Как управлять Вселенной, не привлекая внимания санитаров

Они догнали большой лесовоз с прицепом, и Мэлор замолчал, сосредоточившись на обгоне.

– Так он выкопал клад? – спросил Эд, еле дождавшись окончания обгона.

– Нет. Не успел. Семья Алексея давно перебралась в Петрозаводск, а клад зарыт в деревне Вонга, где жили дед и бабка. Алексей решил отправиться в деревню за кладом. Взял отпуск и на радостях запил. Грех, говорил, не запить: счастье вот оно – рукой подать. Так бы весь отпуск и пропил, да родители вовремя спохватились. Люди они небедные, вот к нам в клинику на платное лечение его и определили. А Алексей пока в себя приходил, всё про клад и растрепал: и где деревня находится, и как дом стоит, и под каким деревом сундучок прикопан. В тот вечер, как только Алексей уснул, мужики в палате долго шушукались, замышляя план побега – очень им золото барское глянулось. Дай, что ли, сигарету!

Эд, ловивший каждое сказанное слово, от неожиданности вздрогнул.

– Что? – растерянно спросил он.

По отрешенному выражению серых глаз становилось понятно: секунду назад в своих фантазиях он копал клад с золотыми червонцами в неизвестной ему деревне Вонга.

– Сигарету, говорю, дай! – улыбаясь, повторил Мэлор.

– А! Сейчас, – Эд взял с приборной панели пачку и раскурил для себя и Мэлора по сигарете. – И что мужики? Сбежали?

– Не успели.

– Почему?

– Да потому. Утром пришел врач и рассказал, что Алексей не только выпивоха, но и патологический врун – мифоман. Есть такое психическое расстройство, когда человек ни минуты не может жить без вранья.

– Ты серьезно?

– А то! – рассмеялся Мэлор. – Алексей придумал историю про клад от начала и до конца. А ты, я смотрю, уже лопату приготовил, чтобы барское золото копать.

– Ничего я не приготовил, – обиженно ответил Эд. – А лопату… Что ее искать? В багажнике она лежит. У меня батя мужик запасливый.

– Ладно-ладно, но согласись, забавная история?

– Захватывающая, – кивнул Эд. – Только толку от нее – кот наплакал.

– Не скажи. Теперь я вспомнил. Именно тогда я и начал думать, как выбраться из клиники. Лекарства, которыми меня там пичкали, подавляли волю. Если бы не байка Алексея о золоте, я бы по-прежнему сидел овощем в палате. Его рассказ разбудил во мне желания. Я ухватился за них, как за последнюю соломинку, и стал карабкаться вверх. Нет, дорогой Эд, все происходящее в нашей жизни важно – каждое мгновение. Человек должен постоянно быть начеку. Шансы – они вокруг нас. Главное вовремя их распознать и использовать. У меня знакомый есть, так сколько его помню, он всегда книгу хотел написать. Сюжет заковыристый придумал и даже название: «Легенда об озере Конго-Тонго»4. Много раз он мне сюжет пересказывал, а книгу так и не написал и зря, увлекательная книга могла получится. Справедливости ради нужно сказать, что он пару глав написал, но дальше дело не двинулось. А через год книга с подобным сюжетом вышла в одном из крупных издательств. Так и прошляпил мой друг шанс прославиться.

– В моей жизни таких шансов не было, – категорически заявил Эд.

– А вот и были!

– Нет!

– Да!

– Нет!

– А я?

– А что ты? Ты шанс? – удивился Эд.

– Да. Я шанс! Ты подумай над этим немного. Посоветуйся сам с собой. Как ты себя чувствуешь? Лучше, чем вчера? Или так же угнетен?

Эд замолчал, разглядывая частокол сосен, пробегающий за окном.

– Не знаю насчет шанса, но ты прав, – наконец произнес он. – Сегодня я чувствую себя лучше, чем вчера. Ненамного, но лучше.

– То-то, – поучительно произнес Мэлор. – А ты думал, почему ты такой? И почему в последнее время стал чувствовать себя хуже?

– О чем речь, конечно, думал. Вот только думать тут не о чем. В детстве я пережил тяжелую травму, связанную с потерей матери, а теперь меня отец бросил – так доктор говорил.

– Дурак твой доктор. И ты дурак, если думаешь так же.

– Сам ты дурак, – обиделся Эд. – Когда мама болела, отец меня совсем забросил. Бабушек и дедушек, в отличие от тебя, у меня не было. Они до моего рождения умерли. Вот и рос я никому не нужный и забытый. А когда мать умерла, отец долго пил – не до меня ему было.

– Все правильно Эд, но послушай меня. Ты любил маму?

– Конечно.

– И она просила тебя хорошо учиться, быть прилежным мальчиком и слушаться отца?

– Да, всегда. И даже когда болела, помогала по учебе.

– Думаю, не ошибусь, если скажу: в детстве ты верил, что если будешь хорошо учиться, то мама обязательно поправится?

– А ты откуда знаешь? – от недавней обиды Эда не осталось и следа.

