Яблочный пирог. Литературная реконструкция

11

Соответствующие басни Крылова к 1824 году были уже написаны, изданы и выучены.

12

А. Верстовский написал музыку первого романса к стихотворению Пушкина в 1823 году (само стихотворение датируется 1820 годом). Второй романс на те же стихи написан Иосифом Геништой (нотное приложение к «Дамскому журналу», 1823). Последовало еще более двадцати вариантов романсов, что говорит о головокружительном росте популярности Пушкина.

Первым официальным исполнителем «Черной шали» Верстовского стал артист Московской императорской труппы Пётр Александрович Булахов. А. Н. Булгаков в письме от 12 января 1824 г. так описал первое исполнение кантаты «Черная шаль»: «Занавес поднимается. Представляется комната, убранная по-молдавски; Булахов сидит на диване и смотрит на лежащую перед ним шаль и проч…. Он поет: „Гляжу, как безумный, на черную шаль" и проч…. музыка прелестна. Занавес опускается, весь театр кричит „фора" – пел другой раз еще лучше»-. В журнале «Московский телеграф»– отмечалось, что «Песни Пушкина сделались народными: в деревнях поют его "Черную шаль"».

13

А. Н. Вульф обучался в Императорском Дерптском Университете, на физико-математическом факультете, кафедра военных наук.

14

Как говорит нам Википедия, в июне 1816 года Наполеон на острове Святой Елены начал диктовать воспоминания, изданные через два года после его смерти Лас Казом в четырёх томах под названием «Мемориал Святой Елены». «Мемориал» стал самой читаемой книгой XIX века.

15

«Лаллой Рук» в высшем обществе называли Великую княгиню Александру Федоровну, супругу Великого князя Николая Павловича (будущего Императора Николая I). Оригинальное название принадлежит англо-ирландскому поэту Томасу Муру (1817 год) – повесть «Лалла-Рук». На русском литературном небосклоне она появилась в 1821 году с вольным переводом В. А. Жуковского отрывка под названием «Пери и ангел», после того как в том же году в Берлинском замке состоялось театрализованное представление, где Лаллу Рук изображала именно Александра Федоровна, а Фераморса – её супруг. Жуковский присутствовал на данном спектакле. Повесть доступна по данной ссылке: http://www.columbia.edu/itc/mealac/pritchett/00generallinks/lallarookh/index.html

16

Пушкин цитирует Л. Стерна (Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентельмена), том седьмой, глава Х, а тот – Справочник французских почтовых дорог, стр. 36, издание 1762 года.

17

В пьесе Булгакова «Пушкин. Последние дни» есть тьма персонажей, от Дантеса до Кукольника, но самого Пушкина в числе действующих лиц нет. Здесь получается наоборот: значительное число персонажей остается за кадром, при этом их постоянно обсуждают, о них говорят, вспоминают. Чаадаев, Жуковский, Вяземский, Баратынский, Рылеев, Грибоедов присутствуют, хотя и незримо.

18

С фигурой П.Я. Чаадаева было связано множество всяческих «анекдотов», в частности, его отставка в 1821 году обросла слухами, будто он опоздал к Императору Александру I со своим отчетом о восстании Семёновского полка, потому что слишком занимался своим гардеробом. Для П.Я. Чаадаева искусство одеваться и преподносить себя было чем-то вроде религии, во всяком случае некая обрядность в этом присутствовала.

19

Читатель наверняка помнит, что это далеко не первый приезд Пушкина в Михайловское (Зуево). Пушкин уже проводил время в деревне летом 1817 года и летом 1819 года. Его знакомство с соседями и окрестностями состоялось еще в 1817–1819 гг., однако прошло пять лет, за это время многое поменялось, как и он сам.

20

Иван Семенович Барков скончался в 1768 году, стилистически его официально опубликованная поэзия принадлежала XVIII веку, но всевозможные срамные пародии и списки появлялись до начала XX века.

21

Имеется в виду, конечно, Кюхельбекер, который, как пишет Википедия, с 1817 по 1820 год преподавал русский и латинский языки в Благородном пансионе при Главном Педагогическом институте, где среди его учеников были Михаил Глинка и младший брат А. С. Пушкина Лев. Из-за участия в протесте против увольнения преподавателя словесности В. К. Кюхельбекера, друга А. С. Пушкина, Лев был исключён из пансиона в 1821 году.

