Ученица особого назначения. Невеста особого назначения

– Да если б не моя доброта, померла бы ты в шахте. Кто б тебя, такую ущербную, принял? Шахтерам руки рабочие нужны, помощницы. А я пожалела…

Мне стало стыдно и неловко. А еще жутко обидно за себя и за всех малышей, брошенных родными мамками.

– Тетенька, пожалуйста, не отдавайте… – взмолилась я. – Все-все буду делать, что прикажете. Самую грязную и дрянную работу. Вы же знаете, я не лентяйка. Только не отправляйте к бестеру. Все деньги отработаю, что он вам отдал.

Нюра нетерпеливо всплеснула руками и покраснела с досады. От уговоров перешла к запугиванию:

– Вот дуреха! Разве ты столько заработаешь? Да и не в деньгах дело – бестер этот грамоту предъявил, тремя королями подписанную. Он может получить любого человека в свое полное распоряжение, так-то, деточка… Не пойдешь сама – на веревке отведут. А меня по миру пустят, а то и голову отрубят за непослушание.

После этих слов я обмерла.

– Кто же он такой?.. – прошептала испуганно.

– Джекоб Фокс, – округлила глаза Нюра. Обернулась, точно боялась, что ее подслушают. – Сторожевой лис Их Величеств! Так что хочешь или нет, но идти придется. Не ради своего будущего, так ради нас. О мальчишках подумай – куда они пойдут, если наш игорный дом прикроют? Пашка выживет, а что с Макаркой станет?

Знала хозяйка, на что давить: разве я смогу бросить друзей? И голос у нее тягучий, липкий, точно липовый мед. Никогда Нюра не была со мной так ласкова.

Так прежде от меня и не зависело ничего…

– Давайте ей белладонны дадим, – предложила Машка. – Она ничего и не почувствует. Даже не запомнит.

– Ага, только слюни будет пускать или хохотать, как ведьма лесная, – не согласилась Машка. – Иль еще чего похуже отколет.

– Потерплю! – решила я. – Все же терпели…

– Вот и умница! – обрадовалась Нюра. Достала из чемоданчика флакончик с розовой жидкостью, серебряную ложку. Отмеряла нужную дозу и подала мне: – открывай рот. Сейчас примешь свое лекарство, помоешься… Сделаем из тебя красавицу!

Пришлось покориться. Позволить Машке с Глашкой отскоблить тело мочалкой, облить чуть ли не с ног до головы духами. Затем отвести в комнату, в которой сами девочки готовились принимать клиентов.

Машка и Глашка отыскали и нацепили мне на голову белый парик, похожий на башню из войлока. Поколдовали над лицом, выдали нижнее белье и платье. Подвели к зеркалу – одной из главных ценностей игорного дома: серебряному, в полный рост.

Красавица из меня не получилась.

Накрашенное лицо стало еще более худым и испуганным. Темный загар не смогли скрыть ни белила, ни румяна. Корсет до того стянул талию, что ее можно было обхватить чуть ли не ладонью. Полупустой лиф топорщился.

– Ничего-ничего, – запричитала Машка. – Мы это дело мигом подправим.

Вставила в пустые «чашечки» специальные подушечки, выдала вторые панталоны – чтобы создать эффект пышного зада, как у нее самой.

Поверх всего этого безобразия на меня натянули лиловое платье. Длинное сзади, спереди оно едва прикрывало колени. Широкие полупрозрачные ленты приподнимали грудь и завязывались на спине каким-то немыслимым бантом. Из-под подола торчали рюшечки коротеньких панталон.

– Чулки нужны! – ответственно заявила Глашка. – Плотные, чтоб избитых пяток не было видно. Не снимай их в процессе, слышишь?! А то насмерть перепугаешь бестера. И парик тоже не стягивай!

Я не сразу поняла, к кому обращаются. Поняв, кивнула и покраснела. Конечно, представляла, как и что происходит, но представить себя и бестера – не могла. Одному радовалась: в суматохе никто из обитателей игорного дома не удосужился спросить, откуда пришлым известно мое имя.

