше чем за рубль. Энергетики облюбовали ресторан «Заря». В это время вся группа продолжала волноваться и ожидать своей участи. Вскоре это уяснили и другие сокурсники. Дошло до того, что очередь на экзамены начали занимать в шесть утра! К экзаменам готовились серьёзно во всех отношениях. Помимо глубокого вникания в суть изучаемых дисциплин, обсуждений сложных моментов, отрабатывали различные схемы, как можно «проскочить» на экзамене без достаточных познаний. Естественно, это было изготовление шпаргалок. Польза от них, в основном, была в том, что при их составлении, нужно было на небольшом кусочке бумаги изложить самые главные моменты, которые позволяли бы вспомнить основной материал. Несмотря на определённое разгильдяйство в течение семестра, учились мы хорошо. От экзаменов и зачётов по некоторым дисциплинам, например, термодинамики и теплопередачи, меня освобождали, ставя пятёрки. Приятно и неожиданно получил «автоматом» зачёт по вычислительной технике. Программированию нас обучали на Электронно Вычислительной Машине, блоки которой, занимали целую комнату. Работая на ЭВМ, я в какой-то мере осуществил свою мечту о занятиях кибернетикой. В конце семестра преподаватель пригласил меня зайти на кафедру, когда он проводил семинар для другого факультета, и неожиданно при всех назвал меня своим лучшим учеником.

Единственной проблемой для меня неожиданно стала марксистко-ленинская философия. За первый семестр экзамен принимал пожилой дядечка, который дал возможность списать и получить отличную оценку. На втором семестре появилась молодая дама, с которой у меня на семинаре возникли разногласия по поводу искусственного интеллекта. Я в качестве авторитета сослался на известного американского учёного-кибернетика Норберта Винера. Увлекаясь кибернетикой, я был в курсе того, что делали учёные и какие были перспективы в этом направлении. Этим я наступил на больную мозоль. Преподаватель заявила, что Винер проповедует идеализм, считающий первичность сознания, духа по отношению к материи, природе, физическому. А мы изучаем материалистическую философию, которая исходит из того, что мир материален, существует объективно и независимо от сознания, что материя первична, никем не сотворена. Весной это мне сильно аукнулось. Я сдал все экзамены досрочно, на две недели раньше окончания сессии. Это разрешалось тем, кто собирался ехать на целину в составе студенческого строительного отряда. Оставалась одна философия. Я её кое-как сдал и заработал тройку. Преподаватель, открыв мою зачётку, увидела там отличные оценки и сказала, что не может портить мою зачётку. Она предложила пересдать экзамен через несколько дней. В следующий раз я выглядел ещё бледнее, она снова перенесла экзамен. Мне эта «наука» никак не давалась. В итоге, я потратил всё сэкономленное время, и в самый последний момент, всё-таки получил свой заслуженный трояк и успел отправиться в стройотряд вместе со всеми.

