Странник с планеты Земля

Глава 3

Мы молча сидели друг против друга в тёмной землянке.

Пао смотрела на меня, я на неё.

За шесть с лишним месяцев она ни капли не изменилась. Ну, то есть, изменилась, конечно, но только в том плане, что «живота» у неё теперь не было. А вот во всём остальном она осталась точно такой же – сводящей с ума, срывающей напрочь крышу, безумно желанной, но для меня, увы, недоступной. Гремучая смесь целомудренности и греха, ума и наивности, возвышенной романтичности и сурового прагматизма, как и положено для идеальной во всех отношениях женщины.

Ещё у землянки я едва удержался, чтобы не схватить её в охапку и не зацеловать до беспамятства, а затем… Что-то в её взгляде заставило меня остановиться на самом краю…

– Как ты её назвала? – прервал я, наконец, затянувшееся молчание.

Паорэ неожиданно улыбнулась.

– Я назвала её Рида.

– Почему?

Глупее вопроса нельзя было и придумать, однако баронесса ответила:

– Потому что хотела, чтобы в имени дочери было что-нибудь от отца.

– То есть… Рида – это как будто Дир, но наоборот?

– Да.

– И где она сейчас?

Женщина опять улыбнулась.

– На одном дальнем хуторе. Это дядька Аркуш посоветовал. Пока здесь война, ей лучше быть там.

– Она там одна?

Паорэ удивлённо приподняла бровь.

– Ну, в смысле, кто-то из наших там есть? – поправился я, поняв, что снова сморозил глупость.

– С ней Нуна и двое ребят из команды Борсия. Нуна её очень любит…

Мы опять замолчали.

В землянке повисло чувство какой-то неловкости.

Вроде и надо что-то сказать, но это что-то кажется сейчас каким-то неважным, неправильным.

– Я… я, помнится, обещала, – моя бывшая возлюбленная, словно опомнившись, вдруг расстегнула ворот и потянула с шеи серебристый шнурок, на котором висел орден власти. Тот самый, который достался ей при расставании.

– Не надо, – я покачал головой и тоже расстегнул ворот.

Паорэ, увидев, что у меня на шее, округлила глаза:

– Это… то, что я думаю?

– Да.

– Откуда?!

– Да так. Досталось при случае.

Примерно с четверть минуты Паорэ восхищённо рассматривала мой суперкристалл, затем осторожно протянула к нему руку, но тут же отдёрнула.

– Горячий. Даже на расстоянии жжёт. Какой же у тебя сейчас индекс, раз он тебе подчиняется?

Я усмехнулся:

– Месяца три назад был двадцать пять. После не мерял.

Глаза женщины округлились ещё больше:

– Но это же… самое большое, что может быть.

– Да, самый конец шкалы. Но ведь и у тебя, как я вижу, индекс тоже повысился, разве нет?

Пао отвела взгляд от кристалла, спрятала свой и, застегнув ворот, кивнула:

– Да, у меня он тоже повысился. После рождения Риды он вырос до двадцати четырёх.

– Ты молодец, – похвалил я её.

– Это не я молодец, – засмеялась бывшая. – Это, скорее, ты молодец, что дал мне такую дочку.

– Так у неё тоже, выходит, инде…

– Не знаю, – не дала мне договорить баронесса. – Я её индекс не мерила.

– Не мерила? Почему?

– Потому что у всех детей, пока они не стали подростками, значение индекса точно определить невозможно.

– Надо же, – почесал я в затылке. – Не знал…

Наш разговор, по моим ощущениям, стал сворачивать куда-то не туда.

Нет, мне конечно было приятно узнать про дочь, приятно смотреть на Пао, слушать её, снова чувствовать рядом, как раньше, но к цели, которая стояла передо мной, я пока ничуть не приблизился.

– А знаешь, – прервала она мои размышления, – я бы хотела признаться тебе.

– Признаться? В чём? – я удивлённо посмотрел на неё.

Женщина опустила глаза и тяжко вздохнула.

– Ты понимаешь… мне до сих пор стыдно, что я ничего тебе толком не объяснила.

– Не понимаю, – покачал я опять головой. – Что ты мне толком не объяснила?

