Вольные стрелки 2

Глава 2

Обстрел закончился так же стремительно, как и начался. Враг высадил по заранее определённому квадрату положенное количество мин и успокоился. Судя по звуку, заирские артиллеристы отработали из 120-ых минометов. Дистанция как раз позволяла им работать с южного берега Конго. Сыпанули пару десятков «пряников» и угомонились. Заирцы таким образом пытаются сорвать переброску личного состава и подноса БК к нашим позициям у реки. Знают, что караваны «мулов» передвигаются в основном ранним утром. Специфика местности. Ночью в здешних местах ходить нельзя, так как наружу выползает хищная фауна, которая так и норовит полакомится вкусными хомо сапиенсами. В полдень передвигаться трудно из-за жарящего солнца. Вечером идти поздно, потому что не успеешь обернуться назад. Вот и остаётся ранее утро: «мулы» с утра пораньше притащили груз на «ноль», переждали дневное пекло, а как солнце поутихло, так потащились назад, неся на своих плечах раненых и ведя за собой вереницы, связанных пленных.

Встал отряхнулся, подобрал с земли отброшенный во время обстрела тюк. Я хоть и самый главный в СРК, но тащу груз к «нулю» наравне с «мулами», ну, не то, чтобы наравне, все-таки у меня груз, хоть и объемный, но не очень тяжелый, так как внутри упаковки: бинты, «медицина», таблетки для обеззараживания воды и ядохимикаты, которыми на «передке» травят насекомых, коих там развелось видимо-невидимо. И дело не только в том, что я самый главный начальник и мне дали, что полегче, просто такой груз простому негру не доверишь, потому что он душа наивная и вороватая, тут же пару пакетиков с ядовитым порошком или таблетки для обеззараживания воды умыкнет, а потом продаст кому-то или сам сожрет думая, что это лекарство.

Огляделся, провел перекличку. Все живы-здоровы, раненых нет. Груз не пострадал. Большая часть вражеских мин легла в стороне, а те, что разорвались поблизости, никого, слава Богу, не зацепили своим осколками.

Передвинул автомат на грудь, чтобы не мешал при ходьбе, поправил подсумки. Из оружия у меня привычный набор для перемещения по тылам и налегке: АКМС, шесть магазинов на 30 патронов, два бубна от РПК на 75 патронов каждый, малышка «беретта» в потайной кобуре, как пистолет «последнего шанса», два запасных магазина к ней, две дымовые гранаты, нож и мачете. Еще из носимого на себе груза: большая аптечка, две фляги с чистой водой, смотанные в рулон брезентовые носилки, бинокль. В небольшом рюкзаке за спиной: пара консерв, сменное белье, блокнот, планшет с картами и небольшая фляга неразбавленного медицинского спирта. Вроде всего по чуть-чуть, а двадцать килограмм набралось.

Так это я еще «налегке» иду, если бы в бой, то патронов было бы больше, «медицины» было бы больше, воды было бы больше, прибавилось бы еще ручных гранат, на голову «каску», обтянутую тканью и сеткой, обязательно запасную обувь в рюкзак за спину, туда же сухпай. И по хрену что ты по эту строну реки Конго самый главный военный начальник, сам о себе не позаботишься, никто за тебя твой скарб не потащит.

После переклички и сбора разбросанных в спешке ящиков и баулов вновь продолжили движение. Надо отдать должное «мулы» хоть и являются простыми носильщиками груза или как я их называю в шутку – «потаскунами», но во время обстрела ни один не выронил из рук личное оружие – пистолет-пулеметы Судаева, которыми были вооружены. Пусть они в большинстве своем больше люди гражданские, чем военные, но месячные тренировочные курсы кое-чему научили.

ППСы, «зип», боекомплект, а также другое вооружение времен ВОВ Кабинде подарил Советский Союз. Я предлагал оплатить «подарок», но представители советского «военторга» наотрез отказались, мотивируя тем, что ППС по документам утилизированы. В ответ на эту поставку, СРК отправила в СССР сухогруз забитый кофе и какао-бобами, тоже безвозмездно. Баш на баш, так сказать.

ППС весьма хорош для своего возраста и качества исполнения. Пистолет-пулемет прост в использовании и изготовлении. Я даже хотел наладить производство ППС в Кабинде, но СССР передало нам их около ста тысяч штук, а при таких объемах, отпала нужда в собственном производстве. ППС планировалось использовать как штатное оружие полиции и воинских подразделений второй и третьей линии. На «передке» рулит калаш, которому нет равных по выносливости и живучести.

