Страсть на холсте твоего преступления

Пролог.

Мне снился сон. Я видела в нём тебя, мой тёмный незнакомец. Я знала твоё имя, я чувствовала каждой клеткой своего тела, что ты рядом со мной. Я чувствую, как ты оберегаешь меня. Как твоё присутствие даёт мне надёжную защиту.

Развернувшись, я встречаюсь с сильной спиной в капюшоне, закрывающим твоё красивое лицо. Кто ты? Почему продолжаешь, словно нить, связывать мои мысли с тобой? В темноте ночи, когда мир уходит на покой, твоё присутствие проявляется в вихре моего сна. Ты мой спутник в мире снов. Протягивая свою тонкую и бледную руку к тебе, я и не надеялась увидеть настолько красивого человека для моего сердца. Я касаюсь мягкой ткани твоего капюшона, оттягивая его назад и встречаюсь с пустотой. Тебя нет. Ты как отражение в воде, бегущее впереди, всегда ускользающее от глаз, но оставляющее впечатление в моей голове. Не в лице дело, а в связи между нами – и в этом связующем звене, что создаёт мост между твоим миром и моим.

Я открываю глаза, хватая ртом тяжёлые глотки воздуха. Я дома, я в безопасности. За окном чёрная ночь опускается на землю, а голубая дымка поднимается, чтобы показать звезды. Я поднимаю глаза выше на сияющие звезды, словно рассыпанный сахар на чёрном мраморе. Вокруг царит тьма и лишь одинокие фонари освещают небольшие островки пространства. Тишина обволакивает окружающее, а слабый шёпот ветра и далекие звуки придают ей глубину. И мужские голоса… Стоп. Откуда доносятся эти звуки? Я встаю с кровати, еле слышно подходя к окну и высовываю свою голову. Зелёный газон раскинулся на мягкой поверхности, вдоль его периметра украшают цветы и кусты, о которых так сильно заботиться наш садовник. На одной стороне беседка, на другой площадка для барбекю с уютными скамейками. Но нигде и намёка нет на мужские голоса.

Как только я вернулась обратно в свою комнату, холод ужаса пробежал по моей спине. Эти голоса были прямиком за моей дверью. Я встала в ступор от неизвестного мной страха смерти, который с каждой секундой будто увеличивал мои шансы умереть. Я на носочках подбежала к кровати и зарылась в махровое одеяло, ощущая пот на своём лбу. Что происходит? Кто эти люди? Отец часто приглашал своих коллег для игры в бильярд в наш дом, но это случалось исключительно по выходным. Сегодня среда. И, кажется, этот день запомнится мне навсегда.

Я закрыла глаза, когда дверная ручка в мою комнату издала смертельный щелчок, будто перезаряжали пистолет. Я не осмелилась их открыть, ведь всем своим нутром ощущала присутствие незнакомца. Я готовилась умереть, я знала, как пахнет смерть и видела её однажды. Она пахла так же, как и сейчас. Конечно, смерть не имела конкретного запаха, и я не могла ощутить её, но я чувствовала мрак, угасшую жизнь и обречённость. А значит, она была близка.

Пару минут я слышала лишь тишину, а из открытого окна доносилось едва слышное шуршание листвы от лёгкого ветра. Я дрожала, как те листики на деревьях. И осмелилась наконец открыть глаза. Ужас, который окутал меня, пронизывал до самых костей. Я боялась, что ощутила реальный сердечный приступ от увиденной неожиданности.

Он стоял надо мной высокий и изящный, словно изгибается под ветром, напоминая статую. Глаза тёмные, будто ночь без луны, полны пустоты. Взгляд смотрит прямиком на меня, такой узкий просвет в густой тьме, подсвечивая только края мрака.

Я видела его той ночью, моего тёмного незнакомца из сна. Он будто ожил, будто нити, которые переплетали наши сны превратились в реальность. Мой незнакомец прошёл мост, соединяющий нас в виртуальном мире. Я в ужасе молчала, с изумлением наблюдая за статуей мужчины, возвышающимся над моей кроватью.