– Ну… почему мы с тобой… – Пао внезапно смутилась, нервно потеребила упавший на плечо локон и тихо продолжила. – В общем, где-то наверное через месяц после того как мы… эээ… побывали в святилище, мне стали сниться сны. Странные сны. О прошлом. О прошлом тех, кто мне близок. О том, что я никогда сама не узнала бы и не увидела. И это были не просто сны. Всё было абсолютно реально. Со мной говорил барьер, а он обманывать не умеет…

– Ты догадалась, что он такое? – перебил я её.

– Думаю, да. Догадалась.

– Поэтому и отпустила меня? Хотела, чтобы я тоже понял?

– Нет, не только, – Паорэ опустила глаза и снова вздохнула. – Ты был со мной каждую ночь, и наяву, и во сне. Три недели подряд, когда засыпала, я видела одну и ту же картину. Ты и она. Женщина. Неизвестная. Безумно красивая. Вы летели на какой-то машине, за вами гнались, потом вы куда-то бежали, потом занимались любовью. Я смотрела на тебя её глазами, а на неё твоими. Я чувствовала всё, что чувствовали вы оба. И мне было больно. Мне было очень больно. А после я просыпалась и видела, что ты рядом, что ты только мой и никого больше. Это меня успокаивало. Но в следующую ночь всё повторялось по новой. И в конце концов это стало невыносимо. Я пыталась не спать, пробовала не думать о худшем, старалась заставить себя выкинуть всё это из головы, но всё оказалось гораздо хуже, чем думалось. Я стала замечать, что ты во сне разговариваешь. Пусть тихо и неразборчиво, но я начала прислушиваться. А потом поняла: ты говорил с ней. С той, которая в прошлом. Ты говорил с ней каждую ночь, а я это слушала и не знала, что делать. И тогда я стала ходить к святилищу. Днём, пока ты занимался делами. Сидела по часу у алтаря и пыталась почувствовать… хоть что-нибудь, хотя бы какой-нибудь знак. И барьер мне ответил. Сперва я почувствовала, что могу считывать чужие эмоции. Это было так необычно. Любой человек, если он, конечно, не полный сухарь, напоминал теперь открытую книгу. Его желания, помыслы, предпочтения, что он готов совершить, а к чему совсем не готов – всё это… ну, почти всё угадывалось после недолгой беседы, а некоторым хватало и взгляда. Единственный, кого я не могла прочитать – это ты. Ты почему-то всегда закрывался. Прятал одни эмоции за другими, а другие за третьими, и я никогда не могла различить, какие из них настоящие…

Паорэ на миг замолчала, потом неожиданно вскинулась и буквально хлестнула по мне пронзительным взглядом, словно и впрямь собиралась проникнуть в самую душу, чтобы понять наконец, что я думаю, о чём мечтаю, что чувствую… А я просто смотрел на неё и невольно сравнивал с Ан. Он были такие разные и такие похожие. Разные внешне, но похожие друг на друга, как сёстры-двойняшки, своим отношением к жизни, к людям, к барьеру… ко мне наконец… А я оказался настоящим болваном. Не смог защитить Анциллу, а теперь просто не знал, что делать, как объяснить своей бывшей, зачем я вернулся и, самое главное, с кем?..

– А после мне стали сниться новые сны, – продолжила тем временем Пао. – О ещё более давнем прошлом, о тех, кто жил здесь задолго до нас, но на кого мы похожи, очень похожи. Это были истории, интересные и поучительные. Барьер словно бы намекал мне, как я должна поступить, чтобы ничего не испортить. Он говорил, что если я буду тебя удерживать, это окончится плохо. Для меня, для тебя, для нашей будущей дочери, для женщины, с которой ты был до меня, для Флоры, для всех, кого мы когда-либо встретим или же, наоборот, не встретим ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Всё это было так странно и непонятно, что я никак не могла поверить, что это на самом деле. Но потом всё-таки поняла. Чтобы ты не ушёл, тебя надо отпустить. Парадоксально, да?..

Я непроизвольно кивнул.

– …А ведь это достаточно просто. Если тебя отпустить… а ещё лучше оттолкнуть, только тогда ты вернёшься. И вот ты вернулся. Зачем? Я не знаю. Хорошо это или плохо? Тоже не знаю. Я видела прошлое, но будущее для меня, к счастью или к несчастью, закрыто.

Красавица развела руками и вновь опустила глаза.

В её словах не было вызова, она не ждала ответа, но не ответить ей я не мог.

– Хочешь, я расскажу тебе обо всём, что случилось со мной за последние месяцы?

