Сломай мой лед
Какие ямочки? Эля, соберись!
– Боже, я что, прыгнула? Я только что прыгнула тройной и идеально приземлилась? – бубню себе под нос, осматривая лёд, где только что сделала прыжок.
– Ещё раз? – с воодушевлением спрашиваю я Екатерину Витальевну с горящими глазами.
– Нет, если сейчас не получится, весь запал пройдёт, уходи победителем, сейчас же! – кричит мне тренер.
– Ладно, – я с улыбкой подъезжаю к бортику.
Сенцова даёт мне наставления по сегодняшнему вечеру: обычно они состоят из одних и тех же рекомендаций: поесть овощей, много пить, рано лечь спать и прогнать программу в голове.
Будто я не прогоняю её нон-стопом каждую свободную минуту. Улыбка так и не сходит с моих губ. У меня получилось, получилось, получилось. Слышите меня? По-лу-чи-лось!
– Ты молодец! – мужской голос раздаётся у меня над головой, пока я расшнуровываю свои коньки.
– Надо же, ты умеешь разговаривать! – подкалываю в ответ хоккеиста, который наконец-то решился подойти ко мне.
Не то, чтобы я сильно этого ждала.
– Просто раньше не было повода начать разговор.
– А может, я специально? – хихикаю.
– Что специально?
– Ну падала, чтобы у тебя не было предлога со мной заговорить.
– Чушь, ты с таким упорством пыталась сделать эту мёртвую петлю: не думаю, что ты настолько не хочешь со мной знакомиться.
– Ха-а… – вырывается у меня. Чёрт возьми, мне нравятся его ответы или я просто на радостях такая добрая сегодня – Я Элли! – протягиваю ему руку.
– Я знаю, Антон, – пожимает в ответ. – Хоккеист «Торпедо».
– Я знаю – улыбаюсь. – Почему ты здесь? Ваша тренировка закончилась около 3-х часов назад.
– Не могу добровольно оторваться от твоих танцев на льду.
– Бесконечно можно смотреть, как моя задница полирует лёд, понимаю. – Я саркастично комментирую и снимаю конёк.
– Нет, ты прекра… Матерь божья, что с твоими ногами?
– А, это? – я безразлично бросаю взгляд на свои ноги – Знаешь, если у тебя ничего не получится в хоккее, не смей идти в фигурное катание, тебя ждёт вот это… Как я и предполагала, натёрла новые мозоли поверх старых, тем самым стерев кожу в кровь.
– Ты идти сможешь? – испуганно спрашивает Антон.
– Конечно. – Я резко встаю, но действие адреналина исчезает, и ноги решают, что могут устроить себе незапланированный отпуск: одним словом, я валюсь прямо в большие руки моего маньяка с клюшкой.
– Эл… ты что?
– Ой, прости, это просто побочный от долгой тренировки.
– Ни хрена себе побочный! Нам нужно в медпункт! – паникует он, сверля меня испуганным взглядом.
– Нет, это нормальная практика. Ты… ты что делаешь? – Я не успеваю за развитием событий, но каким-то образов оказываюсь на руках у хоккеиста. – Это очень плохая идея! – чеканю строгим тоном, скрестив руки на груди.
– А по мне так отличная – скалится мой маньяк – Мы идеально анатомически подходим.
– Я не буду с тобой спать, даже не мечтай! – вырывается у меня.
– Это мы ещё посмотрим!
С улыбкой победителя он гордо несёт меня через весь спортивный комплекс. По дороге мы встречаем моего тренера, которая даже не находит едкого комментария от шока. Его тренера, который грозит Антону тремя дополнительными тренировками в зале, если он решит сделать мне ребёнка и уйдёт в декрет перед началом сезона.
– Тренер, чего вы так переживаете, у нас полкоманды уже с детьми? – смеётся Антон, не выпуская меня из рук.
