Венецианский купец – 5. Всплеск в тишине

Глава 5

28 апреля 1202 года от Р.Х., мыс Горн, Южная Виталика

Высыпавшие на палубу матросы смотрели на огромный белый материк слева по борту, большое количество льдин, которые виднелись в проливе, а также на неимоверное количество птиц, которые кружились над нами. Особенно моряки удивлялись размаху крыльев альбатросов, которые даже с палубы выглядели для меня как ожившие птеродактили, настолько огромными они были.

Последним штормом нас отнесло к южному ледяному континенту, и теперь приходилось идти очень осторожно. Дующий встречный ветер мешал нам лавировать между льдинами и идти вперёд, чтобы скорее выбраться из ледяной ловушки, куда нас затащил штормовой ветер, сильно сбив первоначальный курс.

– Ну что, синьор Джакопо, – я широко развёл руки, показывая на восьмисоткилометровый пролив, соединяющий Атлантический и Тихий океан, – мы снова нашли проход в другой океан. Предлагаю назвать его в вашу честь – пролив Джакопо.

Капитан скептически посмотрел на меня, на следы аварийных латок на корабле, а также на часть рваных парусов, которые некогда было поменять, поскольку команда просто не успевала отдыхать, борясь с чередой преследующих нас здесь штормов.

– Может, не стоит? – робко поинтересовался он. – Почему моим именем нужно называть то место, где мы, возможно, утонем? Ведь были до него прекрасные, райские острова, где я сам готов был остаться и провести с красивой местной туземкой остаток жизни. Почему вы не звали моим именем их?

Его слова меня рассмешили.

– Всё из-за вашей ворчливости и горячности, синьор Джакопо, – посмеиваясь, я приказал принести мне нотариальные документы и, назвав пролив, как предложил, показал документ капитану. Тот лишь в ответ схватился за голову, вызвав этим смех ближайших офицеров, а также тщательно скрываемые ухмылки унтер-офицерского состава, которые понесли рассказывать эту новость матросам, и вскоре то тут, то там послышались взрывы смеха.

– Бойтесь своих желаний, иногда они могут исполниться, – погрозил я ему пальцем, сворачивая и отдавая документ на сохранность квартирмейстеру, – если ещё захотите, чтобы вашим именем я что-то назвал, не стесняйтесь, просите.

– Синьор Витале, а можно я отзову свою просьбу, – рядом со мной посмеивался военачальник, – не нужно, пожалуйста, моим именем ничего называть. Мне достаточно будет утонуть в проливе Джакопо.

Его слова вызвали новый взрыв смеха со стороны офицеров, а красный, словно спелая черешня, капитан стал грозить нам всем карами за шуточки над пожилым моряком, чем ещё больше вызывал внимания к своей персоне.

***

13 мая 1202 года от Р.Х., Чили, Южная Виталика

Не знаю, кого стоило благодарить на небесах, но мы вырвались наконец из западни страшного пролива и, подхваченные перуанским течением, а также попутными ветрами, словно пуля, донеслись до нынешнего Чили. А там нашли стоянку, подошедшую нам по множеству критериев сразу: нам нужен был лес для починки корабля, тихая бухта, защищённая от волн, источник пресной воды, а также животные, на которых можно было поохотиться. Всё это мы с трудом нашли в той гавани, где и устроились на долгую стоянку. Взбодрившаяся команда, радостная оттого, что они выжили, всё больше крестила меня, когда я проходил мимо, и, как иронично заметил синьор Джакопо, всё ещё немного сердитый на меня за ту шутку с проливом: если бы мы все были язычниками, то давно бы начали поклоняться мне и приносить дары. Ответом ему был протянутый кулак.

***

3 июня 1202 года от Р.Х., Чили, Южная Виталика

Величественные Анды вздымались ввысь, показывая верхушки, укрытые снегом. Несмотря на лето в моём привычном понимании, в южном полушарии было холодно, даже сейчас мне приходилось временам надевать вторую куртку, так как температура была не выше пятнадцати градусов, к которым, если добавить ветер, водяную пыль, летящую с носа, а также дождь, который периодически беспокоил нас, то будет понятно, что в Чили встретили нас весьма прохладно.

Я, потирая рукой подбородок, думал, смотря на приближающееся побережье.

– Вижу, вы в сомнениях, синьор Витале, – рядом тихо подошли капитан и синьор Бароцци, – поделитесь? А то нам бывает страшно, если вы начинаете переживать о чём-то.

Я нехотя улыбнулся.

