Венецианский купец – 5. Всплеск в тишине

Венецианский купец – 5. Всплеск в тишине

___________

Copyright © Распопов Д.В.

Данная книга является художественным произведением. Имена, персонажи, компании, места, события и инциденты являются либо продуктами воображения автора, либо используются фиктивным образом. Любое сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми, или фактическими событиями является случайным.

Также автор не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя, сигарет, нетрадиционным отношениям, педофилии, смене пола и другим действиям, запрещенным законами РФ. В описанном мире другая система времени, возрастов и система исчисления. Все герои при пересчете на нашу систему совершеннолетние.

Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет, нетрадиционные отношения, педофилию, смену пола и другие действия, запрещенные законами РФ.

___________

Глава 1

10 октября 1201 года от Р.Х., г. Шикаланго, полуостров Юкатан

Услышав мой громкий вскрик, молодой парень вздрогнул и испуганно подскочил на месте, поскольку я подходил в окружении двадцати солдат. Показывая рукой, чтобы он не волновался, я подхватил из одной из корзин, в которой у него лежали небольшие помидоры, один из овощей и, поплевав на него, протёр, как в детстве, об одежду. Под удивлёнными взглядами как продавца, так и своих солдат, я укусил помидор. Прохладная мякоть полилась в рот, но, к сожалению, знакомого сладкого вкуса не было, он оказался очень слабо выражен, зато аромат был всё тот же. Видимо, до культивирования культуры с веками селекции было ещё далеко. Все эти мысли пронеслись в голове, пока я доедал томат, и, закончив и вытерев руки о платок, осмотрел остальной его товар. Во второй корзине лежал картофель, также весьма небольшого размера, едва ли крупнее куриного яйца, в третьей – фасоль в стручках, и в последней – какие-то странные, круглые, неизвестные мне зёрна.

– Что это? – я показал на них рукой.

Индеец, всё ещё испуганно косясь на стоящих за моей спиной солдат, на плохом языке майя, жутко коверкая слова, ответил:

– Киноа. Растирать камнем. Есть.

Я не знал такого растения, но симбионт быстро подсказал, что на самом деле знал, просто забыл. Это один из трёх основных видов пищи у жителей Анд, наравне с кукурузой и картофелем. Инки её даже называли «золотым зерном».

– Забираю всё, – ответил я парню, показывая на все четыре корзины, – ещё есть?

– Всё? – ошарашенно переспросил он, видимо, думая, что неправильно меня понял.

– Да, какая цена?

– Господин, я вернусь, – неожиданно сказал он и, бросив товар, помчался куда-то вправо, вдоль рядов рынка. Я недоумённо переглянулся с офицером, который меня сопровождал, но пришлось остаться, чтобы корзины никто не тронул. Вернулся он спустя десяток минут, идя рядом с недовольным взрослым, который ему что-то выговаривал. Только увидев, что я никуда не ушёл, он обрадовался и, показывая на меня рукой, перебил его и о чём-то быстро заговорил. Его собеседник быстро оценил мой нездешний вид, а также охрану, вооружённую до зубов. Поэтому он сразу стал кланяться, ещё даже не доходя до меня.

– Господин, простите этого оболтуса, – он снова низко поклонился, – сколько пытаюсь его научить языку людей этого города, но всё бесполезно.

Вот его произношение было уже много лучше, и лишь лёгкий акцент и шерстяная одежда отличали его от майя.

– Ничего страшного, – отмахнулся я, – я хочу приобрести весь этот товар.

– Да, конечно, – удивился он, – папаса, киноа у нас очень много, их берут очень хорошо.

– Сколько у вас товара? Что есть ещё?

Он задумался всего на секунду.

– Есть много перца, меди, обсидиана, а также шерсти викуньи, хотя её приходится долго продавать из-за высокой стоимости.

– Могу я взглянуть на весь ваш товар? – поинтересовался я.

Он тут же стал кланяться и гортанно крикнул парню, который понуро встал обратно за прилавок, а мы со стариком отправились в сторону пристаней для каноэ и складских помещений, находившихся рядом. Оказалось, что они арендовали один большой каменный склад, который охраняли четверо его соотечественников, что сначала схватились за дубинки при нашем появлении, но, разглядев сопровождающего, облегчённо расслабились.

