Сухим из морской воды. Месть Афганца. Книга 1

Глава VIII. Вход в Афганский лабиринт

В девять утра Алексей вышел на улицу и стал дежурить у подъезда, посматривая, появятся ли китайцы. Действительно, примерно в одиннадцать пришли четыре гражданина Китайской республики. Двое мужчин и с ними две женщины, сомнений не было, это настоящие китайцы, не жулики или переодетые бандиты.

Люди прошли мимо Бельмова и, не торопясь, поднялись на третий этаж. Алексей неслышно следовал позади четверки. Один из гостей позвонил в дверь Макса. Дверь открылась, люди смеясь и приветствуя хозяина квартиры прошли внутрь. Подождав три минуты, Алексей открыл дверь своим ключом и прошел во внутрь.

– О, Алеша! Вот, пока ты гулял, гости пришли! Знакомьтесь, это сын моего брата. Да, кстати, наследник всех этих картин.

– Оцинь приятно… Ми хотеть посмотреть картини…

– Конечно, я покажу всё, и картины на холстах и рисунки на бумаге.

– Прикрассно! Ми рады…

– Чай будете, зеленый? – спросил дядя Макс.

– Дя, будим… Ми будим покупать живопись! Торг уместинь?

– Да, конечно, еще как, уместен, – улыбнулся Алексей.

Расставили картины вдоль стен на диване. Кот тоже с удовольствием изучал гостей и порой поглядывал на картины. Было видно, что он хочет контролировать ситуацию, словно сторожевой пес. Прошло два часа, китайцы отобрали десять картин среднего размера маслом по холсту и примерно двадцать рисунков акварелью и гуашью. Картины были разнообразные по сюжету, в основном покупатели ориентировались на сохранность и внешний вид полотен и бумаги.

– Ми готови платить по сто долларь за каждую картину на холсти, это очень хороши деньги, господа.

– Чего, ха, вот клоуны. Какие нахрен сто долларов? – зло рассмеялся Бельмов.

– Спокойнее, Алеша, ну что ты, – удрученно сказал Макс.

– Какие сто доллар? Это картины моего отца, известного Советского художника.

– Ми понимать, ми давать сто доллар…

– Алле, мы вам ча, папуасы? Ниче не перепутали? Руки в ноги и шуруйте в Китай, дверь открыта…

– Спокойней, Алексей, надо мягче с людьми.

– Куда уж мягче…

– Сколько же попросим? – шепотом сказал Макс.

– Пять сотен за каждую картину.

– Что ты, не возьмут… Давай по двести… – прошептал старик.

– Ладно… Итак, господа, дорогие покупатели. Одна картина стоит, две…, триста долларов. Вы выбрали семь картин, так что две тысячи и еще сто доллар…

– У нас нет две тысячи…– удрученно ответил старший из гостей.

– Я вас понял. Пять картин выходит на полторы тысячи. А вот эту большую картину в стиле постимпрессионистов, я вам подарю, – дружески уточнил Алексей.

– Секундочку! – воскликнул Макс и выбежал из комнаты.

Через три минуты в комнату ворвался непостижимый лев с желтой нечесаной гривой, хвостом лемура и лицом клоуна. Он перекувыркнулся на полу, подобный старому ленивцу, сделал неполный шпагат, крякнул, а потом достал из кармана огромного пиджака водяной револьвер и принялся брызгать в обезумевшего от страха кота водяными брызгами. Цирк Алле! Вас приветствует коверный шут дядюшка Максимилиан Первый и его кот Мордюк!

– Ладни! Ми согласны, это очень хорошая цена. Я помню вас! Когда я биль в Италия, совсем я маленький мальчик! Цирк и клоун!.. Уря! Я вас знаю! – воскликнул самый старый из мужчин и расплакался.

– Вы узнали меня? – Дядюшка сорвал с себя гриву льва и прослезился. – Я выступал тогда в одном представлении с Олегом Поповым. Но потом Олег вынужден был уехать в Германию. Гнусная история, его заставили покинуть СССР.