– Да. Хочу.

– Тогда слушай…

Мой рассказ длился долго, но Пао перебивать меня не пыталась. Слушала молча, чуть наклонив голову, сложив на коленях руки и поправляя время от времени спада́ющие на лицо пряди волос. Темень в землянке, которую любой посторонний назвал бы «хоть глаз выколи», нам ничуть не мешала. После той страстной ночи на алтаре, когда мы заделали дочку и прорубили окно в защите над Флорой, умение видеть в потёмках стало для нас привычным.

Рассказывая, я продолжал исподволь разглядывать свою бывшую возлюбленную.

Нет, всё-таки она изменилась. И дело было не только в исчезнувшем «животе».

Раньше, мне помнится, она предпочитала платья и юбки. Сегодня от её одеяний веяло милитаризмом. Охотничья куртка, штаны с десятков карманов, высокие шнурованные ботинки, антиэлектрический пояс, разгрузка, введённая здесь в обиход Гасом… А ещё пара мечей в ножнах, висящие на стене над лежанкой, там же на специальных крюках «карамультук», арбалет и короб с болтами, рядом на полу ящик с патронами и гранатами. Даже не знаю, которая Пао мне нравилась больше: прежняя, созданная лишь для любви и отдававшаяся ей со всей страстью, или нынешняя, взявшая в руки оружие и вставшая в один строй с мужчинами?..

Анцилла , как я уже выяснил, сочетала в себе и то, и другое в идеальных пропорциях.

Сказать то же самое про Паорэ я пока что не мог....

– Значит, ты всё-таки разыскал ту женщину? – спросила она, когда я закончил рассказ.

– Да.

– И у вас есть сын?

– Есть.

– И она стала твоей женой?

– Стала.

– Но ты всё равно прилетел сюда, чтобы исполнить то, что пообещал мне?

– Да. Прилетел.

– И она прилетела с тобой?

– Да. Но я сразу же потерял её. По собственной глупости.

Пао поднялась из-за стола, отошла к стене, где висели мечи, и примерно с минуту стояла там, отвернувшись и словно о чём-то раздумывая. Судя по нервно сжимающимся и разжимающимся кулакам, раздумывала она о чём-то не слишком приятном.

– Знаешь, я её почти ненавижу, – тихо сказала бывшая, когда раздумья закончились. – Но я никогда не прощу себе, если твой сын останется из-за меня сиротой.

Женщина протянула руку и щёлкнула выключателем. В землянке зажёгся свет.

– Что я могу сделать для вас? – спросила она, вернувшись за стол.

– Для начала неплохо было бы рассказать, что тут вообще происходит.

– Мы снова воюем, – пожала плечами Пао. – И снова с бароном Асталисом.

– Как?! Разве он тогда не погиб?

– Нет. Потерял левый глаз и руку, но выжил. Говорят, он провёл под развалинами около суток, а когда его откопали, стал требовать, чтобы война продолжилась. Наместник его не послушал. В их войске осталось тысячи полторы человек, и воевать они желанием не горели. Короче, армия южных ушла, а мы начали восстанавливать то, что разрушено. Пять месяцев всё было тихо-мирно. Но потом они возвратились…

Минут через пять к нашему разговору присоединились Гас и Борсий. Последний, войдя в землянку, первым делом приложил руку к груди и коротко поклонился:

– Милорд!

Покончив с «уставными формальностями», он перевёл взгляд на Пао. И этот взгляд мне совсем не понравился. Помнится, он и раньше неровно дышал к баронессе, но тогда она над этим только посмеивалась, и у меня даже мысли не возникало хоть как-нибудь ревновать её к этому увальню. Однако меня тут не было целых шесть месяцев, и… кто знает, как здесь всё повернулось… Всё-таки Пао не просто женщина, а женщина с Сорты, планеты, где отношение к сексу довольно своеобразное, поэтому оставаться всё время одной выглядело для неё едва ли не подвигом. Даже с учётом того, что по её же словам, у сортианских женщин рождение дочерей переводило их физиологию… скажем так, в более спокойное состояние…

К счастью, ревнивые мысли быстро ушли на второй план. Обсуждение ситуации, сложившейся южнее баронства, требовало полной сосредоточенности.