Открыв дверь, старец пригласил меня войти первым и показал четыре стеллажа, на которых стояли тюки с обсидианом, металлом, корзины с картофелем, перцем чили, зёрнами киноа, фасолью и всего пара корзин с помидорами, которые были уложены в каменную яму в полу и укрыты циновками.

– Томатль быстро портится, даже с учётом того, что мы его повезли зелёным и в корзинах с землёй, чтобы дозревал в пути, – с сожалением признал он, – везли только под заказ, но торговец, который просил его доставить, не появился по неизвестной мне причине, так что мы, получается, зря везли его в такую даль. Огромные потери в прибылях, ведь мы могли взять другой товар. Какое счастье, что я взял у него большой задаток, но всё же убытки точно будут, их никто не покупает на рынке, майя не очень хорошо знают, что это за овощ.

Я повернулся к нему.

– Предлагаю сделку. Вы со всех запасов томатов отделяете мякоть от семечек, сушите их, и я возьму эти семечки по цене зрелых овощей.

Глаза индейца округлились.

– Зачем вам это, господин?

– Вас устраивает?

– Да, конечно, – заторопился ответить он, – как я сказал, мы бы точно вышли в минус от их доставки. Конечно, мы согласны.

– Тогда я забираю ещё весь картофель и киноа, – продолжил я, – посчитайте, сколько это будет стоить.

Он отошёл, позвал четырёх охранников, с которыми быстро переговорил и вернулся.

– За всё, с учётом работы с томатлем, мы просим десять тысяч какао-бобов.

– Возьмёте их стоимость в нефрите? – поинтересовался я.

Он закивал. Я протянул руку, и мне тут же сзади вручили шкатулку, в которой лежала гора нефритовых украшений лучшего качества. При виде неё глаза старика стали круглыми, несмотря на монголоидное лицо с тем неповторимым загаром, который бывает только у жителей высокогорья. Прикинув примерно стоимость, я передал ему четыре браслета, шесть резных фигурок, а также две палочки для вставки в нос. Это было даже больше, чем он просил.

– Благодарю господин, это очень щедро! – заволновался он, боясь, что я передумаю.

– Вы ещё говорили про шерсть, – напомнил я ему.

Он, передав драгоценности соотечественникам, поспешил показать мне стеллаж, на котором скромно приютились всего четыре небольших тюка шерсти. Я подошёл и потрогал её, затем взвесил в руке один из тюков, который показался невесомым, несмотря на большой объём. С большой долей вероятности это была шесть дикой викуньи.

– Беру, – я повернулся к старику, – сколько?

Он замялся и извиняющимся тоном ответил:

– Столько же, сколько и за прошлый товар, господин.

Я удивился. Шерсть эта на рынке в Шикаланго была редка, но всё же присутствовала, как и предметы одежды из неё. Для девушек я ведь покупал подарки, так что знал примерные цены.

– У других торговцев дешевле, – я внимательно посмотрел на него.

Он замялся под моим взглядом.

– Эта не наша шерсть, господин, – нехотя признался он, – нас попросили её продать.

– С такой ценой это будет крайне трудно сделать, – я хмуро посмотрел на него.

– Я говорил об этом старейшине той деревни, – всё ещё нехотя отвечал он, – но тот настаивал, что она лучше всего того, что есть в округе, а уж в крупном городе и вовсе должна пользоваться большим спросом!

– Что мешало вам тогда отказать ему, если она такая хорошая, пусть сам бы ехал и продавал? – всё ещё не понимал я.

– Я не мог ему отказать, – старик отвёл от меня взгляд, – это новое племя появилось откуда-то с севера и завоевало много деревень вокруг, основав большое поселение в долине, где когда-то жили наши предки.

В голове у меня забрезжило кое-какое понимание.

– Какой народности вы принадлежите, уважаемый?

– Кечуа, – он гордо расправил плечи.

– А эти захватчики себя случайно не инки называют?

Его глаза в который раз за наш разговор округлились.

– Их вождя так и называют – Инка, – удивлённо ответил он, – но откуда вам об этом известно, господин?!

Я, не ответив, потёр подбородок. В этом путешествии я планировал открыть только новый континент и поискать богатые народы по Карибским островам, с которыми можно будет торговать, но, как оказалось, тут поголовно все были нищими, кроме майя, а значит, маршрут дальнейшего плавания требовалось пересмотреть.