– Думаю. Стоит побывать в горах, или это будет напрасная трата времени.

– А-а-а, вы о тех торговцах, у которых скупили шерсть? – понял он. – Неужели она стоит того, чтобы тащиться в такую даль от берега? Мы одного жемчуга набрали почти тонну.

– Да мне не так важна эта шерсть, как их рассказы о народе, который носит золото, – хмыкнул я, – а он живёт прямо рядом с ними, захватив долину.

Оба оживились, переглянувшись.

– Золото – это всегда хорошо, – согласился синьор Бароцци, – но сколько его там?

– Вот я потому и думаю, – я тяжело вздохнул, – стоит ли проверка того времени, которое мы на это потратим.

Оба взрослых ещё раз переглянулись.

– И к чему вы больше склоняетесь? – осторожно поинтересовался у меня капитан.

– Правильнее было бы посмотреть, – нехотя признался я, – а если там его столько, что только тот, кто придет за нами, это узнает? Простим ли мы себе это?

– Считаю, что нет, – покачал головой военачальник, – только меня ещё больше этого интересует, куда мы поплывём потом.

– Меня тоже, как и всех, впрочем, – добавил синьор Джакопо.

Я молча показал рукой влево, на запад. У них обоих округлились глаза.

– Синьор Витале, может, подумаете? – жалобно произнёс капитан. – Мы ещё от недавних штормов не отошли, куда вы нас на край земли-то ведёте? А вдруг мы вовремя не увидим водопад, который падает с панциря черепахи вниз, и упадём за край?

– Поэтому я загнал двух вперёдсмотрящих наверх, – хмыкнул я, – пусть лучше смотрят дорогу, а то недавно чуть айсберг не прозевали.

– За это они уже своё получили, – согласился капитан, – чтобы спать неповадно было, но всё же? А если там, впереди, ещё такой огромный материк? Сколько мы его оплывать будем?

– Столько, сколько потребуется, синьор Джакопо, – мой тон стал жёстче, – идём вдоль берега, я скажу, когда нужно будет причалить.

***

Выбирать место самостоятельно не пришлось. Когда мы проходили вдоль берега, недалеко от того места, куда я сам хотел пристать, поскольку от пляжа был более пологий подъём вверх, чем в округе, там внезапно разожглись костры, и прыгающие человечки закричали и замахали руками, привлекая наше внимание.

– Хм, синьор Витале? – обратился ко мне недоумевающий от этого зрелища капитан.

– Идём туда, как это ни странно звучит, но, похоже, нас ждут, – я сам был удивлён этим не меньше него.

Виталианцы на берегу успокоились, видя, что корабль повернул в их сторону, и вскоре я погрузился в спущенную лодку и направился в сторону берега. Большая часть туземцев отошла на безопасное расстояние, замерев вдали от береговой линии, но один остался, ожидая нас. Когда сначала высадились солдаты, прикрывая мою высадку щитами, он тут же, говоря что-то на неизвестном мне языке, протянул вперёд руку, в которой лежала небольшая керамическая статуэтка, изображающая меня самого, выполненная с такой тщательностью, что не узнать прототип было невозможно.

Я, взяв её в руку, внимательно осмотрел со всех сторон, наткнувшись на надпись, сделанную на языке кечуа. Его я не успел выучить хорошо, поскольку времени общения с торговцем было мало, но понять два слова вполне мог, поскольку они были весьма просты:

«Витале. Жди».

«Это торговец, что ли, так подсуетился? – не поверил я подобным совпадениям. – Хотя вряд ли, не мог же он расставить везде вдоль побережья столько постов, чтобы ждать именно моего прибытия?»

В любом случае вариантов не оставалось, так что, вернув статуэтку, я показал, что мы будем ждать на корабле. Туземец кивнул и вместе с собратьями направился в заросли, ведущие в предгорье Анд.

– Не знаю, сколько будем здесь ждать, – обратился я к старшему матросу, что командовал гребцами, – передай на корабль, чтобы ставили лагерь на берегу.

– Будет сделано, синьор Витале, – склонился он и отправился к лодке.

Через полчаса жизнь на берегу закипела, и мы стали обустраиваться на новом месте, ожидая неизвестно чего.