22

По странному стечению обстоятельств и Василий Ключарев, и Семен Гамалея, знаменито-тайные российские масоны, оба скончались в 1822 году (Василий Ключарев 1 июля 1822 года, Семен Гамалея – 10 мая

1822 года). После этого Император Александр I подписал 13 августа 1822 года рескрипт «О запрещении тайных обществ и масонских лож». Совпадение? Не думаем. При жизни двух влиятельнейших масонов своего времени, близких к престолу, запретить масонство было невозможно. Рескрипт лежал под сукном и ждал своего часа…

Интересное о Гамалее – согласно Википедии – 21 октября 1782 года Гамалея в Москве основал ложу «Девкалион», в которую вошли 15 человек, в том числе В. И. Баженов. В 1784 году вышел в отставку, всё имущество раздал нищим, заслужив репутацию «божьего человека». Узнав, что ему назначается пожалование 300 душ крепостных за хорошее исполнение должности в Белоруссии, он отказался от них, сказав, что с одной собственной душой не знает, как управиться, как же принять еще 300 чужих на своё попечение. Семён Гамалея переводил с латинского, польского, немецкого и французского языков. Перевел все 22 тома (не опубликованы) произведений немецкого оккультиста Якова Бёме, активно участвовал в создании вместе с Н. И. Новиковым «Герметической библиотеки» – избранной выборки почитаемых масонами трудов.

Василий Ключарев писал великолепные оды с масонским налетом.

23

«Иваном Ивановичем» Пушкины меж собой называли Императора Александра Первого.

24

В Лицее выпускался рукописный журнал «Лицейский мудрец». Пушкин писал туда стихи. Однажды написал: «Вильгельм, прочти свои стихи, чтоб я уснул скорее». Обиженный Кюхельбекер побежал топиться в пруду. Его успели спасти. Вскоре в «Лицейском мудреце» нарисовали карикатуру: Кюхельбекер топится, а его длинный нос торчит из пруда.

25

Н. М. Карамзин. Письма русского путешественника. Во времена Пушкина – это уже далеко не новинка, прочитано и обсуждено всеми и вся.

26

Ф. Н. Глинка «Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием Отечественной и заграничной войны с 1812 по 1814 год». Описание Парижа. Несколько изданий 1817–1818 гг. разлетелись у книгопродавцев мгновенно.

27

Вопрос о стоимости жизни и реальной покупательной способности рубля в 19 веке совсем не из простых. По ходу изысканий автору попалось любопытное издание о ценах в Париже – GUSTAVE BIENAYMÉ Le coût de la vie à Paris à diverses époques. Journal de la société statistique de Paris, tome 37 (1896).

28

Есть замечательный веб-ресурс по конвертации валют в разные исторические эпохи – https://www.historicalstatistics.org/Currencyconverter.html, однако по 1825 году сопоставимых данных там нет.

29

О И. Ф. Мойере известно и говорится незаслуженно мало. А ведь не будь Мойера, не видать бы нам и знаменитого Н. И. Пирогова.

30

Автор «попросил» устами Сергея Львовича подать ему запонки, но в их роли могла быть любая вещь.

31

Реальные события, которые прослеживаются по письмам наших персонажей, всегда диктуют определенную хронологию. Однако она не всегда укладывается в драматургию повествования. Для целей усиления драматургии автор повествует иногда немного против последовательности происходившего, однако суть остается неизменной. Увы, но никаких вольностей и фантазий сюжет не допускает.

32

Как ни велик был соблазн представить Сергея Львовича аристократом, который даже в деревне ходит в белых накрахмаленных перчатках и снимает их только перед обедом, это оказалось невозможным. Увы, выяснилось, что Сергей Львович не любил и не носил перчатки! И такие роковые детали, которые грозят обратиться непростительной ошибкой, подстерегают нас на каждом шагу. О. С. Павлищев в воспоминаниях о семействе Пушкиных зафиксировал следующее: «Сергей Львович Пушкин (отец А. С. Пушкина), он не любил носить перчаток и обыкновенно или забывал их дома, или терял. Явившись однажды ко двору, на бал, он чрезвычайно смутился и даже струсил, когда государь Павел I Петрович изволил подойти к нему и спросить по-французски: «Отчего Вы не танцуете?» – «Я потерял перчатки, Ваше величество». Государь поспешно снял с руки своей перчатки и, подавая их, ободрительным тоном сказал: «Вот Вам мои», – взял его под руку и, подведя к одной даме, прибавил: «А вот Вам и дама»». Это говорит нам многое также о положении семейства Пушкиных при дворе.

