– Здравствуйте тестер, – обратилась она ко мне, – как я могу к Вам обращаться. Очень хотелось приколоться и ответить, как в одном старом меме – «Зовите меня хозяин!», но я сдержался.
– Зовите меня Василий, – ответил я.
– Очень приятно, Василий, – поздоровалась девушка, – Я образец 48-324.652.
– Возможно присвоение другого имени для образца? – задал я вопрос.
– Такой функционал тестеру доступен, – ответила девушка, – назовите имя для образца.
Я задумался. В голове почему-то зазвучали строки старой песни группы «Наутилус Помпилиус» – «Однажды вечером в саду, я встретил девушку одну, она гуляла при Луне, я шел за ней в тени аллей …». В этой песне девушку звали Венера. Тут я понял, почему у меня возникла эта ассоциация – Венера голубая звездочка небосклоне, и девушка при появлении отливала голубым цветом. Решено.
– Имя образца, будет – Венера, – озвучил я.
– Спасибо, Василий, – как мне показалось, радостно ответила девушка.
– Вы готовы приступить к программе тестирования? – спросила она.
– А какой у нас на сегодня план? – вопросом на вопрос ответил я.
– Первый этап исследования «Метеоритная атака», – озвучила информацию Венера.
– Хорошо, – согласился я. Выбора у меня особо не было. Это именно то, ради чего я здесь. Если первым пунктом значится метеоритная атака, значит умникам во главе с Максом так виднее.
– До начала этапа «Метеоритная атака 1» три, два, один, старт.
Обстановка вокруг меня резко изменилась. Я оказался в полной темноте. Я не ощущал ни рук, ни ног. Я даже не был уверен, что я это я. Вдруг вокруг меня зажглись мириады разноцветных лампочек. Похоже, я оказался в капсуле для криосна и, похоже, я только что пробудился. Сейчас капсула проводила диагностику моего состояния – отсюда и эта куча разноцветных огоньков. Крышка капсулы стала постепенно прозрачной и моим глазам открылась картина бесконечного космоса. Краем глаза я отметил, что тревожных красных огоньков значительно больше чем зеленых. У меня явные проблемы.
Я узнал внутренние помещения звездолета «Константин Циолковский». Про него постоянно по разным каналам шла информация. Только с моего расположения я не должен был видеть открытый космос. Капсулы для криосна располагались внутри огромного цилиндра, вокруг которого были размещены самые разные части звездолета.
Вдруг перед моими глазами замелькали камни. Они врезались в конструкции звездолета. В полной тишине они крошили звездолет в труху. Завораживающее зрелище. Мощь метеоритного потока просто поражала.
Тут мой взгляд приковал к себе один обломок. Каким-то внутренним чувством я понял, что он летит по мою душу. Медленно и грациозно он плыл прямо на меня. Секунда и крышка капсулы разлетается в мелкую пыль. Мгновение и каменюка сминает мою грудную клетку. Я отчетливо слышу треск ломающихся костей. Из разорванных сосудов вылетают капли крови, которые в вакууме тут же превращаются в красные ледяные шарики. До мозга, наконец, доходят сообщения от нервных окончаний, и он взрывается от боли. Мгновение, чернота. Я умер.
Крышка капсулы поднялась и в потоках геля я вывалился из нее. Мозг все-еще отказывался воспринимать окружающую действительность и отказываться от уютной черноты небытия. Приходилось заставлять организм работать практически в ручном режиме.
Ко мне подскочила бригада медиков, в руку что-то вкололи, на лицо приложили маску с кислородом. Мозг постепенно отпустило, и медики выпустили меня из своих цепких рук. Я всем улыбнулся и показал поднятый вверх большой палец.
На меня накинули халат и отвели к диванчику в углу зала. Рядом с диванчиком стоял столик с напитками. Я дрожащей рукой налил в толстостенный стакан яблочного сока и жадно выпил. Хотел повторить, но подошедший Макс меня остановил.
– Больше не стоит, – сказал он, хватая меня за руку. Я поставил стакан и кувшин обратно на столик и откинулся на диванчике.
– Что скажешь? – нарушил молчание Макс через несколько минут.
– Реалистично, – ответил я, – очень реалистично. Мне вот только интересно, какую же помощь может оказать Венера будущим поселенцам на Тигардене вот в такой ситуации?
