Миф об Изабелловой лошади

– Есть один способ. Могу рассказать, если интересно.

– Давно не слышал твоих басенок, валяй, рассказывай, сказочник!

– Давным-давно был явлен в начале времен Бел-горюч камень Алатырь – «всем камням камень», центр мироздания, священная скала в Рипейских горах у входа в Пекло, на берегу реки Смородины. По преданию камень Алатырь упал с неба, на нем были высечены письмена с законами Сварога. Там, где упал бел-горюч камень Алатырь, поднялась Алатырьская гора. – Вот по нему мы и доберемся до небес.

– Что за камень такой волшебный? Название знакомо, а историю про него не знаю.

– Тогда не перебивай! Камень Алатырь – и «мал и весьма студен», и «велик, как гора». И легок, и тяжел. Он – непознаваем: «и не мог тот камень никто познать, и не смог никто от земли поднять». Когда Сварог ударял по Алатырю своим волшебным молотом, из искр рождались боги…

По одной истории, на Алатыре был построен полуконем Китоврасом храм Всевышнего. Потому Алатырь – так же алтарь, камень-жертвенник Всевышнему. На нем Всевышний Сам приносит в жертву Себя и обращается в камень Алатырь…

Это не только гора, либо камень – это сакральный центр Мира. Он триедин, потому означает путь Прави между Явью и Навью, между дольним и горним мирами. Алатырь связал миры – горний, небесный, и явленный, дольний.

– Вон оно чё, Михалыч, теперь понятно, как мы на небо заберёмся…

– Догадливый ты мой, слушай дальше. Там ещё Книга Вед, упавшая с неба, была посредником между мирами, ещё волшебная птица Гамаюн. Считается, что и Книга, и Птица – это тоже Алатырь.

Алатырь-камень – «всем камням отец»:

на этом камне восседает красная дева Зоря и зашивает раны кровавые;

под тем камнем сокрыта сила могучая, и силы конца нет;

кто камень-алатырь изгложет (дело – трудное, немыслимое), тот мой заговор превозможет…

В земном мире Алатырь явлен горою Эльбрус. Эта гора именовалась так же – Бел-Алабыр, Белая гора, Белица. С Эльбруса-Алатыря стекает Белая река.

Есть так же камень Алатырь на Урале на Ирийских горах, откуда берет исток священная Ра-река.

Алатырь-горами именовались Алтайские горы. Такой обширный географический разброс объясняется тем, что люди, переселяясь на новые места, имели обыкновение именовать реки, горы, леса и местность – названиями со своей изначальной родины.

– Ух ты, как интересно! Эльбрус и Алтай! Как ходячая гора, не сидится ей на одном месте. А ты знаешь как нам до этой горы добраться? Нам, на Эльбрус подняться предстоит? Там же воздух разряжен, снег и холодно. Ещё лавины бывают. Бр-р, не готов я сегодня на гору взбираться. – засомневался я.

– Особо не надо никуда лезть, нам ещё до него топать и топать, мы же даже не на Алтае.

– Мы не можем по всем горам прыгать. Тем более из разных источников гора находится незнамо где. – продолжил ныть я.

– Именно! Поэтому пока идём куда ведёт дорога и бежит колобок.

– Клубок, ты хотел сказать. К кому идём сейчас?

– Смотри за шерстяным – куда-то клонится в левую сторону. Видимо ещё тот «ходок налево».

Впереди заблестела река.

– Усатый, как думаешь название этой реки Смородина или Ра?

– На что ты намекаешь? Мы тип пришли туда, где гуляет Берегиня?

– Это ещё кто такая?

– Берегиня или Перегиня – облачная дева, также водяная дева, блуждающая по берегам рек и потоков. Старославянское «прегыня» – «холм, поросший лесом», но вероятно и смешение со словом «оберег». Берегини охраняют человека дома, в лесу, на суше и на воде. Позднее их стали называть русалками.

– Не те ли дамочки, которые водятся с водяным?

– В каждом болоте свои черти и русалки. – загадочно заметил Кот. – Давай позовём её, пусть подскажет, с какой целью этот круглый нас сюда привёл.

– Как мне её кликать? Не видать никого в обе стороны до горизонта.

– Сними ботинки и потопай по воде, она и появится.

Я снял кроссовки, носки, закатал повыше брюки и пошёл по песчаному берегу к кромке воды. Вода оказалась приятной, тёплой. Я зашёл по колено и стал бродить туда-сюда. Кот лежал на травке подёргивая нетерпеливо хвостом. И тут на середине реки вынырнула девушка, необычной красоты. Длинные светлые волосы спадали на плечи и закрывали пышную грудь. Она подплыла ближе ко мне и встала во весь рост. От её плоского животика вниз струилась легкая юбка, переливающаяся всеми оттенками радуги. Она подошла ко мне на расстояние вытянутой руки. К своему стыду, я был ниже девушки на две головы, хотя мой рост метр девяносто пять. Заметив моё смущение, она мило заулыбались: