Дни отмщения, дни избавления. Размышления над Откровением Иоанна Богослова

Вместо предисловия. Любовь ангела

Это случилось тогда, когда еще не было времени. Все сущее не имело ни прошлого, ни будущего. Все было погружено в вечный покой, которому вторила безграничность пространства. И пожелал Бог обозреть необозримое, и создал Бог Белого Ангела.

Парил Ангел в бесконечности и вечности, восторгаясь красотой творения Божьего, и не заметил, как на мгновение забыл о Боге и погрузился всем существом в Природу. Дух Ангела и Дух Природы слились в порыве любви, приводя в движение Божественную материю.

Ангел потерял свое достоинство всевидящего ока Божьего. Красота Природы померкла в муках рождения сыновей Яня и Иня.

Предчувствуя изменение своей сущности, Белый Ангел сбросил часть своих белых перьев, прикрывая ими наготу сыновей. Он успел это сделать прежде, чем крылья обуглились, и одежда его стала серой. Огонь его Души погас, Любовь ушла. Серый Ангел стал жестоким хозяином потерявшей девственность Природы. Словно мстя за свое падение, он уничтожал ее всеми силами.

От мук и страданий, Природа вскричала к Богу:

– Прости нас неразумных! Верни все, как было! В Твоей власти повелевать временем, Боже!

– Ты сама родила свое спасение, – был ответ Природе. – Сострадание сыновей вернет Ангелу прежнее достоинство.

Прошло время. Инь и Янь выросли и решили уничтожить Серого Ангела. Они искали своего отца всюду, желая остановить мучения матери, но он был неуловим.

– Ангел, где ты?! – однажды возопил Янь. – Мы, твои сыновья хотим тебя видеть!

– Я здесь, я всегда был рядом с вами, – услышали голос Инь и Янь и увидели перед собой серую фигуру Ангела.

– Почему ты никогда не показывался? – удивился Инь.

– Потому, что наша первая встреча должна быть и последней, – ответил Серый Ангел, обнажая меч. – Вы же собирались меня убить. Давайте сразимся, – предложил он.

Братья вытащили из ножен свои мечи, и начался бой отца с сыновьями.

Ужас Природы ветром разорвал одежды Яня и Иня. Белые перья крыльев Ангела на спинах братьев, подаренные им отцом, затрепетали в негодовании, озаряя мглу пространства.

Серый Ангел опустил меч, в его Душе вспыхнула искра любви, порожденная чистым светом перьев.

– Что с тобой, отец? – спросил Инь.

– Перья моих крыльев напомнили мне, кем я был когда-то…

Без сомнения братья сорвали с себя подарок отца. Дыхание Природы ласково понесло и положило белые перья на почерневшие крылья Ангела. И чудо произошло. Серый Ангел стал вновь Белым. Он взял за руки сыновей, и перед взором Природы предстали три Белых Ангела. Природа обрела покой в своей бесконечности и вечности.

Любовь трех Начал и Природы к Богу воцарилась в первозданном состоянии. Теперь уже три Ангела были посланниками Бога в мир Божественной Материи.

В память об этом событии Бог создал человечество – дитя трех Ангелов и Природы.

Три Ангела наблюдали за человечеством с Божественной высоты. Люди забыли о Боге, погрузились в земные дела.

– Это мое проклятье, – сказал Отец Яню и Иню. – Они повторяют мои заблуждения, их помыслы обращены только на себя, на свое настоящее.

– Мы должны помочь людям! – воскликнул Янь.

– Да, сын мой. Они забыли все, что связывает их с Источником Жизни. Они должны сначала научиться слышать Бога. Я расскажу им о Боге. Инь дарует человечеству право говорить с Богом. Видеть Бога позволит людям Янь.

– Отец, посмотри, как устремил взгляд на небо пастух, словно пытаясь понять, о чем мы говорим, – заметил Инь, с улыбкой глядя на Землю.

– Он единственный на Земле почувствовал приближение эры познания Единосущного, – пояснил Янь. – Он жаждет знания.

– Я дам ему это знание, – пообещал Отец.

Луч света коснулся чела пастуха, озаряя его существо невиданной силой Знания.

– На Земле появился великий пророк, который расскажет людям о Боге, – произнес Отец.

Пророк дал людям Заповеди и написал Великую Книгу об Отце, но люди не приняли слов пророка. Их сердца остались глухи к Истинному Знанию.

– Я сам пойду к ним, – решил Инь. – Я научу их Любить. От полноты сердца их уста раскроются. Они будут жаждать беседы с Богом.

