Клиника «Обскур»
– Кого?
– Женщину, точнее, что—то похожее на женщину. Всё было как в дымке, тёмные волосы, она была одета в светлое платье, испачканное кровью, её лицо было бледно, глаза налились. Такое бывает, когда капилляры лопнули. Левой рукой она взяла Билла за верхнюю часть челюсти, правой – за нижнюю. Резко дёрнула, и всё. Билл на тот момент был с гранатой, он уже успел выдернуть чеку. Так что прогремел взрыв, я отлетел, ударился головой, но ещё был в сознании, я помню. Хотел помочь Нике и Роми. Но пока пытался встать, Ники уже лежал, не моргая, а Роми выстрелил себе в висок. Вот тут я отключился. Потом уже смутно помню – черные мешки, вертолёт, и всё. Я здесь.
Врач не спешил вступать в диалог.
– Хотите сказать, что весь отряд убила женщина? Весь отряд мужиков с оружием… И в рукопашную смогла всех перебить?
Дик пожал плечами, ему было нечего добавить.
– Женщина была прозрачная. Как призрак?
– Возможно. Я понимаю, что звучит как бред, но говорю, что видел. Там была эта женщина. Посмотрите по камерам.
Доктор молчал.
– Хорошо, мы посмотрим, как ты и говоришь. А сейчас, – Аврор повернулся к двери, – зайдите.
В комнату вошли уже не солдаты, а двое мужчин в белом, санитары, в руках смирительная рубашка.
– Не сопротивляйся, Дик, будет только хуже!
– Нет—нет, – Дик резко встал, стул с грохотом упал. – Я говорю правду, посмотрите по камерам, она была там! Она убила всех! Она… Я не псих!
Санитары схватили его, скрутили и положили на пол, один держал руки, другой одевал смирительную рубаху. Дик пытался вырваться и кричал.
– Мы смотрели по камерам, Дик, там нет никакой женщины. После того как тебя избивали, после взрыва, после всех передряг твои нервы дали сбой. Плюс травма головы, и это все вылилось в галлюцинации. А твои сны? Кошмары? Думаешь, они не могли повлиять на рассудок, думаешь, ты после такого не сошёл с ума?! Воображение сыграло с тобой злую шутку. Ведь эта женщина похожа на твою мать, не так ли? Ну конечно, ведь тебя бросили родители в детстве, я читал твоё дело. От тебя отказались, страх одиночества раздавливал тебя, а стресс последнего задания добил. Всё говорит о том, что тебе нужно лечение, Дик. Не переживай, мы вылечим тебя. Конечно, придётся прописать много таблеток, возможно, даже использовать электрошок. Не могу обещать, что лечение будет быстрым… Но ты будешь здоров, Дик, это главное. И никаких призраков прошлого.
Доктор поднимает руку, даёт понять, чтобы Дика увели. Он все пытается вырваться, но санитары держат, будто в железных тисках, и Дику остаётся только глотать воздух и кричать о женщине, что она там была…
Именно такие мысли пролетели в голове Дика. Если он скажет, что видел прозрачный силуэт женщины, которая убила его отряд, то кошмары станут явью.
– Я не понимаю, почему капитан встал из своего укрытия. Пуля влетела ему в грудь, пробив бронежилет, и оставила дырку размером с кулак. – Спокойным тоном рассказывал Дик. – Буффало после смерти капитана открыл огонь первым, следом мы, пошла перестрелка с двух сторон. Судя по всему, Буффало пуля попала в левую руку, он отпустил дуло автомата. Из—за боли, шока, может, из—за судороги, он не отпустил палец, автомат потянуло вверх, и он упал на землю уже мёртвый. Билл подбежал к Буффало, думал помочь… Но взорвалась граната, то ли в него кто—то попал, то ли картель кинул свою. Дальше меня отбросило волной, я ударился головой, после слышал ещё выстрелы, а потом уже очнулся здесь.
