Воины игры. Генерал короля

Через пару минут в бой вступили увойды и урханы, врезаясь в ускоренном режиме в грязные толпы кривых и разнося их в клочья. Улицы горели. Окна и веси домов закрылись силовыми щитами до объявления красного уровня карантина. Повсюду слышались взрывы, крики и рёв гирдов и древесных драконов. Чёрный зловонный дым густыми клубами заволакивал свет прожекторов. В парке начался пожар – горели сотусы. К лабораторному комплексу подтянулись отряды тяжёлой пехоты, образовав защитный периметр. Авиация выжигала кривых с воздуха на площадях и широких улицах. Вскоре по улицам потекла бурая жижа. Бойцы стояли в ней по колени, продолжая батальный огонь по ползущей грязной массе кривых. Но их не становилось меньше. Их становилось больше и больше, словно весь город превратился в один гигантский портал. Они появлялись из теней, из-под земли, падали с крыш и карнизов зданий, выпадали из крон горящих сотусов, вываливались из лавок торговцев, ползли из углов сотнями, тысячами, десятками тысяч…

– Перезаражаюсь!!! – Имрен отступил за спины штурмовиков и быстро сбросил пустые контейнеры зарядов. Подвесив полные, снова вышел, остановившись между мохваном и горцем. – Авиация! Требую прикрытие!

– Принято!

Имрен оглянулся на отступивших назад воинов для перезарядки. Почти у всего отряда закончились заряды одновременно. Несколько перехватчиков пронеслись над головами штурмовиков и улицы взвились фотонными взрывами, полыхнув ярким зелёным светом во все стороны. Король успел закрыть рукой сканеры, чтобы не ослепнуть. На шипящей гари останков появились новые “дикие”, бездумно идущие на смерть, ради похищения девочки.

– Разделиться на три команды! Соблюдать очередность перезарядки!

– Принято!

– Авиация! Требую прикрытие! – Голос командира амазонок. Кажется, мохванки держат оборону на южных воротах города.

– Авиация! Требую прикрытие! – Голос офицера, держащего северные ворота.

– Западные ворота прорваны! Поднимайте флагманы!

– Корабли эвакуации! Поднять корабли эвакуации!!! – Крик мохвана в рации захлебнулся взрывами.

– Мать Фердмах! – Имрен бросил мимолётный взгляд на маркёры противников. Город наводнялся бесчисленным множеством кривых. Они текли в город волной со всех сторон, проникая, казалось, сквозь силовые поля и титантитовые алуны. – Эвакуировать мирное население! Авиация! Прикрытия кораблям эвакуации! Мы теряем город! Лабораторный комплекс забрать целиком! Там много раненых!

Сквозь чёрные клубы дыма, Имрен увидел опускающиеся корабли на крыши домов. Их шлюзы соединялись с запасными выходами жилищ одним непрерывным каналом. Люди покидали свои дома, бросая всё имущество и натягивая на ходу защитные скафандры. Каналы сбрасывались вместе с налипшими на них кривыми. Взлетающие корабли обжигали свои фюзеляжи напалмами, чтобы не принести в место прибытия хоть одного кривого.

Земля под ногами дрогнула – гигантский флагман поднял комплекс за спиной штурмовиков, осыпав бойцов кусками песка и земли.

– Забирайте теперь амазонок и летаргии морведей! В городе не должно никого остаться, кроме тяжёлой пехоты и увойдов! – Имрен отступил для перезарядки с несколькими бойцами. На их место моментально встали следующие бойцы, соблюдающие очередность ведения стрельбы. Впереди снова, без предупреждения рванули зелёные бомбы авиации, ослепив на мгновение все сканеры и мобильные прицелы. Но установки не замолкали. Они имели директивы подачи снарядов, и выслеживания целей с помощью анализаторов движения на подобный случай.

– Занять круговую оборону!

Много раз, видя кривых, Имрен боролся с желанием распустить крылья и взорвать пространство, как делал это его предок Сатталах. Но он останавливал себя. Он однажды пытался отбросить волну кривых таким способом. Но волна взрыва прошла сквозь их тела, не навредив им, только ещё больше разъярив. Кривым был страшен только огонь и экспансивные снаряды орудий. Что же они такое?

