Секретные материалы. Русские файлы

– Вы мне напомнили одного ректора, который перед вступительными экзаменами в институт долго объяснял абитуриентам, что блат возможен только в теории- слишком много надо задействовать людей, слишком сложно.

– Я не верю, что такой солидный бизнесмен, как Дубровский, пошёл на подобное.

– И зря! Расчёт, возможно, и делался на то, что солидный бизнесмен будет вне подозрений. Это во-первых. Во-вторых, у любого, даже самого солидного бизнесмена, есть масса слабых мест, которые можно использовать. Семья, дети, прошлое, неблаговидные сделки. Большинство капиталов нажито нечестным путём, слышали, наверное?

Попов удручённо молчал.

– Так что я полагаю, надо сосредоточиться на Воронкове,– подвёл итог Артём.– Мне нужны данные о бригадах скорой помощи, привёзших Дубровского и Сергееву. Кстати, Сергееву тоже привезли с инфарктом?

– У неё и врач тот же самый.

Артём не поверил своим ушам.

– Чистяков?!

После «воскрешения» Сергееву перевели в отдельную палату, около которой был выставлен пост охраны.

– До выяснения всех обстоятельств не выписывать!– распорядился Попов.– И никого не пускать.

Только Артёму разрешили встретиться с ещё не оправившейся после шока женщиной. Попов лично проводил его до палаты.

У постели больной дежурила медсестра.

– Карту!– с порога потребовал Попов.– Анализы готовы?

Пока Попов листал карту, Артём сел на стул, стоявший около изголовья больной. Сергеева отвернулась к стене и почти с головой укрылась одеялом.

– Вы можете разговаривать?– тихо спросил Артём.

Женщина всхлипнула.

Медсестра укоризненно посмотрела на Артёма и подала ей стакан с водой.

– Чёрт возьми!– не сдержался Попов.– Это точно её ЭКГ?

Медсестра оробело кивнула.

– Я ничего не понимаю!

– Хоть лично всех поступающих осматривай!– кипятился главврач, пока они шли от палаты к лифту.

Проходившие мимо больные испуганно шарахались и жались к стенам, врачи и медсёстры пристально разглядывали Попова, кто с участием, а кто и со злорадством.

– Никаких следов инфаркта?– поинтересовался Артём.

– Можно выписывать домой.

– Вот что,– Артёму в голову вдруг пришла интересная мысль.– Есть ещё больные в тяжёлом состоянии?

– Есть. Но не с инфарктом, а с циррозом печени. Некий Соловьёв. Наркоман.

Попов довольно хмыкнул.

– Хорошо, что спросили. Я осмотрю его лично.

– Если он умрёт, немедленно звоните,– велел Артём.– И выставите у покойницкой охрану! Кстати, как насчёт камер?

Попов замялся.

– Здание старое, и капитального ремонта ещё не было. Камеры кое-где стоят, но в подвале их нет.

Подстанция скорой помощи располагалась на первом этаже обычного жилого дома.

Свернув с улицы во двор, Артём миновал грозную вывеску «Выезд скорой помощи! Машины не ставить!» , толкнул обшарпанную дверь и очутился в громадной, неуютной комнате, пропахшей борщом и лекарствами.

– Не подскажете, где мне найти Бурякова?– обратился Артём к худенькой девушке в синем форменном комбинезоне, на ходу уплетавшей булку.

– Вон там.

Девушка ткнула рукой куда-то в угол. Там, на кушетке, около аквариума, сидел, уткнувшись в книгу, усталый мужчина лет сорока с небольшим.

– Отдыхаете?– участливо спросил Артём, опускаясь рядом.

Мужчина поднял голову и с недоумением посмотрел на незнакомца.

– Вы Буряков?

– Ну, Буряков,– настороженно подтвердил он.

– Любите современные женские детективы?

Буряков отложил книгу.