– Это всё? – спросил Доктор.
Дик подумал.
– Да, это всё, что помню. Всё произошло так быстро, было трудно разобрать.
– Я понимаю.
– Что было на камерах?
– Всё снималось в отличном качестве до момента на кладбище, дальше видны только ноги и слышны звуки пальбы, крики. Ничего конкретного. Вот нам и было интересно, что там произошло.
– А что с Роми и Никой? – Дик знал уже ответ заранее, но хотел узнать, как они умерли.
– Ника с разорванным лицом, видимо, зацепила граната. Роми погиб от пуль в висок.
– Вы мне не скажете их настоящие имена?
– Это незачем, Дик. Вам не нужно знать. Я понимаю, возможно, вы бы хотели сходить на их могилы. Но этого не стоит делать. Не вините себя.
– Простите?
– После таких миссий большинство выживших задаются вопросом, почему именно они остались в живых. Мелькают мысли, мол, может, я выложился не по полной, чтобы их спасти? Но не думайте об этом, Дик, это всего лишь везение, случайность, совпадения. У меня ещё вопрос, вы в силах ответить, не устали?
– Задавайте.
– Я хотел бы поговорить о ваших кошмарах.
– При поступлении в армию я рассказывал о них. Прошёл кучу военных психологов.
– Я знаю. Но хочу, чтобы вы рассказали мне. Как вы живете с этим?
– Ну, всё началось в приюте. Мне снилось не что—то конкретное, скорее ощущения. Жуткий страх, холод, апатия, меня тянуло блевать от запахов сырости, мочи, говна, которые там были… Это жуткое место. Моё тело ломало, я чувствовал боль, когда просыпался. Элайзе было страшно за меня, она не знала, как помочь. Вызывала врачей, они наблюдали за мной, были психологи, но не находили отклонений. Я был здоров как физически, так и психологически, но сны повторялись день ото дня. Позже они нашли закономерность: примерно 80–88 минут после того, как засыпал, я мог спокойно спать до кошмара. Элайза спала со мной и будила, как только меня бросало в пот. Так я научился избегать частично тех ужасов. Сам кошмар я помнил, но тех чувств больше не испытывал. В пятнадцать лет Элайза подарила часы, которые будили меня, когда поднимался пульс.
– То есть вы где—то спали по полтора часа? Вам хватало? Этого же мало.
– Через пару часов я мог снова заснуть, потом опять просыпался. Когда был в приюте, так ещё можно жить, постоянно не высыпаешься, но можно пойти вздремнуть в любую минуту. А вот уже в армии это было невозможно, мой график сна не подходил, и приходилось спать, как обычные люди, погружаться в кошмар.
– И цена была большая для вас?
– Да. – Дик опустил глаза. – К сожалению. Год я служил, проходил разные тесты, за мной наблюдали, чтобы допустить до полноценной службы. Проверяли, как я буду совмещать свой график сна и стандартные военные тренировки.
– Хорошо. Я понял. Раз вы здесь, значит, прошли успешно.
– Когда я был в штабе, писал статьи, у меня получалось спать по полтора часа и работать.
– А когда вам надо было вылететь на точку? – Аврор с интересом наблюдал за ним, за ответами. Это был интересный случай, первый в карьере.
– Я спал, как и обычно. С кошмарами.
– Угу. Думаю, мы закончили на сегодня.
– На сегодня? – Удивился Дик.
– Конечно, ты думал, это всё? Тебя ещё пару раз будет допрашивать офицеры, потом небольшая реабилитация, разговоры с психиатрами. Ты был в полной жопе, сынок, и нам надо убедиться, что, когда выйдешь, не сойдёшь с ума и не нанесёшь вред себе и другим. У тебя ещё два месяца есть по контракту, так что поживёшь в казарме, и, если всё хорошо, то в этот срок мы уложимся. А сейчас – отдыхай. Но могу точно сказать, что эта была последняя миссия, дальше тебя посылать – огромный риск для психического здоровья. Ты и так много пережил.