«Слабым звеном» в комнате был молдаванин Мишка Сосна, не отличавшийся трудолюбием. Для его спасения мы разработали и успешно использовали несколько вариантов сдачи экзамена. По заведённому порядку, в той аудитории, где предстояло сдавать экзамен, накануне проводилась консультация. Экзаменационные билеты лежали на столе преподавателя. Нашей коллективной задачей было, путём отвлечения преподавателя, либо стащить один билет, либо посмотреть задания верхнего билета. В последнем случае мы Мишку заталкивали в аудиторию первым, и он по веерной раскладке угадывал этот билет. Кажется невероятным, но это «прокатывало». Мишка учил именно этот билет и успешно сдавал экзамен. Если удавалось утащить один билет, то его отдавали Мишке, который по нему и готовился. На экзамене, взяв билет со стола, он называл не его номер, а номер билета, лежавшего в кармане, затем незаметно менял его с только что полученным. После сдачи экзамена он отдавал взятый со стола билет следующему страждущему. Тот его изучал, и схема сдачи повторялась. На этих делах нас так и не поймали. Не обходилось и без хулиганства. Парни из соседней комнаты сдавали зачёт на кафедре котельных установок. При этом, зная от старшеклассников о слабости преподавателя, поставили на стол полный графин водки. Сдача зачётов пошла как по маслу. Когда графин опустел, доцент уснул, а на кафедре началось ограбление. В итоге, в общежитии оказалось большое количество чертежей котельных установок, которые были выполнены теми, кто сдавал курсовые работы раньше. Не помню, что произошло с преподавателем. Но, студентам выпало счастье серьёзно ускорить изготовление своих чертежей с помощью «сдироскопа». Для этого на спинки стульев укладывалось большое стекло. На него готовый чертёж, а сверху чистый лист ватмана. Снизу ставилась настольная лампа и на чистом листе чётко проявлялись все линии. Оставалось только аккуратно обвести их карандашом, и новый чертёж был готов. Этим способом пользовались часто, когда удавалось с практики привести нужные чертежи или скопировать у однокурсников готовую работу. Экономия времени была довольно приличной. Когда показывали футбол или хоккей, красный уголок, где стоял телевизор, набивался битком, и общежитие ходило ходуном от воплей болельщиков. Каждый вечер по радио передавали трансляции местного радиоузла. Песенный репертуар был обширным. Но, главное место в нём занимали песни Владимира Высоцкого, которые можно было услышать только из магнитофона. Кто-то из ребят контактировал с друзьями или знакомыми Высоцкого, поскольку репертуар регулярно пополнялся новыми песнями. В общежитии был буфет, но частенько что-то готовили и сами, в комнате. В общем, жизнь в общежитии была насыщенной и совсем не скучной.

В 60-е и 70-е годы 20 века в СССР повсеместно велось масштабное строительство. Рабочие руки были очень востребованы. В рамках комсомольской всесоюзной программы ЦК ВЛКСМ в институтах создавались Всесоюзные Студенческие Строительные Отряды (ВССО) для добровольной работы во время летних каникул на различных объектах народного хозяйства Советского Союза. Каждое лето, как и большинство студентов, я стремился попасть в такой студенческий строительный отряд. Это было не просто, была очень большая конкуренция. Особенно сложно было попасть в отряды, выезжающие на Целину, в Северный Казахстан. Там за лето можно было заработать до 700 рублей, в то время как зарплата инженера, например, была примерно 120 рублей в месяц. На стройках в средней полосе зарабатывали гораздо меньше. На «Большую Целину» мне попасть не удалось, но, довелось дважды побывать на так называемой «Малой целине». После окончания первого курса, я вместе с Павлом, соседом по комнате, поехал электрифицировать отдалённые деревни Костромской области, в составе стройотряда «Энергия». Деревни располагались в таёжном лесу, на границе Костромской, Кировской и Вологодской областей. В институте нам выдали типовую форму стройотрядовцев цвета хаки и шляпы такого же цвета. Добирались до места долго, сначала на поезде до Шарьи, затем на двух «кукурузниках» (самолёты АН-2 на 12 мест) до Вохмы, и потом ещё дальше на север на машинах и в конце пути на телегах. Молодые лётчики по пути устроили «воздушный бой», хорошо поболтав нас в воздухе. В Вохме мы получили рабочую одежду, рукавицы и тяжёлые ботинки из толстой кожи. Но, к нашему приезду принимающая сторона не успела подготовиться. Это мы поняли сразу по прибытии на место назначения. Нас выгрузили посередине деревни, где мы должны были начать работать, и уехали. Мы уселись на рюкзаки, не зная, что делать. На ночь нас пустила в свой дом цыганка. Мы