– Я сам такой, – Мэлор был сосредоточен, говорил кратко и четко. – У тебя произошел внутренний конфликт, и он лег в основу твоего угнетенного состояния. Ты потерял веру. Точнее, ты верил в нечто нереальное, и реальный мир жестоко тебя наказал. Твоя вера в то, что хорошая учеба поможет матери выздороветь, стала твоей сверхреальностью. Ты ведь и в университете хорошо учился?

– Почти на отлично.

– И тут отец ушел от тебя к незнакомой женщине.

Эд лишь кивнул, не понимая, куда клонит Мэлор.

– И тебя накрыло второй волной. Твоя неверная установка, что хорошая учеба ведет к хорошим жизненным последствиям, снова дала сбой. Точнее, она сбоила всегда. Ведь в школе, мягко говоря, не слишком любят «ботанов». Но ты держался за свое убеждение до последнего. Ведь это самое сильное убеждение в твоей жизни – твоя вера, а по совместительству мощный «якорь», поставленный тебе матерью. И ты, не тот ты, что на поверхности, а другой, маленький, глубоко в твоем подсознании, оказался разорван этим «якорем», когда его сорвало с места, после ухода отца. Единственное, что ты смог сделать – обвинить его во всем и помчаться в пучину безумия. Отец лишь спусковой крючок, не больше. Скажи, ни о чем подобном до настоящего момента ты даже не думал, не так ли?

Мэлор оторвался от дороги и взглянул на товарища. Эд сидел, сгорбившись, прижав руки к лицу. Судя по часто вздрагивающим плечам, он плакал.

– Ничего-ничего, – Мэлор осторожно оторвал руку от руля и погладил Эда по спине. – Это хорошо. Плакать хорошо. И смеяться хорошо. Ты подумай над моими словами. Это может помочь.

Взяв пачку сигарет с торпеды, Мэлор закурил. Далеко впереди, там, где дорога превращалась в точку, между двумя поросшими березовой рощей холмами показался небольшой комплекс одноэтажных строений.

– Придорожное кафе «Лесной привал» два километра, – прочитал Мэлор надпись на приближающемся дорожном щите.

– Слушай, Эд, мы почти три часа в дороге, ты перекусить не хочешь? – предложил он, желая отвлечь товарища от грустных мыслей.

– Можно, – согласился тот, хлюпая носом и вытирая рукавом бегущие слезы и сопли.

– Отлично! Видишь впереди кафешку? Если там подают шашлык, то я съем самую огромную порцию, – жизнерадостно заявил Мэлор, глядя на приближающиеся здания, – или две.

– А я салат рыбный хочу, – Эд потихоньку приходил в себя.

4

Подъезжая к «Лесному привалу», они заметили дымящийся у небольшого сарая мангал.

– А вот и шашлыки! – обрадовался Мэлор.

Приоткрыв окно, он жадно втянул полную грудь воздуха.

– Какой прекрасный запах, аж слюнки текут. Жизнеутверждающее зрелище!

Въехав на площадку, он припарковал машину напротив входа в кафе.

– Ну, ты готов к дозаправке? – спросил Мэлор, заглушив двигатель.

– Готов, – совершенно спокойно ответил Эд.

Выглядел он нормально, если не брать в расчет красные глаза.

«Лесной привал» оказался заурядным кафе: пластиковые столы, пластиковые стулья, пластиковая посуда – сплошная гегемония нефтепереработки. Народу в кафе не было. За прилавком стояла молодая, почти симпатичная продавщица с ярко выраженным птозом верхнего правого века.

– Что будете заказывать? – спросила она, как только они вошли.

– Мне шашлык, хлеб и нарезку овощей, – моментально откликнулся Мэлор, – и соку томатного пол-литра.

– А вам?

– А мне салат рыбный, – ответил Эд, разглядывая витрину с пирожками.

– Рыбного нет.

– А какой есть?

– Цезарь, винегрет, оливье.

– Хм… Богато. Тогда порцию цезаря, беляш и чай, – определился с рационом Эд.

Сделав заказ, товарищи уселись в дальнем углу зала у небольшого окна с видом на березовую рощу. За окном, выглядывая в молодой траве поживу, вальяжно прогуливался огромный ворон. Заметив движение, ворон сердито каркнул и нехотя взлетел.

– Слушай, а как ты догадался про мать? – спросил Эд, провожая ворона взглядом.

– Я же говорю, мы с тобой похожи. Я тоже съехал с катушек, после исчезновения мамы. Хотя, если верить отцу, у меня с младенчества наблюдались отклонения, но все надеялись, что с возрастом они пройдут.

– Никогда не подумал бы, что это из-за матери меня так колбасит, – задумчиво произнес Эд, разглядывая ворона, усевшегося на макушку березы в ста метрах от кафе.

– Опять двадцать пять! А при чем тут твоя мать? – удивился Мэлор. – Ты, кажется, меня не правильно понял. Все из-за тебя, мой друг, и только из-за тебя. А если быть абсолютно точным, то из-за твоего искаженного мироощущения и огромного чувства любви к маме.

Примечания