Контракт Дика подошёл к концу, всё это время он восстанавливал своё физическое и ментальное состояние. К нему приставили одного офицера, чтобы наблюдал за его формой, было несколько психологов, которые разговаривали о жизни до армии, о нынешних проблемах, последней миссии и планах на будущее. Офицер не так сильно гонял Дика, как новобранцев, как—никак, Дик уже одной ногой на гражданке, его задача – восстановить тело и дух, так что просто надо дать цель, чтобы он от скуки не шатался по казарме. Смотреть за его психическим здоровьем, не давать думать о прошлой миссии – это уже задача психологов. Они поднимали этот вопрос, и Дик рассказывал ту же историю, что и доктору Аврору Нейту. Не отходил от неё, никаких женщин на кладбище.
Всё это время он и сам себя переубеждал. Столько всего навалилось за один день, вероятно, это была галлюцинация. Никакой женщины не было, это чёртов картель расстрелял его отряд. А он был не в своём уме и не смог помочь отряду. Чувство вины давило на Дика. Он подвёл их всех.
Аврор Нейт уже ждал его в кабинете. Здесь он был побольше, чем тот закуток, где они разговаривали в первый раз. Но всё равно скромный, не огромный, зато светлый, два окна выходили на солнечную сторону. Весь стеллаж забит книгами, и удобное кресло рядом со столом. Туда Дик и сел.
– Ну что, сынок. Могу тебя поздравить…
– Я здоров?
Доктор улыбнулся.
– Нет, Дик. Никто не здоров. Прости, всегда становится забавно, когда так пациенты говорят. Просто ты можешь сосуществовать в обществе, не навредив им и себе. И это хорошо. Но твоё психическое состояние может в любой момент ухудшиться, помни это. Хватает одной высадки в горячей точке, и солдаты уходили после контракта. И через месяц, два, полгода, год, пять лет… Появлялись отклонения от нормы.
– Какие?
– Посттравматическое стрессовое расстройство. Галлюцинации слуховые или зрительные – всё это может привести к плохому сну. Хотя в твоём случае это уже не грозит, – доктор усмехнулся. – Потом алкоголь… Запомни, если алкоголь начал помогать тебе в стрессе, то это всего лишь кажется, на деле он лишь ухудшает состояние. Лучше не закрывайся в себе, обращайся к врачам, мы никогда не бросим. Но мы не можем быть нянькой и следить за тобой во внешнем мире, об этом ты сам должен позаботиться. Понимаешь? Мы дадим тебе хорошую рекомендацию как журналиста. Можешь не спешить с работой, у тебя хорошая пенсия.
– Хорошо. – Дик понял. Но его напугало, когда доктор сказал про галлюцинации, он сразу вспомнил чёртово кладбище.
– Ладно, Дик. – Доктор подал ему руку, прощаясь. – Можешь собирать вещи. Ну, я думаю, тебя ещё встретит офицер, сопроводит. Так что отдыхай, узнай этот мир другим взглядом, а не через призму войны.
Дик уже сделал пару шагов, когда Аврор ещё раз его остановил.
– Хочу ещё повторить, Дик. Напомнить, что твой отряд не являлся твоими друзьями. Это бывает частая проблема, люди путаются после трагедии. Есть большой шанс, что ты начнёшь грузить себя, и я хочу, чтобы ты сразу пришёл, когда это начнётся. Плюс твой мозг начнёт скучать по той энергии, которая была в экстремальных условиях. Начнёшь вспоминать о той трагедии, тебе будет становиться всё хуже, неправильные вопросы будешь себе задавать. Мы не плачем из—за каждого умершего человека, по статистике, в год умирает пятьдесят миллионов людей, почти сто сорок тысяч в день. По каждому человеку мы не бьёмся в истерике, как за родным или знакомым, ведь они для нас пустые, и это нормально, слез столько не хватит, это психологическая защита. Мы не знаем их, их истории. Те, кого вы убили в Мексике, тоже были люди, но вряд ли ты будешь корить себя за них. Так и не кори себя за сослуживцев отряда. Надеюсь, мои опасения напрасны.