– Жена любит,– сухо сказал Буряков.– Я за ней дочитываю. Я вообще-то серьёзную литературу предпочитаю. Кафка, Пруст, Джойс. А вы кто, собственно?

Артём положил на кушетку конверт и подмигнул. Буряков заглянул в конверт, нахмурился и с недоумением посмотрел на Артёма.

– Вам привет от профессора Воронкова.

Буряков захрустел купюрами.

– Я, право, не знаю. Неудобно…

– Берите, вы их заработали.

Буряков нерешительно повертел конверт в руках.

– Как он там?

– Нормально.

Буряков почесал затылок.

– Я, признаться, плохо помню… У него был инфаркт? Инсульт? С чем мы его забрали?

– Его ни с чем. Это за Дубровского.

Артём внимательно наблюдал за мужчиной.

– Дубровский? Дубровского помню. Обширный инфаркт. А Воронкова никакого не знаю.

Буряков вздохнул и протянул конверт обратно Артёму.

– Вы помните, как забирали Дубровского?

– Конечно. У него ещё жена молодая такая, красивая. Ребёнок грудной. Я тогда подумал- трудно им придётся, если он умрёт.

Соловьёв лежал под капельницей. Жёлтая кожа, стеклянный взгляд, обострившиеся черты лица и многочисленные следы от уколов на локтях не оставляли сомнения- это наркоман со стажем. Вот и сейчас он пристально смотрел на забытый медсестрой шприц, лежавший на тумбочке.

Соловьёв облизнул запёкшиеся губы и нервно заворочался.

Внезапно дверь в палату медленно открылась и на пороге возникла девочка лет пяти-шести с игрушечным клоуном, с сочувствием смотревшая на него.

– Мне тоже ставят капельницу,– грустно сказала девочка.– Вам больно?

Соловьёв хищно сузил глаза.

– Очень больно. Ты ведь добрая девочка? Хочешь мне помочь?

Катя кивнула.

– Тогда подойди сюда,– попросил Соловьёв медовым голосом.

Катя нерешительно приблизилась к его кровати. Соловьёв осторожно сел, вынул из вены иглу и погладил девочку по щеке.

– Попов? Знаю. Первый двоечник на факультете был.      Розовощёкий толстячок блаженно прищурился, вспоминая молодые годы.

– Шучу! Как он? Всё собираемся встретиться, да никак.

Наверное, кабинеты всех главврачей похожи, как две капли воды: блестящий паркетный пол, казённая мебель с непременным пышным диваном, обтянутым чёрной кожей, да полувысохшая пальма в огромной кадке.

– Собственно… у него неприятности,– сообщил Артём, усаживаясь на диван.

– Неприятности? Серьёзно?

– И связаны они с одним вашим бывшим врачом.

– Та-ак. С каким?

– Работал тут у вас пару лет назад некий Чистяков.

Толстячок задумался.

– Странно. А какого рода неприятности?

– Я не могу вам рассказать, но неприятности серьёзные. Вплоть до увольнения.

– И всё из-за Чистякова?

– Мне сказали, что сюда нельзя полу высохшая ходить. Будут ругаться.

Соловьёв, держа Катю за руку и слегка пошатываясь, спускался по лестнице, ведущей в подвал.

– Не будут, моя сладкая.

Он погладил почти по-отечески погладил девочку по спине.

– Куда мы идём?

– Сейчас скажу.

В подвале не было ни единой души. Соловьёв облегчённо вздохнул и попытался выдернуть клоуна из Катиных рук. Девочка отчаянно вцепилась в своего единственного друга, но Соловьёв в конечном итоге оказался сильнее. Девочка горько заплакала.

– Плачь- не плачь, никто не услышит.

Негодяй присел на корточки перед испуганным ребёнком.

– Будешь делать, что я скажу,– с плотоядной улыбкой велел он.

– Не будет!– вдруг кто-то громко сказал у него за спиной.

