От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России
Подходы к изучению темы
Общая методологическая непроработанность темы социальных движений в отечественной науке определила ряд проблем в исследовании женского движения.
Тема общественных движений в советской науке на теоретическом уровне не разрабатывалась, и историки избегали давать определения женского движения в своих работах. Поэтому одной из особенностей и проблем историографии женского движения России в отечественной науке выступает «непрописанность», размытость базовых понятий темы, таких как «общественное движение», «женское движение», «женский вопрос», «феминизм», «суфражизм».
В качестве теоретического подхода в советской науке использован прием рассмотрения женского движения в широком и узком смыслах. В широком смысле под движением понималось любое политическое участие женщин, и прежде всего – участие в освободительном движении. В узком – деятельность женщин в самодеятельных женских организациях, вызванная особенностями их экономического и политического положения. Так, Большая Советская энциклопедия определяла женское движение как
борьбу женщин за уравнение прав с мужчинами в экономической, общественно-политической и культурной областях, а также их участие в общеполитической борьбе57.
Часть исследователей, расширительно трактовавших женское движение, маркировали любую общественно-политическую деятельность женщин как участие в женском движении. И тогда становились возможным выводы, что «в 1870‐е годы не существовало какого-либо иного женского движения, кроме народнического»58. Все, чем занимались женщины в сфере политической – будь то работа в революционных и либеральных партиях, проведение специфических женских акций протеста, издание женских журналов, организация женских обществ и т. д., – все объявлялось женским движением. Тем самым стирался феномен женского общественного движения как женского. Широкое прочтение ключевого для темы термина при условии, что авторы не давали определения движению, вносило путаницу и делало работы по теме несопоставимыми и даже противоречащими друг другу.
Расширительное толкование феномена женского движения влекло за собой снижение его политической значимости и утверждение его политической несамостоятельности. Начиная с работ А. М. Коллонтай, либеральное женское движение определялось как движение, находящееся под идейным и организационным руководством кадетской партии, хотя на деле оно появилось на полвека раньше самой кадетской партии.
Кроме того, расширительное толкование женского движения использовалось в советское время в разного рода партийных, правительственных документах, было представлено в официальных изданиях. Большая Советская энциклопедия определила задачи женского движения после установления советской власти как
всемерное содействие строительству социализма, защиту социалистического отечества, вовлечение всех женщин в активную политическую и общественную деятельность59.
Те исследователи, которые рассматривали движение в узком смысле, то есть изучали само женское движение, были поставлены в рамки классовой схемы анализа, выделявшего в нем два направления: буржуазное и пролетарское. Первые советские исследователи определяли участниц либерального женского движения и феминизма как представительниц буржуазии, что было заведомым и грубым упрощением. Затем, жонглируя тезисом о «буржуазности женского движения», они доказывали его незначимость для российского социума60.
Исследователи позднесоветского времени отошли от подобной жесткой классовой интерпретации женского движения и избегали называть участниц движения буржуазками. В единичных монографиях, исследующих тему движения, они рассматривали его либо с позиций «женского вопроса»61, либо вписывали составляющей частью в освободительное движение62. И та и другая постановка исследовательской проблемы правомерна, но не ставит объектом своего анализа собственно женское движение.
В советской науке была предпринята попытка рассмотреть женское движение как некий целостный социальный феномен через деятельность его организаций. З. В. Гришина – одна из немногих исследователей советского времени, которая в своем диссертационном исследовании «Женские организации в России. 1905 – февраль – март 1917-го»63 сделала попытку теоретически обосновать значимость либерального женского движения для процесса социальных изменений. Она определила движение как «общественную деятельность женщин, вызванную особенностями их экономического, гражданского и политического положения. Наиболее полное отражение оно находит в деятельности организаций, созданных с целью борьбы за улучшение этого положения»64. К сожалению, диссертационное исследование Гришиной не было издано в виде монографии. В дальнейшей своей работе Гришина рассматривала женское движение именно как общественное движение, то есть как конфликтное взаимодействие женщин и власти65.
В отношении изучения феминизма можно сказать только одно: ни как движенческая практика, ни как теория, ни как идеология движение в советское время не исследовалось совсем. В ранней советской историографии русский феминизм упоминался только в контексте борьбы партии большевиков за вовлечение работниц в революционное движение и рассматривался как буржуазное движение женщин, стремящихся к обособленной борьбе женщин за их равноправие с мужчинами при сохранении капиталистического строя66. Этот тезис – результат политической борьбы, не имеющий к науке никакого отношения.