Инь увидел стоящую на коленях в молитве пожилую бездетную женщину, просящую у Бога ребенка. Он вырвал из своего сердца кусочек лучезарной плоти. Плача и всхлипывая, женщина не заметила, как плоть Ангела вошла в нее. Вскоре она родила девочку.

– Ты хочешь вселиться в эту девочку? – спросил Отец Иня.

– Да.

– Ты понимаешь, на что ты себя обрекаешь? Понимаешь, что ждет тебя среди людей?

– Да, Отец. Мои страдания окупятся радостью, которой наполнятся сердца людей при общении с Богом, воспринимаемом через меня.

– Хорошо, Инь. Ты имеешь на это право.

Инь научил людей разговаривать с Богом и погиб. Человечество говорило с Создателем, видя перед собой Иня.

Настал черед второго брата. Янь долго осматривал Землю в поисках души, горящей желанием прийти к Богу, увидеть Его.

– Янь, загляни в подземелье, – предложил Инь. – Там заключена в неволе девушка. Я постоянно слышу ее голос, она непрестанно зовет меня.

– Ты прав, брат, – Янь увидел узницу. – Я навещу ее.

Янь вошел в камеру, где держали девушку. Она была очень слаба и полулежала на войлочной подстилке, брошенной тюремщиками на каменный пол. В неярком свете светильника, висевшего над дверью камеры, скользили гигантские тени встревоженных появлением Ангела крыс. Девушка устремила взгляд на Яня.

– Кто ты? Зачет ты здесь? – спросила она, видя перед собой прекрасного отрока.

– Я – Утешитель, – ответил Янь. – Я здесь, чтобы ты жила вечно.

Он подошел к девушке и прикоснулся к ее голове. Слеза покатилась по щеке Ангела и упала на лицо девушки, проникая благодатным теплом в ее измученное сердце. Девушка улыбнулась и заснула. Она видела огромного белого буйвола, склонившего перед ней голову. На спине буйвола сидел мальчик лет четырнадцати в простой белой одежде. Темно-каштановые локоны волос обрамляли бледное задумчивое лицо. Карие миндалевидные глаза смотрели на нее с любовью и нежностью. Девушка была счастлива.

Часть I

Рожденная на темной стороне

1

Лаура сидела у окна и грустно смотрела на голые ветви деревьев яблочного сада. Хмурые тучи медленно плыли по осеннему небу, закрывая собой задумчивое солнце.

В маленькой комнате было также серо и неуютно, как и на улице. Лаура тяжело вздохнула и перевела взгляд на письменный стол, стоящий торцом у противоположной стены. Ее внимание привлек звуковой сигнал открытого ноутбука, возвещавший о приходе нового письма.

Девушка нехотя поднялась и направилась к столу. Стройная, среднего роста, с копной густых черных волос, миндалевидными темными глазами на тонком бесснежном лице она выглядела ангелом страсти в убогом жилище. Черное трико подчеркивало пластичность девушки и грациозность ее движений.

Неожиданно постучали.

– Войдите, открыто, – пропела хозяйка комнаты.

Дверь распахнулась, и на пороге появился высокий блондин в джинсах и клетчатой рубашке.

– С трудом тебя нашел, Лаура… Ну, и дыру ты выбрала, – голубые глаза гостя выразили одновременно и удивление и радость встречи.

– Альберт, зачем пришел? – недружелюбно спросила Лаура.

– Вся полиция Парижа ищет тебя, дорогая, – усмехнулся молодой человек.

– Ты их с собой не привел?

– Нет, но я пришел не один.

Лаура вопросительно подняла изящную, тонкую, черную как смоль бровь.

– Твой отец стоит у входа в дом, – пояснил Артур.

– Что он хочет? Зачем пришел? – разозлилась девушка. – Он отказался от меня и матери, когда мне было шесть лет. За это время ни разу со мной не встретился.

– Да, но твоя мать давно умерла, и ты жила у тетки, – попытался защитить своего спутника Альберт.

– Что теперь ему надо? – негодовала Лаура.

– Ты его единственная наследница. Он желает с тобой поговорить?

– Он послал тебя для того, чтобы склонить меня к разговору?

– Подготовить к разговору.

– Мне ничего от него не нужно! Я не желаю его знать!

– Зря, Лаура. Твоя жизнь полна лишений. Ты потеряла мать, потом тетю, не надо терять теперь отца.

– Невозможно потерять то, что не имел и не имеешь…, – Лаура задумалась. – Альберт, ты не все знаешь. Моя мама умерла совсем недавно.