– Мохванки и летаргии эвакуированы. Гражданские эвакуированы все до единого. Остались только вы.

– Отступаем! Уводите увойдов из центра к периметру по заданным координатам!

– Готово!

– Кораблям эвакуации по моей команде забрать штурмовиков, установки и увойды! Приготовиться боевым флотилиям к тотальной бомбардировке города! На хрен, всё выжечь дотла!!!

– Ты собираешься спалить весь Милдеросс?

– Да!!! – Имрен не понял, кто обратился к нему с вопросом и продолжать выжимать своего робота, яростно плюющегося раскалёнными снарядами.

Над головами бойцов зависли корабли эвакуации. Внезапно волны кривых пошли на убыль. Через несколько минут город опустел. В пожарах не мелькнуло ни одной уродливой фигуры. Пушки смолкли, рыская дымящимися, раскалёнными, а местами и оплавленными дулами.

– Что за… – бойцы растерянно оглядывались по сторонам и проверяли исправность прицелов.

– Они ушли?

Имрен поднял голову и посмотрел на лабораторный комплекс, висящий в ночном небе в двадцати километрах над горящим городом.

– Комплекс, ответь.

– Да?

– У вас тихо?

– Да.

Король встревоженно следил глазами за грузовым флагманом, тянущим под собой гигантское здание целиком.

– С кем я говорю?

В ответ шум эфира. Солдаты с ужасом стали разбегаться в стороны, когда лабораторный комплекс внезапно сорвался и начал падать на них. Имрен вошёл в ускорение и, ворвавшись в ближайшее здание сети оборонных залов, включил резонаторы и направил их лучи на падающий комплекс. Здание мягко и плавно замедлилось, а затем застыло в сиянии установок, утопая в густом дыме пожаров. По краям карнизов комплекса крутились аварийные лампы, сообщая о включенной фильтрации воздуха внутри и, возможно, сработавших небольших увойдах обороны.

Имрен несколько секунд смотрел на комплекс. Нет, увойды не включились внутри. Слишком тихо.

– Освободи мне крылья!!! – Король дёрнул ремень, откидывая в сторону заплечные части экзоскелета и повернулся спиной к ближайшему штурмовику.

– Готово.

– Сбросьте гравимодули моим штурмовикам! Лаборатория и грузовой корабль атакованы! Они пробрались внутрь! Включите увойдов внутри грузового флагмана и комплекса! Пусть грузовые спускаются в комплекс! Флагман не защищать! На самоуничтожение его! Всех в комплекс!!! Всех!!! Догоняйте!

Имрен взвился в воздух, вошёл в ускорение, на лету заряжая винтовки на турелях. Его крылья оглушительно били воздух, поднимая огромного робота с бортовыми орудиями. Чем выше он поднимался, тем сильнее ощущал потерю сил и боль в спине между лопатками. Король не помнил, как ворвался в зал парящего здания, проломив стену. Его орудия взвыли, пайкчхики подняли в воздух несколько пронзённых кривых над головой и отбросили их в проломленную стену. Имрен кружился в ярости, сметая уродов то крыльями, то деталями экзоскелета, расстреливая в упор из винтовок, просто хватая тварей за шеи и бросая о стены, снося головы копейными навершиями своих кос. Из его горла раздавался рёв зверя, кожа трещала ржавым металлом, выбрасывая в выпущенные когти яд ллояров, когда опустели обоймы орудий. Рядом разлетелась колба телепортера от его удара крылом. Видя, как стремительно садятся аккумуляторы из-за перегрузок, король молился. Успеть! Только бы успеть!

Он остановился – экзоскелет замер с поднятой рукой для удара. Перед королем стоял боец подкрепления, глядя на него испуганными глазами. Король справился один, очистив зал и пространство вокруг капсулы с девочкой. Никто из раненых не пострадал. Не повреждена ни одна капсула. Только две кабины телепорта лежали грудами сверкающих осколков. Аккумуляторы робота сели окончательно и экзоскелет начал заваливаться, увлекая короля на покрытый бурой кровью кривых пол.