– Венера? – Макс недоуменно посмотрел на меня, подняв вопросительно бровь.
– Так теперь зовут ваш образец номер чего-то там, – объяснил я.
– Понятно. В этой ситуации, наверное, ничем, но она предложила изменения в протокол реагирования на чрезвычайные ситуации. В частности, выводить поселенцев из криосна теперь будут только при приземлении в конечной точке маршрута, – ответил на мое недоумение Макс.
– Кстати, Павел Дмитриевич упомянул, что вы обучали Венеру на произведениях фантастов, – продолжил разговор я.
– В общем и целом это недалеко от истины, – сказал Макс.
– И как в этой ситуации действовали персонажи корифеев фантастики? – спросил я.
– В основном также, как и ты, Василий, – умирали, ответил Макс.
– Тогда в чем был смысл этой симуляции? – продолжил спрашивать я.
– Смыслов много, – начал объяснять он, – проверка работоспособности модели, проверка работы капсулы, проверка адекватности симуляции и реакций испытуемого, чисто научное любопытство, тотализатор.
– В смысле тотализатор? – не понял я.
– Мы делаем ставки на время, которое продержится испытуемый, – с улыбкой пояснил он.
– И как я? – спросил я.
– Я был ближе всех, – похвалился Макс.
– Поздравляю, – сказал я, – какой приз?
– Угощаю всех ужином, – смеясь, сказал он.
– Странные у вас тут игры, – протянул я.
– Ну что, готов ко второму раунду? – хлопнув меня по колену спросил Макс.
– А у меня есть выбор? – спросил я и поднялся с диванчика.
Глава 3. Если долго вглядываться в бездну …
Меня снова упаковали в капсулу. Крышка закрылась и наступила темнота. Темнота затягивалась. Я попробовал пошевелить пальцами рук, но не почувствовал их, попробовал пошевелить пальцами ног, но тоже не почувствовал их. Я попробовал согнуть руки и ноги, снова нет ответа. Я расслабился и попробовал ситуацию проанализировать. Надумал два варианта.
Первый – засбоила капсула. Меня плотно обволакивает гель, которые должен передавать импульсы для нервной системы. Если это так, то через некоторое время или техники решат проблему удаленно и эксперимент продолжится, или не решат и меня опять достанут из капсулы. В этом случае мне остается только ждать. Не самое удобное для морального спокойствия окружение, но выбора у меня нет. Интересно, а как бы себя повели реальные колонисты вот в такой ситуации? Тут меня пронзила догадка, что это все–таки возможно второй вариант, а именно проверка поведения в нестандартной ситуации.
Я вспомнил прочитанный в детстве–юности рассказ, кажется, Станислава Лема и, кажется, про пилота Пиркса. В этом рассказе Пиркса проверяли на психологическую устойчивость. Для этого его поместили в бассейн с водой, температура которой была равна температуре его тела. Не помню, как они добились нейтральной плавучести, но он совсем утонуть не мог. Ну и свет тоже отключили. В итоге он как бы парил в полной темноте.
В общем, у него мозг, пытаясь хоть за что–то зацепиться в состоянии абсолютного информационного голода, начал пробовать восполнять информационные потоки, перекрытые снаружи потоками изнутри. И у него ничего не получилось. Наш мозг заточен на обработку информации извне. Информацию, приходящую изнутри прекрасно обрабатывает спинной мозг. В общем, его начало глючить, плющить и колбасить.
И, кажется, я начинаю проваливаться в подобное состояние. Пока я это вспоминал, моя зона ощущений схлопнулась до зоны, в которой маска касалась лица. Как только я про это подумал мозг радостно уцепился за этот информационный канал и у меня жутко зачесались ноздри.
Я попытался абстрагироваться от этого ощущения, но куда там. Попытайтесь не думать о белом слоне, когда вам запрещено думать о белом слоне. Наш мозг та еще гадская штука. Такое ощущение, что природа в процессе эволюции вдруг обрела разум и дала его нам в наказание.
Чем больше я старался не думать о чесотке в носу, тем более чесоточной она становилась. Вашу мать! Я попытался вспомнить, что делал в том рассказе пилот Пиркс. Насколько я вспомнил, он не делал ничего. Просто пытался держать мозг в руках. По крайней мере, у меня точно есть нос.