За то время, пока мы с Гасом отсутствовали, в Княжестве кое-что изменилось. Во-первых, Князь резко ограничил власть и самостоятельность наместников в их провинциях. Во-вторых, издал указ о назначении барона Асталиса главным архистратигом Княжества. И в-третьих, что стало наиболее неприятным, наш главный секрет – секрет изготовления пороха и карамультуков – оказался разгадан. Так что огнестрельное оружие появилось теперь и в княжеском войске. И это, увы, напрямую повлияло на закончившуюся несчастьем нашу с Анциллой «разведку местности».

То, что экселенса попала к Асталису, мы выяснили методом исключения. По сведениям Борсия, ни вчера, ни сегодня никто из «своих» в огневой контакт с женщиной в странном обмундировании и со странным оружием не вступал и в плен не захватывал. А поскольку каких-то иных бойцов с карамультуками, кроме наших и южных, в здешних лесах не водилось, по логике выходило, что это были люди Асталиса. Последние сомнения на этот счёт отпали, когда я внезапно вспомнил про едва не выбившую из меня дух скрутобойку. Мог бы, кстати, и раньше вспомнить, тогда бы всё разъяснилось гораздо быстрее. Ведь ни у Пао, ни у кого-то другого из баронской дружины скрутобоек не было. Единственную имеющуюся в баронстве я по забывчивости прихватил с собой к звёздам, и теперь она находилась у Гаса. Хорошее подспорье во всяком сражении, если не знать, что у господина Асталиса таких наверно штук тридцать, не меньше.

Вообще говоря, к новой войне наши противники подготовились лучше, чем к предыдущей. В первую очередь, это касалось вооружения. Во вторую, стратегии. В отличие от прошлого раза, они теперь не спешили, а медленно и планомерно продвигались к баронству, разделившись на пять крупных отрядов, каждый из которых в открытом сражении был нам не по зубам. Тыловое обеспечение, разведка, охрана дорог – пользуясь преимуществом в численности, сил на это вражеская армия не жалела. Единственное, в чём пока выигрывали северяне – это умелые действия малыми группами. Уж в чём, в чём, а в этом мы с Гасом их в своё время поднатаскали. По крайней мере, костяк. А уже они потом стали передавать свои умения остальным.

Тактика малых отрядов оказалась довольно удачной. И действовать они начали вовремя – задолго до того, как южане приблизились вплотную к границам баронства Румий. Враг, правда, мало-помалу приспосабливался к такой тактике, поэтому в самое ближайшее время требовалось изобрести что-нибудь новенькое, неожиданное.

Услышав об этом, мы с «третьим» переглянулись. Задумки у нас, безусловно, имелись – диверсионно-разведывательным мероприятиям в Империи учили неплохо. Плюс летательный аппарат, который при правильном применении мог стать чрезвычайно ценным ресурсом. Но этим я предполагал заняться чуть позже. Сегодня же моя основная задача состояла в том, чтобы найти и вызволить из чужих лап Анциллу…

– Больших лагерей у противника пять. И ещё два десятка укреплённых постов на дорогах. Я считаю, что проверять надо все, – изложил свои соображения Борсий. – Разведчиков к лагерям можно отправить прямо сейчас. К постам – ближе к вечеру и далее в ночь, если станет понятно, что в лагерях вашей женщины нет.

– Сколько у нас таких групп, и как хорошо они подготовлены?

Борс почесал за ухом.

– Ну… относительно хорошо подготовленных восемь, но половина сейчас задействована в другом месте, следит за соседями с северо-запада, чтобы не прозевать, если те тоже в наши края наведаться соберутся. Остальные работают двойками, их лучше использовать ночью. Ночью южные стараются особо не шастать. Поэтому если наших вдруг засекут, уйти будет легче.

– Понятно, – кивнул я, склоняясь над картой. – Значит, прямо сейчас в наличии четыре группы и пять лагерей. Какой из них получается неохваченным?

– Предлагаю вот этот, милорд, оставить до ночи, – указал Борсий. – Он дальше всех. Пленную туда вряд ли отправят.

– Хорошо. Значит, его пока оставляем, по остальным работаем…

Глава 4

Сводные боевые группы, состоявшие из полутора-двух десятков бойцов, постоянных мест дислокации не имели. Перемещались от одной ухоронки к другой, иногда обустраивались прямо в лесу в наспех выстроенных шалашах и совершали оттуда набеги-наскоки на лагеря, блок-посты и конвои-обозы противника. В каждой группе имелись свои разведчики. Каждая в большинстве случаев действовала самостоятельно, но по общему для всех плану. Координировал действия групп штаб во главе с баронессой. Борсий в нём отвечал как раз за диверсии и разведку. Формальным главнокомандующим считался барон, но по «причине отсутствия» его обязанности исполняла леди Паорэ.