Света решительно выхватила клоуна, взяла девочку и повела к лестнице. Катя улыбнулась и вытерла слёзы ладошкой.

Главврач пожал плечами.

– Не знаю, что и думать. Странно, очень странно. Такая грубейшая ошибка! Совсем не похоже на Чистякова… Может, это не тот Чистяков?– предположил он.

– У вас осталось его личное дело с фотографией?– поинтересовался Артём.

Толстячок замялся.

– Личное дело хранится в архиве, но есть несколько фотографий с моего дня рождения.

Главврач взял со стола сотовый телефон и нажал несколько кнопок.

– Вот!

Сначала Артёму показалось, что на фотографии нет знакомых лиц; но, просмотрев снимок внимательнее, он уверенно ткнул пальцем в стоявшего в первом ряду мужчину в белом халате.

– Вот он!

– Совершенно верно,– подтвердил главврач.– Отличный специалист. Ни единого нарекания.

Домой Артём добрался в двенадцатом часу ночи и тут же, не раздеваясь, завалился спать. Однако, не успел он проспать и часа, как телефон зазвонил. На экране определителя номера высветился телефон Попова. Чертыхаясь, Артём потянулся к трубке.

– Что?!– сон мигом слетел с него.– Сейчас же еду!

Попов встретил Артёма у дверей больницы.

– На этот раз я лично проверил!– возбуждённо выкрикнул главврач.– Парень мёртв- мертвее не бывает!

Они сразу направились в подвал.

– Это тот самый наркоман с циррозом печени?

– Да. Умер два часа назад. Его уже отвезли в покойницкую. Там дежурит санитар.

– Лучше бы камень привалили. Как в Библии.

Попов недовольно посмотрел на своего спутника.

– Если бы вы были на моём месте, вам бы не было так смешно. К счастью, парня лечил не истяков.

– А Чистяков тут совсем ни при чём,– возразил Артём.– На прежней работе его рекомендуют с самой наилучшей стороны.

Попов метнул на него недоверчивый взгляд.

– И на скорой помощи, похоже, всё чисто,– продолжил Артём.– Я поднял кое-какие документы, поговорил с врачам- у Сергеевой и Дубровского на самом деле был инфаркт.

Попов резко остановился, замер и с минуту тревожно вглядывался куда-то вдаль полутёмного обшарпанного коридора. Потом он затравленно посмотрел Артёму в глаза и тихо сказал:

– Значит, сам господин Иисус Христос к нам пожаловал.

Дверь покойницкой была чисто вымыта и заново выкрашена в радующий глаз нежно-голубой цвет.

На стуле у двери, причудливо изогнувшись, сладко спал Куликов. Попов осуждающе покачал головой.

Помедлив, главврач нерешительно повернул ключ в замке и опасливо толкнул дверь рукой. Дверь распахнулась и ударилась с глухим хлопком о стену. Из темноты покойницкой повеяло затхлой сыростью.

Попов и Артём прислушались- внутри было дремотно-тихо.

Они попытались разглядеть хоть что-нибудь в давящем густом мраке. Наконец, после минутного молчания, Артём вздохнул и робко переступил порог. Он осторожно пошарил по стене и почти сразу наткнулся на выключатель.

Посреди покойницкой, на каталке, лежало накрытое простынёй тело. Всё так же осторожно Попов с Артёмом приблизились. Попов приоткрыл простыню. Артём отшатнулся: на лице покойника застыла злобная гримаса, а широко открытые глаза с ненавистью взирали на потревоживших его покой живых.

Запирая дверь, Попов снова осуждающе покачал головой.

– Охранничек!– буркнул он, зло косясь на спавшего всё в той же причудливой позе Куликова.– Хоть сам садись дежурь!

Артём подошёл к комнате напротив покойницкой.

– Что это за комната?

– Бельевая.

– Можно её открыть?