Неожиданно я вспомнил, что я вообще-то тестер и у меня даже есть виртуальный помощник. Я позвал Венеру. Перед глазами из темноты материализовалась фигура Венеры.
– Венера, что происходит? – спросил я.
– Проверка реакции испытуемого на задание МА–23–675, – ответила она.
– А можно как то по–человечески объяснить? – продолжил спрашивать я.
– Даю развернутое пояснение. В результате метеоритной атаки поврежден контур управления капсулами криосна. Капсулы перешли на автономное управление. Питание капсул нарушено. Идет имитация состояния подачи питания только в контур управления и контроля за деятельностью головного мозга, – пояснила она суть отрабатываемого задания.
– Значит, насколько я понял, в данном сценарии будущий колонист никогда колонистом не станет? Корабль, по сути, уничтожен и сейчас все, что я вижу – это галлюцинация умирающего мозга, – продолжил я разговор.
– Абсолютно верно, – подтвердила Венера.
– И каким образом ты можешь помочь в данной ситуации? – я все больше не понимал, чего хотят добиться разработчики системы, тестируя такие задания.
– Во многих фантастических произведениях у умирающего главного героя есть реальный или воображаемый собеседник, в разговорах с которым герой и проводил последние часы или минуты своей жизни. Поговорим? – мне кажется, или она меня подколола?
– Обойдемся пока так. Долго мне так висеть в темном ничто? – спросил я, немного, успокоившись.
– Могу перейти к следующей задаче, – ответила Венера.
– Какой? – спросил я, в надежде хотя бы морально приготовиться.
– Секрет, – ответила Венера. Мне показалось или она ехидно улыбается?
Мгновенно сменились декорации. Хоть я и остался в камере криосна, но теперь я чувствовал свое тело и даже мог шевелить конечностями. Выдохнул. Себе можно признаться, струхнул я знатно. Так, и что мне тут разработчики за гадость приготовили? Если я правильно помню, что сказал Макс, то выйти из криосна в случае чрезвычайного происшествия я должен только в конечной точке маршрута. Однако Венера сказала, что у капсул есть автономное управление. Интересно как они это планируют совмещать? Ну, допустим, протокол они поправят, но если разнесет рубку, то как будет осуществляться управление капсулами? Правильно – автономно.
И тут мы снова возвращаемся назад. Если у капсулы откажет внешнее питание, то запустится протокол вывода поселенца из криосна. Протокол вшит в каждую капсулу, и чтобы его поменять нужно перепрошивать их все. Десять тысяч капсул. За оставшееся до старта миссии не успеют. Если бы дело было на Земле еще куда ни шло. Но насколько я помню из новостей капсулы уже установили в звездолет. Надеюсь, у капсул есть функционал дистанционной прошивки. А пока, поселенцам в такой ситуации останутся только разговоры с Венерой.
Ладно, что–то я задумался. Так я пробудился, но капсула не открывается. А это значит, что? А это значит, что из пластинок с буквами «О», «П», «Ж», «А» слово «ВЕЧНОСТЬ» собрать при всей имеющейся ловкости рук никак не получится.
Гель из капсулы постепенно вытек в предназначенные для этого резервуары. Заработали вентиляторы и примерно через пять минут внутри капсулы стало сухо. Уже лучше, а то плавать в амортизирующем геле вообще не вариант.
Я попробовал поворочаться, чтобы разглядеть открывается ли капсула изнутри. Кажется, нет. Размахнуться, чтобы ударить посильнее, пространства не было. Попробовал упереться, но замки держали крепко. Так–то они рассчитаны на ускорение под десять же, поэтому я своим усилием даже не заставил их шелохнуться.
Так, что тут на мониторе? Все показатели пока в зеленой зоне. Это хорошо. И тут один показатель сменил цвет на желтый. Что это у нас тут. Твою же мать! Кислород. Это сценарий долгой асфиксии из–за нехватки кислорода, что ли? Вот уроды. Вспомнил старый фильм, который так и назывался «Кислород», но там главная героиня спаслась. Она заставила Систему перекачать ей в капсулу кислород из поврежденных капсул. Если разработчики вдохновлялись при составлении заданий чем–то подобным – возможно, это шанс.