– Они женаты не на фигуристках! Ты выбрал самый сложный вариант: они себе руку отгрызут, но на соревнования поедут.
– Это правда, – с деловым видом вставляю я, всё также сидя в руках хоккеиста со скрещёнными руками, будто не я здесь подбитая птица, а директор клуба.
Антон заливается смехом, слегка подкидывает, чтобы взять поудобнее, и следует дальше.
– Ладно, спасибо, дальше я сама – пытаюсь отделаться от него, как только он усаживает меня на кушетку.
– Подожду снаружи, – безапелляционно заявляет он и выходит.
Боже, да что с ним не так?
Спустя десять минут медсестра выходит из кабинета, сказав моему новоиспечённому телохранителю забирать меня.
– Доктор, скажите, она сможет ходить? – наигранно спрашивает он интонацией из дешёвых мелодрам.
– Нет, Соколов, только кататься на льду. Пришлось ей вшить коньки в кожу: она всё равно их никогда не снимает.
– Спасибо, док, – бросает ей довольный Антон и врывается в кабинет.
– У тебя что, никаких дел нет? – возмущаюсь я, пока он бесцеремонно натягивает на мои, заклеенные пластырями, ноги кроссовки.
Антон резко останавливается, но не выпуская мою голую ногу из рук, говорит как-то неуверенно, уже без улыбки.
– Ты же знаешь, что я уже месяц к тебе подойти пытаюсь? – Он всё ещё смотрит на мои кроссовки, который пока так и не одет на мою ногу.
– Откуда? Я решила, что ты просто озабоченный маньяк – решаю подшутить, вот только всё его озорство куда-то исчезло, он поднимает на меня свои грустные глаза.
– Пойдёшь со мной на свидание?
– Конечно, нет! – даже не думая, отрезаю я – Я не хожу на свидания!
– Почему?
– Потому что это всё отвлекает, а мне нужно тренироваться.
– Это всем нужно, но жизнь – это не только лёд.
– Уверена, у тебя в голове тоже сначала лёд, а потом всё остальное.
– Одно другому не мешает.
– Я не завожу романы.
–Тогда давай заведём дружбу. – Он откашливается – С привилегиями?
– Иди ты! – я начинаю смеяться и легонько пихаю его в плечо своей не одетой в кроссовок ногой.
Он обхватывает её обеими руками и, смотря мне в глаза, произносит:
– Никуда не отпущу, пока не согласишься.
– Я не соглашусь!
– Тогда пропустишь следующую тренировку
– Ты тоже свою пропустишь?
– Да!
– Нет!
– Что нет?
– Ты не пропустишь, я же знаю!
– Проверим?
– Давай!
– Ок, но я бы предпочёл другое положение.
Он резко встаёт, и оказавшись между моих ног, притягивает к себе так, что моя промежность ударяется прямо о его пах. Он запускает руку мне в волосы и шепчет:
– Если я тебя сейчас поцелую, какова вероятность, что ты снова со мной заговоришь?
– Нулевая… – тут же отвечаю я, но между нами, девочками, я хочу, чтобы он поцеловал меня. Наша перепалка всё это время веселила меня и расслабляла. А если быть уже совсем честной, он красавчик. Хоть мне и всё равно.
Мне всё равно!
– Тогда сделаю это на первом свидании, – тихо говорит он, чуть касаясь моих губ.
– То есть никогда?
– То есть завтра!
Он целует меня в щеку и уходит из кабинета, оставив меня в полном замешательстве. Зачем ему всё это? С его светлыми волосами, голубыми глазами и зарплатой начинающей звезды КХЛ он может заполучить любую. А я что? Я точно не буду ходить в свитере с его номером и слать поцелуйчики с трибун. Даже если бы хотела, у меня соревнования, у него игры, а после них нам хочется или спать, или лежать в ванне. Какой там секс и обнимашки?