В позднесоветское время русский феминизм также стал жертвой идеологических установок. Он определялся как антимужское движение, не характерное для России67. Симптоматично, что российское движение женщин рубежа XIX–XX веков в этих исследованиях определяли как «женское движение», а развивающееся параллельно и одновременно движение женщин в западных странах – как «феминистское». При этом движения были аналогичны по своим целями, типам организаций, социальному составу участниц, коллективным действиям и так далее. Это неудивительно: господствующая идеология определяла выводы.
В постсоветское время произошло переосмысление теоретических основ изучения женского движения. Появились работы монографического характера, написанные с применением разных теоретических подходов, в том числе гендерного, и теорий таких социальных наук, как политология, социология общественных движений. Ушел в прошлое идеологический диктат. В результате изменились не только подходы к исследованию движения, но и отношение к нему, оценка его результатов.
Первая монография постсоветского времени о женском движении России первой волны (середина XIX – начало ХX века) принадлежит О. А. Хасбулатовой68 и написана с позиций историко-политологического анализа. Затем последовали книги С. Г. Айвазовой69, О. А. Хасбулатовой и Н. Б. Гафизовой70. В этих исследованиях положение женщин в российском обществе описывается в терминах дискриминации, факт существования женского движения признается закономерным и важным для развития гражданского общества и становления демократического государства. Женское движение рассматривается как противостояние власти и женщин в лице женских организаций, а сами организации – как оргструктура движения.
В этих работах даются следующие определения женского движения:
совокупность многих женских организаций, групп и объединений с фиксированным и нефиксированным членством, которые активно действуют в обществе с целью удовлетворения какого-либо материального, социального, политического, духовного или иного интереса, корректировки государственной политики с целью достижения гендерного равенства – фактического равноправия женщин и мужчин в различных сферах общественной жизни71;
особая форма политического и социального действия, направленного на принципиальные изменения в традиционных отношениях власти – на политическую модернизацию общества72.
Ушло в прошлое отрицательное отношение к феминизму и отрицание его существования в России. В работах Айвазовой было положено начало изучению русского феминизма. Она рассматривает феминизм и как концептуальное обоснование женского движения, и как философию и идеологию
даже не столько собственно женского равноправия, сколько освобождения личности из-под репрессивной власти рода, отделения, автономизации индивида от родового начала73.
Периодизация женского движения
Вопрос о периодизации женского движения России всегда был важен для историков при анализе движения. На эту тему размышляли авторы рубежа XIX–XX веков, советского времени, современные российские исследователи.
«Биографы» движения XIX и начала XX века брали за основу периодизации либо значимые события из истории движения, либо создание тех или иных женских организаций. Например, Союза равноправности женщин как нового типа политической организации женщин. Но так или иначе все они сходились во мнении, что движение стартовало в конце 1850‐х – начале 1860‐х годов.
В работах советского времени ряд авторов (Э. А. Павлюченко, С. Н. Сердитова, Г. А. Тишкин) определяет периоды движения, исходя из целей последнего: высшее образование, избирательное право, участие в революционной деятельности. Кроме того, в трудах А. М. Коллонтай, И. Ф. Арманд, С. Н. Сердитовой выделен этап становления рабочего женского движения74.
З. В. Гришина в своем диссертационном исследовании связала этапы развития движения с событиями макроуровня и получила следующую картину: с 1850–1860‐х годов по 1905 год – начальный этап движения, постановка «женского вопроса»; 1905–1907 годы – становление политического характера движения; 1907–1914 годы – женское движение периода столыпинской реакции и начала нового революционного подъема; 1914–1917 годы – женское движение во время Первой мировой войны и Февральской буржуазно-демократической революции75.
В диссертационной работе Е. П. Хмеляускене выделены два этапа женского движения: 1861–1905 годы – этап становления и 1905–1917 годы – этап политизации и расширения социальной базы движения76.
О. А. Хасбулатова и Н. Б. Гафизова первым этапом – этапом становления женского движения – определили 1859–1894 годы, вторым этапом – этапом политизации и изменения инфраструктуры общества – 1895–1917 годы77.
