Танец по осколкам любви
– Все пошло от моей мамы. Она с раннего детства танцевала, но это были сначала бальные танцы. Ей всегда нравилось что-нибудь более экзотическое. Она интересовалась испанской культурой, углубленно изучала испанский язык. И в какой-то момент начала увлекаться фламенко. Моя бабушка заметила, как сильно мама прониклась этим танцем, и решила отправить ее в Севилью, в Андалузский университет фламенко. Мама была счастлива там учиться. Когда она вернулась она сразу попала в ансамбль и многие годы посвятила себя ему. Даже выйдя замуж и родив мою старшую сестру, мама продолжала выступать в ансамбле, но всегда мечтала открыть свою школу танцев, чтобы продвигать фламенко в США.
– Ваша сестра тоже танцует?
– Как ни странно, но Кори никогда не интересовалась танцами. А мама всегда уважала ее выбор. А когда родилась я, мама сразу поняла, что я пошла в нее. Я была еще совсем маленькой, когда впервые поняла, что хочу стать танцовщицей. По мере того, как я росла, я все больше становилась похожей на маму, и многие говорили, что растет ее маленькая копия, – на лице невольно начинает расплываться улыбка о воспоминаниях о маме.
– Похоже, вы были очень близки со своей матерью?
– Это так, мистер Фостер. Она многое мне дала. Она всегда верила в меня и с самого начала моего пути в танцах говорила, что я гораздо способней ее. И что меня ждет великое будущее. Я не была так уверена, как она. Но сейчас. Сидя напротив вас, я уже по-другому воспринимаю ее слова.
– И как же мечта вашей матери? Она сбылась?
– Да. Когда мне исполнилось семнадцать, мама ушла из ансамбля и открыла свою школу танцев. Какое-то время я была увлечена парным фламенко и посвятила несколько лет участию в различных конкурсных соревнованиях. Но потом я присоединилась к маме и стала преподавать вместе с ней.
– Майкл говорил мне, что она умерла от рака.
– Да. К сожалению, она очень быстро ушла.
– И что же стало со школой? Вы продолжили ваше семейное дело?
– К моему огромному разочарованию, школу пришлось закрыть. Здание, в котором мы арендовали студию, безжалостно снесли по желанию нового собственника, который решил построить на том месте бизнес-центр, – не могу сдержать злости в голосе.
– Сожалею. Уверен, что вы были очень расстроены. Это место было напоминанием о вашей матери.
– Это была единственная память о ней. Я мечтала продолжить ее дело. Ради памяти о ней. Ведь мы были с ней не разлей вода. Как самые близкие подруги. Она знала обо мне все. И порой мне так сильно ее не хватает.
– Моя жена тоже была очень близка с нашей дочерью. Я даже иногда ревновал к тому, как у нее получается так находить с ней общий язык. Я всегда был немного консервативных взглядов, когда моя дочь взрослела и старался уберечь ее от бед, но это приводило только к конфликтам. А моя Ирэн всегда умела сгладить ситуацию.
– Почему вы сказали, что была?
– Я овдовел семь лет назад. Моя дорогая Ирэн тоже ушла от рака.
– Ох…мне очень жаль, мистер Фостер. Простите.
– Мне тоже жаль. Она была для меня всем.
– Какой она была? Расскажите мне о ней?
– Оооо…она была самой лучшей женщиной на земле. Она была очень доброй, отзывчивой, умела сопереживать людям. Ее любили все. Нас познакомили друзья семьи, когда Ирэн вернулась из Лондона, окончив Оксфордский университет. Я на тот момент уже работал с отцом в семейном бизнесе и крепко стоял на ногах. Я был молод и полон сил. Мне было всего двадцать шесть. Я совсем еще не думал о женитьбе. Но когда я увидел ее, во мне что-то щелкнуло. Я почувствовал это на расстоянии. Когда нас представили я понял, что не хочу расставаться с ней ни на минуту.
– Как же это прекрасно, когда между людьми возникает такая сильная связь.
– Это поистине прекрасно, дорогая Роза. Она перевернула всю мою жизнь.
– Знаете, мистер Фостер. Я всегда считала, что люди, приходящие в нашу жизнь появляются в ней не просто так. Даже если рано или поздно они уходят из нашей жизни, то после них все равно остается что-то, что мы проносим через года. Так или иначе, эти люди меняют нашу будущую жизнь.
– Теперь я понимаю, почему он так дорожит вами, – звучат неожиданные слова, и я теряюсь.