– Что?! – Альберт не смог скрыть растерянности от услышанного.

– Почему тебя так это задело? – удивилась Лаура.

– Твоя мать законная жена г-на Бордожо. Развода не было. Она могла отсудить все его состояние. Существовал брачный контракт, по которому в случае измены или смерти одного из супругов, другой наследует все состояние.

– Тогда понятно, почему он хотел убить маму. Она получила от родителей хорошее наследство, – печально произнесла Лаура.

– Откуда тебе это известно? Мать рассказала об этом?

– Теперь это уже не имеет значения. А в чем твой интерес, Альберт? – подозрительно посмотрела на визитера девушка.

– Твоя судьба мне не безразлична. Я люблю тебя, Лаура, – краснея ответил молодой человек.

– Что-то раньше я этого не замечала, – насмешливо произнесла Лаура.

– Ты никогда не обращала на меня внимания: ни в школе, ни в университете. Я друг детства, не более. Так?

– Да, ты прав. Почему же ты решил, что я изменю свое отношение к тебе?

– Твой отец собирается выдать тебя замуж за сэра Уильяма Броденброка.

– Выдать замуж? Он думает, что может получить мое согласие? Я где-то слышала это имя… Броденброк, – нахмурила прелестный лоб Лаура.

– Сэр Броденброк близок к королевской семье. По слухам, принадлежит к масонам и является нерядовым членом ордена, – многозначительно уточнил Альберт.

Разговор молодых людей прервали звуки тяжелых шагов идущего по коридору человека.

Лаура и Альберт устремили взгляды на дверь. Тихий стук заставил девушку вздрогнуть.

– Он продал меня этому Броденброку, – неожиданно шепотом произнесла Лаура.

– Да, – также тихо ответил Альберт.

– Почему?

Вопрос повис в тишине комнаты, дверь заскрипела, пропуская высокого, тучного, лысеющего брюнета.

– Не вовремя? Не помешал? – зло спросил г-н Бордожо.

– Все нормально, – изображая непринужденность, весело произнес Альберт. – Лаура рада возможности восстановить родственные связи.

– Правда, девочка? – закашлявшись от неожиданности, прохрипел Бордожо.

Альберт с напряжением в голосе произнес:

– Лаура, ведь это самый лучший выход в сложившейся ситуации. Время меняет решения, дает новые шансы, преобразует действительность.

Лаура с удивлением взглянула на Альберта. Она увидела совсем незнакомого ей человека, но дверь его истинной натуры приоткрылась лишь на мгновение.

– Она согласна, – засмеялся прежний Альберт, подмигнув девушке.

– Да, – растерянно произнесла Лаура.

– Правда? – поразился Бордожо.

– Да, – уже уверенно ответила Лаура.

– Это хорошо, доченька, – вытирая платком пот на лысине, проговорил Бордожо. – Альберт сказал, что тебя ищет полиция?

– Да.

– Знаешь почему?

– Догадываюсь.

– Какое по счету у твоей банды ограбление банка? – сурово спросил Бордожо. – Молчишь? Можешь не говорить. Восьмое. Всех твоих друзей арестовали. Рассуждать времени нет. Документы на имя Эльзы Луазье у Альберта. Он доставит тебя в Лондон.

– Откуда такое участие, папа? – насмешливо спросила Лаура.

– Ты стоишь хорошие деньги, девочка. Не знаю, правда, почему.

– Не проще было бы заплатить кому-нибудь другому, а не тебе, папа?

– Сейчас я поеду в Париж. В морге лежит тело утопленницы. Я опознаю в нем тебя, девочка.

– Но Альберт изложил мне другую версию, – удивилась Лаура.

– Что ему было сказано, то и передал. Кстати, он недалек был от истины. Когда у тебя родится сын, он станет наследником всего моего состояния, естественно, после моей смерти.

– Кто должен стать отцом ребенка? Или это не имеет значения?

– Имеет, Лаура. Ты выйдешь замуж за того, в чей дом войдешь в Лондоне. Альберт, быстрее увози ее отсюда, пока не появилась полиция, – с этими словами Бордожо торопливо покинул комнату.

Молодые люди последовали за ним.

2

Автомобиль мчался по мокрому покрытию дороги, оставляя за собой шумные города Франции и вместе с ними, как казалось Лауре, ее прошлое.

Альберт, сидя за рулем, пристально вглядывался в дождливую даль, на сердце было пасмурно и тревожно. Лаура находилась рядом, вскоре она погрузилась в сон.