Дик поблагодарил врача и вышел из кабинета. Но у него уже возник страх перед чем—то новым для него.
5. …ПОРА ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ…
Прошло семьдесят девять дней с последней миссии. Эти дни Дик восстанавливал здоровье – психологическое и физическое.
Такси подъехало к особняку «МАДАМ ЭЛАЙЗЫ». Он тут же вспомнил тот самый первый день, когда в последний раз видел родителей. Да, вряд ли это можно забыть. Зайдя в дом, он увидел Майю, дочь Пирожка, она ухаживает за Элайзой. Она поприветствовала его, попросила сумку оставить у порога, позже отнесёт в его старую комнату.
– Элайза у себя.
Он шёл по коридору и не узнавал это место. Тихо. Больше не было криков детей, раньше они бегали по всему особняку, играли в догонялки или прятки.
Подойдя к комнате, он не сразу решился постучать. Слишком давно не виделись, обменивались лишь письмами.
– Войдите! – прозвучал больной голос.
Она лежала на кровати, подключённая к капельнице. Рядом кислородная маска с баллонами. Пять лет назад у неё был первый сердечный приступ, а после обнаружили рак лёгких.
Элайза удивилась появлению Дика и очень обрадовалась, щёки порозовели, и сама она расцвела, будто цветок. Привстала с кровати с распростёртыми объятьями.
Элайза ждала его как родного сына, у неё всегда было такое отношение.
– О, Дик, я так рада тебя видеть. Почему ты не написал? Я бы подготовилась к твоему приезду, приготовили бы твои любимые кексы. Да и я бы накрасилась, чтобы встретить такого красавца.
– Ты и так прекрасна, Элайза. И всегда была!
– Прекрати. Не смущай. Как ты? Поедешь ещё в армию?
– Нет, – вздохнул Дик. – Я закончил там работу.
– Всё хорошо, не случилось ничего? – с подозрением спросила она.
– Всё хорошо, мой контракт закончился.
– О, очень рада, ведь я так за тебя волновалась. Хоть ты и писал, что всего лишь сидишь в штабе и пишешь статьи, но всё равно я боялась, что тебя пошлют в опасное место.
Дик не рассказывал, что участвовал в военных операциях, не хотел волновать.
– Что там единственное смертельное, так это скука.
– Ой, пусть так. То, что показывают по новостям, страшно. Кто—то кого—то убил, кто—то у кого—то что—то украл. А что в России творится? Запустили космическую станцию для подзарядки роботов пару лет назад, но поговаривают, что там проводятся эксперименты над людьми. И да, сколько людей потеряли работу из—за этих роботов, как возводят большие стены вокруг городов, выгоняя недовольных. Хорошо, что наше правительство ещё никуда не влезает. А то вся Мексика готовится к восстанию. Недавно был взорван весь район из—за какого—то картеля… Не помню, как называется.
Зато он помнит.
– Хватит об этом. Как у тебя дела?
– У меня всё, как видишь, неплохо. Майя, та девушка, которая тебя, наверное, встретила… Ведь встретила?
– Да.
– Она просто замечательная, помогает мне во всём. Стив сегодня на выходном, с детьми пошёл гулять в парк. Он, кстати, всё так же вкусно готовит.
– Может, мы Стиву дадим ещё выходной? Я пока останусь здесь.
– Ты будешь здесь и не собираешься никуда уезжать?
– Да.
Элайза обрадовалась, как ребёнок, которому сделали подарок, о котором он всегда мечтал.
– Как же я рада, очень. – Но уже было видно, что она утомилась: дыхание участилось, глаза потихоньку закрывались.