Ходили слухи, будто бестеры всесильны, и их сами короли побаиваются. У меня так и вовсе колени тряслись, а язык прилип к небу. Одно дело ― в горах встретиться, когда на тебе мужская одежда. И совсем другое – иди к бестеру в опочивальню.

Тугой корсет не позволял дышать полной грудью. И без того слабая от болезни, я готова была впервые в жизни упасть в обморок. В тонком платье чувствовала себя беззащитной, очень уязвимой.

– Вот и готова, – довольно улыбнулась Машка. – А ты, оказывается, ничего так, если приодеть. Вполне хорошенькая.

– Вышибал звать или сама пойдешь? – уточнила Глашка.

После принятой микстуры я стала гораздо спокойнее. Все происходящее воспринималось как сон – кошмар, который придется пережить, а после постараться забыть.

– Сама, – пробормотала я.

Рядом с хозяйским, вдалеке от хозяйственных построек, располагался дом для постояльцев. Разумеется, он тоже принадлежал Нюре. Тут останавливались большие городские начальники, явившиеся в поселок с инспекцией; перекупщики угля и прочие заезжие гости.

Последние являлись чаще всего: в городе не разрешалось бордели разводить, городовые серчали. Да еще и губернатору полагалось три десятины отдавать. А тут тебе раздолье. Для углекопов «подруги» похуже да постарше. Для ценных гостей – такие, как Машка с Глашкой.

Словом, наша хозяйка никаким заработком не брезговала. И остальных к тому приучала.

Меня привели в самый роскошный номер. С высокими с орнаментом потолками, освещенный лампой на три десятка свечей. Печь в изразцах, шторки тюлевые на окнах. В высоких дубовых шкафах – книги и журналы, привезенные под заказ. На столе – угощения всякие и бутыль дорогого вина.

– Эх, завидую тебе немного… – призналась Глашка. – Я и то в этом номере всего раз бывала…

Я не ответила. Взгляд уперся в массивную кровать под полупрозрачным балдахином. Огромную, наверняка мягкую, застеленную атласным покрывалом. Такую широкую, что подобных мне худышек могло уместиться с десяток – лечь и при этом не мешать друг другу.

– Чего застыла, полезай уже! – Машка подтолкнула к кровати.

– Без вас обойдусь! – фыркнула я. – Убирайтесь, пока бестер не явился. Вдруг меня одной ему мало покажется?..

Машка испуганно вздрогнула. Громилы-вышибалы переглянулись и понимающе хмыкнули. И только Глашка нисколько не испугалась:

– А хоть бы и так! – брякнула и уперла руки в бока. – Да за такие деньги я с лешим улягусь, не то, что с бестером.

– Тебя не приглашали, – одернула ее Машка. – Давай оставим девчонку в покое, пусть посидит, обвыкнется. У нее ж впервые…

Они ушли, и лишь после этого я решилась подойти к кровати. Села, закинув ногу на ногу. Слегка распустила ленты на платье. Попробовала изобразить улыбку. В обители платной любви много чего насмотрелась, только прежде и не думала, что мне эти знания понадобятся.

Сидела долго. Улыбка успела сползти с лица, ноги – затечь. А бестер все не возвращался, словно нарочно испытывая мое терпение.

– Уж лучше бы поскорее покончить с этим! – бросила я, не отрывая взгляда от закрытой двери.

За окном совершенно стемнело. В комнате слало прохладнее – или это меня бил озноб? Как бы то ни было, я откинулась на кровать и накинула на колени край покрывала. Но забыться сном так и не смогла.

Бестер явился ближе к рассвету. Бросил в угол мешок подозрительного вида, снял с плеча стрекозу и осторожно, точно большую драгоценность, пересадил на стол. Плеснул в блюдце воды из графина и пододвинул механическому созданию.

– Отдохни, Лира, – проговорил ласково. – Ты заслужила.

Ого, у этой штуковины и имя есть. Я осторожно перекатилась на бок и наблюдала за бестером. Страх перед грядущим смешался с любопытством.

