Между небом и грехом

ГЛАВА 7

Вам кажутся темными мои слова? Тьма в наших душах – этого вам не кажется?

Джеймс Джойс (Улисс)

Комната была поглощена тьмой, душащей чернотой, которая казалось проникала в каждую пору, закупоривая глаза, залепляя рот, продвигалась по гортани, расползалась в пищеводе, вызывая колику.

Она цеплялась за воздух, густая и тяжелая, облепляя страхом и неопределенностью. Тени танцевали по стенам, искажаясь в гротескные формы, питая ту ужасающую мрачность, что пробиралась внутрь тела, царапая, пытаясь оторвать куски.

Во рту привкус крови смешался с чем-то отвратительно горьким.

Все еще не привыкнув к полумраку, я с трудом могла различить слабые очертания кровати посреди комнаты. Ее присутствие только усиливало чувство беспокойства, как будто она последняя точка держащая меня на грани сознания. Матрас прогнулся от старости, его когда-то яркие цвета выцвели и износились, отражая затухающее состояние самой комнаты, как и монастыря в целом.

Границы реального размыты.

 Кирпичные стены окружали меня со всех сторон, их шероховатые поверхности казались запирающими меня в этой камере тьмы. Холодное прикосновение кирпичей к спине посылало мурашки по позвоночнику, холодное напоминание о потерявшемся в страхах разуме. Ведь не мерещится мне тьма, которая пронизывала комнату.

Снова шепот сотен голосов, вокруг меня сжимается удушающая темнота.

Слезятся глаза от нехватки воздуха.

 Но то, что действительно вызывало у меня дрожь, были пары глаз, светящихся зловещим красным цветом в темноте. Их было несколько десятков, разбросанных по всей комнате, их огненный взгляд прикован ко мне. Казалось, они подчиняли себе мрак, наполненные сверхъестественной злобой, которая заставляла мое сердце биться быстрее.

 Я ощущала присутствие кого-то еще, их невидимые формы скрывались за завесой тьмы. Доселе скрытый ужас, пробудился. Потому что воздуха в моих легких осталось едва-едва и шепот существ все непрестанно доводил до исступления. Где-то там затаился некто, терпеливо ожидающий момента для атаки.

Багровое свечение усиливалось с ростом моего страха, их присутствие становилось все более душным. Я стояла парализованной, мой разум терзали бесчисленные ужасы, захватывая в ловушку, где реальность и кошмар переплетались.

Чувствуя, что еще немного и потеряю сознание, я попыталась поднять руку, но мое тело перестало мне принадлежать. Медленно, словно находясь в густом киселе, я начала оседать, больно царапая спину о шершавую стену.

Стук в дверь и все прекратилось.

 Я сползла по стене и спину обожгло болью.

Встала на колени, пытаясь вдохнуть, а звук получался хриплым, свистящим. Я вытерла слезы и попыталась подняться на ноги, чтобы подойти к двери. Из-под кровати на меня смотрели два глаза.

– Да?

– У тебя все хорошо?

– Барбара?

– Я хотела извиниться. Бьянка сказала, что вы… вы со святым отцом…

– Хватит, – я оборвала её. – Если ты пришла узнать подробности, то мне нечего тебе сказать, потому что ничего не было, – как легко мне дается эта отвратительная ложь, что я ужасаюсь.

– Прости меня, Агата, прошу. Впусти поговорить, всего на минуту, – жалобно простонала она, всхлипывая.

Вздохнув, я открыла дверь. Вместо рыжеволосой розовощекой девушки на меня смотрело уродливо оскалившееся существо. Его кожа была усеяна язвами, из которых капала на пол смрадная зеленоватая жидкость вперемешку с коричневой кровью.

 Его глаза горели зловещим огнем, а ряд острых, как бритва гнилых зубов был оголен в лишенной плоти челюсти. Я почувствовала, как видение заставило меня окаменеть на месте, мое сердце замерло от ужаса.

Существо издало глухой рык и двинулось вперед, ползущими движениями, направляя свои устрашающие зубы прямо ко мне. Я кричала от ужаса, закрывая лицо руками, но понимала, что это существо не остановится, пока не насытит свою жажду крови и плоти.

Я пыталась освободиться, но когтистая, склизкая рука, усыпанная язвами схватила меня за горло. Я сдавленно пискнула, и хватка существа усилилась, а перед глазами у меня все поплыло. Я почувствовала, что меня затягивает в темноту, в царство безумия и ужаса. Существа сомкнулись вокруг меня, их шепот был похож на хор отчаяния.

Сквозь слёзы я рассмотрела ещё больше существ, они были скрючены, их тела словно сделаны из плотного смолистого вещества, которое извивалось, как живые щупальца. Когда я съежилась, не в силах пошевелиться или закричать, одно из существ протянуло руку и обхватило моё горло своими темными цепкими пальцами.

Когда чьи-то острые зубы впились в мое плечо, я закричала так, как никогда не кричала до этого, тратя последний воздух.

А после наступила темнота.

* * *

Кто-то бил меня по щекам. Я попыталась вскочить, думая, что то существо всё ещё рядом, но получилось только встать на колени.

– Всё хорошо?

– Я… – осмотрелась, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, —…в порядке, правда, просто приснился кошмар, – закончила я, тяжело дыша.

– Ты решила уснуть в дверном проеме? – Барбара недоверчиво покосилась на меня.