Лаура увидела себя маленькой, шестилетней девочкой. Рядом была молодая и красивая мама. Отец заразительно смеялся, хватая дочь и жену за руки. Они бежали вместе, втроем к голубой полоске реки, бесшумно несущей свои воды между пологих берегов, покрытых местами невысоким кустарником. Яркое солнце слепило, и, на мгновение потеряв равновесие, Лаура оказалась в объятиях высокой зеленой травы.

Лаура услышала какой-то глухой треск, испуганный крик степной птицы и наполненный ужасом крик отца. Он звал ее маму.

– Альбина, Альбина, не оставляй меня!

Стебли травы оплели ноги Лауры, и она никак не могла подняться. Наконец девочка вырвалась из растительного плена. Поднявшись она увидела лежавшую на земле мать. Лицо ее было залито кровью. Отец стоял перед Альбиной на коленях, хватая ее то за одну, то за другую руку.

Лауру привлек шум мотора, доносящийся от реки. Небольшой белый прогулочный катер быстро удалялся вниз по течению реки. Лаура, словно во сне, подошла к отцу.

– Папа, – потянула она его за рукав рубашки, – что с мамой? У нее кровь на лице.

Жан Бордожо посмотрел на дочь растерянными глазами.

– В нее стреляли, – глухо ответил он.

– Мама жива?

– Да, – пришел в себя Жан. – Надо вызвать врачей.

Трясущимися руками он достал из кармана мобильный телефон и нажал нужный номер. Не ответили. Жан набрал другой номер.

– Клиника Маклана?

– Да, месье, – ответил мелодичный голос.

– Могу я поговорить с доктором Луи Зарели?

– Доктор Зарели в операционной.

– Это говорит Бордожо. У меня умирает жена. Огнестрельное ранение. Помогите.

– Подождите, я позову доктора Терезу Жуанье, – медсестра передала трубку.

– Где вы находитесь? – зазвучал в трубке голос сестры Альбины.

– У развилки дороги, около моей виллы, вниз к реке.

– Я поняла. Сейчас к вам подъедет карета скорой помощи. Полицию вызвали, Жан?

– Нет.

– Я сама это сделаю. Куда ранение?

– В голову.

– Не трогай ее, не меняй положения тела. Ты один?

– Со мной Лаура.

– Я позже заберу ее к себе. Ждите нас, – Тереза окончила разговор, и Жан в порыве горьких чувств обнял дочь.

Лаура видела, как приехала полицейская машина, как примчалась карета скорой помощи, как прибежала из загородного дома няня, которая быстро увела девочку от места преступления. Лаура шла по дороге к вилле, опустив глаза, ничего не видев из-за тихо катившихся слез. Няня крепко держала ее за руку, периодически шумно вздыхая.

Лаура проснулась. Дождь барабанил по крыше и стеклам автомобиля. Альберт сосредоточенно смотрел на дорогу.

– Сколько мы уже в пути? – сонным голосом спросила Лаура.

– Часа три. Хороший сон видела? – поинтересовался Альберт.

– Страшный…

В машине повисло тягостное молчание. Вскоре Лаура опять провалилась то ли в сон, то ли в воспоминания.

Прошло лето, настала осень. Лаура жила в загородном доме семьи Бордожо. Ее воспитанием занимались няня и садовник. Отец редко приезжал загород, тетка Тереза, сестра матери казалось, забыла о своем обещании забрать племянницу.

Как-то рано утром, когда седой туман окутал дом Бордожо, Лаура проснулась от странного щемящего чувства радости и страха одновременно. Не понимая почему, она подошла к окну своей комнаты и увидела, как из подъехавшей к входу здания машины выходит ее мать. Отец, бережно обняв ее за плечи, повел в дом. Отчаяние охватило Лауру. Мама была какой-то странной, словно отсутствовала, находилась в другом мире. Блуждающий взгляд говорил о том, что она не понимает, где происходит и кто рядом с ней.

Лаура бросилась к двери, побежала по коридору, стала спускаться по лестнице, ведущей в холл. Она увидела входящую в дом мать. Чего-то испугавшись, девочка инстинктивно села на корточки и прижалась лицом к перилам лестницы.

– Куда мы ее поместим, Жан? – спросила, следовавшая за Альбиной, сестра.

– Пока в ее спальню, – спокойно ответил Жан.

– Надо подвести к ней Лауру. Может, она узнает дочь, – предложила Тереза.

– Сомневаюсь, Тереза. Ты врач, и сама знаешь, что Альбина никогда не сможет вернуться к прежней жизни.

– Знаю, но чудеса бывают, – возразила Тереза.