– Есть у меня встречное предложение, – я поднял на него задумчивый взгляд, – мы берём сейчас эту шерсть, относим женщинам и покупаем вдобавок ту, что есть на рынке, они спрядут нам по клубку нитей, из которых попросим сделать небольшой лоскут шерстяной ткани. Если ваша шерсть и правда окажется такой хорошей, я возьму её по вашей цене.

Он изумлённо посмотрел на меня, но согласился.

***

На всё про всё ушло около двух часов, после которых у меня в руках оказались два небольших кусочка материи. Трогая которые, я и правда чувствовал разницу. Тот, что был выполнен из шерсти, переданной неизвестным инкой, был легче и приятнее на ощупь, чем сделанный из той шерсти, что мы купили на рынке.

– Как это понимать? – я поднял взгляд на старика.

Он сам непонимающе пожал плечами.

– Всё на самом деле просто, господин, – обратилась ко мне женщина майя, которая и соткала нам эти кусочки, – на рынке под видом шерсти диких животных продают шерсть альпак, их одомашненных сородичей. Шерсть визуально очень похожа, но после выделки и подготовки нитей, а потом и ткани, получается вот такая разница.

«И тут обманывают!» – понял я про себя, не показывая, что удивлён.

Я достал из кошеля золотое кольцо с нефритовыми вставками и протянул его женщине.

– Благодарю за вашу помощь.

Увидев кольцо, она вскрикнула.

– Это слишком много, господин, за такую простую работу!

Не слушая, я взял руку женщины и вложил драгоценность в неё.

– Тогда это не оплата, а подарок, вы же не будете гневить богов, отказываясь от подарка, данного от чистого сердца?

Она, конечно же, покачала головой, быстро пряча кольцо себе в одежды.

– Идёмте, – я повернулся к старику, – я заберу у вас эту шерсть.

Когда майя, те, что перевозили нас, загрузили лодки и повезли товар в обратный путь, я обратился к довольному сделкой торговцу:

– Где вы живёте?

Он задумался и показал рукой на юг.

– У меня есть договорённость с одним торговцем, который живёт далеко на побережье и тоже приезжает сюда торговать. Раз в год он ждёт меня в определённом месте и подвозит вдоль побережья до первых поселений майя. Дальше мы перекладываем товар на речные каноэ и добираемся до Шикаланго. Так что до нашей долины неблизкий путь, господин.

– Расскажите мне все приметы. Рельеф гор, реки, может, что есть на побережье приметного, чтобы я мог вас найти.

– Зачем вам это, господин? – удивился он. – Ведь я сказал вам, что дорога длинная и очень опасная.

– Хочу купить больше этой шерсти, – ответил я ему полуправду, ведь на самом деле хотел увидеть золото инков, о котором так много писали испанцы во время знакомства с этой цивилизацией.

– А как вы доберётесь? – всё ещё не понимал он.

– Это уже не так важно, – я покачал головой, – я видел, на складе у вас есть ещё товар, я могу купить его, чтобы вы могли отправиться обратно как можно быстрее и предупредили своего знакомого инку, чтобы готовил как можно больше этой хорошей шерсти.

Старик покачал головой.

– Я бы рад, господин, но тот торговец, что помогает мне добраться сюда, тоже не продал весь товар. Он у него весьма специфичный и обычно очень долго продаётся, так что мне всё равно придётся ждать его.

– Проведите меня к нему, я посмотрю, что за товар, – в очередной раз удивил я старика.

Мы направились по рынку и вскоре остановились перед палаткой, в которой и правда продавали необычный товар: шипы ската-хвостокола, необычные морские раковины, а также крупный морской жемчуг с преобладанием в нём грушевидных форм.

В голове моментально составилась логическая цепочка из слов: север Южной Виталики – жемчуг – испанцы – Картахена – остров Маргариты.

– Юл Гулун, я привёл к тебе покупателя, – поздоровался старик с индейцем, кожа которого была светлее, чем у него, и очень морщинистая.

Тот поприветствовал его в ответ, переведя взгляд на меня.

– Что угодно господину?

– Правда, что вы путешествуете вместе и, как только продадите весь товар, отправитесь в обратный путь? – поинтересовался я у него.