Джекоб Фокс как раз снимал маску. Под ней оказалось вполне обычное, человеческое лицо. Никаких тебе рогов, свиных рыл и ослиных ушей, как любили описывать бестеров те, кто их никогда лично не видел. Напротив, Джекоб Фокс отличался правильными чертами лица. Высокий лоб, волевой подбородок, украшенный аккуратной аристократичной бородкой. На бледной от постоянного ношения маски коже болотными огоньками горели зеленые глазищи, манили и завораживали. Темные, слегка курчавые волосы были коротко острижены. Тонкие, но чувственные губы изогнуты в полуулыбке.

Таких мужчин я прежде никогда не видела. Даже порадовалась, что бестер носит маску – иначе девицы тетки Нюры растерзали его на сувениры. Они бы даже про деньги не вспомнили.

Фокс расстегнул крохотные замочки и ремни на комбинезоне. Коричневая плотная ткань упала к ногам хозяина, оставив того в одном исподнем. Бестер не носил ни мешковатых подштанников, как наши мужики, ни кружевных панталон, как городские клиенты Нюры. На нем красовалось тонкое белье из незнакомой ткани, плотно облегавшее тело от середины бедра до шеи. Слишком тонкой ткани – под ней отчетливо угадывалась крепость торса, рельефно выделялась каждая мышца.

Мне стало жарко. Боясь выдать себя, я вжалась в матрац, но глаз не прикрыла.

Джекоб Фокс прошествовал к столу, приподнял крышку с одного блюда. Затем со второго. Ужин успел остыть, но не утратил аромата. Обалденный запах тушеной говядины и овощей поплыл по комнате. Ради особого гостя Нюра не поскупилась на продукты – нам, прислужникам, о такой трапезе приходилось только мечтать.

Мой живот предательски заурчал. Как не вовремя вспомнил, что кроме кислых яблок и куска черствой булки, в него за целый день ничего не попадало.

Фокс насторожился. Круто развернулся и застыл напротив кровати, удивленно приподняв красиво очерченную темную бровь.

На его жест молниеносно отреагировала стрекоза. Удивительное механическое создание вспорхнуло со стола и стрелой ринулось в мою сторону. Замерло возле лица, работая пропеллерами. Радужные глаза уставились на меня, прожигая, кажется, до самых печенок.

– Брысь пошла!.. – я попыталась принять грозный вид.

– Не вздумай прикоснуться! – приказал бестер. Без маски его голос казался более сильным, величавым. – Лира ядовита.

Я затаила дыхание. Стрекоза продолжала сверлить меня взглядом, но стоило Фоксу щелкнуть пальцами, как она мигом заняла место – на плече хозяина. Недовольно потрепыхала крыльями и затихла.

Бестер стоял напротив, широко расставив ноги и сложив руки на могучей груди. Под его пронзительным, слегка насмешливым взглядом мне захотелось съежиться, превратиться в незаметный уголек, случайно упавший на широкую постель.

– Я же сказал, что мне не нужна девушка, – саркастично заметил Джекоб, ощупывая взглядом мою приподнятую лентами и корсетом грудь. Скользнул к тонкой талии. – Или у вас тут не понимают всеобщего?

– Понимают, – возразила я тонким, подрагивающим от напряжения голоском. Подавила желание натянуть покрывало до самого подбородка. – Вы сами велели привести меня. Забыли?..

Лицо бестера изумленно вытянулось, рот слегка приоткрылся. Кажется, он не привык, чтобы ему хоть в чем-то возражали.

– Я. Не. Заказывал. Девушку, – процедил он.

Какой же упертый! Не могла же Нюра ошибиться. Если бы хозяйке захотелось угодить бестеру, навряд ли она выбрала меня.

– Вы. Просили. Привести. Уголька, – тем же тоном отозвалась я.

Сначала велел привести, сунул в нос хозяйке грамоту, а теперь отказывается. Зря я, что ли, столько времени тряслась от страха? В платье это дурацкое влезла, парик нацепила…

Джекоб Фокс опешил. На секунду с его холеного лица сплыла вся спесь, положенная по статусу главному бестеру трех королевств. Предо мной предстал мужчина – довольно молодой и весьма привлекательный. Подумаешь, протез вместо руки, да стрекоза на плече. Зато спина не сгорблена, как у местных рудокопов, руки чистые

О чем это я?..

Мысленно надавала себе подзатыльников и переспросила:

– Так зачем звали?