– Цена очень устраивать, хорошо! Спасиба вамь.

– Вот и ладушки… Наличные? – оживился Алексей.

– Канечна, вот, пересчитайте… – улыбнулся китаец.

– Все верно, банкноты настоящие. Сейчас я перевяжу картины бечевкой, чтобы вам было удобней их нести.

Вскоре китайские покупатели раскланялись и в спешке ушли.

Макс светился от удачной сделки. Бельмов взял тысячу долларов, пятьсот отдал Дяде. Посидели немного, выпили чаю.

– Продешевили, как думаешь? – с улыбкой спросил Макс.

– Конечно, каждая из картин стоит по штуке баксов, но кто купит? Никто, времена такие. Так что, Макс, за успешную сделку.

– Ты прав, теперь заживем. Может, вина попьем, у меня есть…

– Нет, мне надо на самолет. Когда вернусь…

– А если они опять придут? – спросил дядя и приласкал моющегося кота.

– Без меня никого не пускай и лучше не открывай. Жуликов и бандитов много, ты уже не мальчик.

– Ты забыл, Алеша, я мастер спорта СССР по боксу.

– Ну, одного уложишь, а дальше… Не пускай никого.

– Ладно. Уже прислушался к опыту офицера. Хотя чего ты опасаешься?

– Да, тут такая неприятная история. Один лох хотел меня зарезать, три недели назад. Предполагаю ноги растут из одной конторы. По телеку прошла информация.

– Вот влип?

– Ерунда, я его успокоил. Те люди предложили мне поработать у них, я в отказ. Точнее, один… Если кто-то будет спрашивать, мы с тобой не родственники. Меньше знают, крепче спят.

– Подожди, а кто же стрелял в пацана? Тоже получается конторские?

– Бред, конечно, но не исключено, что они как-то связаны. Я знаю, что есть у них, кому жить спокойно и честно слишком скучно, вот и маются, суки.

– А кто же? – не унимался дядя.

– Стреляли водолазы, боевые пловцы. Прострелили парню ногу, отобрали ножик, что я ему подарил. Ничего больше не знаю… Порву на пионерские галстуки…

– Давай я с тобой? Помогу, Леха…

– Ты что, кота моего береги и себя! Лев!

– Ну хоть до вокзала?

– Я в аэропорт. Правда, без парашюта уже отвык, но ничего.

– Эх, опасно все это, черт побери, но чертовски бодрит! – нервно засмеялся дед.

– Не опасней, чем на шпагат садиться в твои-то годы. Напужал ты китайцев. Шут ты мой дорогой, вот про кого мне колдунья вчера наговорила. Это же надо, откуда она все это…?

– Колдунья?.. – Макс усиленно начал расчесывать свой лоб.

– Женщина, красивая, необычная, высокая, спелая, как колдунья. Черноволосая, статная, мудрая. Смотри, что она мне подарила…

Алексей нежно достал из кармана брюк предмет, завернутый в ветошь.

– Мать моя, это же Рог Единорога! Страшная сила…

– Сила! Вот с ним и поеду. Чего же мне теперь бояться? – улыбнулся Алексей.

– Я слышал о таком, но никогда не видел. Надень его на грудь.

– Да как я его надену, веревочки-то нет…

– А это что?

Алексей открыл рот от удивления, у рога действительно появилась очень крепкая витая красно-бурая крепкая стропа. Он быстро надел его через шею, еще раз осмотрел и спрятал под рубашку.

– Пора. Присядем на дорожку. Вот и табурет пригодился.

– А, так это, я лампочку в коридоре менял. Посиди. Не прощаемся, хулиган! Храни тебя Господь, – прослезился старый Макс и открыл входную дверь.