Собрав свои вещи, я плетусь домой. Изнеможённая и загруженная. Мои мысли крутятся то вокруг дьявольского прыжка, который, я боюсь, больше никогда не повторить, то вокруг напористого хоккеиста, внимание которого мне нравится, хоть я в этом никогда и не признаюсь.
Глава 4. Ничего личного…
«Жду в Сахалине в 19.00»
Звонарёв решил начать с ресторана? Что ж, мне же лучше: чем дольше будет прелюдия, тем успешнее будет мой план.
«Принимается»
Отправляю ответ и иду в душ.
Через два часа я вхожу в светлый двухэтажный ресторан, ознаменованный звездой Мишлен. Говорят, правда, что её нужно подтверждать каждый год, но так как Мишлен демонстративно ушёл из России, то технически у ресторана нет звезды, однако, это не мешает подавать ему прекрасные блюда. Честно сказать, это одно из моих любимых мест, поэтому даю Звонарёву 5 дополнительных бонусов как любовнику на вечер.
– Ресторан, надо же, Звонарёв, – говорю я, присаживаясь, напротив. – Думала, у нас будет более деловой подход, а вы, я смотрю, романтик. Скажи, а если секс будет плохой, ты попросишь меня вернуть половину за ужин?
– Золотова, ты вот вроде шкуру змеи сбросила, а яд сцедить забыла?
Я заливаюсь смехом и иду на мировую.
– Ладно, прости, на самом деле это прекрасное место, я люблю здесь тартар из лосося с манго, поэтому сколько бы блюдо ни стоили, я его съем, а ты за него платишь – сообщаю своему спутнику и машу рукой официанту.
– Ни в чем себе не отказывай, – улыбается Артур и откидывает меню – Кстати, отлично выглядишь. Твои костюмы, конечно, секс, но это… – вздыхает – Почему ты не носишь платья?
– Ты хочешь, чтобы я в таком виде заявлялась на игры?
– Нет, тогда бы наши парни не играли, а просто мерились членами на льду.
– Не думаю: если я даже голая приду, никто из них и не заметит – у них хоккей головного мозга, причём у всех поголовно.
– По Понамарёву и Стриженову так не скажешь… – Он хитро улыбается – Это ты почистила все упоминания?
– Понятия не имею, о чём ты, – говорю я как бы между прочим, изучая меню.
– Брось, кто же ещё? Ты ведь поехала к ним, не так ли? Понамарёв, кажется, запал на тебя: говорит, уйдёт к тебе, если я не отпущу его в отпуск.
– Так отпусти.
– Нет, я знаю, что он задумал. Ему срочно нужно найти бабу, чтобы он перестал тыкать свой член во всё, что движется.
– Ты не сможешь контролировать его личную жизнь вечно. Пусть гуляет парень, главное, чтобы на камерах не светился, – отвечаю своему «парню» по несчастью и указываю официантке на закуску, которую буду.
– Так в том-то и дело, что светится! – Артур указывает в меню на свои блюда и, поблагодарив официантку, меняет тему. – Почему ты ни с кем не встречаешься?
– С чего ты взял, что не встречаюсь?
– Вряд ли бы ты здесь сидела.
– Так, может, я распутная женщина? – Меня забавляет, как все мужчины вокруг меня пытаются или залезть мне под юбку, или выяснить, почему там никого ещё нет.
– Не поверю в это, да и потом, будь у тебя кто-то, ты с ним хотя бы на мероприятиях появлялась, а так всё время со своими хоккеистами трёшься, будто других мужиков не существует.
– Я с ними не сплю, если ты об этом. – Мне плевать, что обо мне думают, но решаю уточнить для ясности.
– Да, знаю я, – он откидывается на стуле. – А с агентами спишь?
– Только с симпатичными, – он улыбается. И я не могу сдержаться, чтобы не добавить игривую ложку дёгтя. – Но сегодня – исключение.
–Ха-ха… – он смеётся. – Давай выпьем за это!