Попов достал мобильник и набрал номер. Через десять минут в коридоре показалась заспанная санитарка со связкой ключей в руках. Она сунула связку главврачу и, дико зыркнув в сторону покойницкой, поспешно удалилась.

Попов передал связку Артёму.

– Если что- звоните,– сказал он, зевая.– Я буду ночевать в своём кабинете.

Главврач помялся, вздохнул и, сделав несколько шагов, поспешил к лестнице; потом вдруг обернулся и участливо спросил:

– У вас есть оружие?

– Пневматический пистолет «Оса».

Попов кивнул и удалился.

В бельевой, как и в покойницкой, свет был выключен. Артём предположил, что выключатель находится на стене слева и протянул руку. Когда он уже нащупал рычажок, его кисти коснулись чьи-то холодные пальцы.

Артём резко отдёрнул руку и схватился за кобуру, но тут вспыхнул свет.

– Как вы меня напугали!

Перед Артёмом стояла девушка с длинными светлыми волосами, в которой он с удивлением узнал Свету.

– Ты что здесь делаешь?

– Сплю. Я всегда тут сплю в ночное дежурство.

Света поправила халат, заколола волосы и принялась собирать постель.

– Вы не волнуйтесь, я сейчас уйду.

– Нет-нет, не уходи!

Артёму было стыдно признаться, что он боится остаться здесь один.

Света уселась на кровать и внимательно посмотрела на него.

– Этого караулить будешь?

– Да.

Стараясь казаться равнодушным, Артём небрежно развалился в кресле.

– Я видела, как его везли,– вдруг с дрожью в голосе сказала Света.– У него такое лицо страшное! Я легла и думаю: что, если он воскреснет да начнёт ходить по подвалу?

Она зябко передёрнула плечами.

– Вдруг слышу, дверь открывается…

Артём подумал, что она похожа на взъерошенного испуганного воробья.

– Смешная ты.

Света улыбнулась.

Она качнулась в сторону, устраиваясь поудобнее, и с плаката за её спиной на Артёма загадочно глянули бездонные, пронизывающие глаза с изогнутыми веками.

– Только не спрашивайте меня, кто это,– предупредила Света, заметив его взгляд.– Это не моя комната.

– Я догадываюсь, чья.

Света фыркнула.

– Ага. Кстати, у Ланы здесь где-то чайник был. Может, чаю попьём? Всю ночь ведь сидеть.

– Лучше кофе.– Артём встал.– Я схожу к Попову- пусть пожертвует на бедность.

– Нет! Не уходите!– воскликнула Света, и Артём отметил, что она тоже боится остаться одна.

– Не думайте, я не трусливая,– продолжила девушка, стараясь унять дрожь.– Я здесь всегда ночую. И не боялась. Но сейчас мне как-то… не по себе.

Артём опустился рядом с ней. Света вдруг придвинулась и многозначительно заглянула ему в глаза.

– А вы… верите в воскресение?– полушёпотом спросила она.– Лана говорила, что такие случаи бывали. Например, однажды в Катманду приехала женщина-йог. За день до её приезда умер сын одного известного в городе человека- его сильно избили. Женщина пришла к этому юноше, точнее, к его телу, и воздействовала на него с помощью силы йоги. И он ожил! Правда, потом он долго болел. Это очень известный случай.

«Неужели она верит во всю эту чушь?»– подумал Артём, глядя на вдохновенное лицо девушки.

– Что ещё Лана рассказывала?

– Иногда, если тело сильно повреждено, душу можно переселить в другое тело. Некоторые считают, что душа Ленина после смерти переселилась в тело Сталина.

Артём дружески положил руку ей на плечо.

– Может, вызовем пиковую даму?

– Кого?– растерялась девушка.

– Разве ты в детстве не вызывала пиковую даму, гномиков, жёлтую руку?

Света вспыхнула.