–Кто ты? – мой голос звучал предательски хрипло, и я удивилась, что он был живым. Ведь во сне я всегда говорила будто не своим голосом, там была не я. До меня долго доходило, что в мой дом проник незнакомец, который, возможно, пытается меня убить. Однако я не ощущала от него запаха смерти, я даже не чувствовала надвигающуюся опасность. Мной словно завладела одержимая заинтересованность. Мои мысли плыли совсем в другом русле.

–Грабитель, – грубый баритон его голоса шептал в темноте моей комнаты, и я готова была сходить с ума, ведь незнакомец из моего сна действительно отвечает на мои вопросы. И его голос… черт.

–И что ты пришёл украсть? – дрожащим голосом спросила я и сжала ткань одеяла крепче, на моих глазах выступили слезы от осознания. Это не сон, это реальность. Я не во сне, я дома, и я не в безопасности.

Мужчина, стоящий в изящной стойке, наклонился к моей кровати, заставляя меня издать писк страха. Его горячее дыхание обожгло мою щеку, направляясь к моему уху. Все моё тело призывало закричать, чтобы охрана или родители услышали потустороннего человека в доме.

–Возможно, для тебя не все потеряно, и я могу вернуть то, что украл, взамен на то, что я обрёл, Тереза, – прошептал до жути мурлыкающе над моим ухом. Я продолжала держать глаза закрытыми в страхе, что он сделает что-нибудь угрожающее моей жизни, а когда я ощутила холодок на своём лице от передвижения, я открыла их. И в комнате не оказалось никого. Я вдруг осознала, что ветерок был реальным, а значит и все происходящее было не моим сном. Мой незнакомец из сна ожил, но был ли он хорошим персонажем в моей истории? Внушал ли такое же доверие и защиту, как во сне? Я боялась, что совсем скоро мне предстоит узнать.

Глава 1.

Три правила моей жизни, которое искусно выгравировали на моем лице и сердце, навсегда заставляющим помнить. Я сидела в очереди на приёме к ректору моего университета и ждала, когда назовут мою фамилию. Моя мама, Маргарет Хендерсон, была представительницей высшего общества и высококвалифицированным юристом в Дублине. Её отличительной чертой от женщины дворянства было то, что она была действительно умна и работала. Помнится, мне, женщине из высшего сословия не позволительно было работать, а только лишь удачно выйти замуж и оберегать семейный очаг. С детьми она тоже осталась в проигрыше, у неё было две дочери: я и Дороти. Почему в проигрыше? Потому, что мой отец являлся Председателем Правления компании в Дублине и известным человеком в бирже бизнеса. А таким людям необходим был наследник, которого моя мама была не в силах произвести на свет.

–Хендерсон, – когда прозвучала наша фамилия, мама встала, пригладив классическую бежевую юбку и строго осмотрела меня на возможные недостатки во внешности. Сегодня я выглядела как с обложки журнала: русо-рыжие волосы собрала в элегантную шишку с заколкой, белое платье миди с запахом ниже колена и нежные туфли. Главное правило моей матери – опрятность. По её мнению, любое пятно, которое человек пытается старательно скрыть – всегда будет замечено. Она брезглива ко всем старым вещам, иногда даже к людям, что делает её очень высокомерным человеком. Мама всегда ставила себя выше других.

Мы зашли в просторный кабинет мистера Костнера, который освещён естественным светом за счёт больших окон. В центре комнаты стоял длинный рабочий стол из тёмного дерева, на котором находился монитор и куча папок с бумагами. По бокам расположены кресла, стены украшены грамотами о достижениях университета. Весь интерьер был сдержанным, как и мужчина передо мной.

–Маргарет, я рад Вас видеть, – мужчина привстал со своего места и поздоровался с моей мамой, придерживая её за руку по обе стороны. Мама почтительно улыбнулась мужчине и приказала мне сесть на кресло рядом с ней.