улеглись на полу. Но, под утро, почти не спавши, вынуждены были сбежать на улицу. Огромные стаи клопов ползали кругом и по нам тоже. Мы снова уселись около дороги, не зная куда податься. Только через несколько часов одна из женщин решила принять нас в свой дом, узнав, для чего мы приехали. Спать мы устроились на сеновале её дома. Это было великолепно! Люди в деревне жили практически без электричества. Лишь ненадолго на ферме включался дизельный генератор для дойки коров. Это был 1968 год и у большинства населения страны уже были телевизоры! Естественно, жители в нашей работе были очень заинтересованы. Места там были дикие и глухие. Столько грибов, комаров и слепней, сколько было там, я никогда больше не видел. Ведро грибов можно было набрать за несколько минут, не углубляясь в лес. А дольше в лесу продержаться было просто невозможно из-за полчищ комаров. Черникой можно было полакомиться только за пределами леса. Через лес мы передвигались между деревнями на лошади, запряженной в телегу. Замотавши голову и руки, забегали в чащу, выдирали куст черники и бегом возвращались на телегу. Здесь комаров было гораздо меньше, чем в лесу, и можно было спокойно поесть ягоды. Всем в нашей бригаде было по 17–18 лет, опыта никакого. Всему учились друг у друга. О технике безопасности не задумывались, что привело к нескольким крайне неприятным ситуациям. Сначала нас заставили в первой деревне снять со старых деревянных опор стальные провода связи и радиовещания, чтобы потом их подвесить на новые опоры вместе с электрическими проводами. Мы оснастились специальными поясами с крепёжными цепями и когтями для подъёма на столбы. Первые восхождения дались не просто. С непривычки, при подъёме наверх крепко обнимали столб, опасаясь падения. Во время работы на верхушке столба ноги с непривычки быстро затекали. Обратный спуск давался тяжело. Но, уже через несколько дней все стали буквально взлетать на столбы, не обнимая их крепко, как в первые дни. Мы залезали на столбы, отвязывали от изоляторов провода и сбрасывали вниз. А позже выяснилось, что столбы были буквально трухлявыми. Первым это ощутил на себе наш бригадир. Он взобрался на крайний столб на территории коровника, и, перекусив последний провод, идущий от столба к коровнику, рухнул вместе с этим столбом. Столб сломался от того, что осталась натяжка провода со стороны основной линии. В обычной ситуации это была бы верная смерть, но, ему несказанно повезло. Он, счастливчик, упал на кучу коровьего навоза, причём голова и тело оказались сбоку от столба. Эта куча его и спасла, и он с ушибом ноги всего пару дней полежал дома. После снятия проводов мы планировали спилить старые столбы. Но, оказалось, что они были настолько гнилые, что падали просто от толчка одной руки. Как никто кроме бригадира не упал со столбом, непонятно. В первые дни нам не предоставили никакой техники, только лошадь с телегой для транспортировки грузов, лопаты и прочие инструменты. В первой деревне, где мы начали работать, ямы под новые опоры выкапывали лопатами. Грунты были тяжёлые, глинистые, а уровень грунтовых вод очень высокий, поэтому было не просто. Столбы для новых опор нужно было сначала обтесать топором. Потом катанкой прикручивали к ним бетонные пасынки и ввёртывали крюки для установки изоляторов. Затем с помощью шестов, специальных рогатин вручную устанавливали довольно высокие, одиннадцатиметровые опоры. Только через пару недель нам прислали бурильно-крановую машину на базе трактора «Беларусь». Трактористом оказался бывший уголовник, который каждый рабочий день начинал с кружки «чифиря». Он разводил костерок, кипятил кружку воды и высыпал в неё целую пачку чая. Но, с этого момента, наша работа существенно ускорилась. Яма под столб пробуривалась за минуту, монтаж опор с помощью крана тоже осуществлялся гораздо быстрее. После установки опор мы раскатали вдоль трассы провода, и начался новый этап работы – укладка их на крюки изоляторов. Поскольку наступила жара, одно время работали даже с голым торсом, столб обнимать уже не хотелось. Продолжалось это недолго, в деревне одна из бабок держала пчёл и подкармливала их чем-то спиртным. Пчелиные рои начинали носиться по деревне, и нам пришлось работать в накомарниках. Однажды они налетели на женщину, которая вынуждена была закрыть голову юбкой, чтобы успеть добежать до ближайшей избы. Стали донимать и слепни. На чёрные робы они иногда усаживались сотнями, образуя буквально ковёр. Спасали зелёные стройотрядовские куртки, которые слепней почему-то не привлекали. Ещё одной экстремальной ситуацией стало возвращение с пастбища быка, который пасся отдельно