***

6 июня 1202 года от Р.Х., Чили, Южная Виталика

Почти неделя прошла в ожидании, пока однажды днём не зазвучали трубы и на берег не стали выходить воины, одетые в короткие штаны, сандалии и пончо с квадратным вырезом, вместо привычного мне круглого, вооружённые в основном палицами и щитами. Они осмотрели берег и выстроились в линию, замерев в ожидании. Вскоре появился хорошо одетый человек, которому они низко поклонились. Высокий, выше них, он мало был похож на аборигенов, скорее я бы назвал его европейцем, если бы не загорелая, смуглая кожа. Одет он был тоже весьма удивительно: на голове лента в цветах радуги с небольшим венчиком из ярких красных перьев, похожих на те, что я видел на майя, его пончо было отлично сшито и окрашено, явно из хорошей шерсти, а на ногах крепкие сандалии, много лучше, чем на его воинах, завязанные к тому же на римский манер.

Увидев нас, он сначала посмотрел на корабль, затем перевёл взгляд на меня.

– Ты говоришь на английском? – спросил он, и у меня отвалилась челюсть от этого вопроса, поскольку произнесён он был на современном языке, а не на том, на котором сейчас разговаривали на Туманном Альбионе.

– Только не говори мне, что ты тоже путешественник во времени, – у меня расширились глаза.

Услышав родную речь, он уронил короткую алебарду и какой-то шест с венчиком перьев наверху и, заплакав, бросился ко мне. Я тут же поднял руку, давая охране знак не двигаться, и, офигевая, смотрел, как он плачет. Судя по виду его воинов, а также моих, они были в ещё большем шоке, чем я сам.

– Кто ты? Откуда? Из какого времени? Какой сейчас год? – он отпрянул от меня и закидал вопросами.

– Пойдём-ка лучше на корабль, – пригласил я его к себе в гости, – ради такого случая угощу тебя. Что предпочитаешь, китайский чай или горячий шоколад?

– Шоколад! – его глаза округлились. – У тебя есть какао-бобы? Хотя да, ты же был у майя, не мог не купить их!

– Найду, – улыбнулся я, приказывая матросам готовить лодку.

Он же крикнул своим воинам, и они стали вставать лагерем рядом с нашим, а сам он без сопровождения отправился со мной.

– Тебе не кажется, что ты слишком доверчив? – я покачал головой, спрашивая его, пока мы плыли. – А если тебя пленят и заставят местных платить выкуп?

Он вздрогнул, но затем покачал головой.

– Наверно, ты прав, так лучше было бы поступить, но я так ошарашен нашей встречей, что дух захватило и голова перестала соображать.

Я замолчал, и мы доплыли до корабля, который восхитил его. Пообещав провести экскурсию позже, я пригласил его к себе в каюту. Девушки, увидев чужака, сначала вскрикнули от неожиданности, но по знаку руки стали накрывать нам стол. Карло же метнулся к коку за кипятком.

Он с любопытством и жадностью рассматривал мою каюту, а также девушек, но удержался от вопросов, пока мы не сели друг напротив друга, и он стал маленькими глотками пить горячий шоколад, а я примостился рядом с чашкой любимого чая.

– Давай я начну, поскольку со мной всё, в общем-то, просто. Меня зовут Виктор Нечаев, сейчас я Витале Дандоло. Забросило меня сюда после казни, поэтому я и кручусь-верчусь, как-то выживаю. Вот построил корабль и переоткрываю континенты. В общем-то, вкратце и всё.

Он кивнул и отхлебнул ещё глоточек, блаженно прикрыл глаза, прежде чем ответить.

– Отличный шоколад! Меня зовут Джон Уинсбрук, десять лет назад я очнулся в горах, и местные жители решили, что я стану их вождём, поскольку, по их заверениям, я был послан Солнцем с небес. Чтобы выжить, я не стал спорить, оставшись с ними, но, где нахожусь, какой сейчас год, не знаю. Перенос был мгновенным, просто однажды я закрыл глаза, и из моей лондонской квартиры меня закинуло сюда.

– Судя по тому, что я знаю и вижу, похоже, ты первый правитель империи инков – Манко Капак, а год сейчас тысяча двести второй от Рождества Христова.

– Да, меня они так и называют! – покивал он, задумавшись. – Но я ничего не знаю об инках, какой из меня вождь? Я лишь пытаюсь показать этим людям, как лучше жить.

– Хм, ну, судя по тому, что знаю я, у тебя это неплохо получилось, – я всё ещё не мог отойти от осознания того, что первый Инка передо мной – путешественник во времени!

– Расскажешь?! – его глаза загорелись. – Я с самого детства хотел стать лишь модельером одежды, так что школа меня мало интересовала, тем более какая-то древняя цивилизация.