– За что?
– За то, что ты первая женщина, с которой я смеюсь на свидании, а не жду, когда мы уже наконец-то свалим в отель.
– Тогда я выпью за то, что ты уже пятнадцать минут не отпускаешь в мою сторону сексистских комментариев – браво. Ты меня почти покорил.
Мы ударяемся бокалами и продолжаем наш странный флирт, построенный на взаимных анти-комплиментах.
***
– Боже, какая у тебя задница и как Стриженов забивает шайбы с таким стояком…
Мы вваливаемся в номер отеля, не разрывая грязного поцелуя. Моё платье задрано до талии, и горячие руки Артура по-хозяйски изучают все изгибы под ним. Всю дорогу до отеля мы занимались прелюдией, поэтому сейчас мне бы хотелось уже перейти к делу, однако Звонарёв, чёрт бы его побрал, решил отыгрывать романтика до конца.
– Знаешь, это совсем не сексуально – обсуждать клиентов во время… – пытаюсь заткнуть его комментарии о моей заднице, которая никому не даёт покоя.
– Да, я ревную! Неужели ты ни с кем из них ни разу? – он резко отстраняется.
Конечно, он говорит не о том, что я ни разу не занималась сексом. Он удивлён, что молодые хоккеисты, у которых, помимо хоккея, из развлечений в сезон только секс и сон, не склонили меня к первому. Учитывая тот факт, что на них вешается огромная орава женщин. Потому что спорт – это сексуально, а они ещё и выглядят как греческие Боги.
– Звонарёв, или ты сейчас затыкаешься, или я ухожу!
– Понял!
Он спускается вниз и устраивает свою голову между моих ног.
– Да-а… – надо же, какие таланты. Оказывается, он умеет не только создавать звёзд, но и запускать их перед глазами.
Спустя час спортивного секса – это когда вы, как голодные волки, меняете позы за позой, кончаете примерно каждые десять минут и не даёте себе времени на передышку, мы валимся на кровать.
– Ну, так что, отдаёшь мне Понамарёва? – спрашиваю я, задыхаясь.
– Он не пойдёт, – также, как и я, приводя дыхание в норму, отвечает Звонарёв.
– Он сегодня ко мне просился.
– Ой, он каждую неделю к кому-то просится, никуда он не денется.
– Ладно, тогда заберу Власова, – бросаю я и встаю, чтобы привести себя в порядок.
– В смысле Власова?
Я прохожу в ванную и включаю душ, не закрывая кабинку. Во-первых, я знаю, что он сейчас обработает информацию и всё равно ворвётся ко мне, во-вторых, я не могу пропустить его выражение лица, поэтом стою под струями воды и хитро улыбаюсь моему сегодняшнему любовнику и конкуренту в одном флаконе.
– Да, устрою его в «Спартак», – как ни в чём не бывало отвечаю я.
Звонарёв смотрит на меня из кровати и улыбается: он-то думает, что это просто игра, но тут вибрирует его телефон. Один, два – его расслабленное лицо напрягается. Три – брови образуют глубокую складку. Четыре…
– Что ты сказала? – Он резко вскидывает голову.
– Что? – Я строю дурочку и тянусь за полотенцем.
– Ты? Ты это специально?! – повышает голос.
Пять! Да, вот он, наконец-то обработал информацию и сложил все пазлы вместе.
– Что, специально? – спокойно обхожу его, собирая по дороге своё раскиданное по всему номеру бельё.
– Эльвира, бл*ть! Ты что? Ты меня отвлекла, чтобы твой щенок мог увести моего хоккеиста?
– Боже, Звонарёв, я что, агент 007? Соблазнила, да ещё и план провернула? Если он предан тебе, то никуда не уйдёт.
– Ну ты и…
– Кто?
– Стерва! Так дела не делаются!
– Звонарёв, не строй из себя святого: ты и не к таким методам прибегаешь, чтобы провернуть выгодную сделку.