Яхиль смотрела на Имрена сквозь замазанный кровавыми разводами купол капсулы.

– Папочка, спасибо, – тихо прошептала княжна и снова закрыла глаза. По её щеке тихо скатилась слеза.

Он услышал её и, лёжа в разряженном роботе, улыбался, наблюдая, как бойцы снимают с него экзоскелет. Она жива! Он отстоял её! Он успел!

– Крылья придётся лечить, ты их порвал, когда поднял в воздух экзоскелет, – мохван приподнял крыло и Имрен взвыл от боли, раздирая пол когтями.

Король и маленькая княжна лежали в капсулах рядом и с улыбками смотрели друг другу в глаза.

3. Новый Милдеросс был отстроен на парящем острове дарханцириуса. Туда кривым не добраться. Остров постоянно “пел”, издавая высокочастотные вибрации. Но жители быстро к этому привыкли. Милдоры снова стали носить накидки, маски и закрытую одежду. Этому способствовали ещё и постоянные ветра, и туманы на острове. Кривые следовали за островом по всему Войору, пытаясь скрываться в его тени. Когда дарханцириус пролетал над океанами, кривые тонули в волнах. Но на следующем материке их снова становилось много. Они шли за летящим островом так, словно это был единственный свет в их жизни, суть их жизни.

Горожане давно перестали подходить к краям острова и с тревогой всматриваться в легионы уродливых созданий, следующих за городом в небе. Люди снова стали заниматься привычными делами и спокойно покидать город на кораблях, держась при посадке подальше от кривых. Все милдоры знали, что кривые идут за недостижимой маленькой княжной Яхиль. Они видели её сквозь толщу острова. И ждали. Однажды в безветренную погоду, когда остров лениво дрейфовал в облаках кримов, кривые стали собираться под ним, влезать друг на друга, создавая жуткую, шевелящуюся пирамиду, вытягивающуюся к дарханцириусу. Но у них ничего не вышло – пирамида рухнула, оставив на земле огромное бурое пятно разбитых кривых.

Это навело короля на тревожные мысли. В любой день, в любое время суток, остров может долететь до высоких гор или скал. Тогда кривые снова атакуют Милдеросс. Края острова стали патрулировать метеорологические автономные станции, чтобы вовремя скорректировать полёт и увести от гор и скал. Только после этого Имрен стал спать почти спокойно, прижимая к груди невесту сына. Яхиль больше не отходила от него ни на шаг, трогательно заботясь о нём и помогая решать государственные и городские дела. При этом она продолжала обучаться в квантовых лабораториях, посещала тренировочные залы и библиотеки, часто задерживалась в ясельных колониях морведей, ухаживая за странными и опасными существами. Девочка настойчиво преследовала не ясную королю цель, внимательно изучая хроники боёв, генетику, квантовую и фотонную физику. Она всё чаще творила перед собой крестообразный жест и наблюдала за следующим за движением руки неоном. Её брови в этот момент хмурились и, задумавшись, девочка уходила снова в библиотеки, буквально взрывая все информносители. Но чем больше она искала и находила, тем печальнее становилось её лицо.

– Над чем ты работаешь, Яхилька? – Имрен присел рядом с девочкой в лаборатории.

Княжна увлечённо смотрела в фотонный аппарат мохванов и вносила пометки в портативный компьютер на своём запястье.

– Папа, взгляни на это, – Яхиль вынесла изображение мощного мохванского микроскопа на монитор.

– Ну, кварки.

– “Зоопарк кварков”, – поправила его девочка.

– И что?

– Все учёные делят их на семьи, категории, спины, поколения и так далее.

– А что ты видишь, дочка? – Имрен с любопытством рассматривал динамичную голограмму.

– Это семьи душ. Один кварк – одна семья или класс душ. Они имеют либо огромную массу уже сформированной семьи, либо ещё никакой массы, готовые в любой момент создать новые семьи. Они постоянно воюют и порождают новые семьи, создавая непрерывный коловрат кривы и правы. По отношению к ним, мы – макромир со своими наборами таких же семей. А мы – микромир для другой области тессеракта Мироздания.

