Однако самое страшное началось назавтра. Валерка пропал. Он не пришел ночевать домой, не появился в институте – вообще нигде не появлялся. Его родители находились в командировке где-то на Севере, искать его было некому, а я узнала о его пропаже от подружки Сашки. Она выловила меня между лекциями в институте и произнесла страшным шепотом, округлив голубые кукольные глаза:
– Ты слышала, что Валерка Михеев пропал?
– Как – пропал? – удивилась я. – Куда?
– Никто не знает. Только после Анькиного дня рождения его никто и не видел, – Сашка окинула меня подозрительным взглядом. – Слушай, Машка… а ведь у вас было что-то с ним, да?
– У меня?! – не совсем натурально переспросила я. – С ним?! Ты совсем, что ли?
– Да ладно! Анька рыдала, когда вы в спальне закрылись – мы так и подумали, что вы там… того…
– Придурки… – процедила я, чувствуя, как запылали мои щеки.
– Ма-аш… – протянула Сашка, пристально глядя мне в глаза. – Ну, серьезно, Ма-а-аш… мне-то не ври, а? Было? Ну, скажи – было же, да? – и я, не сдержавшись, кивнула головой. – Офигеть! – выдохнула потрясенная Сашка. – А… как же Денис?
– А при чем тут Денис?
– Ну, вы же вроде как… или нет?
– Или нет.
– Но ты сумасшедшая… Это, выходит, потому Валерка из квартиры рванул…
– Да не потому он рванул, – с досадой сказала я, понимая, что уже через час пожалею о том, что все рассказала Сашке. – Я ему сказала – сдохни.
– Зачем?!
– Да не знаю я… разозлилась… не надо было, конечно…
Сашка помолчала пару минут, а потом выдала:
– Машка, а если он на самом деле…
– Что? – даже не сразу уловила я ход ее мысли.
– Если, говорю, он на самом деле с собой что-то сделал? Ну, потрясение, все такое… вот психика и не выдержала…
Эта мысль поразила меня как удар током. А ведь действительно… Сашка же могла оказаться права, и Валерка, оскорбленный моим поведением и моими словами, запросто мог… о, нет, вот только не это…
А Сашка подливала масла на разгорающиеся дрова:
– Ты прикинь – выходишь утром из квартиры, а он на лампочке висит, прямо на твоей площадке… или с крыши сбросится под твои окна…
– Да заткнись ты! – не выдержала я и побежала в гардероб за пальто.
Решив, что на лекции высидеть уже не смогу, поехала домой, по дороге все думая, как поступить и что делать. Долго кружила у Валеркиного подъезда, не решаясь зайти, но потом пересилила страх и поднялась на этаж, нажала кнопку звонка. Никто не открыл, я прижала ухо к двери – в квартире было тихо. Я позвонила еще раз, еще – но результат оказался прежним, и мне ничего не осталось, как пойти домой.
Страшные картинки, нарисованные Сашкой, не давали мне покоя, я утром боялась подойти к двери и открыть ее, чтобы не наткнуться на висящего на лампочке Валерку. Так продолжалось еще три дня, а потом я вдруг увидела, как он идет с автобусной остановки и держит под руку чуть полноватую девушку с длинной русой косой, переброшенной через плечо. Валерка смотрел на нее сверху вниз, чуть склонив голову, и улыбался. У меня в этот момент словно груз упал с плеч, даже дышать стало легче – ну, слава богу, все обошлось…
Денису я об этом, кстати, рассказала во время очередной встречи, и он долго хохотал – подозреваю, ему льстило, что кто-то не выдержал сравнения с ним в моих глазах.
Единственный человек, перед которым мне было стыдно долгие годы, это Анька. Мы никогда об этом не говорили, хотя после произошедшего общались еще пару лет. Но у меня внутри всегда сидело вот это – я, совершенно не придавая значения чужим чувствам, спокойно соблазнила парня, который нравился моей подруге, пусть и не близкой. Да, Валерка Аньку в упор не видел, она ему не нравилась, но я-то знала о ее чувствах к нему, и меня это не остановило. Валерка не был мне нужен – и никогда не смог бы стать для меня кем-то важным, даже после того, как мы оказались в одной постели. Но, думаю, он и сам все понимал, потому это был его выбор – переспать со мной. Анька же оказалась пострадавшей стороной… Но со временем и она перестала питать иллюзии насчет Валерки, и я успокоила свою совесть и благополучно обо всем забыла.
Припомнил мне эту историю Денис через много лет, и я удивилась, что он до сих пор не выбросил из головы довольно незначительный для него факт. Но оказалось, что незначительных фактов для Дениса просто никогда не существовало – если они касались меня хотя бы косвенно.
Думаю, что именно этот мой финт и стал для Дениса определяющим. Он побоялся потерять меня и решил, что Тема – то, чем он сможет удержать меня рядом.
И оказался прав.
Разумеется, не все в моей жизни упирается в Тему. Так вышло, что я не замужем и не особенно стремлюсь, не хочу детей, да и не могу их иметь по определенным причинам. Несколько последних лет я довольно успешно уживаюсь с тяжелым заболеванием, о котором не особенно люблю распространяться. У меня неоперабельная форма рака груди, вот такая ирония. Живу – и слава богу. Мои родители, похоже, давно махнули на меня рукой и заняты дачей и туристическими поездками. Я рада, что они могут себе это позволить, и частенько советую какие-то новые маршруты.