Позади меня идет Миша, который шепотом проклинает всех заировцев в общем и их президента Мобуту в частности. Проклятия сыплются на трех языках поочередно. Мишель интеллектуал и интеллигент. По местным меркам он глубокий старик, ему уже за пятьдесят, но поскольку большую часть жизни он прожил в качестве слуги в богатом дома, хорошо питался и получал своевременное медицинское обслуживание, то для африканца очень хорошо сохранился – все зубы на месте и нет хронических болячек. А то, что голова седая, как лунь, так пережил Мишаня за свою жизнь много разного и плохого.

Мишель – тот самый доверенный слуга Адольфа Ван де Гельца – подонка и садиста, который украсил стену своего дома ковром из тысячи отрубленных рук. Вот уже как год Миша является моим личным водителем и денщиком, вне зависимости от того, где я нахожусь. Пока я не слышу, Миша всем называется моим личным слугой, он знает, что я не люблю это определение, но для него служить мне – это большой почет. Я его считаю своим денщиком, помощником, секретарем и во многих бытовых вопросах «правой рукой». Мишель хороший водитель, опытный механик, способный управлять не только автомобилем, катером или вездеходом, но и легкомоторным самолетом. Недавно выучился управлять БТРом.

Мишель не заменим при общении с африканцами, которые встречаются на моем пути впервые, он каким-то сверхъестественным чутьем сразу, буквально с первого взгляда понимает, как надо себя вести с этим человеком. Перед кем-то Миша подобострастно гнет спину и заискивающе лебезит, на кого-то может прикрикнуть и отвесить тумака.

Миша тащит на себе рюкзак, в котором много чего полезного и нужного, на груди фотоаппарат в футляре из толстой, воловьей кожи, на боку висит трофейный «Узи». Пистолет-пулемет был снят мной с трупа заирского командира «леопардов» в первые дни обороны Бома и подарен Мише в качестве наградного оружия за доблесть и отвагу, проявленную в боях. Мишель очень гордится этим подарком, но на все расспросы встречных-поперечных о том, как он его получил ничего не рассказывает, мол, не доросли еще, нет у вас допуска к таким секретным сведениям.

А еще Миша обладает просто феноменальной памятью, ему бы в талант-шоу на ТВ участвовать, а не по развалинам шляться. Седовласый негр запоминает всё и всех с первого раза. Вот сейчас Мишаню ждут на «передке» бойцы больше, чем меня или кого-то из «мулов» с их драгоценным грузом. Мишель вроде почтальона, только письма от родных из тыла к бойцам на передовую он несет не в своем рюкзаке, а в своей голове. Простые африканцы, а тем более бабы и ребятня редко умеют читать и писать. Как им передать весточку папке или сынку на передовую? Писать-то они не умеют, да и боец на «передке» тоже зачастую безграмотен. Перед выходом на «передок» Миша по возможности обходит родню бойцов и выслушивает их «голосовые» письма, которые запоминает с первого раза. Придет сейчас Мишаня на передовую, соберет солдат и начнет пересказывать сообщения из тыла, причем не просто перескажет слово в слово, а еще опишет: как выглядел «отправитель», в чем был одет, с каким выражением лица были зачитаны ему эти «письма». Расскажет точно и в подробностях, ничего не упустит, закроет боец глаза и тут же перед ним предстанет картина близких ему людей, будто бы дома побывал. Часто эти «письма» из тыла вызывают слезы на глазах не только молодых бойцов, но и опытных, прожжённых ветеранов. Потом раскроет Миша свой рюкзак и раздаст всем присутствующим по небольшой печеньки, которые специально для этого печет его «старуха». Выслушает Миша ответные «письма», запомнит хорошенько, обязательно сфотографирует кого-то из бойцов. Фотографирует Миша только самых лучших и отважных, бойцы на передке зная это обязательно стараются, не филонят, тянут службу исправно. Все хотят, чтобы у их домашних появилось фото с фронта. Вернётся Миша обратно, перескажет ответные «письма». Бабы понятно дело в плач, порой ревут как белуги, но это слезы радости. Потом раскроет свой рюкзак и раздаст всем маленькие марлевые свертки с кофейными зернами внутри. Кофе на передовой навалом, собирай не хочу. Бойцы собирают кофейные зерна, старательно их очищают, заматывают в чистые бинты и отсылают родным. Такая традиция! Миша вернётся домой, распечатает фотографии и бесплатно раздаст родным бойцов. Для домашних в тылу – это настоящий праздник. Простой африканец может прожить всю жизнь и у него не будет ни единой своей фотографии. А тут погляди, стоит их батька в форме, с автоматом на груди. Красавец!