Имрен непонимающе повернулся к девочке.

– К чему ты клонишь, Яхиль?

Княжна отодвинулась от стола и сложила руки на коленях.

– Папа, скажи, почему никто из потомков не способен удерживать границы тридцати двух завоеванных Сатталахом плоскостей тессерактов Мироздания?

– Потому что в каждом тессеракте постоянно появляются новые боги, желающие захватить их.

– Нет, папа. Это не так. Потому что тессерактов Сатталаха уже нет там, где они отмечены на ваших картах. Пытаясь удержать границы владений, вы постоянно вторгались в чужие миры, угрожая их целостности. Их владыки шли в бой с вами, чтобы защитить свои миры, не понимая причин вашего нападения.

Губы Имрена побелели. Король растерянно отвернулся.

– Я всё ещё не понимаю тебя, Яхилька.

– Тессеракты не стоят на месте, отец. Они все постоянно двигаются, смешиваются, внедряются друг в друга, снова распадаются на отдельные кубы. При смешивании некоторые плоскости меняются местами. Наша плоскость тессеракта, уже давно принадлежит другому тессеракту, а вы продолжаете отстаивать право на тридцать два тессеракта, будто это кубики, склеенные между собой. Завтра мы станем микромиром для тех, кто сейчас является микромиром по отношению к нам, и даже не заметим этого, когда наш тессеракт войдёт внутрь другого и свернётся там. На наших жизнях движение тессерактов, их сворачивание или развёртка не ощущается. Нам остается только беречь границы собственной плоскости, но не всего тессеракта. Крест Мироздания “дышит”, образуя из бесконечного множества таких же крестов бесконечное множество фигур снаружи и внутри себя. Он как тор, постоянно втягивается и расправляется.

А кварки – лишь видимое отражение их семейства, класса. Ты смотришь на экран и думаешь, что они здесь, под микроскопом. Они не здесь. Они вокруг нас в виде макромира и микромира одновременно. Сложно представить. Но это так.

– И что тебе даст нахождение и определение характеристик кварков?

Девочка мотнула головой.

– Пока не знаю. Возможно, ничего мне это не даст, отец. Я пытаюсь понять то, что не укладывается в рамки ни одной существующей на данный момент науки. Но я поняла, что наш мир не такой, каким кажется. Мы и наш мир – это как взаимопроникающие структуры, но при этом не властвующие над контурами ни своими, ни других миров; не влияющие на их составляющую, но при этом все обитатели являются частью этих микро- и макромиров.

Имрен потрясённо смотрел на девочку. Она не простой ребёнок. Это настоящий потомок Сатталаха и х-игрока. Только игроки могли видеть суть Мироздания. Только Сатталах имел терпение и волю добиваться цели и изучать миры тессеракта. Не было исхода землян. Плоскость их мира затерялась в другом тессеракте, если Яхиль права. Войори сейчас поддерживают дипломатические отношения совсем с другой Землёй, где попросту не существует игроков и никогда не существовало! В этом, изменённом тессеракте остались х-игроки только на Войоре! Те самые игроки, за которыми охотятся кривые! Они похищают детей с генами х-игроков! Других же похищенных детей со временем находили, и находят едва ли не каждый день мёртвыми на разных континентах.

У Имрена не проявились загадочные качества х-игроков. Но и его пытались убить кривые. И Джахарвалла никто не преследовал. Пока не преследовал, потому что он шёл в бой с включённым и затемнённым забралом.

Король медленно поднялся, и рассеянно поцеловав Яхиль в макушку, кивнул учёным. Мохваны поняли его без слов – проверить теорию движения тессерактов. Княжна, похоже, даже не заметила ухода отца, снова погрузившись в свои исследования.

Нужно проверить всё. Имрен оглянулся на девочку и вызвал корабль к шлюзам замка. Если она права, то станет легче остановить кривых. Джахарвалл ещё в том возрасте, когда кривые могут попытаться его похитить. Кривые не боятся низкочастотного взрыва его крыльев, но их может остановить высокочастотные волны киберхоралов Огли. Если это так, то кривые – малая проблема цивилизации войори. За кривыми стоит гораздо более развитый и опасный враг. Кривые – это не стихийное бедствие, как считалось раньше. За ними стоит их создатель – х-игрок, понимающий всю физику движения тессерактов, если исходить из логики Яхиль. А её теорию легко проверить, опровергнуть или подтвердить.