от стада коров. Огромный злой бык боялся только пастуха. Когда он входил в деревню, она замирала. В эти минуты люди, оказавшиеся на улице, стремительно прятались кто куда, справедливо опасаясь огромного монстра. Нам не раз тоже приходилось сигать через изгороди в чужие огороды, чтобы не оказаться у него на пути. Для нас однажды забили телёнка, и хозяйка угостила запечённой кровью. А один из деревенских мужичков преподнёс трёхлитровый бидон самодельного пива. В нём было никак не меньше пятнадцати градусов, и оно оказалось очень хмельным. Хозяин специально выращивал в своём огороде хмель для его производства. Вечером на лесной опушке разжигали костры, пели песни. Любимой, естественно, была «ЛЭП 500 не простая линия». Как и в песне, мы прокладывали линию электропередач «по таёжным дебрям глухим». В общем, деревенская жизнь была насыщенной событиями без телевидения и радиовещания. «Весёлые» события происходили и в связи с нашей работой. О случае с бригадиром я упомянул. А вскоре и сам оказался в нестандартной ситуации. Мы, электрифицировав первую деревню, проложили линию 10 киловольт до следующей деревни, и работали в ней. Через какое-то время нам привезли уличные фонари, которые нужно было повесить в первой деревне. Мы туда вернулись вдвоём с напарником на телеге, и стали работать в разных концах довольно большой деревни. Провода на опорах размещались в несколько уровней. На самом верху, подвешивались провода с наибольшим сечением для транзитной высоковольтной линии 10 тысяч вольт. Ниже шли провода низкого напряжения для электроснабжения деревенских объектов, а под ними провода для радиовещания и телефонии. Для выполнения наших работ электроэнергию отключили, но забыли о радиосети, в составе которой был фидер с напряжением 240 вольт. Провода радиосети висели метра на 3 ниже электрических проводов. Чтобы повесить фонарь, нужно было пролезть между этими проводами, подняться выше, просверлить ручным коловоротом столб насквозь, повесить фонарь и подключить его к сети. Пока это делалось, ноги затекали. Сделав работу на одном из перекрёстков, я стал спускаться. Переходя через укосину угловой опоры, я отстегнул страхующий пояс, и шагнул вниз. При этом стальным когтём коснулся фидера и получил сильный удар током, чудом не свалившись со столба. Я мигом взлетел наверх, и пытался позвать кого-нибудь, чтобы они могли сообщить об этой проблеме и отключении фидера. Но, днём в деревне не было никого, коллега работал в другом конце деревни. Поняв, что ждать помощи не от кого, я изловчился, и аккуратно пролез между проводами. Потом оказалось, что мой напарник оказался в такой же ситуации, но он не удержался на столбе и упал, на своё счастье, на провода, идущие от столба к дому. Они затормозили его падение, и он отделался сильным ушибом ноги. Оба остались в строю!

За два месяца наша бригада из восьми человек электрифицировала две деревни и смонтировала ЛЭП между ними, протяжённостью несколько километров. Мы стали квалифицированными специалистами по монтажу ЛЭП. Завершающим нашу работу этапом, стало подвешивание проводов на установленные опоры. Предварительно мы раскатали по земле провода вдоль всей трассы, затем залезали на каждый столб и поднимали провода на крюки изоляторов. Они провисали между опорами до земли. Нужно было сделать их натяжку, а потом прикрепить провода к изоляторам. Мы натягивали провода с помощью бульдозера, сразу на многие десятки опор. Протяжённость трассы была несколько километров. Бригадир командовал натяжкой, он стоял около бульдозера, не видел ситуацию на трассе, и ориентировался только по отмашкам наблюдателей. По всей трассе мы стояли с флагами на шестах, которыми должны были давать отмашку бригадиру и бульдозеристу, в случае не предвиденной ситуации. Сначала натягивались провода на ближние столбы к бульдозеру, потом следующие. Один из наблюдателей прозевал. Провод петлёй зацепился за крюк изолятора и положил его на землю. Бетонный пасынок согнулся как ветка. Непорядок устранили и успешно закончили монтаж всей трассы. Как оказалось позже, и этот опыт пригодился в моей инженерной практике, в несколько ином виде. Всё-таки я не обошёлся без производственной травмы. В последний рабочий день я серьёзно поранил себе ступню топором, прорубая просеку на болотистом участке. Меня на тракторе отвезли в село. Швы на ногу накладывал студент мединститута, который, как медицинский работник, был прикреплён к нашему стройотряду. Делал он это впервые в жизни, открыв перед собой учебник. Но, наложив с десяток швов, зашил крепко, претензий нет! Домой я приехал с перебинтованной ногой, передвигаясь с трудом.