Вот за это Мишу очень любят в войсках, многие, кстати, считают, что у него авторитете больше, чем у президента Паспарту. Возможно, они и правы…

За Мишей след в след идет радист, он же старший лейтенант КГБ СССР Игорь Калинин. Парень молодой, всего три месяца, как из Союза. Знает английский и французский. Еще он при мне вроде «соглядатая», который исправно «стучит» на меня в Москву. Я об этом знаю и Калинин знает, что я знаю, но мы исправно делам вид, что ничего такого нет.

Я втянул носом воздух. Эта война пахнет кофе и шоколадом. Но это только здесь, пока мы еще не подошли к «нулю» вплотную. Там война пахнет так же, как она пахнет везде. Запах безысходности, холодного пота, собственного тела, после того как ты выжил, а от тебя ничего не зависело и ничего не мог сделать сам. Кисло-приторный запах тротила от взорвавшихся снарядов, кислый запах кордита, щекочущий ноздри, запах полыхающих соляры и резины, запах плавящегося от нестерпимого жара металла. Это приторный, сладкий запах горящего жира, человеческого жира. Вонючее зловоние разлагающейся рыбы и речных водорослей. Запах тины, амбре, идущее от дохлых крокодилов и змей, коих надо постоянно уничтожать, а то иначе станешь их завтраком или ужином. Это запах месяцами не мытых тел, вонь дерьма и мочи. Запах разлагающихся на солнцепёке трупов с тёмно-зелёной гнилостной венозной сетью и выклеванными птицами глазами, валяющихся у раздолбанного прямым попаданием грузовика, к которым нельзя подойти, потому что место пристреляно. Запах дыма дрянных сигарет без фильтра, замешанный на перегаре от самодельного пойла, которым поминали ребят, не вернувшихся со вчерашней захлебнувшейся атаки.

А еще у этой войны есть свой вкус, под названием «кофе по-бомски». Первые недели боев, самые ожесточенные и кровопролитные, немногочисленным защитникам города – 1 и 2 штурмовому отряду «Вольных стрелков» жрать то особо нечего было, все съестное, найденное в порту, отправляли в тыл вместе беженцами, которых буквально пинками приходилось выгонять из объятых огнем домов. А жрать хотелось. Голодный солдат – плохой солдат, плохой солдат – мертвый солдат! Собирали кофе и какао-бобы, валявшиеся под ногами, мололи их, жарили, щедро заправляли все это кусками рыжего тростникового сахара, который тоже можно было найти на земле, варили в консервных банках на собранной дождевой воде и пили, а точнее ели, потому что варево получалось густым.

Кофе по-бомски – самодельный энергетик, который позволял выжить и продолжить оборону города. Редкостная мерзость на вкус. Вроде по отдельности все ингредиенты настоящая находка для гурманов, а как соединишь вместе, так получается гадость, которую желудок принимает через раз. В чем дело, не пойму? Может из-за того, что собранная с листов ржавого железа дождевая вода имеет красноватый окрас и отдает ржавчиной? Или дело в зернах кофе, которые после жарки явственно отдают кислятиной тротила? А может все дело в какао-бобах, которые как губка впитали в себя вонь и копоть горящей две недели соляры в портовых цистернах? Или все дело в тростниковом сахаре, который никак нельзя очистить от налипшего на него мусора и ссора? В общем, не знаю, почему кофе по-бомски было так отвратно на вкус, но факт есть факт, пить его было невозможно. Одно хорошо – выпьешь кружечку: сердечко колотится, как оглашенное, энергия прет, пот льётся из всех щелей, в голове бьет набат, а страха нет совсем, только сумасшедшее чувство злобы на врага, АКМ выплевывает пулю за пулей, периодически раздражаясь длинными очередями, когда заирских «леопардов» становится слишком много в твоем секторе. Хлебнешь такого «кофейку» и как одурманенный готов идти в полный рост на вражеский пулемёта.

А еще кроме кофе по-бомски, я еще до отвала наелся крокодилятины. Крокодилов в местных водах в последнее время стало много, казалось, что хищные твари сплылись сюда со всей Конго. К берегу подойти нельзя, вода буквально кишит от плавающих у берега агрессивных пресмыкающихся. Все дело в трупах, которые сбрасывают в реку чертовы заирцы. Причем сами же себе создают проблемы, потому что они к берегу ближе и крокодилы доставляют им хлопот больше, чем нам. Но по ночам разнокалиберные хищные рептилии начинают расползаться по городу в поисках свежей, еще живой добычи. Вот тут мы их и били, баконги хорошие охотники. Мелких крокодилов рубили мачете, крупных рептилий стреляли из автоматов.