– О ком вы?
– О Майкле.
– Ох…вы об этом. Просто я приношу ему хорошие деньги, – нервно смеюсь.
– Похоже, вы значите для него гораздо больше, чем сами можете представить.
– Майкл для меня не только пиар-менеджер, но и близкий друг. И я не собираюсь переступать эту черту.
– Я вас понимаю.
Когда официантка возвращается, мы делаем заказы и остальной вечер проводим за нейтральными разговорами. Не раз ловлю себя на мысли, что мне приятно его общество. С ним мне не приходится играть роль той, кем я не являюсь. От него веет какой-то очень доброй и теплой энергетикой.
Поздно вечером, когда водитель мистера Фостера подвозит меня к дому, поворачиваюсь к нему.
– Это был замечательный вечер, мистер Фостер.
– Пожалуйста, Роза. Называйте меня просто Ричард.
– Хорошо, Ричард.
– Вечер был действительно прекрасный. И я хотел бы пригласить вас в следующую субботу пообедать со мной и моей дочерью в нашем особняке.
– Спасибо за приглашение. Но мне нужно взглянуть на свое расписание.
– Тогда я буду ждать вашего ответа завтра. Я бы очень хотел познакомить вас со своей дочерью.
– Хорошо. Я сообщу вам, Ричард.
– Доброй ночи, Роза, – берет с сиденья подаренный им букет и отдает мне.
– Доброй ночи, – беру букет в руки и выхожу из машины, направляясь ко входу.
Ступаю на первую ступеньку и сразу слышу приглушенные звуки щелчков фотоаппаратов.
– Прошу вас, перестаньте преследовать меня. Это уже не смешно, – произношу куда-то в темноту, зная, что меня услышат. Меня вдруг одолевает такое невероятное отчаяние. Это состояние, когда ты постоянно под прицелом, ужасно нервирует и не дает жить спокойно.
Дрожа от напряжения, вхожу в вестибюль и, стуча каблуками, иду к лифту.
– Добрый вечер, мисс Перес, – приветствует меня один из сменных консьержей. Пожилой седовласый мужчина лет семидесяти.
– Добрый вечер, – нажимаю кнопку вызова.
– Весь вечер здесь слонялись эти проклятые папарацци. Я выгнал их на улицу. Когда они уже успокоятся?
– Спасибо вам за заботу.
– Ну что вы. Я должен следить за порядком, а от них только один хаос.
– Вы правы, – двери лифта открываются. – Доброй ночи, – захожу в кабину.
– Доброй ночи, мисс Перес.
Оказываюсь в пустой темной квартире, положив букет на спинку ближайшего дивана. Обхожу его и сажусь на противоположный, бездумно уставившись в стену.
Завтра, когда Майкл обговорит с Ричардом условия контракта, все завертится с неимоверной скоростью. Не за горами мой мировой тур, и скоро обо мне узнают даже в самой Испании.
Взгляд падает на газеты и журналы, лежащие на столике напротив, и я тянусь за несколькими из них.
Перелистываю страницы одного из бизнес-журналов и останавливаюсь на статье с фото. С фотографии на меня смотрит твердый взгляд темных бездонных глаз и даже через бумагу от этого взгляда все трепещет внутри. Сердце начинает ускорять темп. Дыхание сбивается.
Из груди вырывается нервный смешок от ощущения, что каждый раз я подглядываю в замочную скважину.
Поддавшись порыву, подношу руку и провожу подушечками пальцев по лицу с острыми, идеально очерченными мужественными чертами. Его лицо немного изменилось. Оно стало еще более суровым, чем раньше.
Опускаю взгляд ниже и прохожусь по тексту статьи:
“Очередной победой для магната и самого успешного предпринимателя по версии журнала “Ньюс Уик” Эдриана Лоуренса обернулись последние торги на фондовой бирже. Бизнесмен приобрел крупную долю акций сети универмагов и вошел в состав совета директоров. За последние два года мы не раз были свидетелями того, как мистер Лоуренс завоевывает все больше компаний и подминает их под свое крыло. Из миллионера он быстро перешел в ранг миллиардера. Он стал безжалостным и не терпящим компромиссов. Какие еще свершения в планах этого твердого и непоколебимого человека?
В другом журнале рассказывается о том, что на последнем знаменитом нью-йоркском аукционе “Кристис” выставлялся очередной лот из его коллекции.