После второго курса, в составе другого строительного отряда, мы строили двухэтажный универмаг в селе Ильинском Ивановской области. Сначала я выполнял вспомогательные операции по подготовке цементного раствора и помогая каменщикам, получившим опыт работы в предыдущие годы. Затем я освоил профессию каменщика, и укладывал до 8 кубометров кладки в день, при дневной норме каменщика в 4 кубометра. Работали мы с 6 утра до 8 вечера с перерывами на еду. Каждое утро начиналось с того, что скрюченные пальцы одной руки разгибал ладонью другой, и наоборот. Сами пальцы не разжимались. На стройке тоже не обошлось без приключений. В стройотрядах всегда были свои рекорды. Я с одним парнем тоже решил отметиться. Мы наложили на носилки 75 красных кирпичей и планировали с этим грузом подняться по настилу на второй этаж. Вес груза был около 300 кг. Первые носилки сломались при попытке их подъёма. Вторые выдержали, и мы смогли выполнить поставленную задачу. Ещё был случай, когда я работал на втором этаже и укладывал на деревянные леса кирпичи, которые мне кидали снизу для дальнейшей работы. Леса по ширине имели четыре доски. Я ходил по крайней доске, прилегающей к стене, которую возводил. Кирпичи укладывались на остальные три доски. Желая накопить большой запас, чтобы подольше не отвлекаться, я наложил на настил большую гору кирпичей. И вдруг, с огромным грохотом леса разломились, вся эта груда кирпичей рухнула вниз. Мне повезло, я остался стоять на крайней доске, которая удержалась на опорах, и не обвалилась вниз. В соседнем отряде произошла подобная история, но там одному из студентов пробило голову кирпичом, без последствий. Из милиции в наш отряд на перевоспитание направили двоих трудных подростков, практически наших ровесников. В таком коллективе было не до «заскоков», нужно было трудиться наравне со всеми. За два месяца был только один выходной день. Нам организовали поездку в Ростов Великий, где мы ознакомились со старинным очень красивым кремлём, да и сам городок оставил хорошие впечатления. Находили время и на то, чтобы поиграть в футбол с местной командой. Были и гитары, и своя «комната смеха». С юмором у студентов было всё хорошо. В общественном туалете образовался своеобразный «интернет – единая информационная система». Туалетную бумагу в СССР ещё не производили, все пользовались газетами. Анонимные участники оставляли на двери, вырванные понравившиеся газетные фразы. Последующие «отдыхающие» из других газетных статей подбирали высказывания, которые совместно с предыдущими наклейками, становились очень комичными. Затея многих увлекла и хорошо поднимала настроение на фоне довольно унылой монотонной работы на строительстве. За два месяца мы успели построить универмаг и коровник. В этом стройотряде я получил вполне профессиональные навыки в строительном деле и конкретно, как каменщик. Да, и заработанные деньги были очень кстати.