Когда его ешь крокодиловое мясо, то если не брать вкус, то прям мясо очень нежной свинины по консистенции. А если разделать хвост, так вообще будут нежнейшие стейки. Это самая жирная часть у крокодила и самая вкусная. На вкус очень похоже на курицу, но с привкусом рыбы. Необычно, но реально вкусно.

Маринуем его как обычное мясо и жарим на гриле. Как-то готовили плов и пасту из крокодила. Тоже ничего получилось. А вот суп не советую готовить, очень странный на вкус получился. Еще у крокодила есть сходство с бараниной. Мясо надо есть пока оно горячее. Холодная крокодилятина похожа на вкус испорченной рыбы.

В общем крокодила есть можно, надо только понимать, что скорее всего, совсем недавно, возможно еще пару часов назад, этот самый крокодил, чье волокнистое мясо вы сейчас едите пожирал человеческий труп. Короче, если вас не смущает, употреблять в пищу животных, которые питаются человечиной, то смело ешьте крокодилов, пойманных в городских кварталах города Бома, что находится в эстуарии реки Конго, в 75 км от впадения Конго в Атлантический океан на северном берегу реки.

Я же не рассказал, как так получилось, что СРК сцепилась с Заиром. Внезапный обстрел из вражеских минометов прервал меня. На чем я закончил? На том, что французам наваляли люлей и вытребовали с них контрибуцию.

Ага, ну значит с этого места и продолжу…

Иностранные дипломаты, которых привлекли в качестве посредников на тайных переговорах между Кабиндой и Парижем в один голос убеждали Паспарту отказаться от контрибуций. Дескать вам и так много досталось: три транспортных самолета, четыре вертолета, амуниция, стрелковое оружие и боекомплект, рассчитанный на батальон. Разве мало? Не надо злить французов, они и так получили смачную оплеуху.

Но Паспарту, согласно четким моим указивкам, настоял на своем и Париж выплатил пятьдесят миллионов франков, которые тут же ушли в СССР в счет погашения долга за поставленную ранее военную технику, вооружение и зарплату военспецов.

Париж вполне ожидаемо затаил обиду и уже в середине июля 1983 года провел тайные переговоры с правителем Заира на которых было решено, что армия Мобуту нападет на СРК и захватит бывший анклав Анголы.

Долго упрашивать Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду ва а Банга (именно так звучит полное имя президента Заира) не пришлось, он давно пускал слюни на нефтеносную Кабинду, которая к тому же еще и имела такую протяженную береговую линию.

Обе стороны получали исключительную выгоду от захвата Заиром малюсенькой Кабинды. Париж возвращал себе добычу нефти и мстил за обиду, Киншаса получала более широкий выход к Атлантике, расширяла свои объемы добываемой нефти, а также смачно плевала в лицо своему вечному врагу и военному противнику Луанде. Франция для проведения этой операции выделила технику, оружие, боеприпасы и амуницию, а также отправила в Заир десять тысяч военных из своих бывших колоний на севере Африки: зуавов и гумьеров, которые, конечно же, по документам никакого отношения к Франции не имели. Киншаса в свою очередь выделяла для проведения молниеносной, захватнической военной операции двадцать тысяч солдат и офицеров. Из-за того, что Париж и Киншаса очень спешили начать вторжение, то подготовились они слабо, видимо расчет был на то, что задавят числом.

29 июля артиллерия Заира обстреляла пост погранслужбы Кабинды, располагавшихся в десяти километрах от заирского города Моанда, который был единственным населённым пунктом Заира на побережье Атлантического океана. В этом городе был аэропорт, на который вот уже вторую неделю перебрасывали самолетами военную технику и солдат, так же в городе располагался порт, где сгружали танки и прочую тяжелую боевую технику.

В первых числах августа обстрелы стали ежедневными. Кабинда эвакуировала всех гражданских с пограничных территорий, но тут надо понимать, что между заирским городом Моанда и столицей СРК Кабиндой по прямой всего сорок километров, соответственно заирские ракеты класса «земля-земля» вполне могут достать до любой точки нашей маленькой республики.

15 августа несколько батальонов Заира перешли границу и вторглись на территорию СРК в глубь до километра, они напоролись на сплошные минные заграждения, были обстреляны из замаскированных снайперских стрелковых позиций, потеряли около десятка солдат и оставив в два раза большее число раненых на минных полях отошли назад. Эта разведка боем дала понять армии Заира, что просто так Кабинду не взять, надо сперва преодолеть сплошные поля минных заграждений.