“Сорокалетний миллиардер, вошедший в десятку списка «Forbs” Эдриан Лоуренс продолжает распродавать свою многомиллионную коллекцию, которой так гордился и дорожил. Из последних лотов одна из самых выдающихся копий картины Леонардо Да Винчи “Мона Лиза”, которая ушла с молотка за три миллиона долларов.”
Закрываю журнал и беру газету, увидев его фото с темноволосой женщиной, сделанное у входа в какой-то отель.
“Завидный нью-йоркский холостяк с корнями испанской знати Эдриан Лоуренс был замечен в компании новой спутницы. Сколько их было за последний год? Мы сбились со счета. Еще ни одному журналисту не посчастливилось запечатлеть бизнесмена с одной и той же женщиной. Сможет ли когда-нибудь мужчина определиться? Появится ли счастливица, которой однажды он наденет кольцо на палец?”
Дочитав последнее предложение сминаю газету, и с силой швыряю на пол.
Зачем я читаю это из раза в раз, чувствуя, как во мне что-то умирает?
Похоже, я стала мазохистской.
Встряхнув головой, встаю и направляюсь в одну из бывших гостевых комнат на первом этаже, которую переоборудовала под репетиционную. Лучшее, что я могу сделать, зная, что все равно не засну, это заняться тем, что больше всего люблю.
Глава 6
– Добрый день, мисс Перес, – приветствует меня Кайл, переступая порог моей квартиры.
– Добрый день, Кайл. Спасибо, что поднялся, – закрываю за ним дверь. – Я сейчас возьму из гардеробной жакет и сразу спущусь.
– Можете не торопиться.
– Я бы с радостью, но дизайнер уже ждет меня. Сегодня мне пришлось собираться без помощи Мишель, и это заняло больше времени, чем я думала. Ее малышка заболела.
– А как же Шарлотта?
– Сегодня она работает на показе с одним именитым дизайнером.
– Тогда не будем терять время.
– Я быстро, – поднимаюсь на второй этаж.
Оказавшись в гардеробной снимаю с вешалки небесно-голубой жакет и надеваю поверх персикового платья с завышенной талией и плиссированной юбкой. Обуваю пудровые лодочки на высоком каблуке и беру сумочку. В последний момент, перед тем как покинуть гардеробную, достаю из ящика брендовые солнцезащитные очки с большими темными стеклами, которые полностью затемняют глаза с внешней стороны.
Выходим с Кайлом из квартиры и подходим к лифту. Мужчина нажимает кнопку, и цифры на электронной панели начинают сменять одна другую.
– Насколько их сегодня много? – задаю вопрос, ощущая нарастающее волнение.
– Много, мисс Перес. Как только газеты разнесли новость о вашем мировом турне, их с каждым днем становится все больше.
– Не сойти бы с ума с таким вниманием, – произношу с горечью и лифт приезжает на наш этаж.
– Главное, держитесь рядом со мной. Я не дам им подойти близко, – Кайл заходит в лифт, и я захожу за ним, становясь рядом.
– Спасибо. С тобой мне гораздо спокойней, – нервно тереблю сумочку в руках.
– Моя работа в этом и заключается. Чтобы вы чувствовали себя в безопасности.
– Тебе ведь совсем не просто работать на меня, Кайл. Я знаю и не отрицай этого, пожалуйста.
– Не просто. Но это лучше чем-то, с чем мне приходилось сталкиваться на прошлой работе.
– Все было настолько плохо?
– Мне приходилось убивать людей.
– Но ведь это были плохие люди?
– Очень. Но все же это люди.
– И многих ты убил?
– Немногих. Но этого хватило на всю жизнь.
– Почему ты решил пойти в полицию, если тебе все это давалось так нелегко?
– Насмотрелся фильмов. Хотел почувствовать себя героем.
– Наверно, как многие мальчики.
– Не знаю. Но это было плохой идеей.
– Твоя невеста поддерживает то, чем ты занимаешься сейчас?
– Да. Полностью.
– Она знает, на кого ты работаешь?
– Знает. И очень восхищается вами. Она была на ваших концертах.
– Правда?
– Да.
– Это приятно слышать.
Как только лифт издает знакомый сигнал, все тело непроизвольно напрягается.
Металлические двери открываются, и в вестибюле сразу слышатся громкие голоса.
Кайл выходит первым, и я стараюсь идти за его широкой спиной.
Как только толпа замечает меня, все, словно с цепи сорвавшись, бегут в нашу сторону.