Взяв с собой небольшой гарнизон тяжёлых штурмовиков, полк увойдов и бригаду учёных, король вылетел к островам Тёмного лабиринта. Имея связь с островами, Имрену не составило труда найти сына. Джахарвалл был удивлён неожиданным появлением отца и очень обрадовался, крепко обняв его.

– Отец! Что за дела привели тебя сюда?

– Ты сейчас не занят? – Имрен окинул взглядом кабинет принца, заметив раскрытые нараспашку окна и беспорядок на рабочих столах.

– Пока нет. Только проснулся, – юноша взъерошил не заплетённые в пайкчхики волосы и смущённо улыбнулся. Разглядывая родное лицо, принц заметил тёмные круги под глазами отца.

– Дай мне время, отец. Через десять минут встретимся в главном зале крепости. Ты ворвался в моё гнездо так, словно тебя укусила азинеда.

– Я тебя понял, – Имрен вышел и широким шагом прошёл по коридорам, оглядывая патрульных оценивающим взглядом. Везде порядок, кроме кабинета сына. Доспехи бойцов сверкают, оружие в должном состоянии, грамотно расставлены посты. Король прижался к стене, пропуская отряд штурмовиков, покидающих крепость, чтобы сменить караул. Войдя в главный зал, Имрен плюхнулся в кресло и зевнул – не спал трое суток, изучая предоставленные учёными материалы. Район зеркала Ора обследован. Ребро оказалось действительно открытым. И из него немыслимыми полчищами накатывали волны кривых. И такое ребро явно не одно сейчас впускает кривых в их мир. Учёным понадобилось несколько дней, чтобы закрыть найденное открытое ребро и опечатать шевроном Михаила, чтобы его уже никто не смог взломать из тех, кто не имеет этой печати в крови. Но открытых рёбер на Войоре может быть десятки тысяч!

Джахарвалл отдал распоряжение подать завтрак и спустился в зал. Его отец спал, сидя в кресле, уронив голову на руки. Следующие за принцем офицеры моментально притихли, увидев короля.

Мохваны и угзи тихо поели и покинули зал, занявшись привычной работой. Бросив на изнурённого отца сочувствующий взгляд, Джахарвалл тихо снял с его запястья портативный компьютер и, надев на свою руку, включил его, окружив себя голограммной колбой мониторов. Отец привёз несколько киберхоралов Огли. Файлы исследований княжны Гайяна. Она стала учёным? Джахарвалл открыл файлы и стал внимательно изучать их. Её работа сводится к движению тессерактов и смене плоскостей между ними. Всё чётко обоснованно. Приведены таблицы, графики и формулы расчётов периодичности движения с допущениями погрешностей по системе аномальной математики Древних. Дальше следовали файлы мохванов. Волки подтвердили её открытие. Это потрясающе! Принц с восторгом листал слайды, удивляясь глубоким знаниям физики и математики маленькой девочки. Она определённо игрок. Ни войори, ни мохваны не способны поднять уравнения на подобный уровень! Уровень Созидателя Материй! Уровень игрока богини Кати и королевы Риоли! А вот и причина прибытия отца. Принц нахмурился, с сомнением читая файлы отца. Краем глаза, Джахарвалл заметил, что отец медленно выпадает из кресла. Юноша бросился к нему и успел подхватить могучее тело, включил трансформацию кресла, придав нужную форму, чтобы родной человек немного отдохнул. И снова замер внутри колбы компьютера.

В зал вошёл Раккан и, ворча под нос, вцепился гребнем в волосы принца, гремя цепями для боевых пайкчхиков.

– Ты бы хоть не позорился. Вышел в главный зал без пайкчхиков, без одежды, в одном схенти. Бездарь!

– Мне жарко, – пробубнил Джахарвалл, продолжая двигать слайды перед собой.