Алексей шел по Москве быстро, ни в чьи лица не смотрел, несколько раз делал обманные повороты и ложные круги. Хвоста за ним не было. Одиночное плаванье началось. Как приятно, что ты один, и уже опытный мужик, отправился далеко по очень важному заданию сломать невидимых пока врагов и спасти своего. Это разогревает кровь и хорошо остужает мозг. Все пучком, все как там. В метро народу немного, почти пустынно. Он прыгнул в поезд и помчался к Савеловскому вокзалу. Лет двадцать не летал на самолетах. Даже забавно. По пути забежал в какой-то банк и обменял часть долларовых бумажек на рубли. Потом подумал и обменял в соседнем банке остальные. С рублями спокойней, меньше вопросов, откуда у бывшего зека доллары.

Два года тому назад.

Ночь, Москва. Лето 2012 года. Звонок в однокомнатную квартиру на девятом этаже панельной девятиэтажки.

– Кто там? Я никого не жду! Вот уже двадцать лет!

– Откройте, товарищ Перевалов, это ваши друзья…

– Друзья? Ха, сейчас, друзья, где мой духовский нож. Он любит яйца ночных друзей.

– Мы из «Ордена Ветеранов» Афгана! Пришли к вам не с пустыми руками!

– Пошли к чертям с вашим Орденом! Буру бача! Нет больше никаких Орденов ветеранов, нас мало осталось, только жадные генералы. Показуха, сволочи…

– Гвардии майор, неужели вы трусите увидеть незваных гостей? У меня несколько вопросов к вам и помощь…

– Убирайтесь, ублюдки.

– Ну как знаете, Константин… Покойной вам ночи. Кстати, а ваша жена и дочери уже дома?..

– Что ты там вякнул? Убью, сука!

– Я имел ввиду, что на вас плюнуло государство и растерло, как старое военное дерьмо. Хоть вы и гвардии майор! Мы вам поможем получить нормальную трехкомнатную квартиру… В хорошем и чистом районе столицы, или в Питере, если будет такое пожелание, может, на Волге, там такие закаты, глаз не оторвешь. Вы слышите, товарищ майор?

– Стойте, занятные вы черти, я все же открою. Я никогда не слыл трусом, и нынче ничего не изменилось.

Грузный майор в десантной майке-тельняшке отрывается от бутылки «Командирской» водки и бодрясь встает из-за стола в маленькой кухне. Он проходит в коридор, отдергивает щеколду и резко открывает дверь. В его левой кисти поблескивает лезвие кривого мусульманского ножа.

– Здравствуйте, товарищ гвардии майор. Ого, ножичек у вас опасный, уберите, а то ненароком поцарапаетесь.

– Не боись, я им сыр нарезаю, это память. Духи подарили. Я ведь старый гуманист. Что встали в дверях? Проходите, у вас пара минут. Как нашли меня? С кем имею честь?

– Я генерал Коробейник! Мой помощник, впрочем, он побудет за дверью. Разговор у нас будет интимный, свойский. Я ведь тоже там был…

– Ишь-ты, генерал! Не знал такого! Во всяком случае там, за речкой. По штабам поди сидел?

– Контрразведка! В Афганистане я был в звании капитана, потом майор особого отдела дивизии, далее – особый отдел «40-ой Армии».

– Контрик, значит, особист, ха-ха, ну и встреча? Шикарно я жить стал, генералы в гости по ночам захаживают. Что хотел, душу мою, бессмертную? Мало вам, что каждый шаг армии контролировали? Подмяли под себя всю страну и просрали! А мы крайние, плохо и неправильно воевали? А кто приказал Дауда замочить, потом Амина ту да же, а? Дядька седой, да лысый! Что ты бродишь по ночам, я не чекист, и не был им никогда…

– Ну это вы перечитали графа Льва Николаевича Толстого. Не нужна мне ваша душа…

– Давненько не читал, – заржал майор и бросил нож в дверной косяк. Ножик с мягкостью вошел в тело сосны и задрожал, войдя в древесину на несколько сантиметров.

– Лихо, не разучились еще? – побледнел генерал.