Я, как и Денис, окончила медицинский институт, поработала пару лет и уволилась – для этого у меня была веская причина. Об уходе из медицины никогда особенно не жалела, хотя работу любила. Теперь же я зарабатываю на жизнь, сдавая в аренду автомойку, автосервис и довольно большой магазин. Все это было приобретено по случаю и практически за бесценок, и теперь, с годами, начало приносить неплохую прибыль. Арендаторов я выбираю тщательно, а потому никаких конфликтов не возникает. Механизм запущен, отлажен, работает не хуже швейцарского хронометра. Я редко появляюсь в своем небольшом офисе, в основном дела ведет мой бухгалтер. Я же имею возможность жить так, как хочу – ездить куда-то, покупать хорошие вещи и любимую косметику, развлекаться и «прожигать жизнь», как часто выражается моя мама.
У Дэна в этом смысле все сложилось не так радостно. Он по образованию травматолог, имеет специализацию по спортивной медицине, однако с командами как-то не получилось, потому он устроился в диспансер, сидит там на медосмотрах да подрабатывает массажами и дежурствами в травматологии. Он несколько лет жил с женщиной, которая родила ему сына, но отношения никак не оформлял. Я не знаю, чем это объясняется, да мне и не особенно интересно. Их встреча произошла в тот момент, когда мы не были вместе, расставаясь на какой-то срок, но я и этим особенно не интересуюсь. Всегда считала, что личная жизнь моего Верхнего – это только его проблемы, влезать в которые я не желаю. И еще…
Мне никогда за все эти годы не приходила в голову мысль согласиться на предложение Дэна жить вместе, с которым он подступал ко мне неоднократно. Никогда, клянусь. Мне нужно пространство, где я буду наедине со своими мыслями, где я буду абсолютно свободна.
У Дэна же непреодолимая страсть контролировать меня, и его злит, что отношения типа «Доминант-сабмиссив» мне никак не по формату. Я просто не могу представить, что за меня кто-то что-то будет решать и в жизни, а не в экшене, а в Д/с должно быть именно так – саб позволяет Дому распоряжаться своей жизнью, он не может самостоятельно принимать решения, он обязан спрашивать разрешения на любое действие. Ну, куда мне…
И просто не представляю, как бы мы жили. Когда любишь конфеты и ешь их в неограниченном количестве каждый день, рано или поздно они надоедают тебе до того, что ты начинаешь их ненавидеть. Так и с Темой. А я не хочу возненавидеть то, что приносит мне удовольствие.
Неделя не задалась определенно. Что за невезение – прямо не знаю. Вчера поехали с Дэном в секс-шоп. Ну, хочется иной раз какого-то разнообразия, каких-то новых игрушек, новых ощущений.
Секс-шоп в нашем городе – понятие такое… эээ… ну, короче, просто понятие. Нас там, кажется, уже в лицо узнают. Но сегодня продавец какая-то новая, худенькая девушка лет около двадцати пяти, в узком джинсовом комбинезоне, с длинными черными волосами и челкой на пол-лица. Дэн рассматривает витрину с девайсами, я со скучающим видом перебираю белье на стойке – люблю это дело. Девушка поглядывает в сторону Дэна с легким ужасом. Он снимает с крючка плеть – к ним у него слабость – крутит ее в руках, взмахивает пару раз и откладывает в сторону. У продавца глаза по семь копеек. Дэн это замечает и сразу настраивается «на пошутить».
– Иди сюда, быстро! – командует он, и я, подыгрывая, бросаю белье и бегу к нему. – Лечь на прилавок грудью! – подчиняюсь, давясь от смеха. У девчонки лицо белое… – Девушка, можно, я девайс попробую? – совершенно другим, интеллигентным тоном спрашивает Дэн, и девахе реально плохо:
– Как… как – попробуете?
– Ну, попробую – как будет работать? Я не во всю силу, немного выпорю ее – и все, – он размахивается и, задрав мое пальто, врезает по заду, я вздрагиваю:
– Да… хорошо…
Он бьет меня еще пару раз, но не в полную силу, а в шутку, и я отворачиваюсь от девушки, чтобы не зарыдать от смеха, а та вдруг срывается с места и с криком убегает в подсобку. Я валюсь на корточки с прилавка и закатываюсь так, что Дэн пугается, хватает меня за руку и тащит к выходу.
Уже в машине я успокаиваюсь и зло говорю, закуривая:
– Вот скажи – мы что – извращенцы, прокаженные? Неужели люди настолько закомплексованы, что любое инакомыслие готовы считать ненормальным? И кто – продавец в секс-шопе, а?! Ну, да – я люблю, когда мне причиняют физическую боль – и что? Я от этого как-то иначе выгляжу или что?!
Он обнимает меня за плечи и прижимает к себе:
– Тебе не наплевать ли на всех, дорогая моя? Есть ты – есть я… нам хорошо, да? А остальные путь тусуются.
Я – нижняя неправильная. Подчинение – это не мое, и Дэна это очень злит. Он слабее по характеру, поэтому ему просто-напросто не хватает воли, чтобы сломать меня. Я доминирую снизу – так это называется в наших отношениях. А когда Верхний делает то, что хочет нижний, это уже не совсем Тема.
Как только я чувствую слабину – конец всему. А Денис, которого в местной «тематической» тусовке все называют Мастером или Мастером Дэном, никак не может понять, что даже прямым насилием добиться от меня подчинения невозможно. Если бы он хоть раз над этим задумался, то избежал бы многих проблем. Но – он упорно старается сломать меня и заставить делать так, как хочет он. Результат, увы, предсказуем и всегда одинаков.
Даже связанные руки не делают меня менее мной – в чем регулярно убеждается Денис. И началось вроде все хорошо, и все как надо – «да, Мастер… я виновата, Мастер… все, что скажете, Мастер…». И потом – «и что ты, придурок, даже ремень нормально затянуть не можешь?!». Ну, кто станет это терпеть, а?