33

Большая часть разговоров и переписки в семье Пушкиных, естественно, велась на французском языке, однако смешивать два языка в рамках одного текста под силу лишь Толстому. Уже на первой странице понимаешь, что до Толстого нам очень далеко, поэтому дальнейший текст идет исключительно на русском языке.

34

Елизавета Ксаверьевна Воронцова, с которой Пушкина связывали в Одессе двусмысленные отношения, прислала ему в подарок один из двух парных перстней с еврейской надписью для сургучного оттиска. Вторым перстнем, вернее его печаткой, она запечатывала собственные письма в деревню к поэту, поэтому они могли оставаться без подписи и обратного адреса. Он узнавал автора по сургучной печати.

35

Следуя указаниям пушкинских писем и многочисленным исследованиям, мы склонны не вполне доверять датировке стихов поэта. Он умышленно сдвигал даты создания на год-два или три года вперед или назад, чтобы не бросать тень на некоторых дам и известные широкому кругу лиц события.

К тому же, какие-то стихотворения существовали продолжительное время в черновиках и затем дорабатывались: в них заменялось несколько слов или строк, иногда для цели достижения поэтического совершенства, иногда для умышленного искажения событийного контекста.

36

Нет-нет, наш герой решительно не способен на самоубийство. Такая мысль могла только мелькнуть в голове или на бумаге, но лишь в порыве ярости или для красного словца, как, к примеру, в наброске письма Жуковскому «Стыжусь, что доселе живу, не имея духа исполнить пророческую весть, которая разнеслась недавно обо мне, и еще не застрелился. Глупо час от часу далее вязнуть в жизненной грязи, ничем к ней не привязанным». Отметим, что подобная мысль пришла в голову не нашему герою, а неким сплетникам, склонным к меланхолии и готовым приписывать её другим. В ответ на эту сплетню оставалось пожать плечами или съязвить.

37

Мы должны помнить, что «Евгений Онегин» начат Пушкиным в Одессе осенью 1823 года. Вторая глава была закончена там же 8 декабря 1823 года. Пушкин мог отправить в Петербург с братом обе главы сразу, однако не сделал этого.

Во-первых, он был уверен, что цензура Онегина не пропустит. Во-вторых, это была лишь первая попытка сотрудничества с Плетневым как издателем. В-третьих, Пушкин прекрасно понимал, что для целей маркетинга после первой главы читателя нужно держать в нетерпении в ожидании второй, это подогревало ажиотаж и могло значительно повысить продажи.

Однако (о, чудо! или заступничество А. С. Шишкова, нового Министра народного просвещения) 29 декабря первая глава проходит цензуру и в середине февраля поступает в печать. К 1 марта тираж был уже распродан, и ничто не мешало приступить к изданию второй главы, тем более что автору очень нужны были деньги.

Но Пушкин не отдал вторую главу Дельвигу для передачи Плетневу в апреле 1825 года. Не были использованы и иные оказии, и письма. Пушкин повезет главы «Онегина» в Москву уже сам в 1826 году. Цензурное разрешение на Вторую главу будет получено 26 сентября 1826 года. Почти три года вторая глава пролежит на столе в Михайловском. Третья глава «Онегина» постигнет та же участь трехлетней выдержки – она выйдет в свет 10–11 октября 1827 года.

Если в первой главе можно было писать о чем угодно, вторая уже обязывала более ясно различать «даль свободного романа», а набрасывать третью, не представляя себе конца истории, было и вовсе затруднительно. Все последующее здание должно было держаться на фундаменте второй и третьей главы. Нельзя выпускать в свет бесконечный полуфабрикат.