– Так и есть, – он склонил голову, – наше партнёрство выгодное, мы уже десяток лет приезжаем сюда торговать вместе.

– То есть, если вы продадите всё, что у вас есть, вас больше ничего здесь не будет задерживать?

– Только пара дней, чтобы закупить необходимое на обратный путь, – он пожал плечами.

– Сколько вы хотите за весь свой товар? – зашёл я с козырей, ввергая в шок уже этого торговца. Который тоже сначала подумал, что неправильно перевёл мои слова, но, когда я подтвердил своё желание, долго мялся, советовался со своими спутниками, но в конце концов едва не шёпотом озвучил цифру. Она меня не впечатлила, но ради порядка пришлось поторговаться. Предложив ему осуществить весь обмен у пристани, когда вернутся мои майя, транспортирующие первый груз, я получил согласие и предложение отметить сделку совместным ужином. Пришлось соглашаться, хотя сильно хотелось ещё походить по рынку, ведь сюда я прибыл, чтобы осуществить покупку подарков себе и родным.

Глава 2

13 октября 1201 года от Р.Х., г. Шикаланго, полуостров Юкатан

На возню с торговцами ушло несколько дней, пока наконец они закупили всё, что им было нужно для пути обратно, а также товар, которого не было у них в селениях, после чего они, попрощавшись со мной, двинулись в обратную дорогу. Всё ещё недоумевая и не понимая, как так случилось, что продали они всё на месяц быстрее, чем обычно у них получалось, и всё одному покупателю.

Я же, проводив их, взял себе только то, что было нужно мне, всё остальное отдал с большой скидкой своим знакомым торговцам из Шикаланго, поскольку ракушки, обсидиан и медь не были мне настолько интересны, чтобы забивать ими трюм. Так что зайти на рынок получилось только перед самым отбытием на корабль. Я нашёл и купил крупные изумруды, которые пойдут на мою новую подвеску, а также необычные золотые и серебряные фигурки животных и богов, заинтересовавшие меня в качестве сувениров с далёкого континента. Ещё более тщательно я подошёл к закупке фруктов, овощей и всего местного, долго думая, вести ли мне табак в Европу или нет, в конце концов решив, что не готов дышать дымом, который будет отовсюду, как только он войдёт в моду, как это было в своё время в моей реальности. Поэтому в основном делал упор на те культуры, которые приживутся в европейском климате и позволят мне обеспечить войско более дешёвой едой. Как и всегда, я не собирался нести свет просвещения в массы, а лишь заботился о том, чтобы сократить собственные расходы на содержание огромного войска. Пропитание которого было одной из самых значимых статей расходов, так что наличие неприхотливого картофеля, высокоурожайной кукурузы, быстрорастущей фасоли, а также тыквы, богатой клетчаткой, я рассчитывал, что они помогут мне здорово сэкономить. Новый рацион был не такой затратный на выращивание, как нынешние европейские культуры. И я уже знал, кто поможет мне все это выращивать, но требовалось ещё вернуться обратно.

***

16 октября 1201 года от Р.Х., г. Шикаланго, полуостров Юкатан

– Синьор Витале, – ко мне подошёл капитан, – последние припасы погружены, вся команда на корабле.

Я стоял, облокотившись о фальшборт на шканцах, и смотрел, как от «Повелителя морей» отплывают каноэ, индейцы в которых с сожалением и грустью смотрели, как мы готовимся к отплытию. За эти недели, что корабль находился в лагуне Терминос, мы принесли им такую прибыль, какую они раньше получали лишь в течение нескольких лет. Так что старейшина общины, с которым мы тепло расстались, просил приплывать к ним ещё. Я лишь развёл руками, поскольку так далеко планировать было выше моих сил.

Оторвав взгляд от моря, я повернулся к ожидающему моего ответа капитану.

– Тогда в путь, синьор Джакопо, курс на юг, только держитесь подальше от берега, здесь могут быть коварные мели.

– Будет сделано, синьор Витале, – склонился он и, отойдя, разродился перечнем команд, а матросы побежали и полезли их выполнять. Корабль мгновенно превратился во встревоженный муравейник.