Я стал искать на панели управления что–то типа внешней связи или связи с управляющим компьютером. Ни фига. Похоже, тут капсулы не завязаны в единый контур по ресурсам. Надо после эксперимента спросить у Макса. Стоп, а зачем ждать у меня же есть Венера.
Вызвал Венеру. Она появилась за крышкой капсулы и радостно помахала мне рукой. Точно, прикалывается. Узнать бы как она чувство юмора приобрела? Хотя может это работа кого–то из создателей. Тогда надо ему в глаза посмотреть.
– Венера как открывается капсула? – спросил я.
– После внесенных изменений все капсулы открываются автоматически при достижении пункта назначения, – бодро отрапортовала она.
– Иные варианты открытия капсул предусмотрены? – уточнил я.
– Да, – просто ответила она.
– Венера, а можно я не буду из тебя каждое слово клещами вытягивать. Ты вроде как мой помощник и должна априори оказывать мне всю необходимую помощь, если я оказался в сложной ситуации, – практически проорал я.
– Рекомендую успокоиться. В состоянии повышенного эмоционального фона кислород заканчивается быстрее, – сказала она вместо ответа на поставленный вопрос.
– Как. Открыть. Эту. Чертову. Капсулу, – медленно проговаривая каждое слово, выдавил я из себя.
– В текущей ситуации никак, босс, – сказала она и подмигнула.
– В смысле? – не понял я.
– Василий, а Вы случаем не из Саратова? – неожиданно спросила она.
– Нет, а почему ты задала именно этот вопрос? – в ответ спросил я.
– Отличительной особенностью разговорной речи жителей Саратова является частое употребление вопроса «В смысле?», – пояснила она.
– Понятно, я точно нет, а вот за предков поручиться не могу, – пояснил я ей.
– Как интересно. Наверное, это генетическая память в Вас говорит. Не пробовали строить генеалогическое дерево, копаться в архивах? – продолжила спрашивать она.
– Я нет, бабушка копалась. Ей досталось от прабабки переходящее генеалогическое древо, и она пыталась его продлить вглубь веков и расширить, – ответил я.
– Ой, как интересно, – он захлопала ресницами, выражая не поддельный интерес.
Я начал о чем-то догадываться и посмотрел на индикатор кислорода. Он уверенно шагал вниз в красную зону. В капсуле начала повышаться температура. Кожа головы под волосами стала влажной. Я почувствовал, как по шее пробежала капля пота.
– Венера, ты сейчас снова реализуешь сценарий «Предсмертный разговор»? – уточнил я, обливаясь потом.
– Что, так прям понятно, да? – разочарованно спросила она.
– На самом деле нет, просто условия внутри капсулы изменились, и я понял твою игру, – постарался успокоить ее я. Хотя, чего я миндальничаю – это же виртуальный помощник. Или я попал в ловушку разума и пытаюсь очеловечить компьютерную программу? Вот там сейчас разработчики с мозголомами информационные потоки лопатами гребут. Блин, да на моих психических заскоках диссертацию написать можно.
– Так скажи-ка мне Венера, есть ли способ изнутри открыть капсулу, – задал я максимально конкретный вопрос.
– Изнутри нет, – быстро ответила она. Что-то скорость, с которой она ответила, показалась мне подозрительной.
– Уверена? – попытался я добиться от нее максимально правдивого ответа.
– У тебя не получится, – после долгой паузы ответила она.
– Почему ты так уверена? – тут же, не давая ей переключиться на другие темы, уточнил я.
– Данная возможность технически не предусмотрена, – опять, прежде чем ответить, она выдержала паузу. Она просто тянет время или проверяет информацию, перед тем как выдать мне? Ладно, буду пытаться выбраться дальше.
– В любом случае нужно предусмотреть для колонистов возможность самостоятельно покинуть капсулу криосна при вот таких чрезвычайных ситуациях, – сказал я Венере, – расскажи мне лучше про конструкцию замка на капсуле и почему ее нельзя открыть изнутри.
– Замок электромагнитный ЭМЗ-45-12А производства компании «Комические технологии» город Обнинск. Сила удержания тысяча килограмм, – процитировала техническую информацию Венера.
