– Ты замерзла, – вдруг произносит он и тянет край покрывала, чтобы набросить на меня. – Иди сюда…
Я понимаю, что уже никакого бондажа не будет, чувствую, что он передумал, и это, пожалуй, даже к лучшему. И я даже знаю, чего он хочет сейчас, от него прямо волна идет.
– Не сдерживайся, – шепчу я, и он, приподнявшись на локте, смотрит мне в глаза:
– Мари…
– Ты меня слышал.
Завтра я наверняка пожалею о своем решении, потому что буду в синяках – в такие моменты Олег забывает обо всем и не контролирует силу, с которой прикасается ко мне, но и черт с ним – кого мне бояться? Это же не экшн, договоренность по поводу следов на это не распространяется.
…в конце концов мы сломали кровать. Ну, что ж, бывает, не всякому деревянному сооружению под силу выдержать напор двух тел, одно из которых весит куда больше ста килограммов.
– М-да… – тянет Олег, помогая мне подняться, и мы, посмотрев друг на друга, начинаем истошно хохотать. – Нанесли непоправимый урон имуществу.
– Ничего, переживет, он все равно ее выбрасывать хотел.
Олег вдруг обнимает меня и смотрит в глаза:
– Ты не сердишься на меня?
– Ну, что ты… мне с тобой хорошо. И все, что ты делаешь, мне хорошо.
Он подносит меня к стене, прижимает спиной, забрасывает мои ноги себе на бедра.
– Стену бы не сломать, – бормочет куда-то мне в шею, и я опять закатываюсь смехом. – Да тише ты, разбудим же всех…
– А никто еще и не спит… странно, что не пришли посмотреть, что за грохот.
Потом мы лежим на сброшенном прямо на пол матрасе, курим одну сигарету на двоих, и я, положив голову ему на грудь, прошу:
– Не пей больше…
– Нет, малыш, больше не буду. И за это прости.
– Тебе нужно было расслабиться, я понимаю, но я боюсь тебя, такого.
– Мари, мы не вчера познакомились, и твои слова меня расстраивают.
– У тебя язык заплетается, – смеюсь я. – Давай завтра об этом поговорим.
Олег тушит окурок в пепельнице, отодвигает ее подальше, подминает меня к себе под бок и утыкается лицом в шею:
– Не отпущу никуда.
– Спи. Я никуда не собираюсь.
Утро начинается с появления Дениса. Он бесцеремонно входит в комнату, и я едва успеваю набросить одеяло – в комнате жарко, мы спали без него.
– Ой, чего я там не видел, – фыркает Дэн, садясь на край матраса.
– Стучаться не учили? – недовольно интересуется Олег. – И зад с матраса убери.
– У тебя что – похмелье? Минералочки хочешь? – Дэн демонстрирует принесенную бутылку воды, но Олег отказывается:
– Переживу.
– Ноль-семь в одно лицо – и переживешь? Вот это я понимаю – здоровье, – сам Денис выглядит помятым и похмельным, глаза красные, руки подрагивают.
– Ты как домой поедешь? – кивает на дрожащую в руке Дениса бутылку Олег.
– Ничего, отлежусь. Сейчас все свалят, приберем тут да и поедем. Тебе проще, ты Мари за руль посадить можешь.
– Если ты заметил, я на «китайце», Мари с ним не справится. А у тебя Лера есть, если что – ее же кто-то должен до дома довезти.
– Олег, – вдруг просительным тоном произносит Дэн, косясь на меня недовольно, и я мгновенно догадываюсь, о чем пойдет речь.
– Нет, – жестко говорит Олег, тоже понявший, к чему этот утренний визит без стука. – Ты пил, я пил – не рассчитаю, кровью истечешь.
– Да брось ты! Чего мы там пили-то?
– Я сказал – нет.
– Тебе что, тяжело?
– Мне не тяжело. А тебе сейчас не надо. Все, гаси базар, – Олег сгребает меня в охапку и поворачивается к Дэну спиной. – Иди, мы еще поваляемся, рано ведь.
– Ты человек или нет? Не видишь, меня всего колотит? Экшн этот вчера, а разрядки никакой.
– Ты плохо слышишь? – не поворачиваясь говорит Олег. – Я не буду больше повторять, вставай и сваливай.
– Олег… – о, а вот на это я бы уже посмотрела – судя по интонациям, Дэн сейчас в ногах валяться начнет, вымаливая экшн. Презабавное будет зрелище…
Но Олег, конечно, не позволит ему упасть так низко, да еще в моем присутствии, встает со вздохом, берет Дениса за воротник толстовки и выпихивает за дверь:
– Я не подаю с утра. И не поддаю тоже. Иди, займись чем-нибудь, вот и отпустит, – щелкает шпингалет на двери, Дэн делает пару вялых попыток стучать, потом пинает дверь, матерится и уходит.
Олег идет к окну, открывает его, впуская в комнату утреннюю прохладу, закуривает и спрашивает:
– Видела?
– А то… что-то он совсем уплыл.
– Между прочим, ты в этом косвенно виновата.
– Ой, да разумеется! – кривлюсь я недовольно. – Я всегда виновата в том, что у него крыша гвоздиками неплотно прибита. За столько лет уже мог бы решить свои проблемы, тебе не кажется?
– Кажется. Но он не может, как видишь.