– Поспи! – посоветовал Дик.
– А ты?
– Я побуду с тобой. Дорога была долгой. Может, тоже посплю, если не против?
– Нет. – Она сжала его руку крепко. – Ты не голоден? Думаю, на кухне найдётся, что покушать.
– Спасибо, позже. Хочу побыть с тобой.
Её глаза загорелись.
– Ох, как же давно я не слышала таких слов. Последний раз от Шона. Как же мы любили друг друга, а как мы с ним совпадали во вкусах, почти на всё… – Эльза начала потихоньку засыпать. – Надеюсь, ты найдёшь себе очаровательную девушку после армии.
Она уснула. Дик рад был находиться с ней рядом, особенно в эти тяжёлые дни, когда она так истощена. Он крепче взял её руку, устроился поудобней в кресле и смотрел на Элайзу, пока сам не уснул.
Руки с ногами пристёгнуты к креслу, меня везут по тому же самому коридору. Пахнет плесенью, сыростью. Ужасные крики. Меня завозят в открытую палату, уже знакомую, оставляют привязанным, развернув лицо к двери. Человек в белом уходит. Не знаю, где я, что здесь делаю? Почему они все кричат, остановите этот болезненный смех.
Дик вздрогнул от звонка на часах, не понял, где находится, оглянулся. За окном стемнело. Дыхание участилось, как после пробежки, вспотел.
– Не волнуйся! – Элайза дотронулась до его руки. – Они так и остались?
– Да. Не оставляют меня никак. – На этот раз ему уже снилось что—то другое, всё начало меняться. Он такого ещё не видел. – Ты уже проснулась?
– Я уже давно проснулась, решила не будить тебя. Так мило смотреть, как ты спишь, ещё с тех времён, когда ты был маленький. Я ложилась с тобой, ты скручивался, как котёнок, и засыпал. Но эти твои кошмары всегда меня пугали. Мне трудно представить, каково тебе.
– Бывают, но уже не так часто, как раньше, – соврал он, чтобы не волновалась. Сам не может к ним привыкнуть, после каждого кошмара чувствует себя как в первый раз.
– Один и тот же сон?
Дик с задержкой кивнул, решив не объяснять, что последние два кошмара были другими.
– Я до сих пор не понимаю, почему он мне снится, почему одно и то же? Такое ощущение, что сон пытается мне что—то сказать, но я столько лет не понимаю что.
– Ох, милый. Хотела бы я тебе помочь избавиться от них или хотя бы дать ответ на твой вопрос.
– Всему своё время, да? – Дик улыбнулся.
– Да, – Элайза тоже натянула улыбку.
– Я никогда не спрашивал у тебя. Боялся узнать, кто они были и почему.
– Твои родители?
– Да. Они никогда не приходили ко мне?
Элайза тяжело вздохнула.
– Нет, Дик, они не приходили. Но я видела твоих родителей через неделю после того, как они отдали тебя. Не вживую. Это было по телевизору, их задержала полиция за неуплату налогов, и они пытались скрыться. Приговорили к пяти годам лишения свободы. Оливер и Линда Митчеллы. Я подумала, вот почему они отдали тебя. Но всё же не понимала, зачем? Тебя бы всё равно забрали у них и отправили в другое место. У меня были некоторые связи, и я смогла получить информацию о твоих родителях в тюрьме. Спустя четыре месяца после задержания Оливер повесился. Совпадение или нет, но на той же неделе Линду избили сокамерницы. Она чуть не умерла, а тут ещё смерть Оливера… Не представляю, что она пережила, но в итоге её перевели в психиатрическую клинику.
– Она ещё там?