***

17 декабря 1201 года от Р.Х., о. Маргарита, Южная Виталика

Месяц потребовался нам, чтобы, аккуратно пробираясь вдоль берега континента, пройти территории нынешних Гондураса, Никарагуа, Панамы и выйти к побережью Венесуэлы. Меня иногда откровенно веселила возможность наблюдать за лицами офицеров, которые удивлялись тому, с какой скоростью я даю названия всем встреченным островам или землям. Капитан только успевал вписывать их в нотариальные ведомости первооткрывателя, поражаясь, откуда я беру столько непонятных, необъяснимых названий, не имеющих ничего общего с нашим языком и страной в целом. Конечно же, я не собирался объяснять, что просто даю этим местам привычные мне названия, чтобы упростить себе навигацию и описание маршрута.

Когда мы прошли Кюрасао, я ещё больше стал осторожничать, чтобы не пройти мимо острова, на который возлагал большие надежды, так что, когда симбионт показал, что вскоре мы должны быть на месте, по нужным координатам, я не сильно удивился, услышав голос вперёдсмотрящего, говорившего об обнаружении земли. Вскоре высокие горы увидели и остальные члены команды.

– Обходите его лучше с северной стороны, синьор Джакопо, – попросил я капитана, – судя по погоде, нам лучше закрыться горами от ветра с континента.

Моряк покрутил головой, смотря на хмурые тучи на небе, и согласно кивнул. Уже через пару часов мы нашли уютную бухту, укрытую со всех сторон высокими горами, и, разведав глубины, бросили якорь в потрясающей по красоте лагуне, с белым песчаным пляжем и прозрачной водой, в которой была видимость до самого дна.

– Не разбредаться, поисковые партии идут только вместе, – продолжал читать нравоучения синьор Джакопо, и я был с ним солидарен. Сколько бы ни говорили об этом, кто-то да пропадал во время поисков воды или еды, отходя от отрядов.

– Вы ещё им скажите, синьор Джакопо, что того, кто не вернётся, мы обязательно повесим, – пошутил я, вот только капитан без малейшей запинки перетранслировал мою идею в массы, и, судя по тому, как испуганно вздрогнули спины уходящих, мой юмор остался не оценённым, угрозу приняли за чистую монету.

– Что делать остальным, синьор Витале? – вернулся он, проводив партии солдат и матросов. Тут же остальные офицеры подошли ко мне ближе, чтобы услышать ответ.

– Разбивайте лагерь, синьор Бароцци, – обратился я к военачальнику, – пусть вам помогут, заодно и за людьми присмотрите.

– Хорошо, синьор Витале.

– После, думаю, решим уже по ситуации, – продолжил я.

Синьор Бароцци стал распределять обязанности среди своих, а морские офицеры предлагать ему помощь, которую он с благодарностью принимал, и уже скоро на берегу застучали топоры и с грохотом стали валиться десятки деревьев.

Работа закипела и на корабле. Свободные от вахт моряки вытаскивали паруса, гамаки и прочие тканевые предметы на палубу, чтобы просушить их. Купор со своими оставшимися на корабле людьми занимался бочками, так что все были при деле, кроме, пожалуй, меня. Идти в каюту не хотелось, а девушки подняться сюда не могли, поскольку до сих пор мало кто был посвящён в то, что эти юнги не совсем мужского пола.

– Скучаете, синьор Витале? – подошёл ко мне синьор Джакопо с удочкой в руках, протягивая её мне. – Сообразил на скорую руку для себя, но если вы хотите…

– А, знаете, давайте, синьор Джакопо, – неожиданно согласился я, хотя раньше никогда не любил рыбалку. Отец часто уезжал с друзьями на неё, и обычно его возвращение ничего хорошего семье не предвещало, поскольку приезжал он без рыбы, но пьяный, устраивая скандалы. Поэтому уже во взрослой жизни меня обычно от этого слова слегка потряхивало, но тут, в бухте, с неба разбежались тучи, зимнее экваториальное солнце хорошо пригрело всё вокруг, а шлепки волн о корпус корабля навевали сон и желание отвлечься от текущих проблем.

– Только покажите, как тут и что делать? – попросил я его. – Я теоретически знаю, конечно, но сам редко когда брался за удилище.

– Вы чего-то не знаете? – сильно удивился он, а затем закусил губу. – А да, вы же не совсем обычный ребёнок. Простите, синьор Витале.