38

Третья глава Онегина (содержит «Письмо Татьяны») была закончена 2 октября 1824 года, и в значительной степени – уже в Михайловском. Роман писался весьма резво, пока Пушкин находился в Одессе. Но в Михайловском, где натура была намного ближе к тексту романа, темп значительно замедлился.

Четвертая глава (объяснение Онегина с Татьяной и далее) давалась с трудом и была завершена к январю 1826 года.

Пятая глава (зима, сон Татьяны, именины и вызов) приходится на время пребывания в Михайловском. Шестая глава (дуэль) завершена в черновом варианте к 10 августа 1826 года. Это самая мрачная глава, и она совпадает с самым тяжелым периодом пребывания в ссылке.

Остальное ко времени пребывания Пушкина в Михайловском в 1824–1826 гг. уже не относится.

Однако мы знаем, что Пушкин писал обрывочно, иногда переставляя строфы местами. Сочинение не было гладким и последовательным процессом.

39

Перед Пушкиным стояла непростая задача построения нетривиального сюжета романа. Тривиальных вариантов было три.

В первом из них молодые люди влюблялись друг в друга, затем проходили через комедию ошибок, череду недопониманий, обманов и даже предательств, но повествование завершалось их взаимным признанием в чувствах и счастливым свадебным венцом.

Во втором сюжетном варианте речь шла о несчастливом мезальянсе, когда состоятельный молодой человек испытывал склонность к девушке весьма скромного положения, добивался её взаимности, однако под давлением обстоятельств, родственников и окружения был вынужден жениться на некрасивой и возрастной княжне, дабы упрочить финансовое положение. Избраннице оставалось уйти в монастырь, утопиться в пруду, стать гувернанткой или выйти замуж за станционного смотрителя.

Третий сюжет повторял второй с точностью до наоборот, то есть девушка из родовитого семейства отдавала сердце безродному или нищему юноше, но была вынуждена стать женой старого именитого и влиятельного аристократа, при этом отверженному молодому человеку оставались лавры Дубровского или Желткова.

Пушкин искал способа отказаться от вышеупомянутых сюжетных линий.

Первым отклонением было признание со стороны женщины, что само по себе было неслыханным. Пол устоявшейся литературной традиции признания писали мужчины.

Вторым отклонением от привычной медианы было то, что герой не только не влюбляется в девушку, но и отвергает мысль о женитьбе на ней, как поступил бы всякий порядочный кавалер того времени.

Именно эти девиации обеспечили успех роману Пушкина, которого он и добивался. Не стоит удивляться некоторой искусственности поведения Онегина и его характера в целом. Они обусловлены желанием Пушкина добиться максимальной алогичности и нетривиальности. Сюжет вовсе не определяется характером персонажей, он живет своей жизнью, этим характерам с точки зрения психологии не соответствующей. Перевалив за вторую половину романа, Пушкин очевидно почувствовал некоторую усталость, т. к. замужняя Татьяна, как и положено по устоявшимся канонам, отвергает ухаживания Онегина, оставаясь примерной супругой. К этому моменту роман изрядно надоел Пушкину, и это был наилучший способ избавиться от него.

40

Сосланный в деревню, Пушкин лишился государственной службы и жалованья. Много ли он получал на службе? Смотрим черновую редакцию его письма к А. И. Казначееву, Одесса, 22 мая 1824 года: «…Мне скажут, что я, получая 700 рублей, обязан служить. Правительству угодно вознаграждать, некоторым образом, мои утраты, я принимаю эти 700 рублей не так, как жалование чиновника, но как паёк ссылочного невольника. Я готов от них отказаться, если не могу быть властен в моём времени и занятиях».

700 рублей в год – много это или мало?

Купчие 1820-х годов указывают, что уровень цен был примерно нижеследующим:

1) Дворовая девка с малолетним её сыном – 50 руб. серебром + 10 руб. ассигнациями.

2) Мальчик-подросток – 100 руб. серебром + 10 руб. ассигнациями.

3) Дворовая девка – 130 руб. серебром + 10 руб. ассигнациями.