С. Г. Айвазова рассматривает российское женское движение более масштабно, выходя за рамки первой волны. Она выделяет три этапа отечественного женского движения, которые коррелируют с глобальными событиями в истории нашей страны.
Первый этап – 1861–1917 годы – развитие движения в условиях либерально-демократической модернизации; второй этап – 1917–1985 годы – движение в условиях социалистического строительства; третий этап – 1990‐е годы – движение времен перехода к рыночной экономике и демократическому правовому государству78.
В предлагаемой работе в основу периодизации женского движения также положена идея о том, что генезис движения напрямую связан с изменениями структурных макроусловий. Другими словами, изменения социально-экономических, политических, организационных возможностей общества (внешних факторов макроуровня), которые являются одновременно и ресурсами движения, суть важнейшие факторы, позволяющие сформироваться общественному движению. Так, события 1860‐х годов определили одни цели, направленность, тип организаций, коллективных действий и лидерства в женском движении. Введение избирательного права, создание русского парламента в виде Государственной Думы потребовало других действий, лидеров, идеологии, обосновывающей претензии женщин на политические права.
Внешние ресурсы движения рассматриваются на двух уровнях: макроуровень (политические и общесоциальные условия, которые формируют принципиальные возможности появления общественного движения в конкретной исторической ситуации) и мезоуровень (социальные институты, отношения на уровне социальных групп).
Другая идея, положенная в основу периодизации: женское движение и феминизм – два неразрывно связанных между собой этапа одного движения. Феминизм вырос из женского движения, переосмыслив опыт женского движения и теоретически обосновав наличие интересов женщин как большой социальной группы и их дискриминации по признаку пола.
Поэтому первый этап движения женщин приходится на 1858–1905 годы. Он определен как этап женского движения. Его суть состояла в попытке улучшить положение женщин в традиционном российском обществе, найти возможности для развития личности женщины, ее самореализации. Гендерная система общества не ставилась под сомнение, проблемы женщин не осмыслялись с теоретических позиций, идеология движения отсутствовала – в ней еще не было нужды.
1858 год – год встречи основательниц российского женского движения, время первых разговоров, обсуждений проблем женского участия в делах общественности и инициирования первой самодеятельной женской организации. Заканчивается первый этап движения в 1905 году с принятием избирательного закона, который нарушил баланс гендерного бесправия российского населения и сделал женщин аутсайдерами институциональной политики. Макроусловия развития движения изменились, и это привело к принципиальным изменениям в движении.
Второй этап движения – феминистский. Он стартовал в 1905 году и завершился в 1918‐м. Начиная с 1905 года, цели движения были пересмотрены и поставлены узко и конкретно. Деятельность активисток женского движения по достижению целей заставила их усомниться в справедливости социальной организации общества. В конце XIX века в речах и статьях участниц движения зазвучали идеи, которые с полным правом можно назвать феминистскими: другими словами, начала формироваться феминистская теория и идеология. 1905 год дал новые аргументы к развитию теории и идеологии феминизма. В этот год появилась первая женская организация с политическими целями. Изменился репертуар коллективных действий. Эти изменения были вызваны к жизни процессами демократизации российского общества, появлением внешних ресурсов, которые выразились в открытии новых политических возможностей, таких как введение избирательного права, изменение масштаба политических отношений, появление новых политических структур. 1918 год – конец второго этапа. Политические условия опять изменились. Женские организации самораспустились или были закрыты властью. Это произошло повсеместно по стране – и в голодном и замерзающем Петрограде, и в Москве, и в провинции.
В новых политических и экономических условиях женское движение, используя идеи, традиции, опыт дореволюционного женского движения и феминизма, проявилось в виде советского феминизма. Несмотря на изменение социального состава участниц нового советского женского движения и советского феминизма, оно явилось продолжением (в других условиях функционирования) дореволюционного движения женщин первой волны.
В 1930 году первая волна советского женского и феминистского движений закончилась. Движение завершило цикл своего развития. Это произошло не потому, что движение решило поставленные задачи, исчерпало свой интеллектуальный, организационный, лидерский потенциал, а потому, что его цели и цели власти диаметрально разошлись и оно было принудительно ликвидировано «сверху».