Никогда не видела, чтобы мужчины так громко хохотали. Бестер едва ли не пополам сложился, не на шутку испугав стрекозу. Лира вспорхнула в воздух и зазвенела над ухом хозяина. Наверно, ей такое поведение тоже показалось странным.

– Так ты женщина? – наконец, спросил Фокс, утирая пальцем здоровой руки набежавшие в уголках глаз слезы.

– Девушка, – зачем-то поправила я.

– О-о-о, ну, это многое меняет… – наигранно-серьезно заявил бестер. – Расшнуровывай корсет, снимай воронье гнездо с головы и двигай сюда.

– З-зачем?.. – от ужаса я начала заикаться.

Подтянула колени к груди, уткнулась в них носом, желая спрятаться от насмешливых зеленых огней. Не сразу поняла, что такой номер мог прокатить со штанами. Короткий спереди подол платья не только не спрятал, напротив, обнажил колени и ступни, упакованные в чулочки.

Фокс хмыкнул. Упер руки в бока и склонил голову, почти коснувшись ухом стрекозы на плече.

– Ты всерьез вознамерилась меня соблазнить?

– Даже не думала, – возразила я.

Снова замоталась в одеяло, приняла воинственный вид. Точнее, думала, будто приняла: румянец пробивался сквозь плотный слой белил и выдавал с потрохами.

– Значит, так! – объявил бестер. – Произошло небольшое недоразумение, приглашал я не девушку на ночь, а парня.

«Так и есть, извращенец», – решила я. Округлила глаза и охнула. Недаром, выходит, про бестеров столько слухов ходит.

– Снова не угадала, – хмыкнул Фокс. – Я придерживаюсь традиционной ориентации, чего и тебе советую. Уголька пригласил, чтобы изучить его способности. Возможно, предложить место в академии. Если не в роли ученика, то в качестве курьера или лаборанта.

– Ух ты-ы-ы… – протянула я. Моментально позабыла и о внешнем виде и о страхе перед бестером. – А меня в лаборанты можно? Или в курьеры?

Стянула с головы парик и с мстительной улыбкой на лице выбросила в урну. Встала, сделала два шага вперед. Чуть ли не умоляюще взглянула на Фокса.

Тот поморщился и вздохнул. Стянул с вешалки шелковый халат, накинул и решительным жестом затянул пояс. Отвернулся, притворившись, будто обдумывает предложение. Хотя, по виду бестера было очевидно – девчонка-замарашка в академии не нужна.

– Готовить могу, шить, убираться, по поручениям ходить, – я принялась набивать себе цену.

Фокс подошел к чемодану и извлек из него стальной обруч и маленьким датчиком посередине. Еще – два браслета и приспособление, сильно напоминавшее кандалы.

– Иди-ка сюда, – с загадочной полуулыбкой поманил меня. – Проверим кое-что.

Страх вернулся ко мне, прихватив с собой панику и заикание.

– Ч-что это?.. – спросила я и сделала два шага назад. Уперлась спиной в резной столбик кровати и судорожно вздохнула.

– Всего лишь миниатюрная версия квадрометра, – успокоил Фокс. – Садись в кресло и не шевелись несколько минут. Хочу убедиться, что у тебя нет дара.

Я пожала плечами: пусть убедится, мне-то что. Если уж городская махина не сумела уловить мои квадры, что говорить об этой коробочке. Смех один, а не квадрометр.

– Дыши ровно, – приказал бестер. Помог усесться в кресло. – Ноги не скрещивай. Дыши глубоко.

Прикрепил к моим ногам «кандалы» с датчиками, на голову натянул обруч. Мягкие, точно тряпичные, браслеты мягко коснулись запястий. При помощи кучи проводков и добытого из необъятного нутра чемодана экрана Фокс настроил квадрометр на частоту моего мозга.

Уже дважды я чувствовала, как покалывает виски. Как нечто чужеродное шарит по телу, пронзает его потоками колючего света. Именно так работал аппарат в городе. И каждый раз выдавал нулевой результат.

На сей раз действие квадрометра было более слабым, щадящим. Однако работа Фокса оказалась напрасной. Ни с первой, ни даже с десятой попытки обнаружить во мне дар не удалось.