– А разве он не должен открыться автоматически при отключении внешнего электропитания? – спросил я.
– В данной модели эта функция изменена. В конструкции замка присутствует элемент автономного питания, который позволяет замку выполнять свои функции в чрезвычайных ситуациях, – ответила Венера, снова процитировав технические характеристики замка.
– Интересно, какой идиот придумал такую фишку для этого замка? – в сердцах практически прокричал я.
– Вас интересует фамилия, имя, отчество конкретного инженера-конструктора или это был чисто риторический вопрос? – с явно слышимой ехидцей в голосе спросила Венера.
– Риторический, – ответил я ей, – больше интересует не записался ли этот индивидуум в качестве колониста?
– Интонация Вашего последнего вопроса снова интерпретирована как риторическая, и поэтому ответ на него Вас не интересует, так? – продолжила ехидничать Венера.
– Так, – согласился я с ней, – ты лучше отправь ему послание, что предложенное им техническое решение не прошло проверки реальными условиями и попроси его руководство, чтобы его как-то наказали, ну хотя бы премии лишили и отпуск дали в феврале.
– Хорошо, я набросаю предложение в соответствии с Вашими пожеланиями и отдам его Максиму Анатольевичу на согласование. Давать ли дальнейший ход данному предложению – зона его ответственности, – пояснила она возможный дальнейший ход дела.
– Есть ли техническая возможность пополнить запас кислорода в капсуле? – перешел я к следующему, интересующему меня вопросу.
– Такая возможность была реализована. Все капсулы присоединены к локальным резервуарам с кислородом, которые в свою очередь соединены между собой и с центральным резервуаром, – прояснила ситуацию Венера.
– Как происходит восполнение потерь кислорода в капсуле? – стал я дальше расспрашивать Венеру.
– Автоматически, при получении информации от датчика количества кислорода, – продолжила объяснять принцип работы системы Венера.
– Ну и тогда какого хрена это не происходит? – взвился я, наблюдая, как индикатор объема кислорода уверенно падает в красную зону.
– Согласно данному сценарию, управление главным резервуаром разрушено в результате метеоритной атаки, – механическим голосом объяснила Венера вводные сценария. Чёртовы разработчики! Стоп, я не понял, а как же многократное резервирование всех процессов? Мы же не на пикник в ближайший лесок людей отправляем, а за чертову тучу световых лет. Еще в советские времена в космических аппаратах было минимум семикратное резервирование всех процессов, а сейчас что? Да они дальше взлетного поля не улетят с такой конструкцией.
– А согласно конструкции, какой блок теперь взял на себя функции управления главным резервуаром? – все больше заводясь, спросил я. Ответа я не дождался. Индикатор наличия кислорода последний раз мигнул красным и потух. Я почувствовал приступ удушья. Несколько секунд бесплодной борьбы и снова наступила темнота.
На этот раз капсула открылась сама, и я только через несколько мгновений понял, что уже больше не на виртуальном звездолете, а в реальном отделе тестирования. Медики подскочили и начали проверять мое состояние. В этот раз я чувствовал себя пережеванным каким-то огромным динозавром. Потом проглоченным, а потом отрыгнутым.
Медики мне что-то вкололи и меня стало потихоньку отпускать. Эскулапы, поддерживая меня с двух сторон под руки спустили с помоста и довели до диванчика, на который я и рухнул как мешок с картошкой. Хотелось только одного – растечься как желе, и чтобы меня никто не колыхал.
Моим желаниям сбыться не удалось. К диванчику подошел Макс и плюхнулся рядом.
– Что-то ты Василий выглядишь не очень, – начал разговор он.
– Спасибо, я старался, – старательно выговаривая слова, ответил я.
– На самом деле резервирование в конструкции звездолета заложено десятикратное, а вот мозги разработчикам ситуаций я вправлю с удовольствием. Сейчас как раз совещание, там и оторвусь, – продолжил свою речь Макс.
– Кстати, измените настройки Венеры, а то из нее всю информацию клещами тянуть приходится, – попросил я.
– Этим я сам займусь после совещания, – сказал Макс.
– Ну тогда я спокоен, – пытался пошутить я.