– Но ты превзошла все мои ожидания: браво, Элли, ты просто прима нашего аморального бизнеса! Оскар в студию! – он вне себя от злости, брызжет саркастичным ядом и дарит мне фальшивые аплодисменты. – Поэтому назначила такое время, чтобы я на игру не успел, да?
– Предположим.
Я подхожу к зеркалу и наношу помаду: стараюсь держать лицо, хотя внутри и правда чувствую себя немного гнилой. Когда я задумывала провернуть эту афёру, секс был приятным бонусом, нежели коварным планом.
– А спала ты со мной тоже по рабочей необходимости, чтобы подрезать моего игрока? Признаю, стонала ты красиво.
– Нет, просто совместила приятное с полезным. – Я бросаю флакончик в сумку и поворачиваюсь к нему лицом. – Ты что, серьёзно думаешь, что мне всё равно с кем спать, главное сделку провернуть?
– Ты мне скажи? Ты же играешь грязно… – Звонарёв говорит с какой-то обидой в голосе, но уже не кричит.
– Артур, мне было хорошо – честно, признаюсь. – Я не спала бы с тобой, если бы не хотела этого.
Он потирает лицо ладонями и, тихо матерясь, отворачивается к окну.
– Никогда не чувствовал себя так паршиво, – вздыхает, сцепляет руки на затылке в замок. – И что дальше? Продолжим друг друга ненавидеть?
– Да, продолжим, потому что такие, как ты – моя лучшая мотивация. Придумай ещё парочку оскорбительных комментариев по поводу того, что бабе в хоккее не место и что я там понимаю своими куриными мозгами.
– Я никогда так не считал… – бросает на выдохе и тянется за рубашкой.
Я ещё раз отмечаю красоту его тела: сукин сын следит за собой, и наверно, не будь я такой сломанной внутри, легко могла бы влюбиться в него.
– Приятно слышать, – я говорю искренне: почему-то мне приятно признание моего таланта, хоть и всем своим видом я всегда показываю, что мне плевать на мнение других.
Артур застёгивает рубашку и, отрывая глаза от пуговиц, бросает на меня вопросительный взгляд.
– Ты всё ещё здесь?
– Эм… да – Я застыла у двери, но не ухожу, как обычно это делаю, а подлетаю к нему и сочно целую в щеку. – Сегодня было горячо!
– Ой, Золотова, вали уже к своему Власову! Тошнит от тебя. – Он убирает мою руку со своего лица, но уже не злится.
– Увидимся на завтрашней игре, – подмигиваю я, пятясь спиной к выходу, и дарю ему свою самую обворожительную улыбку.
– Надеюсь, тебя собьёт самосвал, – бросает Звонарёв, уходя в ванную, а я заливаюсь смехом.
***
«Шеф, Власов готов!»
Сообщение от Кости поднимает мне настроение. Кто здесь крутая девчонка? Я здесь крутая девчонка! Дурачась и пританцовывая, иду к своей машине. Кружусь, размахиваю руками, повторяя связку одной из своих выигрышных программ по фигурному катанию. Надо же, десять лет прошло, а я помню её, будто вчера танцевала.
– Эвриба-а-дэй… Е-е… – я напеваю под нос песню Backstreet Boys, не заботясь, что вслед за мной может выйти Звонарёв и застукать в таком не свойственном для меня игривом и детском амплуа.
Я нахожу песню в приложении, включаю на всю мощь и пою во весь голос, пока еду до офиса. Осталось подготовить новый контракт, и очередной игрок, который принесёт мне кучу денег, у меня в кармане. Отмечу эту небольшую победу я хорошим вином и заказом неприлично дорогой парой туфель.
Да, мама, теперь такие ценности у твоей дочери, ты бы мной не гордилась.
Глава 5. Всё или ничего
Элли, январь 2013 года.