Таким образом, на годовое жалованье Пушкин мог приобрести примерно 6–7 человек крепостных. Несколько позже: Аренда на шесть месяцев арбатского двухэтажного каменного дома в Москве с людскими службами, кухней, конюшней, каретным сараем и прачечной стоила А. С. Пушкину в 1831 году 2000 рублей ассигнациями (в год выходило бы 4000 рублей!). В том же году поэт перебрался в Петербург, где квартира в бельэтаже из 9 комнат на Галерной улице обошлась ему в 2500 рублей ассигнациями в год.

В 1832 году петербургская фирма де Колла, более 20 лет осуществлявшая рассылку различных товаров иногородним заказчикам, опубликовала в газете «Московские ведомости» свой прейскурант, в котором, правда, учтена стоимость пересылки. Итак, соболий палантин стоил 400 рублей и более, французские дамские платки и полушали – 135 рублей за штуку, платки «на манер французских» – 50 рублей, драдедамо-вый платок – 25 рублей. Небольшие шелковые – газовые или барежевые – платки обходились от 15 до 25 рублей. За дамскую блондовую косынку просили 120 рублей, за кружевную – 250. Английская шаль выходила в 250 рублей и более, французский шалевый платок – в 150 или 175 рублей. Газовая пелеринка стоила 18 рублей, модный дамский шарф – 60 рублей. Цена на вуаль зависела от материала и размера, блондовый большой стоил 350 рублей, средний – 250 рублей, малый – 150 рублей, тюлевый соответственно 90, 60 или 40 рублей, вышитый кисейный – 70, 45 или 25 рублей, газовый – 25, 15 или 10 рублей. Дамский передник «новейшей моды» из буфмуслина с бордюрами и карманчиками выходил по 20 рублей, из ситца с бордюрами – 15 рублей.

Мужские шейные кисейные платки предлагались по 4 рубля за штуку или дюжину за 40 рублей. Мужская косынка из шелка продавалась за 10 рублей, кисейная – за 5 рублей. Галстук из цветного шелка на подгалстучнике из щетины стоил 12 рублей, черный гроденаплевый – 10 рублей. Батистовая манишка обходилась в 25 рублей, полотняная – в 15 рублей, черная шелковая – от 10 до 15 рублей. Модная батистовая мужская рубашка стоила 50 рублей, рубашка из голландского полотна – 40 рублей. За пару шелковых чулок платили 15 рублей.

Широкие французские блонды обходились от 30 до 40 рублей за аршин, средние – от 15 до 20, узкие – 3, 5—10 рублей. Лучшие бусы, которые «трудно распознать с жемчугом», состояли из дюжины ниток и стоили 25 рублей. За золотую дамскую пряжку для пояса с бирюзою и другими камнями платили от 85 рублей, она могла стоить 200 или 300 рублей и более. Французская бронзовая пряжка для пояса с камнями обходилась от 200 до 350 рублей. Веера предлагались по цене от 20 до 50 рублей, модные ридикюли – от 15 до 30 рублей. Шелковый зонтик от дождя или дамский парасоль с костяными ручками оценивали в 60 рублей. Пара модных в ту пору перчаток «митенки» стоила 4 рубля. (Объявления // Московские ведомости. 1832. № 97. 3 декабря). – Татьяна Руденко. Модные магазины и модистки Москвы первой половины XIX столетия. В то же время ссыльный декабрист П. Муханов пишет 11 июня 1830 года:

«Я прошу вас не баловать меня. Я говорю откровенно – мне нужно 360 рублей в год, чтобы есть, в том я благодарен вам. Сверх стало мне надобно сто рублей на разные расходы». – ЬНр$://1а-да^е-1826.11уе1оигпа1. сот/88788.Ыт!

В мемуарах декабриста Н. В. Басаргина читаем о князе Грабе-Горском, которого он встречал в 1840-х годах (учитываем некоторую инфляцию): «В Омске он жил скромно, даже бедно. Получал от правительства 1200 руб. сер. в год, и, кажется, не имел других способов». – Мемуары декабристов. Москва, 1982, с. 131.