–Я слышал о трагедии в Вашей семье и готов помочь, Вы же меня знаете, Маргарет, – льстил мой ректор, от чего я едва брезгливо хмыкнула, но вовремя прикрыла рот рукой.

–Мой муж и полиция разбираются с этим инцидентом, и я уверена, ни один вор и преступник не будет пропущен. А я, по правилам своей работы, присужу ему самый большой срок, – голос моей мамы звучал строго и злобно, будто эта тема выводила её из себя. На самом деле, так и было. Сколько бы они не обсуждали ограбление нашего дома, все всегда переходили на крик и ядовитость в голосе. Тема ограбления вызывала мурашки гнева у моего отца, а мама превращалась в настоящую бестию, когда кто-то упоминал про кражу.

Пару недель назад в наш дом проникли: все деньги, золото и дорогая бижутерия осталась не тронута. А документы моего отца, которые содержали доверенность на подписание договоров, банковские операции, управление недвижимостью и главное – управление активами, все пропало с особо охраняемого сейфа отца. В доме было три охранника, как и каждый день, находящихся по разным периметрам нашего дома. Но вся сигнализация, вся бдительность охраны и камеры были ослеплены на долгие полчаса. Грабитель справился за полчаса и это неимоверно выводило моего отца из себя. Никаких улик, никаких доказательств взлома, ни малейшего упоминания о том, что в доме кто-то был. Знала только я. Я была главной уликой и главной загадкой: почему в ту ночь только я видела грабителя? Почему он вошёл в мою комнату, если его целью были документы моего отца? Почему он не убил меня и оставил главного свидетеля? Он будто играл со мной, будто знал, что его лицо я больше никогда не вспомню в своей памяти. Я помню лишь чёрный натянутый капюшон, виднеющиеся чёткие очертания скул и мощный подбородок. Он оставил во мне ощущение, что это не просто встреча.

–Мы хотели бы, чтобы наша семья оставалась в безопасности, пока расследуется дело. Я доверяю Вам и Вашему университету, но не могу подвергать своих дочерей опасности. Разрешите нам взять академический отпуск, мистер Костнер, – почтительно говорила моя мама, а я бегала взглядом по тексту на грамотах. Моя семья, как и многие другие, была спонсором университета. Вот от чего наш ректор так любезно общается с моей мамой.

–Я все понимаю, миссис Хендерсон. Тереза отличная ученица, ее отметки всегда радовали мой глаз, когда я просматривал успеваемость. А недавняя ее выставка представила наш университет в новом лице, здесь учатся действительно талантливые личности, – улыбнулся ректор, смотря на меня, от чего мне тоже следовало выдавить ухмылку.

Выставка, посвященная Каспару Девиду Фридриху, в тематике вечного одиночества призвала многих студентов показать свои картины на всеобщую публику. Я создала специальную страницу, где выставила работы всех желающих студентов и проходящие мимо люди могли приобрести картины. Я давно вела блог о своем творчестве, поэтому у меня были постоянные любители моего искусства, которые быстро распространили информацию о выставке.

Мне дали академический, а это означало, что мама запрет нас с Дороти дома и разрешит выезжать из него только в сопровождении охраны и вместе со всей семьей. Несмотря на то, что мне 21, я до самого замужества и окончания университета буду под попечительством Маргарет Хендерсон.

Когда мы выходили из университета, мама разговаривала по телефону с секретаршей, которая быстро и чётко, как любит мама, диктовала ей расписание на сегодняшний день. Чёрная блестящая машина ждала нас у ворот, а рядом стоял Энцо, наш водитель и телохранитель. Молодой, но крепкий и огромный парень с лучшими навыками и качествами, как сказали нам в агентстве. И за три года службы у моей семьи, он упорно доказывал это.

–Миссис, – сказал он и открыв дверь моей маме, лучезарно улыбнулся мне. Энцо хорошо меня знает, ведь не сказал ни слова за всю поездку домой. А сейчас мне меньше всего хотелось разговаривать.