Раненых заирских солдат, которых бросили умирать среди мин, мы вытащили, оказали медицинскую помощь и привлекли в качестве свидетелей обвинения заирской агрессии против Кабинды. Пленные под объективы камер журналистов рассказали, что Киншаса вместе с наемниками из бывших французских колоний готовят нападение на СРК. Техники и личного состава в городе Моанда скопилось видимо-невидимо.

Чтобы не дать времени заирцам на подготовку и снятие минных заграждений президент СРК Паспарту Советик выступил с обращением к президенту Заира.

– Господин президент, – начал свое обращение Паспарту вполне вежливо и спокойно, – я знаю, что вас науськивает Париж на войну против Свободной Кабинды. Спешу вас предостеречь от этого. Недавно мы разгромили батальон Французского иностранного легиона, не потеряв при этом ни одного своего бойца. Мы уничтожили боевой корабль, два вертолета, два сверхзвуковых истребителя и больше сотни легионеров. Сделали все это за пару часов. Тысячу раз подумайте перед тем, как нападать на Кабинду!

Ответ не заставил себя долго ждать и президент Заира Мобуту Сесе Секу в свойственной ему манере ответил:

– Сосунок, который называет себя президентом, заткнись и не смей даже вякать в мою сторону! Я был полковником, когда тебя еще на свете не было! То, что ты смог поймать в ловушку сотню «петухов» ничего не значит, попробуй поймать леопарда, который несётся на тебя! Я сдеру с тебя кожу живьем, молокосос!

В общем так и пообщались. На эту хамскую речь Паспарту ответил иносказательно, рассказав одну поучительную историю:

– У народов Севера есть один оригинальный способ охоты на белого медведя, который является одним из самых опасных хищников в мире. Китовый ус скатывается вместе с жиром в ком и подбрасывается зверю, который тут же проглатывает его. В желудке животного жир растапливается, и ус, расправляясь, протыкает огромного медведя изнутри. Да, леопард очень опасный и быстрый хищник, но у него очень маленькая глотка и если «леопард» вцепится в Кабинду, то он подавится и сдохнет, как дранная подзаборная кошка. Если Заир будет угрожать границе Свободной Кабинды, то я отдам приказ нашей армии, чтобы она сдвинула границу СРК до реки Конго. Надеюсь, вы услышали меня господин президент в шапке из леопарда.

Тут надо уточнить, что петух – это символ Франции, а не оскорбление в нетрадиционной сексуальной ориентации, леопард – это символ президента Заира, а у Мобуту Сесе Секо есть настоящий пунктик по поводу расцветки «под леопарда». Он сам носит одежду в таких цветах и силы спецназа Заира носят форму в цветах «леопарда».

В ночь с 30 на 31 августа 1983 года на радиостанцию заирского города Моанда было совершенно нападение. Неизвестные вырезали охрану станции и выпустили в радиоэфир сообщение, в котором призывали заирцев к вооруженной борьбе против Мобуту. Прибывшие на место происшествия полицейские и военные застрелили нападавших, у которых при себе нашлись документы сотрудников безопасности СРК, государственные флаги Кабинды, а также письменный приказ за подписью лично президентом СРК Паспарту Советиком, в котором тот приказывал совершить это разбойное нападение на гражданский объект в заирском городе.

Всем было понятно, что это все дешевая инсценировка в духе «операции Консерва» 1939 года, проведенная немецкими нацистами, чтобы оправдать вторжение в Польшу.

В полдень 31 августа 1983 года президент Заира Мобуту Сесе Секу выступил по телевидению и радио, в котором выдвинул ультиматум к руководству СРК с требованием о немедленной выдачи Паспарту Советика, иначе он объявит войну против Свободной Кабинды.

1 сентября 1983 года, в канун 44 годовщины начала Второй мировой войны войска Заира начали свое наступление с двух сторон: вдоль побережья Атлантического океана от заирского города Моанда и с севера от городка Чела.

Расчет военных стратегов в Киншасе был прост, как кирпич: от Моанда до столицы СРК Кабинды всего сорок километров, от городка Чела, к которому ведет железнодорожная ветка от портового Бома, до север-восточной границы СРК примерно так же. Военная группировка, идущая от Челы переходит границу и тут же захватывает на нашей территории населенный пункт Динже, через который проходи дорога на Ландан. Всё! Получается, что Кабинда будет зажата между молотом и наковальней: с юга идет один военный фронт, с севера второй.