Для отечественной историографии характерно исследование политической, социально-экономической, культурной ситуации в стране, или, говоря языком социологии, изучение внешних факторов макроуровня развития движения. Факторы среднего и индивидуального уровня не выстраивались или выстраивались фрагментарно, как дополнение. Поэтому упускались организационные возможности движения, его идеология и символика, мотивы, функции, роли участниц движения – параметры, важные для анализа движений с позиций социологии общественных движений. Таким образом, ряд тем и проблем движения, необходимых для понимания феномена общественного движения, не нашел освещения в отечественной историографии.
В работах последних лет этот пробел ликвидируется. С. Г. Айвазова изучает идеи русского феминизма, развитие в России темы прав женщин и их «освоения» в процессе модернизации страны79. О. А. Хасбулатова и Н. Б. Гафизова в своей работе обращают внимание на устойчивые представления, культурные нормы, бытовавшие в отношении женщин в российском социуме в XIX веке, и их значение для движения80. Н. Б. Гафизова разрабатывает тему взаимодействия россиянок с международными женскими организациями и установления контактов российского женского движения с международным. М. В. Рабжаева рассматривает процесс женской эмансипации сквозь призму гендерного конструирования и тем самым освещает латентный период женского движения81.
В отечественной историографии зафиксирован факт существования женского пролетарского движения. Традиция ведет свое начало с трудов А. М. Коллонтай. Именно она реализовала в своих работах бытовавший среди социал-демократов в конце XIX – начале ХX века тезис о буржуазном и пролетарском женских движениях. Первое, по ее мнению, объединяло «буржуазок», под которыми понимались женщины всех непролетарских слоев общества. Второе объединяло работниц.
Возможно, в Германии и Финляндии существовало реальное пролетарское женское движение, на которое ссылалась А. М. Коллонтай. Но в России не было самостоятельных женских рабочих организаций и, соответственно, женского рабочего движения. Коллонтай определила своей политической задачей создание женского пролетарского движения. И хотя она положила немало сил и времени на осуществление этой идеи, сделать этого ей, разумеется, не удалось. Те работницы, которых она подготовила для участия в Первом Всероссийском женском съезде, или те, которые вошли в созданное ею Общество взаимопомощи работниц, не являлись представительницами и выразительницами интересов широких масс российских работниц как особой социальной группы. Любое движение предполагает формирование коллективной идентичности, определение интересов своей группы, самодеятельности в создании организаций (оргструктуры движения) и акций, выработку идеологии движения, взращивание своих лидеров. Один человек не в состоянии повлиять на самоопределение такой большой и инертной социальной группы, какой были женщины-работницы в начале ХX века в России, раскачать и организовать ее. Работа Коллонтай была лишь первым шагом российских марксистов навстречу работницам и первым шагом в осмыслении интересов пролетарок как специфической социальной группы.
Деятельность Коллонтай – политическая работа активистки социал-демократического движения. В 1905 году она обеспокоилась активизацией феминисток и установлением контактов между работницами и равноправками и попыталась отсечь работниц от конкурирующей политической силы в виде русского феминизма, мотивируя свои действия желанием не допустить «распыление рабочего класса по половому признаку»82. Коллонтай предложила социал-демократам создавать женские внутрипартийные группы, но была подвергнута критике за феминизм. Ее это не остановило, и в 1907 году она инициировала первую женскую рабочую организацию – Общество взаимопомощи работниц (Петербургский клуб работниц), – что позднее позволило историкам и политикам говорить о появлении в России женского пролетарского движения в начале ХX века. Впрочем, сама Коллонтай начинала его отсчет с участия женщин в первых рабочих забастовках в начале 1870‐х годов83.
Таким образом, существующему либеральному женскому движению, феминизму, Коллонтай противопоставила пока еще не существующее женское рабочее движение. В подтверждение этого тезиса выступает факт отсутствия самостоятельных женских рабочих организаций, то есть оргструктуры движения. Деятельность равноправок Коллонтай оценивала, мягко говоря, с изрядной долей негативизма84. Р. Стайтс заметил (и с ним нельзя не согласиться), что Коллонтай намеренно искажала факты при описании деятельности русских феминисток85.
Сложностей с интерпретацией рабочего женского движения в отечественной историографии было много. От партийной установки об отсутствии причин для возникновения движения до деклараций о его существовании. От рассмотрения его как «женской стороны» рабочего движения без собственной структуры с объяснением, что у работниц нет «специфических женских задач <…>, специфических интересов, отличающихся от интересов всего пролетариата» (Коллонтай)86, до признания необходимости сепаратных женских пролетарских организаций как «дополнительных» к общим рабочим организациям и наделение их функциями «пропаганды и агитации» (Крупская)87. От определения их цели как борьбы в рядах пролетариата за всеобщее освобождение до постановки перед ними задач – совместной борьбы с мужчинами за свободу своего класса и «против угнетения женщин в обществе» (Коллонтай)88.