– А, пустое… Наши навыки больше не нужны. Нас использовали, как резинку…

– Вот, майор, «Орден Красной Звезды». Взгляните, подполковник! Тот самый ваш орден, что вы подарили родителям вашего погибшего солдата. Они и подсказали, где можно найти вас. Где вы обитаете. Он им не нужен, я обещал вернуть, а они потребовали вам отдать. Люди старые, в рай собрались. Что им теперь надо, сына у них забрали, орден вручили, и то не сына, а его командира. Все забрали у стариков…

– Да, а ты, генерал, переживаешь? Суки, и война та была по затеям сучьим. Твари из Политбюро укокошили пацанов. Но я был честным комбатом, я многих своих сберег. А тут падла, снайпер. Но я его потом достал, уши ему отрезал и отпустил. Не знаю, жив ли. Смотри, говорю, как ты пацанов положил в гроб, сука…

– Вы очень гуманный человек, подполковник… – оскалился гость.

– Что-то вы путаете, генерал, я как был, так и остался, майор! А-а, так значит, вы пытали стариков? Черную метку принесли мне?

– Не путаю, вы можете уже завтра примерить погоны даже полковника. Я документы оформлю своей властью. Вы заслужили. У меня к вам незатейливый вопрос, надеюсь, к вам такие меры применять не придется? Шутка, Валерий Иванович Перевалов.

– Купить хотите? Не нужны мне ваши подачки! Я так и знал, в этой стране все стало продаваться… Но честь! Честь не продашь! Ублюдки! Где СССР! Это такие как вы продали нашу страну… Вы хуже душманов…

Майор долго рассматривает старый орден, наливает себе стопку водки, плачет, выпивает ее. Снова тупо смотрит на орден, потом отвинчивает гайку и прикручивает «Красную Звезду» на только что постиранный тельник.

– Садись и пей, капитан… Ты же капитан? Какой ты на хрен генерал, если я в миг полковником стал? Ха…

– Комбат, к делу, ночь, люди отдыхают, и я не железный.

– Выкладывай, деловой… Узнаю ваш стиль, даже имя и отчество свои не назвал. Тошно!

– Вы были на Панджшере во время своей командировки в Афганистане. Облазили с вашими бравыми парашютистами все хребты и знаете все пещеры почти наизусть. Что искали, нашли? Меня интересует древнее золото, раскопки были, где?..

– Я все забыл. Командировка? Два года под пулями и с водкой во фляге? Это была не командировка, дядя, бойня и ожесточенное сопротивление духов. Сколько ребят за зря положили! Чего же вам еще нужно? Фото на память, а?

– Нет, не фото. Комбат Перевалов, проснитесь! Карта, или хотя бы схема расположения схронов с духовскими камешками и золотом Александра Македонского!

– Камешками? Такого добра тоже много было, так мы это все подчистую сдавали вашему брату в особый отдел. Протокол, сдал, принял. Как в кино…

– Конкретней, где и когда?

– Мы туды нос свой армейский не совали, себе дороже. Кому охота под расстрел. Золотишко было, украшения старинные. Копи Царя Соломона! – заржал пьяный в доску майор.

– Значит, у вас нет карт? Не скажете? Не хотите, зачем вам-то те карты?..

– Ты что, помешан на сокровищах? Давай сыграем в игральные, с девочками, – хмыкнул Перевалов и снова налил себе водки. Зацепил вилкой половику соленого огурца, положил в рот и захрустел. Прожевал горбушку черствого хлеба.

– У меня приказ! Найти и доставить, я на службе, в отличие от вас. А хотите, вместе в Афганистан поедем и на месте посмотрим?

– Не, не смогу, останусь и сдохну там…

– Ладно. Вот взгляните тогда на мою карту. Это Панджшер, узнали? Возьмите карандаш, пометьте, где вы заходили в пещеры. Здесь, здесь или вот тут тоже?..