За её плечом я заметила стайку послушниц, нерешительно переминающихся с ноги на ногу.

– Я…, – не успела договорить я.

– Что у вас среди ночи опять здесь происходит? – голос Настоятельницы был суров и холоден, она осмотрела меня, все еще сидящую на полу.

– Я всего лишь упала.

– К чему поднимать такой шум из-за падения? Кто-то разбился насмерть? – вопрос не ко мне, вопрос к остальным послушницам, видимо, они её потревожили.

– Агата страшно кричала и не открывала нам, – замялась моя соседка, теребя рукав одеяния.

– Я боюсь падать, – сказала я, пожимая плечами.

Плечо все еще болело от укуса существа. Укуса ли? Шею саднит, как будто меня в самом деле душили.

– Настоятельно рекомендую вам посетить исповедь, сестра Агата.

– Конечно, мать Настоятельница, – я кивнула, приложив руку к сердцу, все еще колотящемуся, как бешеное. – Я непременно посещу отца Доминика.

В животе что-то перекрутилось, вспомнив, что произошло между нами и я совершенно не представляла, как теперь смотреть ему в глаза. Разум снова и снова подкидывал ощущение его теплых губ на моих. Я тряхнула головой и поднялась с пола.

Зловещие красные глаза из-под кровати никуда не делись, но никто из присутствующих их не замечал.

Сошла с ума окончательно и бесповоротно…

* * *

В холле монастыря было тихо. Я не посмотрела на часы, но возможно сейчас уже время молитвы. Правое плечо ныло, рука отказывалась подчиняться, отзываясь болью на каждое движение. Наверное, ударилась, пока падала.

– Ты ко мне?

Я обернулась, увидела отца Доминика со стопкой книг, и кивнула.

– Идем, – он махнул свободной рукой.

Я поплелась за ним, не переставая лихорадочно думать. Картинки минувшего путались в моей голове. Монстры, тьма, губы отца Доминика, снова тьма, его прикосновение, мои ощущения.

– Входи, – проговорил, пропуская меня вперед.

– Могу сесть?

Утвердительно кивнул, поставил стопку текстов на стол и привычными движениями рассыпал травы по кружкам.

– Что это? – пристально всмотрелся в мое лицо, скользнул взглядом по шее и приблизился, отставив посуду в сторону.

Он провел рукой по моей шее, тремя пальцами взял меня за подбородок, вынуждая запрокинуть голову.

– Кто-то причинил тебе вред?

– Нет.

– Следы от пальцев просто так не появляются.

Я вздрогнула и отстранилась. Могла ли я сама пытаться задушить себя, мучаясь в кошмарном сне?

– Мне снятся кошмары. Возможно, я повредила себя во сне.

Он недоверчиво хмыкнул и вернулся к завариванию чая.

А я удобно расположилась на мягком сидении старого кресла и исподтишка разглядывала его спину, наблюдала за пальцами. Но качнув головой, вперила взгляд в пол, чтобы снова утонуть в водовороте мыслей.

Почему он меня поцеловал? Почему я не оттолкнула его? Почему я вижу кошмары теперь и наяву?

– Держи, – голос отца Доминика вырывает из омута мыслей.

Он осторожно протягивает кружку с ароматным чаем. Тепло пробегает по пальцам слабым электрическим разрядом, но я точно знаю, что это совсем не горячий напиток дарует жар.

Подняв взгляд, я снова вижу блеск в прищуренных мужских глазах.

Мгновение замирает, остановленное приближением отца Доминика ко мне. Он берет меня за руку и оставляет невесомый поцелуй на моих костяшках пальцев. Движется выше, до самого локтя, задирая рукава одеяния.

– Прости меня, – он встал с колен. – Прости меня, – склонился надо мной. – Прости меня, прошу, – поцеловал в висок.

Мне едва хватило сил, чтобы отставить кружку в сторону, не пролив на себя горячий напиток.

– То, что мы делаем… – выдыхаю, смотря только на его губы

– Неправильно, – заканчивает мою мысль он, своим коленом вжимая меня в скрипучее кресло.

Жаркий поцелуй на шее, там где саднило больше всего, распаляет, заставляет трепетать от невыносимого жара поднимающегося снизу вверх, заливает щеки.

– Кто-то, вроде меня, не должен так поступать, верно? – каждое слово он сопровождал поцелуем от шеи до ключицы.

Я неистово закивала, чувствуя, как к щекам снова приливает жар. Сердце почему-то взволнованно забилось, отдаваясь глухим стуком в ушах. Между бедер разгоралось пламя, я стиснула их, чтобы унять покалывание.

В дверь постучали. Отец Доминик резко отстранился, поправляя сутану, но я заметила его возбуждение. От этого стало еще жарче.

Я схватила кружку, вцепилась в неё и уставилась на свое отражение в глади напитка.

– Да? – не открывая двери, произнес он.

– Отец Доминик, вас хотела бы видеть мать Настоятельница позднее, – девичий голос пропищал из-за двери.

– Благодарю, передайте, что я закончу с молитвами и посещу её до ужина.

Он обернулся ко мне. На его лице смесь из сожаления и разочарования.

Что было бы, если бы не стук в дверь? Куда бы это привело? Очевидно, что ни к чему хорошему.

Он размял запястье и молча сел рядом со мной на подлокотник кресла, вздохнув так, словно на его плечи свалилась неимоверная тяжесть грехов всего мира.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.