«А она красивая,– отметил Артём, откровенно любуясь её выразительными голубыми глазами и нежной, фарфорового цвета, кожей.– Надо бы телефончик…»

Он привлёк девушку к себе. Света не сопротивлялась, только смущённо смотрела на него. Артём снял заколку и провёл рукой по длинным, светлым волосам.

«Что же это я, подлец, делаю?– с некоторыми угрызениями совести подумал он.– Нет чтобы в кино для начала…»

Он уже почти нашёл её губы.

Внезапно за дверью раздался громкий шорох.

Артём вздрогнул.

Шорох повторился. Кто-то будто скребся в дверь.

«Может, не открывать?– мелькнуло в голове.– Пересидеть как-нибудь».

Он бы, наверное, так и сделал, если бы был один. Теперь же выбора не было.

Артём мягко отстранил Свету, поднялся и осторожно выглянул в коридор.

В коридоре ничего не изменилось: так же тускло горели лампочки, да спал у свежевыкрашенной двери пьяный санитар.

Немного поколебавшись, Артём достал ключ от покойницкой.

Внутри было по-прежнему темно и дремотно-тихо.

Он включил свет.

Посреди комнаты, на каталке, лежало накрытое простынёй тело.

«А ну, как там не Соловьёв, а какие-нибудь тряпки?– со страхом размышлял Артём.– А сам Соловьёв притаился где-нибудь в углу и ждёт, пока я войду, чтобы наброситься. Я, конечно, закричу, но этот прощелыга санитар и ухом не поведёт, а Света выйти побоится».

Он бросил взгляд на почти сползшего на пол Куликова.

«А вдруг он уже того…»

Артёму вдруг показалось, что санитар не дышит. Он осторожно приблизился и тронул его за плечо. Мужчина буркнул, и на Артёма повеяло дешёвой водкой.

Артём облегчённо вздохнул и шагнул в покойницкую. Поколебавшись, он откинул простыню- Соловьёв лежал всё с той же злобной гримасой на лице.

Позади что-то скрипнуло и зашуршало. Артём обернулся- в самом углу, задумчиво разглядывая собственные лапы, сидел маленький чёрный котёнок.

– Может быть, всё дело в том, что у него отказала печень, а не сердце?

Куликов и Ветлицкий погрузили тело Соловьёва на носилки и, кряхтя, потащили к торцевому выходу, где уже поджидала труповозка.

Попов, выглядевший измождённым после бессонной ночи, вяло пожал плечами.

– Может, всё дело в том, что его лечащим врачом был не Чистяков, а сам Воронков?– предположил он.– Пойду-ка вздремну пару часиков. Всю ночь не спал.

Попов пригладил взъерошенные волосы.

– Я, пожалуй, тоже.

Представляя, как, придя домой, примет душ, позавтракает и уснёт перед усыпляюще-бормочущим экраном телевизора, Артём заспешил вон из мрачного подвала.

«Итак,– размышлял он,– похоже, версия с внутрибольничными разборками верна. Надо поплотнее заняться Воронковым. Как вывести его на чистую воду?».

У лестницы его нагнал Куликов.

– Эй!– санитар фамильярно дёрнул Артёма за рукав.– Стольника не будет взаймы?

– Нет,– сухо отрезал не терпевший фамильярности Артём.

– Жаль,– Куликов озадаченно почесал затылок.– Поспорил с Колькой, что и этот оживёт, а он, зараза, подвёл. Главное, те двое на ощупь как камни были- хоть гвозди забивай- и воскресли! А этот мягонький- и на тебе!

«Как камни…»

Что-то смущало Артёма в этой фразе.

«А этот мягонький…»

Перед глазами мелькнуло жирное чёрное «SOMADHY» на двери покойницкой.

Ему вдруг почудилось, что где-то здесь лежит разгадка.

Артём развернулся и зашагал назад, к бельевой.

На этот раз Лана не медитировала- она чинно сидела за столом и заполняла квитанции.