Мне пришлось потратить время и рассказать о периоде расцвета инков, а также о закате цивилизации, павшей под сапогами испанских завоевателей. Он хмурился, морщился и под конец тяжело вздохнул.

– Столько трудов напрасно!

Протянув руку к фарфоровой чашке, он сделал ещё один глоток.

– И что мне делать? – спросил он меня.

– Почему ты меня-то спрашиваешь? – удивился я. – Ты и сам неплохо справился с возведением империи, не виноват же, что твои потомки потом подкачали.

– Виктор, можно я буду тебя так звать? – спросил он и, получив подтверждение, продолжил: – А ты можешь забрать меня в Европу? Я не хочу здесь жить! Горы, ламы и всё, больше здесь ничего нет!

– Прости, Джон, но не получится, – я отрицательно покачал головой, – я как-то не готов вычеркнуть из учебников истории целую цивилизацию, которую, оказывается, основал ты.

Он тяжело вздохнул.

– Так и знал, – признался он, – но надеялся.

– Единственное, что я могу, облегчить тебе жизнь. Скажи, что тебе нужно, и я постараюсь помочь.

Он поднял на меня удивлённый взгляд.

– Правда?

– Конечно. Надеюсь, это не сильно повлияет на ход истории.

Он задумался.

– Мне нужны знания, – признался он, – я так долго был погружён только в мир моды, что полностью выпустил из виду большинство предметов и навыков. Всё, что я могу, лишь отголоски воспоминаний о том, чему когда-то учил меня отец.

– Слушай, а почему у тебя такая странная повязка? – заинтересовался я, показывая на его голову.

– Я гей, – просто ответил он, – цвета этого флага – это единственное, что я оставил себе из прошлой жизни. Местные категорически против гомосексуализма, так что я лишь надеюсь в будущем сделать какой-то храм, куда буду собирать мужчин с определёнными наклонностями.

Он смутился.

– Ну, ты меня понял.

Я обратился к памяти симбионта, и тот подтвердил, что да, в этой цивилизации, единственной из известных, было сразу три пола. Некие жрецы в храмах, посвящённых Солнцу, называли себя «они» и выполняли вполне себе определённые функции для знати и других жрецов инков.

– Как я только что вспомнил, это у тебя получится, – хмыкнул я.

Он робко улыбнулся.

– Ну хоть что-то.

– Но их сожгут на кострах инквизиции, за мужеложство, – добил я его, – во время испанской экспансии.

Он схватился за голову.

– Виктор, а можно что-то сделать, чтобы этого не произошло? Я плохо ориентируюсь в истории, но помню, что инквизиция – это ведь плохо?

– Ну, для кого как, – хмыкнул я, – я сам являюсь представителем церкви, так что, если бы, не дай бог, оказался на твоём месте, взял бы и крестил всё население. Испанцы, прибыв сюда, тогда очень круто обломаются. Как, впрочем, и у майя, поскольку у них, я уже провёл просветительскую работу в плане нужной религии.

Я гнусно захихикал, вспомнив, какую какашку подложил всем следующим за мной покорителям этого континента. Просто так загнать всех туземцев в рабство им уже не удастся, а с теми технологиями, что я оставил майя, если, конечно, они смогут их развить, завоевателям точно придётся несладко.

Глава 6

– Виктор, я тоже хочу всех крестить! – заявил он, заставив меня поперхнуться чаем. – Но после того, как ты расскажешь всё о том, чего я не знаю.

Вода, попавшая в горло, заставила меня закашляться, тут же подбежали девушки, осторожно похлопав меня по спине. Когда я наконец успокоился и поблагодарил их, они, довольные, вернулись в свой уголок.

– Это чересчур серьёзное решение, – я задумчиво посмотрел на Джона, – цивилизация инков тогда не будет такой, какой я её знал.

– Плевать! – отмахнулся он. – Если это хотя бы даст шанс противостоять испанцам, я готов пойти на этот шаг. Ну так что?

«После того как я Америку назвал Виталикой, это, пожалуй, вообще будет мелочью», – обдумал я ответ.

– Хорошо, договорились, но тогда я тебя сделаю епископом, и тебе придётся заучить латынь, а также все обряды.

Он засомневался, но уже через минуту выпрямил спину, и в глазах блеснул огонь твёрдой уверенности.

– Если ты поможешь, я обещаю научиться!

– Хм, тогда возвращаемся на берег, переночуем в лагере, а утром отправимся к тебе. Пока же давай я дам тебе бумагу и чернила, напиши всё, что тебе нужно, если это есть на корабле, я отдам тебе.