Как сообщают нам письма Белинского, самая дешевая квартира внаём в Москве стоила 25 ассигнаций в месяц с дурным столом, то есть 300 рублей в год. Дрова – 8 асс. в месяц на небольшую квартиру. То есть на дешевую квартиру с дровами уходило бы ок. 340–350 рублей, то есть половина годового жалования. Чемодан стоил 10 ассигнаций, тюфяк (матрас) и одеяло – 10 рублей. Сапоги обходились от 12 ассигнаций, хорошие опойковые полусапожки – от 6–8 до 18 рублей, панталоны – примерно от 8 ассигнаций, сукно – 5 рублей за аршин. Бритва стоила 4 асс., картуз – 3 асс., нож – 2 асс. Бритвенный ларчик с зеркалом, мыльницей, чернильницей, песочницей и ящиками для денег – 4 асс. Средняя книга в книжной лавке 3–4 рубля. Сочинения Жуковского при этом стоили 20 асс.

Делаем вывод: По петербургским и московским меркам 700 рублей жалованья в год – это чудовищно мало, это небольшая добавка к доходам от имения. Иначе – это жалованье канцеляриста.

Для Петровского завода в Сибири это уже роскошь. По омским или одесским провинциальным меркам это вполне сносно, прожиточный минимум. Добавим, что Пушкин не был обременен семьей, не отсылал денег родителям, то есть мог оставить все жалованье в своем полном распоряжении. Он жил холостяком, мог позволить себе проиграть в карты 500 рублей сряду. Однако Пушкин вращался в кругу, где такая сумма ежегодного дохода должна была казаться нищенской, и при этом был о себе весьма высокого мнения. Мы должны помнить сказанное Пушкиным: 700 рублей – это для Пушкина не жалование чиновника, но паёк ссылочного невольника. Он считал эту сумму 700 р. смехотворной, поэтому уделял службе пропорциональное внимание. Пушкин не будет сидеть за 700 рублей в год в канцелярии, не будет писать донесения, служебные записки, отчеты, не будет бороться с саранчой. Для дворянина, который кичится своим 600-летним дворянством (и даже куда более древним – «Мой предок Рача мышцей бранной Святому Невскому служил) – это ниже дворянского достоинства. Поэтому он пишет издевательские отчеты, пропускает службу, изучая жизнь цыганского табора и пр. Пушкины никогда не были богаты, ни в Москве, ни в Петербурге у них никогда не было собственного дома, они всю жизнь скитались по съемным квартирам. Однако каждую зиму они проводили в столице, на что требовались определенные средства. Достаточного дохода имения никогда не приносили, поэтому в 1824 году Лев Сергеевич Пушкин перестает быть нахлебником и устраивается на службу. Ситуация облегчается тем, что в 1824 Ольга Сергеевна получает наследство от скончавшейся тетушки Анны Львовны, любимой сестры Василия Львовича и Сергея Львовича Пушкиных. Старший сын, Александр Пушкин, остается единственным нахлебником, расходы которого не так уж малы: ему нужны бумага, перья, чернила, он любит устриц, шампанское, хорошее вино, он привык щегольски одеваться. Жить на два дома Пушкины не собираются, поэтому Александру оставляют денег «на орехи».

41

Проживая в Фернее, Вольтер активно занимался предпринимательством – производством золотых и серебряных карманных часов. Екатерина II купила у Вольтера партию в несколько сот часов, заплатив за них неслыханную сумму в 20 000 талеров.

42

Дополнение относительно денежных вопросов: в первой половине XIX века убогая комната с мебелью, отоплением, самоваром и прислугой стоила в столице пять рублей в месяц, обед обходился в пятнадцать-двадцать копеек. Очевидно, что для основной массы чиновников прожить на одно жалованье было трудно, а содержать семью практически невозможно. «Ты спрашиваешь, как жить 3 500 рублями годового дохода? – писал в 1824 году один петербургский чиновник своему знакомому. – Женатому в Петербурге жить сими деньгами трудно. Но ежели будешь иметь такого умного холопа, как Петрушка, и не иметь лошадей, то он тебе… неусыпною экономией преподаст способ не умереть с голоду…» – процитировано по статье Л. Писарьковой «Чиновник на службе в конце XVII – середине XIX века».

43

По правилам драматургии двух попов в пьесе быть не должно. А у нас их два: игумен Иона и священник церкви Воронича – священник церкви Воскресения Христова в с. Воронич Раевский Илларион Евдокимович по прозвищу «Шкода». А поделать ничего нельзя, ведь в реальности их было двое. Из истории человека не выбросишь.