В Советские годы обучение в технических ВУЗах обязательно сопровождалось прохождением практики на предприятиях. ИЭИ имел договоры о сотрудничестве со многими предприятиями. После третьего курса мы проходили практику на очень крупном Петровском спиртовом заводе. Там мы получили информацию о процессах ректификации и о вакуумных насосах. Не обошлось и без стычки с местными парнями, едва не превратившейся в массовую разборку с применением кольев. По окончании четвёртого курса у нас была длительная летняя практика на Новотульском металлургическом заводе. Мне удалось устроиться слесарем в котельный цех теплоэлектростанции (ТЭЦ), и впервые ознакомиться с крупным энергетическим объектом. Я получил первичные навыки по профессии слесарь-ремонтник котельного оборудования. В процессе работы довелось побывать в топке и в барабане котла, и увидеть, как это оборудование выглядит на самом деле, а не на картинке учебника. Работать приходилось при очень высокой температуре. Поэтому, перерывы делались довольно часто, во время которых мы прохлаждались на крыше ТЭЦ. Моим напарником оказался рыжий парень из местной шпаны. В перерывах он обшаривал голубиные гнёзда и развлекался бомбёжкой проходящих внизу трудящихся. Работая там, я понял, что рабочие не от безделья частенько устраивали перерывы. Таковы были особенности работы в горячем цехе. Обязательными «бонусами» были автоматы с бесплатной газированной водой и талоны на молоко. Полезным оказалось пребывание в рабочей бригаде и ознакомление с тем как мастер обеспечивает хорошую организацию труда. По окончании института этот опыт мне очень пригодился. Во время прохождения производственной практики выяснилось, что всем студентам, кроме меня, выдали типовые курсовые задания, которые они легко выполнили во время практики, включая изготовление чертежей. Их задания касались котельного оборудования ТЭЦ, к которой мы были прикреплены. Поскольку студенты приезжали на практику регулярно, вся необходимая информация, включая чертежи, была доступна. А мне мой куратор Борисов Борис Георгиевич дал необычное задание. Оно заключалось в разработке специальной кислородной установки и схемы подачи дутьевого воздуха, обогащённого кислородом в металлургический процесс. Типовые кислородные установки производили кислород с концентрацией 99 %, производительностью 100–300 кубометров в час. Мне нужно было рассчитать установку производительностью в 10 раз выше, но выдающую кислород примерно 30 % концентрации. Повышение содержания кислорода в дутьевом воздухе позволяло существенно поднять температуру в металлургической печи и кардинально улучшить все показатели. Это сейчас из интернета я узнал, что использование кислорода в металлургии сулило настоящую техническую революцию. Академик И. П. Бардин говорил о том, что «кислородное дутьё это не воздушные замки, а крепости науки, которые надо взять». При этом должны были снизиться затраты на стоимость кислородного дутья. Но, тогда я этого не знал, и пришёл к начальнику кислородного цеха с просьбой дать мне необходимую информацию для выполнения курсового задания. Начальник цеха был удивлён и сообщил, что мне поручили совершенно новое дело, и этим ещё никто не занимался. Он предложил мне съездить в Москву в научно-исследовательский институт «Гипрокислород» и готов был дать рекомендательное письмо. При этом он сказал, что и там вряд ли этим занимаются, поскольку он контактирует с ними, но о таких разработках не слышал. Курсовой проект я тогда сделал успешно и получил отличную оценку. Таким образом, я получил на кафедре задание на настоящую научную работу. Преподаватели видели во мне потенциального научного работника. При подготовке книги я поинтересовался, актуальна ли эта тема в наши дни. И нашёл статью о том, что в России создана кислородная установка производительностью 15 тысяч кубометров час кислорода. Такой агрегат смонтирован именно на Новотульском металлургическом заводе! Установка действует безотказно, заменяя шесть установок обычного типа. Удельный расход электроэнергии на производство кислорода оказался в 3–4 раза меньше. Но, выяснилось, что получение кислорода чистотою ниже 90 % оказалось нецелесообразным, так как в этом случае, значительно увеличиваются размеры и стоимость оборудования установок. Значит, я был одним из участников большой работы, просчитав один из возможных вариантов. Поиски оптимального решения продолжались длительное время, и в итоге завершились успешно.