Воздух арены наполняет лёгкие приятным волнующим предвкушением. Зал переполнен, каждое сидение занято, каждый зритель затаил дыхание в ожидании моего выступления. Ещё бы, только ленивый не написал, что Золотова – главная претендентка на золото Европы. Правда, такое внимание немного напрягает: от меня ждут слишком многого, из-за чего эмоциональное давление возрастает в разы.
– Ненавижу это, – шепчу я, разминая ноги перед последним своим выступлением.
– Не обращай внимание, – настраивает меня на боевой лад Сенцова. Она также не любит, когда СМИ переходят черту и говорят слишком много, раздувая из незначительных фактов целые истории. Только что у меня попыталась взять интервью настойчивая журналистка, задающая свои каверзные вопросы, на которые не рассчитывает получить ответ, а просто пытается запечатлеть мою реакцию.
Zolotova Elvira, Russia
Мы слышим объявление моей фамилии, и моё сердце делает традиционное сальто в груди.
– Катайся, чтобы кататься, – вновь приговариваю я как мантру мамино наставление. Главное не думать о технике и том, что будет, если я всё запорю. Нужно просто расслабиться и получить удовольствие.
– Пора, – шепчет Сенцова и протягивает руку, чтобы я отдала ей чехлы от коньков.
Вот он, момент под названием «всё или ничего», я пытаюсь не думать, насколько хочу выиграть, но не могу. В моём сердце разрастается непреодолимая жажда взлететь и сломать этот лёд к чёртовой матери.
– Я разорву этот зал в щепки! – со здоровой агрессией отвечаю я тренеру и выезжаю на центр.
Welcome to your life
Аккорды песни Lorde – Everybody wants to rule the world погружают меня в транс, я не слышу криков с трибун, не вижу тренера или кого-либо ещё, только дыхание и приятный царапающий звук конька, разрезающего лёд.
There's no turning back
Делаю стандартные шаги, набирая темп. Точно в цель ставлю танцевальные точки на сильные биты. Обожаю. Выбранный трек позволяет мне дразнить публику, обманывать судий. Моя программа построена так, что все самые сложные элементы я покажу в период музыкальной кульминации, то есть фактически в конце композиции. Тренер настаивала, чтобы мы расставили их равномерно по всей программе, ведь так я быстро устану. Но ничто не сравнится с ощущением превосходства, когда взлетаешь под разрывающую сердце мелодию, паришь над ледяным зеркалом и буквально показываешь средний палец гравитации. Наркотик, от которого я никогда не откажусь.
Продолжаю стирать границы между собой и музыкой. Скольжу, плыву, подхожу к комбинации из тройных прыжков – лутц и тулуп: они подчёркивают нарастающую драму. Но это ещё только прелюдия, настоящий секс вас ждёт впереди.
Nothing ever lasts forever.
Разгоняюсь, ставлю точки на каждое слово и беспощадно завожу своё тело в молниеносный пируэт, который сбавляет обороты по мере стихания музыки… Тишина.
Время остановилось, зал замер в ожидании сложнейшего прыжка, сделать его безупречно почти невозможно, но как говорится:
Everybody wants to rule the world.
Прыгаю. Раз, два, три с половиной оборота, а за ними – идеальный выход в ласточку.
There's a room where the light won't find you
Holding hands while the walls come tumbling down.
Овации обрушиваются вместе с разливающимся голосом Lorde и битами сильной доли. Я прыгаю ещё два раза, демонстрируя лёгкость и какую-то эгоистичную небрежность, будто родилась с этим умением. Я приехала сюда забрать СВОЁ золото, и никто меня не остановит.
Я чувствую вкус победы, вкус крови. Я знаю, что где-то там стоят мои соперницы и ненавидят меня: они мечтают, чтобы я сейчас упала и расшибла себе голову. Но эта негативная энергетика меня будто подпитывает, я делаю ещё один прыжок, который мы даже не планировали вставлять, только чтобы позлить их. Чтобы показать, кто здесь королева льда.