Он обрадовался и горячо поблагодарил, затем застенчиво попросил ещё чашечку горячего шоколада, которую, конечно же, немедленно получил. Когда он закончил писать, я взял перечень и стал подчеркивать то, что у меня есть, чего не дам, а что нужно будет решать уже на месте.

– Пошли, а то твои воины подумают, что я захватил тебя в плен, и могут напасть на моих, – позвал я его вернуться на берег, – завтра я предоставлю тебе то, что могу.

Он пошёл за мной на палубу, и я спросил мимоходом:

– Кстати, а как ты узнал, что я буду проплывать именно в этом месте?

– Я не знал, – просто ответил он, – когда торговец рассказал о большом корабле, приплывшем издалека, я сразу понял, что это европейцы, так что отдал приказ выставить дозоры с кострами вдоль всего побережья на равноудалённом расстоянии друг от друга, чтобы привлечь внимание, когда ты поплывёшь рядом. Ты ведь сам сказал, что хотел бы повидать инков и купить у нас шерсть викуньи. Я сколько из неё разных костюмов придумал! Покажу потом в Куско!

Покачав головой от такого признания, я проводил его до берега и попросил своих отдать половину домов в лагере инкам, а самому Джону вручил свои комплекты шёлкового нижнего и постельного белья, при виде которых он прослезился и долго не выпускал меня из объятий.

Закончив с гостями, я отправился на корабль, нужно было собрать то, что попросил новоявленный знакомый, а также вещи, в которых я отправлюсь в высокогорье, поскольку, по данным симбионта, вышеозначенный город инков находился на высоте три тысячи пятьсот метров над уровнем моря.

Едва я поднялся по штормтрапу на борт, как меня тут же окружили старшие офицеры.

– Простите, синьор Витале, – осторожно обратился ко мне синьор Бароцци, – мы, конечно, многое с вами уже повидали, но можете объяснить, что произошло сегодня? Мы уже всю голову сломали, почему правитель неизвестной державы встречает вас словно Спасителя, а вы с ним себя ведёте так, словно век знакомы.

«А это очень хороший вопрос», – изумился я, поскольку внятного ответа у меня на него не имелось, а раз так, нужно было придумывать что-то, чтобы потом этот ответ устроил и римско-католическую церковь.

Я понизил голос:

– Надеюсь, синьоры, это останется между нами?

Они приблизились и, затаив дыхание, стали слушать.

– Он сказал, что ему приснился сон, в котором его боги были повержены воином с пылающим мечом в руках и белоснежными крыльями за спиной, – понёс я откровенную отсебятину, – когда он их сразил, то повернулся к нему и сказал, что, если правитель хочет получить право на вечную жизнь, он должен найти большой корабль с красным знаменем и уговорить слугу господа привести свой народ под сень новой веры.

Глаза всех взрослых едва не выпали из орбит, когда они это всё услышали.

– Сам не поверил сначала, – я пожал плечами, – но, видимо, наши с вами заслуги, синьоры, по крещению язычников-сатанистов были замечены где-то там.

Я потыкал пальцем в небо.

– У меня нет другого объяснения случившемуся.

Офицеры ошарашенно переглянулись и стали креститься.

– Архангел Михаил, только он имеет пылающий меч, – шёпотом сказал самый верующий, второй помощник капитана, – синьор Витале, тут нечего и думать, всё так и было! Вы освободили целую страну от происков дьявола, конечно, Господь хотел бы, чтобы это происходило везде!

Я не успел ничего ответить, как его версия тут же была всеми подхвачена, и люди, странно на меня косясь, стали расходиться. Пожав плечами, поскольку выдал первое, что пришло в голову, я отправился в свою каюту. Дел ещё был вагон и маленькая тележка, поэтому нечего терять время. Главное, что моих товарищей устроила предложенная версия, в остальном меня это мало волновало.

***

Утром, нагрузив воинов Джона, или лучше будет говорить Манко Капака, чтобы не выдавать его, ящиками и сундуками, я взял по минимуму охраны, всего сотню бойцов, и вместе с синьором Бароцци и неизменным Марко, которые также хотели посмотреть на город туземцев, мы отправились в горы.

Идя рядом с Джоном, мы тихо разговаривали, я объяснял ему правила поведения священников, какие обряды они проводят, а он интересовался относительно понятными для меня вещами, такими, как металлургия, скотоводство, агрономия и прочее, в чём я поднаторел за время своего попаданства в это время.