– Ладно, приходи в себя, на сегодня тесты мы закончим, я пошел на совещание, – Макс хлопнул ладонью по диванчику и поднялся. Чего это он передо мной отчитывается куда он пошел? Может они на самом деле в симуляции накосячили.
Я откинулся на спинку диванчика и прикрыл глаза. Господи, во что я ввязался? За один неполный день я уже три раза умер, пусть и виртуально, но ощущения были более чем реальные. Краем глаза заметил сбоку на диване голубое сияние. Не веря, повернул голову. На диване сидела Венера. Челюсть медленно упала на пол.
– Привет, глюк, – только и смог выдавить я.
– Сам ты глюк, Василий, – смеясь, ответила Венера.
– О, привет, Венера, – поздоровался с помощником, проходящий мимо техник.
– Классное имя, ты придумал, Василий, – сказал он уже мне.
– Спасибо, – только и смог выдавить я. Венера продолжила сидеть рядом со мной на диване, слегка улыбаясь.
Глава 4. Туда, обратно и назад
Новый день, новые испытания. Хотя нет испытания не сильно новые. Мы продолжали тестировать возможности помощи Венеры будущим поселенцам. Сегодня ситуации с метеоритным поражением продолжаются. Насколько я понял, по плану мы разбираемся с поражением реактора.
Я сильно сомневаюсь, что в силах отдельно взятого будущего колониста в одиночку решить проблему в реакторе. Мы же не в Америке, где любой безработный с образованием три класса церковно-приходской школы в состоянии практически мгновенно разобраться в проблеме, которую десятилетиями не могут решить маститые академики. Правда, у них нет такой помощницы как у меня.
Как оказалось, в тестовом зале есть система проецирования и появление Венеры стало неожиданностью только для меня. А я уже мысленно с крышей попрощался.
Вчера я дождался возвращения Макса с совещания и спросил о целесообразности симуляции настолько реалистичного процесса умирания. В его ответе была определенная логика. Если сделать процесс менее реалистичным, то подсознательно тестер будет понимать, что это все неправда и не будет стремиться выжить любой ценой. Вот если бы я не был этим самым тестером, то я бы его аргументы принял на ура.
Дома я, впервые за долгое время, тупо нажрался. Утром пришлось долго приводить себя в порядок, хорошо, что современные средства позволяют снять похмельный синдром и сопутствующие ему неудобства примерно за час. Ну и чудом найденная дома банка консервированных огурцов обеспечила организм неожиданным сюрпризом в виде полулитра рассола.
Не скажу, что я теперь чувствовал себя как огурчик, но состояние было близкое к этому. На возвышение с капсулой я всходил без чувства восхождения на эшафот. Скорее я чувствовал себя как пилот испытатель нового истребителя – готов к нештатным ситуациям.
Тихое шипение механизмов закрывания капсулы и я снова оказываюсь в полной темноте. На этот раз продолжительность темноты была недолгой. Из нее я вышел под истошный ор аварийной системы. «Внимание, метеоритное поражение реактора», «Внимание, метеоритное поражение реактора», «Внимание, метеоритное поражение реактора», …
В капсуле криосна материализовалась Венера.
– Ну и что я должен делать? – обратился я к ней.
– Сначала порадоваться, что инженеры изменили первоначальный вариант размещения капсул криосна, – ответила она.
– Мне послышалось, или в твоем ответе читался явный сарказм? – спросил я.
– Да, что Вы босс, ни грамма сарказма, – продолжила разговор она, – в первоначальном варианте капсулы предполагалось разместить штабелями, для экономии места. В таком варианте размещения эвакуация большей части колонистов в чрезвычайной ситуации просто была бы невозможна.
– Спасибо глобальному инженерному разуму, – ответил я ей, – я порадовался, делать то что?
– После покидания капсулы криосна у вас будет примерно сорок секунд, чтобы добраться до стойки со скафандром, – проинструктировала она меня.
– А почему так мало? – не понял я.
– В отсеке с капсулами криосна отсутствует воздух и не поддерживается комфортная для человеческой жизнедеятельности температура, – пояснила она.
– Беру обратно слова благодарности инженерному разуму, – зло ответил я, – чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что раньше правильно делали, когда изобретатели испытывали свои изобретения на себе. Доктор Джекил не даст соврать, а вот Доктор Моро со мной не согласится.