– Как движется дело? Нашёл злоумышленника?– спросила девушка , не поднимая головы.

– Нет. Можно?

Артём взял у неё ручку.

«SOMADHY»,– вывел он на одной из квитанций.

– Это было написано на двери покойницкой. Тебе ведь знакомо это слово?– спросил Артём.

С минуту Лана внимательно изучила листок, потом подняла голову и с вызовом посмотрела на Артёма.

– Да, это слово мне знакомо!

– Это на английском?

– Не совсем. Это искажённая транскрипция одного индийского слова. Оно обозначает…

Лана запнулась.

– … Обозначает некое особое состояние физического тела. В это состояние можно войти при помощью йоги.

– Что за состояние?

– Рама Кришна…

– Что за состояние?!– перебил Артём, не позволяя ей уйти от темы.

– Он вошёл в это состояние. Врач констатировал смерть. А потом Рама Кришна ожил,– Лана снова с вызовом посмотрела на Артёма.

Тот промолчал, понимая, что одно неверное слово или недоверчивая улыбка испортят всё дело.

– Это называется сомати,– продолжила девушка.– Душа выходит из тела, но сохраняет связь с ним. Внешне человек кажется мёртвым, тело становится очень твёрдым и холодным. Как камень.

Артём вздрогнул.

– В таком состоянии человек может находиться миллионы лет…

Артём неподвижно сидел, уставившись в одну точку.

«Как камень. Как камень», – раз за разом мысленно повторял он.

Откуда-то издалека доносился тихий голос Ланы.

– … а потом- воскреснуть!

Артём очнулся.

Лана выжидающе смотрела на него.

Артём облизал пересохшие губы.

– Это может сделать любой человек?

– Нет, конечно! Чтобы стать сомати, надо очиститься от отрицательной энергии,– поучающе сказала Лана.– Правда, нечто похожее на сомати практикуется в некоторых школах медитации. Но современные люди войти в это состояние не способны!

– Очевидно, есть исключения,– пробормотал Артём, вставая.

Адрес Дубровского Артём забыл дома и потому провёл добрый час, блуждая среди стандартных панельных новостроек.

Дверь открыла молодая женщина со спящим младенцем на руках.

– Вам кого?– тихим грудным голосом спросила она.

Артём невольно залюбовался её красивым, будто светящимся изнутри, лицом.

– Здравствуйте!-громко сказал он.

– Ш-ш-ш…

Женщина с беспокойством посмотрела на ребёнка.

– Я к вашему мужу,– закончил Артём почти шёпотом.

Женщина заколебалась.

– Кто там?– донёсся из комнаты голос Дубровского.

– Я от Попова. У меня только один вопрос. Это не займёт много времени.

– Пусть пройдёт,– распорядился Дубровский.

– Тебе нельзя волноваться.

Женщина укоризненно посмотрела на гостя, но всё же отодвинулась, уступая ему дорогу.

– Пустяки! После того, как я воскрес, мне можно всё! – шутливо сказал появившийся из кабинета Дубровский, похлопывая жену по плечу.

Он указал Артёму на гостиную.

– Подождёте минут пять?

Артём уселся в знакомое рыжее кресло.

Дубровский включил магнитолу.

– Расслабляйтесь. А я сейчас.

Очутившись в мягком кресле, Артём почувствовал, что вот-вот уснёт. Он сделал музыку погромче.

It’s hard for me to say the thingsI want to say sometimes.There’s no one here, but you and meAnd that broken old street light.Lock the doorsWe’ll leave the world outside.All I’ve got to give to youAre these five words when IThank you for loving me,For beeing my eyesWhen I couldn’t see.For parting my leapsWhen I couldn’t breathe.Thank you for loving me.Thank you for loving me!

– Неплохая песня Бон Джови,– сказал Дубровский, приглушая звук.– Итак, я слышал, был ещё один похожий случай? Кто он?

– Это женщина. Тоже с инфарктом.