– Ха-ха! Хрен вам! Ишь чего захотели? Паразиты, вспомнили про камешки, побрякушки золотые? Ничего не найдете! Ни маленького изумруда, ни сапфира! Ни одной серебряной монетки! Даже оловянного бубенчика от сбруи для ослика! Вот вам! Кукиш с маслом! А лучше с хреном, чтобы шея не потела. У своих спроси, генерал, они больше знают… Все карты в вашей конторке, мы нищие! Откуда у меня ваши гребаные карты?

Майор Перевалов заржал пьяным смехом и выставил в лицо генерала огромный кулак с фигой.

– Паяц! Прекратить! Жрать водку! Мрась… – заорал Коробейник.

– Все останется в горах! Только суньтесь туда, с вами расправятся, как с дикими свиньями… Ек бакшиш, генерал! Ха-ха! Это истина! Там теперь другие люди, еще жестче, чем те душманы были. Не завидую я вам. Брось, генерал, давай выпьем за погибших…

– Мы найдем, майор, не сомневайтесь! Но уже без вас! Мы возьмем свое…

– Так, генерал! О, водка кончилась. Достал ты меня, можешь выпьешь коньяку, а то уже проваливай к чертям! Я сегодня друзей вспоминаю. Вот дурашка, ночью пришел ко мне за сокровищами, старому и больному дураку с одним глазом. Ну и дурак, еще и обзываешься, гнида!

Генерал проглотил слюну, притих. Мягко сделал один шаг назад и резко достал пистолет с глушителем из глубокого нагрудного кармана пиджака.

– Встать, майор, вставайте, мне надоело на вас смотреть! Идите к… К вашему сейфу или шкафу ползите, давайте все бумаги, что у вас сохранилось! Посмотрим, что у вас есть. Ина-ч-че! – генерал начал заикаться.

– Что иначе, подонок? Может, в рукопашную со мной решил? Давай, пыль…

Майор тяжело встает и бросается на генерала. Путь Перевалову преграждает второй человек, стоявший все это время за дверью и появившийся словно тень. Он целится кастетом в горло майору, но промахивается, ведь майор уклоняется вниз и в сторону. Майор Перевалов кулаком левой руки наносит удар в солнечное сплетение незнакомцу. Кастет падает на пол и со звоном летит под тумбу, где затихает. Подручный генерала падает на лестничной площадке перед дверью квартиры и больно ударяется затылком.

Майор рычит, словно разбуженный медведь, он захватывает генерала за шею и бьет коленом в пах, тот с визгом оседает на половую плитку.

– Молчи, гад, десант работает! – шепчет Перевалов.

– Помоги… Мне! Черный ан…

Генерал стонет от боли, отползает, судорожно ищет что-то правой рукой и вдруг выхватывает из-под мышки маленький пистолет, скорее всего это «Вальтер». Он стреляет пять или шесть раз. Три пули попадают Перевалову в спину. Майор пытается найти свой нож, раненым зверем ломая все на пути, корчась от боли, он возвращается в свою квартиру, на кухне хватает тот самый трофейный нож.

Генерал с огромным трудом поднимается с линолеума и сильно сутулясь устремляется к лифтовой площадке, за ним. Словно раненная горилла бежит комбат с кривым ножом в руке. Еще два рывка и он почти настигает старика Коробейника. Его нож крошит оштукатуренные стены. Комбат ничего не видит, он машет ножом, еще не понимая, что это предсмертные конвульсии организма. Генерал уворачивается, получая легкие порезы на руках. Тщетно пытаясь вызвать лифт, он перезаряжает маленький пистолет и снова стреляет три раза.

Майор зажимает раны на животе, улыбается, и тихо, еле слышно, произносит: «Погиб в бою с мятежниками, товарищи! Гвардии майор ВДВ СССР… Как и мечтал, пацаны! Я к вам, принимаете скорбный груз…»

Перевалов сидит у лифта, словно просто присел отдохнуть. Орден полит его кровью. Все кончено. Лицо опущено вниз, рука крепко сжимает нож.

Генерал прячет пистолет в карман пиджака и произносит свою коронную фразу на французском: «Прощайте, господин майор! Все было не зря. Я похлопочу на счет нежаркого котла для вашего адского номера…»

Лифт так и не включился. Генерал подзывает своего телохранителя:

– Черный Ангел, ко мне!