Я придерживаюсь той точки зрения, что женское рабочее движение появилось в России только в 1917 году, когда произошло формирование коллективной идентичности работниц крупных городов, их самоидентификация как особой социальной группы; когда они выступили в защиту интересов собственной социальной группы, то есть предприняли первые самостоятельные акции. В качестве оргструктуры женского рабочего движения выступили организации, созданные для работниц феминистками и социалистами. В основу идеологии этого движения легли феминистские и марксистские тезисы. Предметное изучение женского рабочего движения еще ждет своего часа и своего исследователя. По моему мнению, его начало приходится на 1917 год, а окончание – на 1930‐й, когда были упразднены женсоветы, которые составляли оргструктуру движения.
Что касается вопроса о результативности движения, то советские исследования утверждали важность женского пролетарского движения в классовой борьбе пролетариата и оценивали вклад пролетарок очень высоко. Женское либеральное движение оценивалось либо как не сыгравшее значимой роли в развитии российского общества, либо как оказавшее усиливающееся воздействие на развитие революционного процесса в России. В работах последних лет этот вывод пересмотрен. Движение оценивается как субъект социального прогресса89, как ресурс модернизации России90.
Исходя из всего вышесказанного, можно сказать, что наличие довольно обширной историографии не означает изученности феномена женского движения первой волны в отечественной науке. Исторические исследования, посвященные «женскому вопросу», отдельным проблемам или периодам движения, не давали целостного представления о женском движении России на всем протяжении его существования. Эти исследования не анализировали проблемы, выдвигаемые движением, в терминах движения, то есть в плоскости специфического взаимодействия между властью и женщинами как представительницами особой социальной группы.
Это связано с традицией рассмотрения общественных движений с позиций марксистской парадигмы. Подобный подход не позволял осмыслить разнообразие форм развития общественных движений и приводил к описанию движений как явлений однозначных, определенных и заданных. В отношении женского движения ситуация складывается еще более драматично. Понятие класса плохо сочетается с категорией гендера: классовый подход отрицает обоснованность существования женского движения как такового и его влияние на процесс социальных изменений. Именно этим и объясняется невысокая степень изученности и обобщения российского женского движения первой волны в советской историографии, и особенно российского феминизма как составляющей его части.
В последние годы, как уже говорилось, появились работы обобщающего характера с опорой на методологию смежных социальных наук, которые отошли от марксистского анализа и представили женское движение в ином свете. Данная работа написана в продолжение этой традиции.
Зарубежная историография
Нужно признать, что более разнообразная и обширная историография женского движения России создана в западной науке. Зарубежные исследователи не были ограничены рамками «единственно верной» теории и методологии. Не связанные идеологическими установками, имеющие возможность использовать разное теоретическое обеспечение для изучения такого сложного социального объекта, как движение, они многое сделали для изучения темы.
Классической в этом отношении стала монография Р. Стайтса «Женское освободительное движение в России: феминизм, нигилизм и большевизм. 1860–1930» (1978)91. На русском языке книга издана в 2004 году.
Монография Стайтса написана на беспрецедентно большом и не вовлеченном в то время в научный оборот корпусе источников. Книга интересна по замыслу и по структуре, ее отличает высокое качество обобщения исторического материала. Результативность женского, феминистского движения оценивается автором высоко. Анализ движения в длительной временнóй перспективе позволил Стайтсу увидеть глубинные изменения российского общества в отношении женщин и роль женского движения в этих социальных изменениях.
Разные аспекты либерального женского движения освещены в работах Б. Петров-Эннкер92, Р. (Голдберг) Ратчилд93, Р. Стайтса94, Б. А. Энгл95, Н. Нунан96, Ц. Уиттейкер97. Проблемам работниц и их прихода в общественные движения (рабочее и феминистское) посвящены исследования Р. Гликман98. Изучению практики большевиков в решении «женского вопроса», женского движения постреволюционных дней посвящены труды М. Бакли99, А. Боброфф100, Б. Е. Клементс101, Г. Лапидус102, Б. Б. Фарнсворт103.