– Нет, милый. Через два месяца убили в её же палате. Кто—то перерезал ей горло. Убийцу не нашли. Выяснилось, что они не только должны были государству, но и ещё одной мафии. Я поняла, почему они отдали сюда тебя – чтобы не нашли. Когда я всё это узнала, я так молила бога, чтобы ты не спрашивал о них. Я не знала, что тебе сказать, неужели правду? Маленькому мальчику нужна такая правда? Не думаю! Конечно, я бы солгала, но жить с грузом лжи очень не хотелось. Но ты не спрашивал, и прости, что тебе пришлось узнать об этом.
– Это прошлое. Что сделано, то сделано. Я всего лишь хотел закрыть этот вопрос и, может быть, получить ответ, почему мне снится один и тот же кошмар. Но настоящий родитель – это ты! – Дик поцеловал её руку и легонько сжал. – Ты меня воспитала, дала крышу над головой, еду и была со мной, когда мучали кошмары. Они поступили правильно, что оградили меня от опасности, но всё остальное просрали. Прости за такое выражение.
– Ничего, Дик. Я понимаю. Мне недолго осталось, и я очень рада, что смогла тебя увидеть.
– Конечно, я пришёл, ты единственный для меня близкий человек.
– Этот дом… – Она не смогла сдержать слезы, вспоминая всё, что с ним связано. – Я не жалею о своей жизни, и мои слезы не об этом. Они о счастливых воспоминаниях. О ваших радостных лицах, о прекрасных и искренних глазах, каждый праздник мы встречали здесь. Ты помнишь Рождество, дни рождения Моргана, Итона, Майкла, Веры, Эмили, Эдди? Ох, я думала, разорюсь на одних подарках, и будем спать под открытым небом.
– Это было бы тоже неплохо, – улыбнулся Дик. – Главное, чтобы ты была с нами.
– Мне радостно это слышать. Вы все меня помните, не забыли, навещаете и помогаете в эти непростые дни. После моей смерти вам достанется этот дом… Тебе – машина, подарок Оливера. Помнишь его? Как он был влюблён в меня, предлагал уехать, но как я могла вас бросить? Он был богат, но я видела, какой он ветреный и непостоянный. Он жил сегодняшним днём, не думал о завтра. Надеюсь, он понял меня, когда я отказала. Помню, как он пытался тебя научить ездить на машине, сколько тебе тогда было, четырнадцать?
– Пятнадцать.
– Ты ему приглянулся, он сказал, что в тебе увидел себя. Закрытый, весь в своих мыслях, ни с кем не делишься эмоциями, как и он.
– Я помню тот день. Он говорил, что моё копание в голове – я как пират в поиске сокровищ. Это постоянная погоня за золотом не закончится, как только находишь ответ, то сразу отыщешь новый вопрос, по которому опять пропадёшь, выпадешь из реального мира. Нужно просто быть здесь, не смотреть назад, только вперёд.
– Вот отчего он постоянно закрывался, не хотел думать, просто делал. Такой простой и неловкий, – посмеялась она. – Как я и сказала, эта машина твоя. Он подарил её тебе, хотел, чтобы ты нашёл дорогу своей жизни, по которой будешь ехать и не думать о прошлом, дорога заберёт и все мысли о будущем, как она забирала у него.
– Я не могу её принять, мы ведь с ним знакомы были лишь один день.
– Нужна. В тебе он видел путника.
– Я пока здесь, с тобой, никуда не собираюсь ехать.
– Но я хотела бы попросить тебя кое о чем. Я сказала это всем и тебе тоже. Не хочу, чтобы я угасала на ваших глазах, чтобы ты видел, как я умираю. Я потратила столько времени, чтобы всегда видеть твои глаза счастливыми. А я ведь обещала себе и родителям, что дети в этом доме грустить не будут. А для меня, хоть ты и вырос, но по—прежнему мальчик Дик, весь в своих мыслях. Я не смогу запретить появиться на моих похоронах, но до этого – умоляю, не стоит. Сделай это для меня. Сядь в машину и езжай куда глаза глядят. Найди себе хорошую девушку, быть одиноким в этом большом мире трудно. Найди цель и не зацикливайся на мне, я ещё не умираю и поживу.
