– Ладно, оставим рассуждения. Я собрал вас здесь для демонстрации.
Сван огляделся. В небольшой каморке магистра не могли поместиться больше десяти человек, но и этого числа здесь не присутствовало. Первый курс школы магов, редел год от года, и этот набор не стал исключением. Всё больше лекарей полагалось на полевые исследования и анатомию тела, всё меньше становилось магов, но от того ответственность на каждом из них лишь возрастала.
Магистр погладил тушку от холки до бедра, почесал за ухом там, где животина любила при жизни. Кошка не перевернулась на спину, не заурчала от удовольствия, не прыгнула на руки старика.
– Как видите, она мертва. – Магистр многозначительно воздел средний палец к небу.
– Этот факт не мешает мне применить магию крови. Скорее наоборот, это будет показательно и занимательно.
Маг придвинул горшок с розой ближе к животному, а окровавленный палец занес над бездыханным телом.
***
Сван дрожал всем телом. Испарина выступила у него на лбу, ладони стали липкими от пота, по спине бежали мурашки, а всё тело окутал жар. Роза в горшке рядом с телом графа трепетала каждым лепестком своего тускнеющего бутона. Яркий, но очень маленький комочек света исходил из центра пурпурной чаши. Кровь текла по жиле. Лекарь держал трубку левой рукой, тогда как правая рука нависала над розой.
Концентрация достигла предела возможностей мага. Силы начинали покидать его. Он чувствовал головокружение, казалось, что-то ковалось в груди мага, молоточки били по наковальне, звук их работы эхом отдавался в висках.
Одновременно он вытягивал энергию розы, наполняя её смыслом предназначения, пропускал через себя и направлял в кровь великана. Кровь в трубке слегка мерцала, пробегая под рукой Свана. Вены на руке графа набухли и покраснели, но тело оставалось бледным и недвижимым.
– Сколько ещё маг? – Рыцарь не подавал признаков усталости, видимо тело его действительно обладало силой многих, и крови в нём было предостаточно.
– Сжимайте кулак сэр, сжимайте не останавливайтесь. – Сван даже не глянул в сторону донора. Он давно закрыл глаза, чтобы полностью сосредоточится на переносе энергии.
– Вы чувствуете себя плохо? У вас кружится голова? – Сван не столько беспокоился, сколько надеялся. В конце концов, если он не оживит графа, то смерть рыцаря спасёт жизнь одному незадачливому колдуну.
– Вы потеряли много крови, но нужно ещё столько же. Вы выдержите?
– Я отсидел ногу.
Сван приоткрыл один глаз и недоверчиво глянул на великана. Тот елозил пятой точкой по полу, перекладывая вес с одной ноги на другую. Цвет лица совершенно здоровый, руки не дрожат, ни испарины на лбу, ни сомнений во взгляде. Только вена на правой руке набухла, готовая поставлять всё больше и больше крови, туда, где игла проделала в ней дыру.
– Так встаньте и разомните ноги. Только на месте, и чуток в наклоне. На улице ветер, не хочу, чтобы Вы сорвали крышу.
Великан выполнил всё, как ему сказали. Как только он встал, под увеличившимся давлением кровь хлынуло по трубке ещё сильней. Поток усилился, энергии не хватало, кровь стала тускнеть. Сван снова закрыл глаза и сконцентрировался на магии. Равновесие. Как найти равновесие, оживляя мертвеца? Смерть это та черта, за которой кончается жизнь, но всегда появляется новая жизнь и смерть продолжается. Жизнь и смерть круг, вечно продолжающий своё вращение и никогда не останавливающийся. Жизнь и смерть одно целое, первое продолжение второго, второе продолжение первого. Единственным логичным равновесием воскрешения является умерщвление.
Сван снова бросил взгляд на великана. Мужчина стоял, как было велено, лицо его чуть поменяло цвет, не сильно, но теперь немного побледнев.
– Хорошо, не останавливайтесь. Я буду пробуждать сердце графа.
Великан ухнул и тяжело задышал. Он начал с удвоенной энергией сжимать и разжимать кулак. Казалось, он впал в транс. Его могучее тело ритмично пошатывалось вперёд назад в такт сжатиям. Мужчина сконцентрировался на своей правой руке, его левая рука безвольно болталась в воздухе. Свану даже почудилось, будто коленки великана стали слегка подрагивать. Кандидат вызвался сам, решение принято, и дороги назад уже нет. Если граф оживёт, лекарю всё простят, если останется мертвым, лишить Свана жизни будет не кому. Верный слуга последует за своим хозяином.
***
– Вот же ж… Неблагодарная шкура!
Магистр выругался в сердцах. Для него это было нечто выходящее за рамки обычного поведения и молодые маги не смели открыть рта. Они лишь глупо выпучили глаза, ожидая дальнейших действий наставника.
– Убежала без поклона. Не все отвечают на добро добром. – Подытожил старый маг, стирая платком кровь с расцарапанной руки.
– Некромантия запрещена всем магам без исключения. В любом месте и в любых количествах.
