– Ну, что, пойдём вдвоём, – сказал Пиноккио.
– Может, не надо, – вдруг спасовал Рокко, – может, в другой раз, а сейчас колбаски купим, хлебушка.
– Ты это чего? – серьёзно спросил Буратино.
– Боюсь, – признался Чеснок, – вдруг в шею выпрут, а эти, – он кивнул на клиентов кондитерской, – гыгыкать будут, а дамочки будут носы морщить и «фи» говорить. А я всё это страшно как не люблю.
– Пусть только попробуют выпереть, – с угрозой пообещал Пиноккио, – мы им, заразам, витрины побьём. И вообще, Рокко, запомни, этот мир наш. Запомнил?
– Запомнил, – отвечал Чеснок без особого энтузиазма.
– Это всё для нас, – повторил Буратино и постучал костяшками пальцев по витрине, – а знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что мы банда, вот почему. Сейчас мы войдём в заведение, и пусть хоть кто-нибудь, хоть что-нибудь нам скажет. Тогда они узнают, что такое банда.
– Пошли, – твёрдо сказал Чеснок, – только ты первый.
– Не бойся, – сказал Буратино и открыл дверь в кондитерскую.
Внутри действительно пахло чудесно, но пацаны этого не замечали. Они шли через зал под ураганным огнём насмешливых и удивлённо-презрительных взглядов, как солдаты идут в последнюю, красивую, но абсолютно бессмысленную атаку.
Наконец они добрались до прилавка, над которым возвышался лысоватый, краснощекий человек в белом фартуке. Он внимательно, без особого восторга, но и без презрения, смотрел на мальчишек и, когда те приблизились, спросил у них с забавным акцентом:
– Что пожелают синьоры?
– Пирожных, – грубовато, хотя и не желая этого, буркнул Пиноккио.
– Пирожных? – повторил кто-то сзади и прыснул со смеху. – Штаны себе лучше купил бы новые.
Буратино повернулся и увидел прилично одетого мальчишку с девчонкой и с двумя расфуфыренными дамами. Он ничего ему не сказал, а только так на него зыркнул, что мальчишка осёкся и усиленно стал пить кофе.
– А синьоры знают цены?
– Нам наплевать на цены, – не без гордости заявил Буратино и кинул на прилавок пятак.
– Одно пирожное стоит полсольдо, у вас хватит на десять.
– Десять и давайте.
– Я положу вам разных.
– Давайте разных, – согласился Пиноккио.
– И ещё я дам вам бутылку лимонада бесплатно, – вдруг заявил кондитер, – только уж вы, ребятки, скушайте это всё на улице, а то, мне кажется, что моей публике вы не очень-то нравитесь. Хорошо?
– По рукам, – сурово согласился Буратино, ему и самому не улыбалось есть пирожные под осуждающими взглядами здешней публики.
Когда пирожные были уложены в красивую картонную коробку, а Рокко уже держал бутылку с лимонадом, месье Руа вдруг наклонился к мальчишкам и тихо произнёс:
– Не обращайте на этих господ внимания, синьоры. Когда я был такой маленький, как вы, такие же господа смотрели на меня так же. А теперь эти дамы приглашают меня в гости и просят у меня денег взаймы.
– А как же вы так смогли? – шёпотом спросил Чеснок.
– Рецепт очень прост. Я ложился спать в одиннадцать, а вставал в четыре.
– А что же вы делали, когда не спали, синьор кондитер?
– Я работал, – засмеялся француз, – я много работал. И так привык, что встаю и сейчас в четыре, хотя теперь могу спать до десяти.
Когда мальчишки вышли из кондитерской, Чеснок сказал:
– А этот кондитер – ничего. Хороший человек. Может, мне к нему в ученики пойти? Научусь пирожные делать, скоплю деньжат и сам кондитерскую открою.
– Ну, да, и будешь всю жизнь ишачить в этой кондитерской, – съязвил Буратино.
– Я бы поишачил.
– А вставать в четыре?
– Ничего, привык бы.
Буратино остановился и внимательно посмотрел на друга:
– Ты же говорил, что мы банда?
– Да ладно тебе, уж и помечтать нельзя немножко, – засмеялся Чеснок, – это я так, просто. Да и не возьмёт меня француз, такого оборванца, и учусь я плохо. Вот тебя, наверное, взял бы, ты умный.
– Да видал я его кондитерскую в гробу. Пусть дураки работают. Работа дураков любит, а мне жизнь красивая нужна, чтобы не работать в кондитерской, а сидеть в ней кофе пить. И чтобы всякие хлюсты про штаны не напоминали. И чтобы девки не морщились при моём появлении. Вот такая должна быть жизнь.
– От такой жизни и я бы не отказался, – заявил Рокко.
За этими разговорами мальчишки добрались до моря и сели пировать. А пирожные и лимонад действительно были великолепны. Они съели всё и объелись. Потом купались в море и валялись на песке под заходящим солнцем.
– Ты не просто отдыхай, – говорил другу Буратино, – ты давай думай, как денег заработать.
– Я думаю, – заверил Рокко.
– Ну и что надумал?
– Ничего особенного. Правда, есть у меня один пацан знакомый, раньше по напёрсткам работал. Потом разбежался со своей бригадой, теперь не работает.
– Ну, и?…
– Давай с ним поговорим, да начнём шарик гонять. У лохов завсегда деньги есть, они их под шарик и выкладывают.
– А чего же мы здесь лежим? Погнали к этому самому пацану, звать-то его как?