Кайл, как настоящий тигр перед нападением, расставляет руки и не дает толпе снести меня. Вся сжимаюсь в комок, когда мне чуть не тычут в лицо микрофонами, диктофонами с одной стороны, а с другой ослепляют яркими вспышками.
В последнее время темные очки стали моим спасением.
– Роза, вы замечательно выглядите!
– Посмотрите в камеру!
– Снимите очки! Мы хотим посмотреть на ваше лицо!
– Почему вы сегодня без вашего пиар-агента?
– Скоро вы станете мировой звездой, как вы себя чувствуете в этой роли?
Хватаюсь за пиджак Кайла, чтобы не упасть, пока он протискивается через толпу, сметая их своим мощным телом.
– Роза ответит на все вопросы официальным изданиям. Вы зря теряете время, – Кайл решает вмешаться.
Наконец-то оказываемся рядом с машиной, и охранник помогает мне скрыться в салоне с тонированными окнами.
Звучно выдыхаю и снимаю очки, обессиленно облокотившись головой о сиденье. Закрываю глаза, стараясь успокоиться. Сердце барабанит в груди. Дыхание прерывистое. На лбу выступил пот.
Кажется, еще немного, и у меня начнутся панические атаки от вида репортеров.
– С вами все в порядке, мисс Перес? – с переднего сиденья обращается встревоженный Кайл.
– Д-да… – голос дрожит. – Спасибо, что так ловко отбивался от них.
– Не за что. Я всего лишь выполнял свою работу.
– Ты слишком скромно оцениваешь свои заслуги, Кайл. Пожалуй, я попрошу Майкла поднять твое жалование, – подношу руку ко лбу и вытираю выступивший пот.
– Это не обязательно.
– Еще как обязательно.
– Одна из машин едет за нами, – произносит водитель, посмотрев в зеркало заднего вида.
– Сможешь оторваться от них? – интересуется Кайл.
– Попробую, – мужчина вдавливает педаль газа в пол, и машина мгновенно ускоряется прижимая меня к сиденью. Охаю от неожиданности, вцепившись в дверную ручку.
– Лучше пристегните ремень, мисс Перес, – обращается ко мне водитель, и я хватаюсь за ремешок безопасности. Но из-за дрожащих рук не получается сделать это быстро. И в тот момент, когда водитель резко сворачивает на другую улицу, меня швыряет в противоположную сторону, и я чуть не бьюсь головой о стекло.
Как только машина выравнивается, я судорожно хватаюсь за ремешок пристегивая себя. Внутренности скручивает в тугой узел.
– Кажется, оторвались, – заключает водитель через пять минут.
– Отлично, приятель, – Кайл хлопает мужчину по плечу.
– Вы как, мисс Перес? – охранник кидает взгляд на меня.
– Яяя…жива и это уже хорошо, – все еще нахожусь в полушоковом состоянии.
Через пятнадцать минут водитель останавливается напротив нужного мне трехэтажного таунхауса, каких много в Нью-Йорке, и Кайл помогает мне выйти из машины. Тело все еще скованно после случившейся погони. Ноги дрожат, когда я ступаю ими на асфальт.
– Ты можешь подождать меня в машине, Кайл.
– Уверены?
– Да.
– Хорошо.
Иду в направлении лестницы и поднимаюсь по высоким ступенькам.
Нажимаю кнопку звонка с фамилией жильца на домофоне, и через минуту дверь издает сигнал открытия.
Поднимаюсь на второй этаж и захожу в уже открытую для меня дверь.
– Роза, я здесь! – раздается из глубины квартиры.
Иду на звуки голоса и нахожу его владелицу в просторной комнате, стоящую ко мне спиной перед большим высоким квадратным столом, на котором разложены множественные эскизы моих будущих сценических платьев.
По периметру комнаты стоят многочисленные манекены. На некоторых из них надеты костюмы с необычным цветочным принтом. На других просто накинута ткань, закрепленная иголками в разных местах. У стены расположился высокий стеллаж, весь заставленный всевозможными мотками ниток, тесьмой, кружевами.
– Привет, Лесли.
– Привет, – поворачивается ко мне, широко улыбнувшись, но улыбка сразу уходит с лица. – Ты в порядке? – смеряет меня встревоженным взглядом. – Выглядишь так, будто убегала от кого-то.
– Чертовы папарацци преследовали нас на машине. Водителю пришлось ускориться, чтобы оторваться от них.
– Они уже совсем не знают границ. Такое ощущение, что они решили затравить тебя.