–В обед у меня встреча, а уже через час придёт детектив Полсон, – недовольный тон мамы заставил меня нахмуриться и посмотреть в окно, за которым сменялась картинка до нашего дома. Я знала к чему она клонит, детектив на протяжении недели навещает меня и каждый раз задаёт всё более удивительные вопросы по делу грабежа. Вчера из его усатого рта вылетел вопрос: «Грабитель сексуально не домогался до тебя, Тереза?». По его впалым глазам пробежал азарт от моей реакции, я возмутилась, и он перевёл тему на фотопортрет грабителя. Детектив Полсон был мерзким и отвратительным стариком, даже и не знаю почему, моя мама решила нанять именно его.

–Ты слышишь меня? – громко спросила мама в тихом салоне машины пахло дорогой кожей, которая сейчас стискивала моё горло кандалами.

–Да. Я встречусь и поговорю с ним, – кивнула я, смотря в карие глаза мамы.

–С кем, с ним, Тереза? Отвечай полностью, – приказала мама, я подавила желание закричать и на выдохе сказала, как она этого хотела.

–Я встречусь и поговорю с детективом Полсоном, –довольная моими словами, мама кивнула и отвернулась к окну. Тактичность. Мне вспомнились все жестокие уроки мамы и слова о том, как в высшем обществе ценят проявленное уважение, доказывающее полноту твоего статуса. Мы остановились у ворот и Энцо вышел из машины, открывая дверь моей маме, я же вышла как нормальный человек, получив усмешку от телохранителя.

Я хотела поговорить с ним, потому что, находясь в доме со своей семьёй, я будто начинаю медленно сходить с ума. А Энцо казался мне самым адекватным и разумным человеком способным меня понять. Я помялась у входа в ворота, на что Энцо кивнул на машину и сказал:

–Мне нужно загнать машину в гараж по новому правилу мистера Хендерсона, – сказал хриплый голос, и я кивнула, заходя во двор дома. Новые правила отца – это своего рода свод законов. После ограбления отец усилил охрану, чуть ли, не приставив к каждому члену семьи по телохранителю. Облегчив задачу, мама вообще решила не выпускать нас из дома до окончания разбирательств. Но и держать нас взаперти вечность она не может.

В доме появились такие правила, как плотное закрытие всех окон, в комнаты повесили чёрные шторы, которыми мы завешиваемся на ночь. Больше всего обязанностей получила новая охрана, которой в этом случае повезло меньше всего.

Я сидела в беседке за домом, когда Энцо появился на газоне и направился ко мне. Равномерной походкой он дошёл до меня и подарил привлекательную улыбку.

–Ты сама не своя, Терра, – от его милого сокращения я улыбнулась и подвинулась, чтобы он сел рядом. Чёрная водолазка парня обтягивала мускулистую грудь, а за пиджаком скрывались широкие плечи и спина.

–Бестия хочет довести меня до нервного срыва и у неё это удачно получается, – возмущалась я, смотря на свой белый маникюр. Так и проходили наши посиделки с Энцо, особенно они участились после ограбления, потому что в дом нельзя было приглашать никого из знакомых, поэтому он единственный кто был рядом.

–Уже хочу увидеть, как ты бьёшь этими кулачками об пол, плача и крича всеми ругательствами, которые знаешь, –издевательски ухмыльнулся он и я ударила его по плечу, чувствуя сталь.

–Ты думаешь, я не умею ругаться? Ты вообще плохо меня знаешь, Энцо, у меня огромный словарный запас, –возмутилась я. Он выгнул густую чёрную бровь, пригладив коротко выбритую голову.

–Например? – с вызовом спросил он.

–Сука, – громко произнесла я и быстро огляделась на наличие мамы или папы поблизости. Энцо засмеялся во весь голос, закрывая глаза и откидывая голову. Я улыбнулась заразительному смеху и неловко заёрзала на месте. Рядом с ним ладошки потеют и дыхание сбивается, когда он шуточно смотрит на меня своими зелёными глазами.

–Это непростительно, Тереза. Ты сейчас выставила меня самым ужасным человеком, если посчитала, что «сука» грязное слово, – ответил он, перестав смеяться, но держа на тонких губах улыбку. У него нижняя губа намного больше верхней и это безумно красиво.