Моё внезапное появление особой сумятицы в структуру командования не внесло. Я просто занял полагающееся мне место, оставив всё остальное как есть. Единственное изменение, которое внёс – назначил Гаса своим заместителем. Против этого никто возражать не посмел. Многие, наоборот, даже почувствовали облегчение. Ответственность – штука тяжёлая. Сняли и хорошо, меньше голова болеть будет. Внешне, по крайней мере, так всё и выглядело. А как обстояло на самом деле, я пока не задумывался.

Поисковые группы, как доложил Борс, должны были направиться к целям часа через два, а информацию передать, самое позднее, в восемь вечера.

Связь здесь осуществлялась всё так же, как это было заведено ещё до нашего с Гасом отлёта. Самые срочные новости – голубиной почтой, менее срочные – гонцами, самые важные – особо доверенными порученцами, такими как, например, Таг, Калер или сам Борсий, по личному приказу командующего. Хотя последнее считалось, скорее, формальностью. Все трое, по словам Пао, от её поручений и даже просто просьб никогда не отказывались. Всю эту худо-бедно работающую систему я решил сразу же, не откладывая, обновить и улучшить.

Имеющийся у нас имперский челнок давал для этого все возможности.

Портативные радиостанции в количестве ста с лишним штук занимали в десантном отсеке отдельный ящик. Перед полётом на Флору специально отбирал те модели, что лучше всего подходили к местным условиям. Минимальный размер, противоударный корпус, высокая пылевлагозащищённость, адаптация к различным источникам энергопитания, аппаратная система самоликвидации (чтобы не в те руки не попадали), мультичастотный диапазон, приличная дальность, способность выстраиваться в иерархические цепочки и переходить в режим радимаяка при потере контроля носителя…

Конечно, при применении антиэлектрических поясов радиосвязь прерывалась, однако АЭПы использовались не везде и зоны, которые ими перекрывались, имели весьма ограниченные размеры. Поэтому в большинстве случаев, когда включённых АЭП рядом не было, высокие технологии по своей эффективности крыли любую «дедовскую» кустарщину, как бык овцу…

Чтобы возвратиться назад к челноку, понадобилось сорок минут.

Шли вчетвером: я, Калер, Гас и Паорэ. Борсий остался на базе «командовать» почтовыми голубями. Группы, которые прямо сейчас выходили в поиск к вражеским лагерям, тормозить из-за связи не стали. Быстро получить и освоить новую технику они бы всё равно не успели, а терять из-за этого драгоценное время мне не хотелось.

На Калера инопланетный шаттл произвёл просто неизгладимое впечатление. Первый раз, когда «третий» снял с челнока защитное поле, второй – когда мы оказались внутри. Ясное дело, чего-то подобного парень из «средневековой» деревни никогда в жизни не видел. Паорэ, в отличие от него, с космическими кораблями встречалась, минимум, дважды: когда улетала девчонкой с Сорты и когда провожала меня «на звёзды».

– В поместье Асталиса тоже были такие устройства, – сообщила она, глядя на вынимаемые из ящика рации.

– Точно такие же?

– Похожие. Но там их почти не использовали. Асталис считал их игрушками… Так, забавлялся время от времени. Без электричества, говорил, они бесполезны.

– Правильно говорил, – не стал я спорить с миледи. – В условиях полного радиоэлектронного подавления они и впрямь бесполезны. То есть, в бою, где у многих есть антиэлектрические пояса, толку от них не будет. Но для разведки и координации небольших групп самое то, как мне кажется.

– Да. Наверно, ты прав, – немного подумав, согласилась Паорэ.

«Ликбез» для неё и для Калера занял минут пятнадцать.

Оказалось, и вправду ничего сложного.

Есть некие чёрные ящики. Точнее, коробочки. На них имеются кнопки. Если на кнопки правильно нажимать, через эти коробочки можно общаться. Мало того, их можно настроить так, чтобы одни имели приоритет над другими. Стандартная иерархия связи в звене «боец-отделение», затем «отделение-взвод», «взвод-рота» и далее аж до командующего армией.