– Показывайте, синьор Джакопо, в моём детстве имелись свои плюсы, не до рыбалки было, – отмахнулся я от его смущения, а он, довольный тем, что оказался первым, кто учит меня хоть чему-то, поскольку обычно это было наоборот, с гордостью стал посвящать меня в таинства рыболовного ремесла.

***

Медитативные посиделки с капитаном за рыбной ловлей и неспешными разговорами оборвались, когда вдали на берегу раздался громкий детский вопль. Затем послышалось несколько ругательств, и мы, переглянувшись с синьором Джакопо, стали сматывать снасти.

– Благодарю вас, – я вернул ему удочку, – надеюсь, мы сможем повторить наши посиделки без того, чтобы рядом что-нибудь обязательно случилось.

– Буду этого с нетерпением ждать, синьор Витале, – хмуро ответил тот, унося всё в свою каюту.

Когда он вернулся, нам подали лодку, и мы прибыли на берег, где десяток солдат стояли, смотря на что-то, находившееся внутри образовавшегося круга. Мы с капитаном рыкнули, и нам тут же освободили вид. Оказалось, на песке лежит связанный верёвками ребёнок лет семи, который и издавал громкие звуки, прервавшие наш отдых.

– Нашли в лесу, синьор Витале, – обратился ко мне один из солдат, показывая руку, на которой красовался укус.

– Вернись на корабль, пусть рану обработают и забинтуют, – кивнул я в сторону корабля, – в тропиках, сам видел, что бывает после загноения ран.

Он смутился, затем низко поклонился и молча отправился к лодке.

– Ты кто? Откуда здесь? Где твои родители? – на трёх разных языках спросил я ребёнка, перебирая языки араваков, караибов и майя.

Услышав мою речь, ребёнок перестал кричать и быстро залепетал на языке, который я не понимал. Я огорчённо покачал головой.

– Развяжите, дайте флягу с водой, пусть идёт куда шёл, – распорядился я, и вскоре все вернулись к работе, а ребёнок остался один, со стеклянной флягой в руке, обёрнутой толстой парусиной. Он посидел ещё десяток минут, но, когда понял, что всем стал безразличен, драпанул с берега так, что только пятки замелькали.

– Удвойте караулы, синьор Бароцци, – попросил я, проводив бегство туземца взглядом, – особенно ночью.

– Будет сделано, – старик сразу же отдал распоряжение ближайшему офицеру, и тот отправился к солдатам, выделять людей под дополнительную охрану.

Предосторожность оказалась не лишней, когда спустя три часа вернулся ребёнок, уже без фляги, он остановился рядом со мной и несколько минут пристально смотрел, как все кругом работают, мало обращая на него внимание. Покрутившись, снова ушёл в джунгли и вскоре вернулся уже со взрослым, который, вооружённый небольшим дротиком и продолговатым щитом, осторожно крался вслед за ним. Пацан подошёл и, показав на меня рукой, о чём-то ему сказал. Тот осторожно, приметив, что, увидев оружие, ко мне моментально стала стягиваться охрана, обнажая оружие, положил всё своё на песок. Мои телохранители немного успокоились, также убрали оружие, но не расходились далеко. Пацан подошёл ко мне вплотную, с любопытством разглядывая одежду и украшения, а взрослый бочком, стараясь не делать резких движений, также подошёл на пять шагов ближе.

Я повторил свои вопросы, и неожиданно, когда спросил на аравакском, мужчина вздрогнул и ответил.

– Плохо знать.

– О, кажется, есть контакт, – я удивился не меньше него и привычно, сколько у меня уже было подобных встреч, запустил процедуру знакомства, где на пальцах, где понятными ему словами объясняя, что мы прибыли очень издалека, ищем лишь воду и еду. А то, что пугает его, покачиваясь на волнах, – это наш дом. Вреда мы не причиним, если на нас не нападут первыми, даже готовы обменяться на что-то, если ему это интересно.

Когда понимание было достигнуто, и главное, он понял, что нападать на него не будут, туземец простился и, забрав ребёнка, удалился в джунгли. Ночью и утром всё было спокойно, а в обед они вернулись, только уже в сопровождении целого племени. Все воины были вооружены, что моментально заставило посты охраны и остальных занимающихся делами солдат и матросов бросить дела и укрыться в возводимом лагере.