– Дурной тон выходить к офицерам в таком виде. Да ещё и без ускха и венца.

Принц бросил на угзи гневный взгляд.

– Замолчи, Раккан, – прошипел он, украдкой поглядывая на спящего отца. – Короля разбудишь, убью. Делай свою работу молча, как подобает угзи. Ты мешаешь мне.

– Принято, – Раккан только сейчас увидел огромную фигуру Имрена. Крылья короля безвольно свисали по обеим сторонам кресла и время от времени мелко подрагивали. На них отчетливо бугрились свежие шрамы и следы лечения в капсуле.

– Что с ним?

– Чего? – Принц оглянулся.

– Что с отцом? У него были изорваны крылья. Видишь?

– Не знаю, – Джахарвалл с тревогой оглядел отца. – Проснётся, спрошу. И, Раккан, я теряю терпение. Доделывай пайкчхики и сгинь.

– Принято, – угзи намеренно дёрнул принца за косу, вплетая цепь и ухмыльнулся, услышав судорожный вздох. – Закончил.

– Проваливай уже! И больше не смей дёргать меня! Зубы выбью!

– Агась, – Раккан тихо засмеялся и вышел, бросив через плечо:

– По поводу зубов потом потолкуем. Ещё раз выйдешь в зал голым…

– Проваливай! – Джахарвалл в бешенстве швырнул вслед угзи своим ускхом. – И я не голый. Просто на острове очень жарко, – добавил он шёпотом, не отрывая взгляд от слайдов.

Имрен испуганно вскинулся спустя несколько часов и протёр лицо. Сын сидел рядом, окружённый колбой его компьютера.

– Я долго спал?

– Не важно. Тебе необходим отдых. Поешь, отец.

Король поморщился, собирая крылья. Отлежал суставы. Непослушной рукой взял со стола мясо и жадно впился в него зубами, запивая ядом ллояра и поглядывая на принца.

– Мы сделаем это, – Джахарвалл выключил компьютер и вернул браслет.

– Не боишься? – Имрен говорил с набитым ртом.

– Мы не можем рисковать другими игроками и нихмирами. Ты меня, безусловно, защитишь, отец, в случае внештатной ситуации. И у меня не трое семейственных угзи, а двадцать. И все они проверенные боями штурмовики и отличные стрелки.

Имрен кивнул, вытирая с подбородка пролитый сок сотуса.

– Что с твоими крыльями? – Джахарвалл поднялся и обошёл отца со спины, разглядывая едва зажившие раны.

– На Милдеросс напали, невзирая на включённые барьеры и щиты. Кривые проникли в город. Учёные и угзи не смогли обнаружить порталы. Мы уже год на дарханцириусе. Дрейфуем в облаках кримов. А крылья порвал, когда поднялся в воздух свой экзоскелет.

– Ты не долечился, отец.

– Это всё, на что способны капсулы. Яхиль говорит, что частоты войори изменились и капсулы больше не способны нас исцелять полностью. Они могут только поддерживать жизнь и немного регенерировать ткани.

Брови принца сдвинулись.

– А город? Его больше нет в пустыне?

– Так и есть. Я принял решение выжечь его дотла, – король внезапно задумался и медленно отодвинул чашу с соком. Голос. Он вспомнил голос, спросивший его о сожжении города. После этого голоса кривые начали стремительно отступать. И кто-то отвечал с грузового флагмана. Это был не кривой. Кривые не умеют говорить.

Имрен быстро включил связь с Милдероссом. Услышав нежный голос Яхиль, он расслабился.

– Доченька, проверь хроники нашего отступления в пустыне. Я слышал голос с грузового корабля, когда кривые проникли в него и лабораторный комплекс.

– Хорошо, папа. Когда ты вернёшься?

– Скоро, малышка. Скоро. До встречи.

– До встречи, папочка. Я люблю тебя.

– Доченька? Папочка? – Джахарвалл с улыбкой смотрел в посветлевшее лицо короля.

Его суровый и могучий отец буквально растаял, услышав голос девочки. Король смущённо отвёл глаза, поведя широкими плечами.

– Надеюсь, ты не в обиде?