– М-да, совсем нет сигнала, – слегка озадаченно проговорил зеленоглазый бестер. – Мне очень жаль…

Я покивала, сдерживая слезы. Ведь знала, что ничего из этой затеи не выгорит. И все же надеялась до последнего.

Джекоб Фокс освободил меня от датчиков. Собственноручно растер затекшие щиколотки, распространяя по телу ошеломляюще приятное тепло. Подал руку и осторожно подтолкнул к столу.

– Знаешь, Уголек, порой мне кажется, что без дара жить куда легче. Ни тебе обязательств перед государствами, ни неудобств от проявлений дара. Вот поешь, а утром отправишься домой. За недоразумение я тебе доплачу – хватит средств, чтобы начать нормальную жизнь. Покинешь бордель, отрастишь волосы, заведешь себе мужа и десяток детей. А о нашей встрече и не вспомнишь.

Как ладно у него выходит. Да разве Нюра позволит мне покинуть ее игорный дом? Разве позволит оставить себе вырученные деньги? Да и волосы не отрастить – болезнь из меня последние силы высасывает. Все, что зарабатываю, на лекарство уходит. По крайней мере, так хозяйка говорит.

А муж и дети… Кто захочет жениться на «порченной» девке? Ни один углекоп не поверит, что я провела ночь с бестером и осталась нетронутой. Вот если бы Фокс сотником был или городовым – тогда б ничего еще. А после бестрера мной точно побрезгуют, не захотят после мутанта отпрысков плодить.

– Спасибо, – вежливо кивнула я и приняла поданную Фоксом тарелку с овощами и мясом. Отвела взгляд и как бы невзначай спросила: – Что ж, в вашу академию вообще женщин не берут?

Бестер едва не поперхнулся вином. Посмотрел на меня поверх бокала и упрекнул:

– Ты слишком любопытна, до добра это не доводит. А женщины-бестеры есть.

– Это какие же? – в моих глазах вновь затеплилась надежда.

Фокс сделал неопределенный жест рукой. Улыбнулся, будто вспомнил о чем-то хорошем.

– Особенные! – выдал с гордостью. – Крепкие телом, сильные духом и одаренные до предела.

Мне стало совсем не по себе. До окончания ужина я больше не задавала вопросов, прилагая максимум усилий к тому, чтобы есть аккуратнее. Все же директор академии рядом, представитель аристократии. Пусть он меня не запомнит, я-то его никогда не забуду. Эта встреча будет вспоминаться как единственный шанс, который мог изменить мою жизнь к лучшему. После – только пустота и серость.

– Держи! – как и обещал, в конце встречи бестер передал мешочек с монетами. – Еще раз прости за недоразумение, Уголек.

Я вышла за дверь, прижимая к груди «подачку». Иначе вырученное золото не воспринималось. Это Фокс думает, будто предложил мне подарок за ошибку. А на самом деле он оплатил мою репутацию.

Весьма щедро оплатил. Да будет ли с тех денег прок, вот вопрос?..

Ответ на него я узнала быстрее, чем предполагалось. Едва вернулась в хозяйский дом, на цыпочках прокралась в чулан, где спали Пашка с Макаркой. Запихнула мешочек мелкому под соломенный тюфяк – туда, где он прятал деревянную лошадку, единственную и горячо любимую игрушку.

Не решившись попрощаться, отправила обоим воздушный поцелуй. Развернулась и направилась к черному ходу. Пока меня не хватились, а главное – покуда не иссякла решимость, рванула к Серым горам.

Отыскать место посадки дирижабля удалось легко. Воздушное судно бестеры укрыли недалеко от места, где спустили на землю копательную машину. Вскарабкаться на нижнюю палубу тоже труда не составило. Правда, пришлось дважды пройти под красными лучами, сканировавшими пространство вокруг дирижабля. Да замок открыть – сосем простой, бабка Глашка на амбар заковыристей вешает.

– Вот тут самое место Угольку… – обрадовалась я.

Обвела взглядом небольшое помещение, заваленное мешками с топливом, корзинами и коробками с запчастями, сосудами с горючим и прочим хламом. Забралась в большой короб с ветошью и закрылась крышкой.