– Ни в этом случае, – сухо произнес Жан. – Если ты настаиваешь, днем организуем встречу Альбины с Лаурой.

– Договорились, – тяжело вздохнув, молвила Тереза.

После обеда няня отвела Лауру в спальню матери. Тереза сидела рядом с сестрой, а Жан демонстративно повернулся к присутствующим спиной и смотрел в окно. Он не обернулся и тогда, когда пришла Лаура.

– Мама, мамочка! – Лаура бросилась к Альбине.

Та вздрогнула и в страхе прижалась к Терезе.

– Все хорошо, милая, – гладя сестру по голове, тихо проговорила Тереза. – Это твоя дочь – Лаура.

Альбина лишь сильнее прижалась к Терезе и жалобно, по-собачьи заскулила.

– Уведите немедленно ребенка! – гневно крикнул няне отец Лауры. – Ты этого хотела? – прохрипел он, обращаясь к Терезе, когда дверь за няней и Лаурой закрылась.

– Прекрати, прошу тебя, – заливаясь слезами, еле слышно проговорила Тереза.

Альбина начала кричать и биться головой о стену в припадке страха.

Этот крик до сих пор среди ночи будил Лауру. И сейчас она снова проснулась в холодном поту. В салоне автомобиля играла музыка. Альберт любил Моцарта, особенно его «Волшебную флейту».

– Выключи! – закричала Лаура.

– Пожалуйста, – нехотя нажимая на кнопку останова, зло произнес Альберт. – Что случилось? Кошмары мучают?

Альберт дотронулся рукой до лба Лауры.

– Да, у тебя, милая, жар.

Лаура с негодованием отбросила руку Альберта.

– Прекрати.

– Призраки прошлого не дают покоя? Ничего, скоро будем в Англии, начнется новая жизнь, – утешил Алберт.

– Ничего нового не будет, – сурово произнесла Лаура. – Я обречена на страдания, прошлое никуда не уйдет.

– Тогда пей успокоительное, – посоветывал Альберт, вытаскивая из аптечки какие-то таблетки.

– Прекрати! – закричала Лаура. – Я не сумашедшая!

– Конечно, ты нормальная, – растерялся Альберт, не ожидавший такой реакции. – Но порой и здоровым людям можно принять валерьянку. Это простая валерьянка, Лаура, – показывая таблетки, оправдывался Альберт.

– Хорошо, давай свою валерьянку, – подумав, согласилась Лаура.

– Много не пей, а то плохо станет. Хватит тебе и пары таблеток, – забеспокоился Альберт.

То ли от таблеток, то ли от усталости, но Лаура опять уснула. Она увидела освещенную фонарями дорожку, ведущую от дверей дома к воротам, себя, стоящую у окна и вглядывающуюся в вечерний сумрак.

К воротам подъехал черный, с тонированными стеклами автомобиль. Минут через пять из дома вышел отец, державший за плечи мать, практически тащивший ее к автомобилю. Еще несколько минут, и автомобиль увез маму в темную неизвестность.

«Куда, куда ты ухала, мама?! – вскричала мысленно Лаура и залилась слезами».

Многие годы спустя ее мучил этот вопрос. Чтобы найти вопрос на него, она стала членом банды Степного Джека.

На следующий день, ближе к вечеру в доме Бордожо появились полицейские. Они прошли в кабинет хозяина виллы. Лаура молнией кинулась к двери кабинета отца и, прильнув ухом к дверному проему, стала ловить каждый звук, доносящийся из комнаты.

– Г-н Бордожо, сегодня утром внизу по течению реки был обнаружен труп женщины. Скажите правду, когда пропала ваша жена?

– Три дня назад, – глухо ответил Жан. – Я пытался сам найти ее. Мне не хотелось, чтобы кто-то из посторонних знал о состоянии Альбины. Болезнь изменила ее до неузнаваемости. Поиски были тщетны, я должен был обратиться в полицию. Вы понимаете меня?

– Да, ваши чувства естественны. Найденная утопленница пробыла в воде около двух дней. Вы должны пройти процедуру опознания.

– Я готов, – чуть помедлив, ответил Жан. – Смерть была насильственной? – после некоторого колебания спросил он.

– Нет. Убийство исключено. Это самоубийство, – заверил полицейский.

«Это не мама, – пронеслось в голове Лауры. – Мама жива…».

Через несколько дней Бордожо хоронил свою жену. В утопленнице он опознал Альбину. Похороны были пышными и многолюдными. Из-за начавшегося процесса разложения умершую хоронили в закрытом гробу. Лаура с ужасом смотрела на опускаемый в могилу гроб.