Тяжёлый вздох заставил сердце Дика сжаться, ему больно видеть такую Элайзу.
Он направился в свою комнату. На застеленной кровати были аккуратно сложены вещи. Впервые открыл ноутбук за последние два месяца, во время реабилитации его оберегали от лишней информации.
Теперь ему необходимо найти работу и жилье. Он подумал, в какой город ему хотелось бы отправиться, уж точно недалеко от Элайзы. Выбор пал на Бостон. Он выписал номера компаний, где требовались редакторы статей. Не горел желанием брать на себя тяжёлую работу, особенно писать статьи про мир, о котором ничего не знает. Его жизнь была ограничена этим домом и армией. Он не ходил со всеми в выходные по барам, стриптиз—клубам, как другие ребята из казармы. Как заметил Оливер, постоянно находился в своей голове.
Дик задумался, может, стоит поискать то самое кладбище в Мексике? И не смог удержаться от соблазна.
«Кровавые глаза» вели перестрелку с другой неизвестной бандой. Пострадали от взрывов больше двадцати домов, а также кладбище «Rosa caída». 4
Он покопался ещё в интернете и нашёл заметку.
Местные прозвали кладбище как «Alba caída» 5 .История гласит, что женщина Альба убила мужа при ссоре. Это была дружная семья, но в одну ночь Альба сошла с ума, вырезала сердце у собственного мужа и детей. Уже на кладбище она покончила с жизнью, перерезав вены. После этого случая на кладбище никого больше не хоронили. Его прозвали проклятым местом, жители старались как можно реже туда заходить, даже отказывались от того, чтобы навестить погибших родственников. Местные боялись этого места, считали, что Альба ещё бродит по кладбищу, ищет жертву, у которой можно вырезать сердце.
Он нашёл фотографии убитой семьи. На них муж лежал на кровати, сложив руки на животе, а рядом были дети. Женщина же лежала мёртвой на кладбище в платье, практически полностью пропитанном кровью. По его телу пробежала дрожь. Это была та женщина, которую он видел на кладбище! Закрыв ноутбук, Дик попытался собраться с мыслями. Два месяца он убеждал себя, что ничего не видел, что это была просто игра воображения перед смертью. «Ведь призраков не существует, да?» – этот вопрос не давал ему покоя всю ночь.
Утром, когда он услышал, как хлопнула входная дверь, на его ноутбук пришло сообщение. Он посмотрел в окно и увидел, что Майя повезла Элайзу на коляске на большое поле за домом.
Дик взглянул на сообщение – это была компания "Довод", куда он подал заявление на работу. В письме просили его приехать на собеседование завтра.
Он спустился, вышел на поле и поздоровался с Элайзой и Майей. Майя оставила Элайзу Дику и пошла готовиться к обеду:
– Что вы предпочитаете?
– Конечно, макароны с сыром, поджаренным перцем и свининой, а на десерт – кофейное мороженое. Я ничего не забыла, Дик?
– Нет, Элайза, ничего. – Дик улыбнулся, ему было приятно, что она помнит.
После прогулки к обеду все трое собрались за столом. Разговаривали обо всем, но больше всего о детстве. Элайза и Майя рассказали несколько интересных историй. После обеда Майя начала убирать со стола, а Дик, взяв на руки Элайзу, поднялся по ступенькам.
– Хорошо посидели. Я так давно не смеялась. Знаешь, что я заметила?
– Что?
– Как на тебя смотрит Майя. Ты определённо ей нравишься. А как тебе она?
– Эм, я даже не задумывался об этом. Плюс ты же говорила, что я должен уехать.
– Но ты мог бы забрать ее с собой.
Дик занёс Элайзу в комнату, положил на кровать и накрыл одеялом.
– Мне некуда её забирать, у меня ничего нет. Лишь кошмары, которые приносят мучения.