Будто пытаюсь добыть пламя, я вновь беспощадно врезаюсь в лёд и выкидываю своё тело на тройной флип. Апогей. Эмоции топят спортивный комплекс. В каждой мышце, в каждом содрогании моего тела, обтянутым блестящим чёрным боди, чувствуется это остервенелое желание победить, мы называем это чувство – энергией чемпиона. Можете назвать это дзеном, прозрением, чёртовым оргазмом. Это не передать словами, не показать на бумаге. Это огонь, которым горит тело, пульс, который взрывает твои сосуды и превращает каждую клеточку в излучающую ток истеричку.
Выезжаю на центр, выгибаюсь в финальных конвульсиях, обнажая душу перед тысячами людей. Отдаю всю себя ради неосязаемого восторга, заветных 6.0, куска металла и парочки хвалебных статей о русской фигуристке, завоевавшей золото для страны. Не для себя, для страны.
Нет… это гораздо больше, чем золото. Сегодня я подчинила своему телу стихию.
…the wo-о-rld
Певица тянет последние ноты, и пока звучит её вокал, я тянусь вверх, а затем опадаю и растекаюсь по ледяной глади, полностью сливаясь с ней.
Занавес.
Арену вновь заливает светом, в меня летят игрушки, но я продолжаю лежать. От таких эмоциональных качелей не так быстро получается прийти в себя.
– Оно моё, – шепчу себе, пока лежу на льду и привожу дыхание в норму – Моё!
Пока я еду до бортика мне уже все ясно: я выиграла. На меня накидывают спортивную куртку, я натягиваю чехлы и под крики и одобряющие похлопывания членов спортивной делегации удаляюсь на скамью, где будут озвучены оценки.
6.0, 6.0, 6.0…
Звучат всё чаще и чаще, а это значит, что сегодня будет играть гимн России. Приятно, чёрт возьми.
– Отлично. Это сделали! – ровно заявляет Сенцова.
Небеса, её хоть одна моя победа может привести в восторг?
Триумф, как правило, заканчивается вечеринкой, где я могу пообщаться с потенциальными спонсорами и завести полезные связи. Я никогда не была той, что принципиально не работает с рекламодателями или любит фигурное катание просто за его красоту. Нам с мамой нужны деньги, поэтому я беру всё, что дают. Почему бы и нет? Сегодня ты чемпион, а завтра никто, потому что какая-нибудь фигуристка из Штатов и моложе и легче, и прыгнет выше, и приземлится мягче.
***
– Не зазнавайся, это только Европа, – уже в который раз пытается опустить меня с небес на землю тренер. Она, кажется, сказала мне «молодец» после объявления оценок, но затем сразу принялась читать лекцию о том, как опрометчиво было делать тот лишний прыжок.
– Да, тренер, – безразлично киваю я, не отрываясь от телефона.
Мы только что получили чемоданы и двинулись к выходу из аэропорта, где нас уже поджидали поклонники фигурного катания с моими фотографиями и маркерами. После раздачи автографов я снова поникаю, так как любой чемпионат – это очень утомительно.
Ещё немного, и я буду дома.
– Тебя кто-то забирает? – спрашивает Сенцова, будто не знает, что мне доступен только один вид транспорта – общественный.
– Нет, мама на смене сегодня – отвечаю на автомате, потому что мама всегда на смене, она работает как проклятая. – Эм, подкинете меня?
Спрашиваю я несмело, хоть и знаю, что она без проблем меня отвезёт домой и проконтролирует, чтобы я легла спать пораньше. Всё-таки я её звёздная фигуристка.
– Думаю, мои услуги тебе не понадобятся. – Она как-то устало и даже слегка раздражённо смотрит куда-то мне за спину.
– Это почему? – спрашиваю и поворачиваю голову, чтобы понять, куда она смотрит.