–Это так. Я не только его знаю, – гордо сказала я и улыбнулась. Энцо улыбнулся в ответ, заставляя мой желудок скрутиться. Интересно, насколько он популярный в своих кругах? Есть ли у него девушка? Или возлюбленная?

–Ты так смотришь, будто что-то очень хочешь спросить, Терра, – поймал меня он, склоняя свою голову, чтобы лучше разглядеть меня. Я сглотнула, ощутила прилив летнего ветра, который будто слился с биением моего сердца. Как признаться в том, что я безумно хочу поцеловать его, закусить пухлую нижнюю губу между своими зубами? Мы никогда не разговаривали о наших отношениях, Энцо всегда воспринимал меня, как дочку своего босса и приятеля, с которым приятно проводить время. Интересно, он замечает, как я смотрю на него?

–Расскажи мне о службе, – попросила я совсем о другом, от чего он грустно опустил глаза и улыбнулся уголком губ. Я трусиха и боюсь испортить наши отношения. До этого времени я могла только мечтательно читать об отношениях в любовных романах, а сейчас сам главный герой сидит передо мной, и я не могу сдвинуться с места. Моя неопытность кричала мне, что невероятно устала от моей глупости. Но смотря в зеленые глаза с милым разрезом я ничего не могла с собой поделать.

Энцо уже рассказывал о своей службе и войне, на которой побывал. Почему-то меня интересовали рассказы с армии и было увлекательно наблюдать за сменой его настроения от весёлого рассказа со службы до трагичной истории.

–Война много чего разрушила, Терра. Это не просто конфликт между двумя государствами, она несёт серьёзные последствия для обоих сторон. И я никак не мог понять, зачем люди, видя последствия, продолжают конфликтовать? – он замолчал, серьёзные зелёные глаза парня сверкнули в меня. Я затаила дыхание.

–Ищут выгоду, – предположила я, заставив его выдохнуть через приоткрытые губы.

–Корысть и жадность, желание идти по головам, лишь бы стать главным, – ответил он и отвернулся. Я знала, что ему тяжело вспоминать о всех увиденных событиях, поэтому неловко положила свою руку на его плечо и пригладила.

–Прости, что снова спросила об этом. Я не знаю, что меня так тянет к подобной теме, – продолжила я, пытаясь вернуть прежний настрой парня.

–Я сам виноват, начал рассказывать тебе о плохих вещах, когда происходило много забавных. Ты же девушка, – улыбнулся ободряюще он и я нахмурилась. Я же девушка, а в нашем обществе говорить с девушкой о войне, то же самое, что объяснять младенцу устройство двигателя внутреннего сгорания. Они считают нас не собеседниками.

Энцо был горячим, по его жилам текла бурлящая кровь. Он не был сломленным, потому что говорил, что война принесла ему много опыта и сделала сильнее. Она научила его не повторять ошибок тех, кто всё это начал. Научила ценить мир, в котором он живёт и в котором каждое утро просыпается. Энцо посмотрел на меня, тепло в его глазах стало моей температурой плавления. Между нами прошёл ток, соединяющийся у кончиков моих пальцев, проходящих по его спине.

–Терра, – мягко проговорил он своим хриплым прокуренным голосом, и я поддалась вперёд, чтобы сомкнуться губами на его губах. Это был лёгкий чмок, который я подарила ему и от которого внизу живота приятно потянуло. Я осмелилась взглянуть на него и увидела улыбку, которую он так часто дарил мне. Внутри трепетала бабочка, закружив мой желудок в узелок.

–Ты хочешь поцеловать меня? – спросил нахально Энцо и подвинулся ближе ко мне, его бедро столкнулось с моим, и я ощутила давление. Дыхание сбилось, сердце отдавалось в ушах грозными стуками, а время и вовсе замедлилось. Робко кивнув, я закрыла глаза и ждала. Неужели это чувствуют героини в книгах, трепетно ожидавшие поцелуя того самого мужчины? Неужели у них так волнительно разрывается грудная клетка, а руки подрагивают? Я горела внутри от радости, что мне удастся ощутить его губы на своих и повторить все прочитанные моменты.