– Да, мне кажется, что наш визави отбросил грешные мысли и все свои сомнения и уже летит к Богу!

– Бросьте свои проповеди. Вернитесь в квартиру, заберите мою карту, осмотритесь там, сотрите явные отпечатки, хотя я ни к чему не прикасался, а я пока соберу гильзы. Проверь, он может быть жив? Вдруг он живой?.. Чего встал, как соляной столб или член в бане?

– Слушаюсь, генерал, спокойней. А где мой кастет?

– Давай быстрей! Полминуты тебе… Смотри, этот Перевалов еще хрипит!

– Постойте! – Высокий человек склоняется над умирающим и пронзает тонким стилетом живот в районе печени. – Уже нет, мой генерал! Я уколов не боюсь, если надо, уколюсь! Ха-ха…

– Давайте быстрее…

Человек в маске скрывается в квартире. Через двадцать секунд он возвращается с картой Афганистана.

– Ну! Где же ваш кастет? Что-то вы долго? – ворчит Коробейник.

– Нигде нет, я бил его в перчатках, отпечатков нет и не будет. Я промахнулся!

– Ладно, уходим… Вы теряете сноровку или вспомнили собрата? Он же старше вас. Что у вас с рукой?

– Нет, я немного старше. Смешно, но я вспомнил этого человека, я видел его мельком в Алжире.

– К чертям ваши воспоминания. Все никак не можете забыть свои похождения? Вас просто использовали, чтобы вывозить капиталы из СССР.

– Какое убожество! Я порвал кожу на пальце, хотел снять часы с его руки, как трофей. Не получилось, он не отдал. Не ухо же отрезать? – проговорил киллер.

– Молчать! У меня все локти в крови! Вот ведь пьянь! Умели пить эти десантники. А что, в квартире никого больше не было? Свидетели? Дочери, женщина?

– Никого, мой генерал. Ни единой души. Кошка на балконе, серая…

– Черт с ней, кошка не свидетель.

Двое скрываются за дверью черного хода и бегут по ступенькам вниз. Майор погиб. Так он и мечтал, в бою с душманами. С теми, кто был хуже душманов. На его руке десантные часы, а в кулаке кривой афганский ножик для приготовления шашлыков. Перевалов помнил многое, но предпочел промолчать ради памяти своих солдат.

Улица с тусклым и мигающим фонарем около злосчастного дома.

Маленький, уже лысеющий мужчина средних лет. Он нервно и сипло кричит в свой телефон, пытаясь не переходить на матерные слова:

– Прием… Алло! Проснулись? Срочное сообщение. Докладывает майор… Иваныч Ломов! Я говорю, Ломов на связи. Наконец-то! Пятнадцать минут тому назад двое зашли в квартиру на девятом этаже; мужики, по виду отпетые злодеи, ростом выше среднего. Типичные мафиози. Говорили с хозяином квартиры, примерно десять минут. Да, на повышенных тонах. В разговоре фигурировала какая-то карта! Генерал по фамилии Коробиник, или Коробайкин. Второй субъект, погоняло Черный Ангел, видимо, киллер. Подлец! Только что я слышал выстрелы. Злоумышленники, видно, замочили героя-афганца, комбата десантников! Жду, могу их того, арестовать или в расход? Вот они! Выходят оба из подъезда, озираются, направляются к иномарке, нет, идут дальше. Они могут скрыться, слышь, Валер? Седой, один уселся за руль иномарки черного цвета, джипер. Второй, держит какой-то предмет в руке. Это маска! Он машет рукой, садится в случайное такси. Уезжает. Машина с седым генералом уезжает после, вниз по улице в противоположную сторону. Я могу лично прямо сейчас расправится с гадами? С одним. Что? Не надо? Рано? Конечно, они уже смылись! Есть, наблюдать. Конец связи, товарищ подполковник. Черт вас подери с вашей осторожностью…