– Аврора. Их нужно срочно в больницу.
– Что?
– Дэйн сделал анализы сразу как приехал. У близнецов все симптомы огненной лихорадки.
– Что такое огненная лихорадка?! – переспросила я.
– Болезнь, поражающая драконов и иртханов. Когда пламя замыкается внутри, не имея возможности вырваться, и сжигает дракона… – Элегард осекся, но мне достаточно было того, что он сказал.
– Против нее же есть лекарство? – спросила я. Уверенная в том, что иначе и быть не может.
– Нет, Аврора. Его нет.
Мне показалось, что пол и потолок поменялись местами. На самом деле все осталось где было, это я пошатнулась, но оттолкнула попытавшегося помочь мне Элегарда.
– Что? Ты что такое говоришь?
– Аврора…
– Хватит. Не хочу это слушать. Дэйн! – Я рванулась в комнату к сыновьям, но Элегард перехватил меня и прижал к груди.
– Аврора. Аврора, послушай меня. – Он говорил тихо, но голос его дрожал: – Мне очень жаль, что так получилось. Очень. Огненная лихорадка – это то, против чего бессильны иртханы и драконы. Мы отвезем их в больницу, и, возможно, врачи смогут сделать так, чтобы…
– Замолчи, – я с силой оттолкнула его. – Заткнись, Элегард. Ты хоть понимаешь, что ты сейчас говоришь? Смириться с тем, что мои дети обречены?
Он посмотрел на меня так, что мне захотелось его ударить. Впервые в жизни за все это время – изо всех сил. Влепить пощечину от души, чтобы не смотрел так, словно уже сочувствовал. Потому что он сам уже смирился!
– В них черное пламя, – выплюнула ему в лицо. – С ними все может быть иначе!
– Да. Может. С той лишь разницей, что черное пламя быстрее сожжет, чем обычное.
Я ушам своим не верила. А впрочем… зачем мне чему-то верить?! Почему я трачу время на него, зачем стою тут с ним, когда должна быть со своими детьми!
– Не вижу смысла везти их в больницу, – зарычала я. – Если все так, как ты говоришь. Зачем? Чтобы их затыкали иголками и оклеили всеми пластинами? Чтобы они все это знали и слышали?
– Аврора, ты утрируешь. Никто не будет им говорить, что…
– Да мне плевать!
Мне нужно было пару минут, чтобы побыть одной. Чтобы не влетать к детям в таком состоянии. Голова кружилась, мысли сходились и расходились, мир рассыпался плавящимся осколками так же, как и мое сердце. Я поняла, что мне не хватает воздуха лишь когда рванула на себя единственную открывающуюся раму окна – в дальнем конце коридора. Глотнула горячего, еще более тяжелого воздуха, закашлялась.
Это не может быть правдой.
Не может… нет.
– Аврора, возьмите себя в руки, пожалуйста, – это был уже Дэйн. Он нашел меня там, где я стояла, как статуя, коснулся ладонью плеча.
Его лицо – волевое, резкое, седые виски, два белых пятна в темных волосах, нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза – все это сейчас расплывалось перед глазами. Не от слез. От жара. Я будто плавилась, плавилась и не могла дышать, потому что каждый вздох превращался в непосильную работу.
– Он сказал правду? Сколько им осталось?
Этого врача тоже нашел Элегард. Обследовались мы всегда в его частной клинике, он был в курсе нашей маленькой тайны. Не о том, кто их настоящий отец, разумеется, лишь о том, что они иртханята. Наполовину…
– Правду. Я не знаю. Слабое пламя выжигает от четырех суток до недели. Такое сильное, как у ваших детей…
Я вздрогнула, как от пощечины.
– Что?
– Что? – переспросил Дэйн.
– Откуда вы знаете, какое у моих детей пламя?
– Это видно по анализам, Аврора. Оно очень сильное. Я понимаю, что…
– Нет. Вы ничего не понимаете, – я сбросила его руку.
– Аврора. Я уже вызвал флайсы, за нами летят. Все, что вы сейчас можете сделать – это быть со своими детьми до конца. Мне очень жаль.
Я все-таки сделала то, чего избежал Элегард. От пощечины загорелась ладонь, а вместе с ней, следом за ней – вспыхнула я.
– Кто вы такой, чтобы забирать моих детей туда, откуда они не вернутся? Проваливайте! Видеть вас не могу! Пошел вон! Вон!
Я понимала, что скатываюсь в истерику, но ничего не могла поделать. Голова кружилась все сильнее, в ушах звенело.
– Сожалею, но огненная лихорадка – не то, что можно оставить дома. Особенно с матерью, у которой нет пламени. Я имею право забрать ваших детей по закону, и будет лучше, если вы сейчас успокоитесь. В противном случае мне придется дать вам седативное…
Я оттолкнула его и лазерным лучом метнулась в сторону лестницы. Туда, где была моя сумочка. Наверное, я сходила с ума, потому что одна Аврора внутри меня пребывала в ступоре, другая кричала в ужасе, третья… третья вытащила смартфон и набрала наблов номер, который до сих пор помнила наизусть.
Сошла с ума.
Да, я определенно сошла с ума.
Потому что этот номер должен был быть у меня под запретом даже тогда, когда рушится мир… но сейчас не мир рушился. Сейчас мои дети сгорали в его набловом пламени, пламени, которого в них быть не должно!
Я правда сошла с ума. Потому что он не ответит.
Он не ответит, и все будет кончено.
Рука сдавила смартфон так, что края, показавшиеся расплавленными лезвиями, врезались мне в ладонь.
– Аврора! Ты что делаешь? – раздался крик Элегарда. Он бежал ко мне по лестнице. – Кому ты звонишь?! Аврора! Отдай телефон. Немедленно…
Его последние слова утонули в громком, как взрыв – мой персональный взрыв – щелчке. В трубке звенела тишина, но я чувствовала его на том конце. Я его слышала так, как если бы он на меня кричал, и я сказала то, что хотела бы не говорить никогда. Никогда. Никогда.
– Бен, твои дети умирают. Нам нужна помощь.
***