–Тереза? – голос Дороти был последним, что я желала услышать в данную секунду. Разочарованная я открыла глаза, а Энцо уже сидел в метре от меня, теребя в руке листок от дерева. Моё сбитое дыхание не хотело приходить в норму, я положила руки на щёки и посмотрела на газон, где весело к нам шла моя младшая сестра.

Глава 2.

Тот прекрасный незнакомец,

Тот ужасный гость из снов.

Кажется, забыл он совесть,

Сделав из тебя улов.

Сколько я себя помню, мы жили в коттедже в районе с развитой инфраструктурой, в котором преобладали изысканные детали декора, такие как колонны, высокие потолки и карнизы. Это придавало зданию особый шарм и элегантность. Мама гордилась нашим домом и каждый званый ужин проходил грандиозно, о нём трещали все заголовки газет. Мама сравнивала наши вечера, как из книги «Великий Гэтсби», а у меня и у Дороти это вызывало лишь смех. Все тянули руки к нашей семье, у всех всегда был интерес и намерения стать как можно ближе к семье Хендерсон. А после новостей о том, что наш дом ограбили и забрали важные документы отца, из-за которых он мог лишиться своего статуса Президента и компании, многие от нас отвернулись. Моя семья потихоньку лишалась своего статуса Элиты в Дублине. Казалось бы, один инцидент, в котором не виноват никто, кроме бдительности охраны и самого преступника, а моя семья всё равно была обвинена за клевету. Моего отца выставили виновным его же друзья и коллеги.

Люди, чьи лица и руки так и тянулись быть ближе к нашей семье, отвернулись от нас и обвинили в том, что мой отец в сговоре и был ложно обвинён, ведь улики и доказательства так и не были найдены. Всё упало на мою семью не неожиданно, мой отец очень умный человек и был готов к подобному, поэтому с помощью моей мамы и парочке доверенных людей, мы не останемся без гроша в кармане.

Я сидела на лавочке, обувая чёрные сапоги всадника и вдыхала запах мокрой ели. Я была в костюме для конной езды, состоящей из итальянского свитера и бордовых бридж из полной силиконовой леи. Из-за жаркой погоды я не осмелилась надеть редингот со специальной вышивкой моей фамилии, поэтому оставила его лежать на скамейке. Услышав возле себя приближающиеся шаги, я подняла голову и прищурилась от яркого летнего солнца. Эйден был в элегантном конном костюме и в немецком чёрном фраке, он склонил голову в улыбке, когда увидел моё озабоченное лицо.

–Ты потерялась, Тереза? – спросил он, протягивая мой матовый шлем. Эйден восхищал меня своей пропорцией лица и стройностью. Гладко выбритые щеки, скулы, глаза выражают интеллигентность, открытый загорелый лоб и нос с горбинкой. Не только его внешность, но и манеры кричали об его элегантности. Он всегда выдержан, вежлив и обходился с людьми в должном уважении. Его движения плавны, и он всегда остаётся спокойным. Рядом с такими людьми невольно начинаешь чувствовать себя принцессой к которой относятся щепетильным образом.

–Я задумалась, не более, – сказала я и встала, забирая свой шлем.

–Сафир не любит долго ждать, – произнёс факт Эйден и направился вместе со мной к лошадям. Сафир – моя чистокровная верховая липпицианская лошадь.

–Сафир не любит тебя, а не долго ждать, – хмыкнула я, от чего Эйден звонко засмеялся. Мы знакомы с этим парнем всю жизнь. В 4 года мама привела мне ребёнка, который был старше меня на 2 года и постоянно кричал, что ему не нравятся комиксы про Бэтмена и машинки, что отличало его от других мальчишек. Он постоянно плакал, даже когда просто сидел и смотрел мультики, кушал или спал. Его плачь я слышала больше, чем голос родной матери.