– Её лечил Чистяков?– усмехнулся Дубровский.

– Да. Только он, похоже, тут ни при чём.

Дубровский задумался.

– Мне всегда так казалось,– согласился он.– Даже когда вы все против него ополчились.

Они замолчали. Было слышно, как женщина в соседней комнате что-то говорит малышу.

– А пришёл я , собственно, вот зачем. Вы когда-нибудь занимались йогой?

– Я и сейчас ею занимаюсь,– спокойно ответил Дубровский.– Индийская школа медитации.

У Артёма захватило дух.

– Знаете что-нибудь о сомати?

– Только в теории.

– Вы никогда не пробовали войти в это состояние?

– Пробовал. Ничего не вышло.

– Почему?

– Чтобы войти в сомати нужно особое состояние духа. Этого нельзя достичь простой тренировкой. Это даётся свыше.

– А вы знаете, что человек чувствует в состоянии сомати?

– Тишина. Мрак. Оледеневшие мышцы.

– Вам ничего это не напоминает?

– Нет-

Дубровский вдруг запнулся на полуслове и растерянно посмотрел на своего собеседника.

– Боже мой! Так вы думаете-

– Что той ночью вы непроизвольно вошли в сомати и это каким-то образом вас исцелило.

Дубровский вскочил со стула и нервно заходил по комнате.

– Погодите,– он остановился.– А та больная? Она тоже занимается йогой?

– Я ещё с ней не разговаривал, но не исключаю такой возможности.

В этот момент вошла женщина и Артём понял, что разговор окончен.

– Знаете, а я ведь молилась за него,– призналась она, распахивая перед Артёмом входную дверь.– Много молилась. Вот Бог и помог. Если бы муж умер, не представляю, как бы мы с дочкой…

У неё на глазах появились слёзы.

– Мы просим вас- передайте Попову- не надо никого наказывать и искать виновных. Пожалуйста…

Владик, веснушчатый мальчишка со смешным хохолком на затылке, водил пальцами по испещрённой шрифтом Брайля книжной странице.

– «Отче наш, сущий на небесах…»– громко прочитал он и победно улыбнулся.

– Учимся читать.

Мать мягко похлопала мальчика по спине и, вздохнув, плотно прикрыла дверь комнаты.

– Давайте поговорим на кухне,– предложила она Артёму.

Жарившаяся на сковородке картошка источала аппетитный запах, и ничего не евший со вчерашнего вечера Артём сглотнул слюну.

– Хотите?– предложила Сергеева, хотя картошки едва хватило бы ей самой и мальчику.

Артём отрицательно покачал головой.

– Спасибо, я сыт.

Галина кивнула и отошла к окну, так что Артём получил возможность хорошенько рассмотреть её.

Как и Дубровский, она выглядела значительно моложе своих лет и цвела здоровьем. Невозможно было поверить, что ещё неделю назад эта женщина умирала от инфаркта в реанимации.

– Когда всё произошло…

Она с тревогой посмотрела в сторону комнаты и сделала громче радио.

– Когда меня прихватило, я первым делом подумала про сына- что с ним будет? Если я … его отправят в детский дом. Детдомовцы такие жестокие! А мой мальчик привык к домашней еде, к хорошему обращению. Он не смог бы за себя постоять.

Сергеева прикусила губу.

– Я понимаю, вам тяжело вспоминать,– осторожно начал Артём,– но всё же- вернёмся к тому вечеру.

Женщина испуганно съёжилась.

– Говорят, я была в коме. Я помню только темноту, тишину, жуткий холод. Должно быть, в палате открыли окно. Потом я услышала раскат грома. Что-то вспыхнуло. Молния.

Женщина нерешительно посмотрела на Артёма.

– Хотя, зимой… Наверное, мне почудилось… Потом я стала задыхаться…

Она взяла лопаточку и принялась неловкими движениями перемешивать чуть подгоревшую картошку.