– Не знаю. Но, честно говоря, иногда мне кажется, что когда-нибудь я просто не выдержу.
– Знаешь, Роза. Тебе нужен мужчина, который будет всегда рядом и покажет этим кровожадным гиенам, что тебя есть кому защитить.
– У меня есть Кайл.
– Я не имела в виду телохранителя. А твоего мужчину. С положением в обществе. Смелого и с твердым характером, способного ставить на место любого, кто может нарушить твой покой.
– Мне сейчас не до мужчин, Лесли. Ты же знаешь. Мне нужно готовиться к турне. Все мои мысли на ближайшие четыре месяца будут заняты только этим.
– Одно другому не мешает. А в придачу хороший секс полезен для здоровья, – как всегда ее прямолинейность немного сбивает.
– Я уже пробовала. У меня ничего не вышло, – честно признаюсь.
Так уж вышло, что однажды за разговором Лесли буквально вытянула из меня признание, что я уже очень давно не была ни с кем близка. Ей даже не нужно было ничего объяснять, она оказалась очень проницательной и догадалась обо всем.
– Тебе уже пора отпустить, Роза и открыть свое сердце новому. И кто знает, может, став свободной внутри, ты обретешь то, необходимое каждой женщине.
– Что?
– Женское счастье, дорогая. Женщина не должна жить без любви. Она не может все время быть одна. Влюбляться – это так прекрасно. Это самое невероятное чувство.
– Я так не умею, Лесли.
– А ты попробуй. Стоит только постараться.
– Я ценю твою заботу, – кладу руку ей на плечо, натянув улыбку. – Но лучше покажи, что ты для меня приготовила, – стараюсь перевести слишком болезненную тему.
Замечаю, как янтарные глаза загораются.
– Ох…что же я для тебя приготовила, – лица касается играющая улыбка. – Сегодня ночью меня посетило такое бешенное вдохновение. Я рисовала до самого утра. Вот, взгляни, – подходит к столу, начиная перебирать листы с эскизами.
Прохожусь взглядом по нескольким, и на лице расплывается улыбка от того, что я вижу на них. Мое воображение сразу рисует как я буду смотреться в этих нарядах на сцене, и начинает одолевать приятное волнительное предвкушение.
– Они потрясающие, Лесли.
– Я знала, что тебе понравится.
– Когда ты сможешь приступить к ним?
– Мне еще нужно закупить материал. А поскольку мой итальянский поставщик больше не занимается тканями, мне придется найти кого-то другого.
– Если нужна какая-то помощь от меня, только скажи.
– Я справлюсь сама. Не переживай. У тебя и без меня забот хватает. Может, хочешь чего-нибудь выпить? Как всегда, забываю быть гостеприимной.
– Спасибо. Я совсем ненадолго. Мне еще нужно попасть к дантисту, обсудить детали предстоящего выступления в Линкольн центре. И успеть на запись кастинга, в котором я участвую в качестве жюри.
– Ты как всегда, нарасхват.
– Как и ты. Надеюсь, ты успеешь к нашему отъезду? У тебя и без меня работы хватает.
Лесли – один из самых востребованных и талантливых дизайнеров-костюмеров Нью-Йорка и Бруклина. Последние полтора года все мои выступления проходят в сшитых ее волшебными руками нарядах. Именно она – тот человек, который сделал меня иконой стиля на сцене. Когда я впервые познакомилась с ней, то не знала, как правильно с ней общаться. Для меня была несколько диковата ее прямолинейность и некоторая мечтательность. Но, узнав ее поближе, я поняла, насколько она замечательный человек. Ее откровенные истории о том, как она в очередной раз влюбилась, всегда забавляют меня. Она так просто может это делать, и также легко забывать тех, с кем у нее не сложилось. Лесли обладает необычной внешностью имея от природы ярко-рыжие вьющиеся волосы и просто огромные янтарные глаза, обрамленные длинными темно-рыжеватыми ресницами. Ее замечают везде, где бы она не появлялась. В списках ее поклонников было много знаменитых современных художников, рок-звезд, музыкантов и даже писателей.
– Ради тебя я буду работать день и ночь, Роза, – сжимает мою руку.
– Не хотела бы, чтобы из-за меня ты потом свалилась от переутомления.
– За это можешь не переживать. Когда я ухожу в работу, пусть я и устаю, но я получаю такое моральное удовлетворение от результата, что мои силы быстро восстанавливаются. К тому же у меня есть помощницы.