Студенты обескуражено вытаращились на магистра.
– Где-то сейчас смерть пришла за кошкой, кто-то решился защиты зерна от мышей. Маленькая девочка заплакала, узнав, что потеряла друга, к которому была привязана и которого любила.
Лицо мага засияло добродушной улыбкой.
– Так порадуйтесь же, от чистого сердца воскрешению любимого питомца нашего садовника. Равновесие надобно соблюдать во всём и в радости и в печали тоже. Воскресив человека, убьёшь другого. По-другому быть не может и этот урок вам нужно помнить всегда. Соблазны могут быть велики, искушения могут исходить от самого сердца. Деньги и власть не самые сильные из них. Жизнь любимого и дорогого человека, справедливого и милосердного правителя, мудрого и доброго старца, вот самые сильные искушения на этом поприще. Не поддавайтесь им и не идите на компромисс с естественным ходом жизни и смерти. Контролировать круговорот жизни и смерти нам не под силу. Много ошибок было совершено на этом пути раньше и слишком скорбно приходилось выравнивать чаши после них.
Маг внимательно обвел строгим взглядом всех собравшихся в кабинете учеников.
– Судьба мага одиночество. Единение с собой и чистые помыслы на сердце, с любовью ко всему живому и мертвому. С любовью к людям, но не к человеку. Его дорога сурова, но справедлива. – Свану показалось, что маг бросил в его сторону укоризненный взгляд.
– Маг, нарушивший обет безбрачия никогда больше не станет на путь исправления. Заниматься магической деятельностью ему воспрещается, при не повиновении он потеряет всё.
– Все свободны, можете расходиться по кельям. Сван останься.
Ученики покинули кабинет, шурша балахонами и языками, обсуждая только что увиденное.
Сван остался один на один с магистром. Старый маг вышел из-за стола, где некогда ожила кошка, и не спеша приблизился к молодому магу. Тяжело вздохнув, он положил дряблую руку на плечо ученика.
– Мне тяжело говорить тебе это Сван. И поверь, я не рад решению, которое сейчас озвучу, но другого выхода нет. Ты очень прилежный ученик и старания твои замечены, но не столько старания делают из ученика, мага, сколько помыслы и позывы его сердца.
– Я не понимаю, что Вы хотите мне сказать магистр.
– Сван, быть магом ни тяжело, ни легко. Быть магом значит быть человеком определенного склада ума и характера, всего-то. Ты можешь стать кем угодно. Тебе всё по плечу, у тебя пытливый ум и добрые помыслы. Ты любишь людей и способен помогать им от чистого сердца. Многие науки тебе даются легко. Но если ты спросишь меня, маг ли ты, то я отвечу, вне всякого сомнения, нет!
– Я один из лучших учеников. Вы сами только что сказали об этом. Я не понимаю.
– Возможно, даже лучший из всех кого я знал. Кроме меня, конечно.
– Тогда почему? – Сван угасал на глазах. Руки его повисли безвольными тряпками вдоль тела. Ноги подкашивались, ему сильно захотелось пить. В животе что-то забурлило, кровь схлынула с лица, уши же, напротив, покраснели.
– Быть магом мечта всей моей жизни. Когда десять лет назад я увидел, как выпускник вашей школы поднял на ноги стадо коров в моей деревне. В деревне, где скотоводство не прихоть и не возможность заработать, но вся жизнь. В деревне, где без стада дети умирают от голода, а взрослые превращаются в тени. Он спас нас тогда. Спас всю деревню, просто прочитав заклинание над цветком розы. Я понял, что магия это моё призвание, что магия единственное, что действительно способно спасать людей от враждебного мира вокруг.
– Мир вокруг не враждебен. Наши помыслы и деяния делают его таковым. Так же как наши помыслы и деяния могут делать его прекрасным.
– Я прилежный ученик, я добрый человек, я люблю жизнь и людей. Я не понимаю.
– Ты слишком любишь людей. Особенно противоположного пола.
Кровь вернулась к лицу Свана, окрасив его в красный цвет. Он выпрямился во весь рост. Отчаяние стало замещаться чем-то другим в его сердце. Чувством не похожим на смирение. Чувством настолько забытым, что казалось новым и не знакомым. Чувством настолько чуждым этому месту, что казалось, оно не существует вовсе. Однако оно существовало и нарастало внутри Свана. Оно придавало ему смелости и сил. Заполняло его изнутри, и вот-то готово было вырваться наружу.
– Почему, ты думаешь все кухарки в школе магии молодые и игривые девицы? Почему у садовника восемь дочерей одинаково привлекательных, но столь разных внешне? Почему маги не выходят из школы пока не закончат обучение, чтобы не поддаваться мирским искушениям, а они здесь и крутятся возле вас днями напролёт?
– Потому что это искушение ради проверки. – Догадался Сван. Ладони ученика, почему то сжались в кулаки, хотя руки его всё ещё лежали по швам.
– Ты прилежный ученик и столь же прилежный любовник.