– Нет, – принц продолжал улыбаться. Он не видел улыбки отца с момента смерти мамы.

– Я едва не потерял её, – уголки губ Имрена опустились. – Это за ней в тот день пришли кривые.

Джахарвалл понимающе кивнул, подумав, что отец точно женится на княжне, когда она подрастёт. Он порвал крылья, чтобы спасти её. Прислушавшись к себе, принц понял, что не сможет жениться на этой девочке. Отец любит её, а он не знает о ней ничего. И больше не хочет ничего знать. В его сердце девочка с золотыми глазами из Гайяна, которую он обязательно найдёт, когда миссия на островах закончится.

Имрен задумчиво постукивал браслетом по столу. Проверять работу сына он больше не собирался. Мальчик, судя по всему, справляется и без его помощи. Острова благоденствовали, пребывая в богатстве и благополучии. Появились укреплённые города, поля злаков и сады. Принц за один год сумел поднять экономику островов и очистить от большинства кривых.

– Сколько потерял людей? – Имрен уже знал неизменный ответ.

– Ни одного.

– Сколько потребуется финансовых вливаний в развитие?

– Ни сколько. Здесь достаточно ресурсов и шахт.

– Сколько нужно времени, чтобы стабилизировать экономику?

Молчание. Джахарвалл отвёл взгляд. Нисколько. Он может хоть сейчас возвращаться в Милдеросс. Но он питал надежду отправиться на поиски Яхиль на материк Рулы. А для этого ему нужно выкроить время.

– Как минимум три года, – через силу солгал он.

Имрен удовлетворённо кивнул и поднялся. Нужно готовить штурмовиков и увойды к операции. Сын последовал за отцом, раздумывая о суровых законах и традициях Рулы. Его отец король Войора, мог бы изменить эти законы. Но юноша также понимал, что образование исконных законов и традиций на разных материках их огромной планеты обусловлены условиями выживания и природой материков. Чем мягче климат и условия, тем мягче законы. Материк Рула с давних времен отличался жестоким климатом и тяжёлыми условиями выживания. Древние леса, заполненные большим обилием разных хищников, ураганные ветра, проливные дожди, стойкие, невыносимые морозы зимой и жаркое лето с разрастающимися с каждым днём стаями пыльных кровососов. Земля плодородная, но с трудом поддаётся обработке. Жители Рулы привыкли к тяжёлой работе и постоянному наблюдению за дикими лесами, чтобы не подпустить к селениям хищников. Они стали частью жестокого леса Рулы, как племя Гхагаввахх на севере уподобилось бесконечным снегам и сверкающим льдам, в которых почти невозможно найти пищу. Да и нерест азинед держал население северян в постоянном напряжении. Острова Тёмного лабиринта, не смотря на густые джунгли, полностью обеспечивали пищей и всем необходимым лимантийцев. Но и здесь тоже есть свои традиции и правила, основанные на особенностях местной флоры, фауны и климата. Здесь не принято оказывать помощь пострадавшему от когтей хищника. Аборигены Тёмного лабиринта считали, что пострадавший возмутил дух джунглей и понёс заслуженное наказание. Здесь не играют чистой пресной водой и нигде не строят фонтаны – дефицит воды установил собственные правила. Вода здесь дороже жизни отдельного лимантийца. За воду здесь могут убить. Однако двери в домах никогда не закрываются. В любой дом можно свободно войти и взять пищу, если голоден, взять одежду, если замёрз, выспаться в чужом гнезде, если устал. Никто не прогонит и не накажет. Такие же правила и в племени Гхагаввахх. Но в землях Рулы дома, словно крепости. Каждая семья блюдёт неприкосновенность своего жилища и имущества. Песни разных земель отличаются наречием. На одних землях восславляют богов пантеона Огли и Вардара, на других славят игроков и Древних, а за упоминание Огли могут казнить или насмерть забить камнями. Где-то поклоняются только мохванам Сиффире и Маджраю, ничего не зная об остальных богах. Есть небольшой остров в океане, где войори восхваляют только псов и почившую жрицу Аффиллу, не ведая о войнах последних столетий.