– Приятно слышать, что работа над моими костюмами вызывает у тебя такие эмоции.
– Ты даже не представляешь, что я испытываю, когда вижу тебя в моих нарядах на сцене.
– Не представляю.
– Мне уже не терпится к ним приступить, но к сожалению, еще не с чем работать. Поэтому придется шить наряды для Бродвейского мюзикла “Ромео и Джульетта”.
– Тогда не буду тебя отвлекать. Мне уже пора ехать.
– Хорошо. Когда я определюсь с новым поставщиком тканей, приедешь ко мне, чтобы выбрать.
– Обязательно. Жду с нетерпением.
– Была рада тебя видеть, Роза. И, кстати, сегодня ты, как всегда, сама элегантность.
– Спасибо, Лесли.
Когда выхожу на улицу в сумочке звонит мой телефон. Достаю его и вижу на экране входящий от сестры. Начинаю улыбаться и спешу ответить на звонок.
– Кори, сестренка.
– Привет, дорогая.
– Привет. Как же я рада тебя слышать.
– А как же я рада наконец-то до тебя дозвониться.
– Прости. Я слушала все твои сообщения на автоответчике, но уже когда возвращалась домой поздно ночью.
– Я понимаю. Знаю, что у тебя совсем нет времени, сестренка, и очень переживаю за тебя. Ты совсем не знаешь отдыха, Роза.
– Со мной все в порядке, Кори. Я уже привыкла.
– Ты ведь делаешь это специально? Я права?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты соглашаешься на все, что тебе предлагают, только чтобы у тебя не было времени на мысли о нем. И это твое турне. Это очередной повод убежать как можно дальше от того места, где он. Уверена, что ты все еще покупаешь газеты и журналы со статьями о нем.
– Ты ошибаешься, Кори, – внутри все сжимается.
– Я знаю тебя как никто, Роза. Я даже смеялась над этими статьями про тебя и Майкла. Правда ведь в том, что ты все еще любишь Эдр…
– Кори! – не даю ей договорить. – Пожалуйста, давай закроем эту тему раз и навсегда. Я просила тебя больше никогда не произносить это имя при мне.
– Сколько еще ты будешь изводить себя, сестренка? Я не могу не думать о том, что ты решила похоронить себя из-за него. Как бы я не была благодарна ему за ту помощь, что он оказал нам с Гарри, но этот мужчина собирался запереть тебя под замок. Лишить твоей мечты. Отобрал единственную память о нашей маме. Тебе пора выбросить его из головы и позволить себе стать счастливой с другим мужчиной.
Все как будто сговорились!
– Кори, мы так редко с тобой общаемся. Я очень сильно скучаю по родной сестре и не хочу обсуждать такие темы. Лучше расскажи, как там мой любимый племянник? Как дела у Гарри? – резко перевожу тему, наверняка зная, что может ее отвлечь.
– Ох…у него все хорошо, дорогая, – к счастью, она быстро переключается. – Ему очень нравится учиться. Особенно он любит уроки правописания. И вообще он такой у меня любознательный. Ему интересно буквально все.
– Как же это замечательно. Он уже нашел себе новых друзей?
– Да. У них очень дружный класс. Каждый раз после школы он рассказывает мне, как они вместе что-то делали на перемене.
– Я так рада за него. Я счастлива все это слышать.
– Он часто спрашивает про тебя. И очень скучает по любимой тете. Недавно я показала ему видео с твоим выступлением, и он так широко улыбался пока смотрел. А потом сказал, что у него самая красивая на земле тетя.
– Ох…Кори… – от ее слов на глаза наворачиваются слезы. – А как у тебя дела на работе?
– У меня тоже все хорошо. И, похоже, скоро меня повысят.
– Правда?
– Да. Руководитель отдела замолвил за меня словечко перед своим переводом.
– Это прекрасная новость, сестренка. Мне так сильно не хватает вас с Гарри. Я обязательно постараюсь найти время и провести с вами день. Мы сводим Гарри в развлекательный центр. И у нас будет время, чтобы поговорить.
– Я очень жду этого, сестренка. Гарри будет просто счастлив.
– Мне уже пора, дорогая. Я так рада была услышать твой голос. Поцелуй от меня Гарри и скажи, что я очень сильно его люблю. И тебя тоже очень люблю.
– И мы тебя любим, родная. Береги себя, милая.
– И ты себя. Пока, Кори.
– Пока, Роза.