– А что Ашдод? Что ты этим хочешь сказать?
– А то, что этот город до сих пор держится! И заметь, он держится уже больше года! Псамметих всё его не может захватить. И потом, я же уже сказал, что жду ещё помощь со стороны. И она придёт.
– От Элама?
– Я не только надеюсь на эламского царя Хумбан-никаша.
– А ещё ждёшь её от кого?
– От того же Псамметиха. Да, да, пусть тебя это не удивляет, и от него тоже жду!
– Но он же дальше Ашдода пока не идёт…– возразила Эушмиш.
– Это сейчас… Но он ведь может и обойти Ашдод?.. Я вот думаю, что он вполне способен оставить за своей спиной этот город, эту твердыню, и всё-таки направится со своей армией вглубь империи. И тогда возможно восстанут финикийские города… И может быть выйдет из повиновения даже присмиревшая на время Иудея…
– Ну, конечно, мы можем продолжать хвататься за малейшую надежду, как за соломинку… Однако фараон Псамметих не надёжен. Он слишком хитёр, и как всегда сам себе на уме! Разве ты этого до сих пор ещё не распознал?
– Ты ошибаешься, если думаешь, что я только на фараона и на эламитов рассчитываю. Я возлагаю надежды и на других наших союзников. У империи очень много врагов.
– Ты говоришь у неё много врагов?
– Очень много!
– Ну и кто же они? – с вызовом переспросила Эушмиш.
– Назвать?
– Назови!
– Скоро на нашей стороне выступят те же мидийцы. Я связывался с их нынешним правителем. С Фраортам.
– А что Фраорт?! Он тоже ничем не лучше Псамметиха! – возразила Эушмиш. – Я бы ему не верила!
Шамаш был категорически не согласен с супругой:
– Мне известно, что Фраорт намерен так же выступить, – возразил супруге Шамаш. – Он об этом недвусмысленно заявлял. А на днях в Вавилон прорвались из Аравийской пустыни арабы. И на Юге у нас дела идут очень даже неплохо… Ур сдался и вот-вот вслед за ним последует Урук. Ну а после этого силы халдеев и князя Приморья, Набуэля, высвободятся и они смогут подойти нам на выручку. Так что ещё не всё у нас потеряно, дорогая. Вся борьба только-только начинается. Рано опускать нам руки.
Чувствовалось, что Шамаш, как не старался сейчас, но так и не смог переубедить Эушмиш. Она опять тяжело вздохнула:
– О-о-ох-хох-хох, чувствую я сердцем беду. Зачем мы всё-таки пошли против Великого царя? Ну это же безумие! Ну как ты этого до сих пор не поймёшь?
– Опять ты за своё! – сменил тон и невольно повысил голос Шамаш, – Заладила и заладила! Пойми же ты, Эушмиш, рано или поздно, но брат меня лишил бы по любому какой-либо власти. Да и детям нашим мало что перепало бы… – И несколько смягчив уже свой тон, Шамаш попытался оправдаться: – Ну пойми же, дорогая, в Ниневии Ашшурбанапала постоянно настраивали против меня. И этим занимались очень и очень многие. Это делали даже презренные евнухи из его гарема! Да и здесь, в Вавилоне, хватало тех, кто следил за каждым моим шагом… и постоянно строчил на меня доносы. Я же это знаю! Для меня по любому вся эта неопределённость закончилась бы, и закончилась бы она очень плачевно. Только одно то, что я Саргонид и на полтора года старше сводного братца, Ашшурбанапала напрягает. И я уверен, что он ни на мгновение не забывает, про это… А ещё и про то, кто же по законам Ассирии должен был стать Великим царём! А ведь им должен был стать не он, а я! Я! Я! Я! Я-я-а-а! И только вмешательство Накии-старшей и её своры лизоблюдов и подпевал привело к тому, что трон в Ниневии в нарушении законов наших занял Ашшурбанапал. Накия меня давно не любит, а в любимчиках у неё всегда пребывал мой сводный братец, этот тюхтя, этот книжник и библиотечный червь. Так что я был просто обречён на этот шаг… На это восстание. И-или… или всё для меня закончилось бы очень плачевно…
***
В Ниневии каждый день с нескрываемой тревогой ожидали последних известий с Юга, из Вавилонии. Ашшурбанапалу уже то же было не до каких-либо развлечений, он не мог сосредоточиться и найти себе место. Он был постоянно на взводе. И всё ходил и ходил по дворцу, ходил часами как неприкаянный. У него совершенно пропал аппетит, да и какое-либо желание, что-либо делать, и он по десятку раз на дню вызывал к себе то секретаря Азимилька, то Ишмидагана, то начинал на кого-нибудь из слуг кричать без всякой причины. У него даже нарушился сон, но он пытался себя успокоить тем, что покойный туртан Набушарусур не мог ошибиться в своём выборе, когда незадолго до смерти порекомендовал Великому царю доверить армию карлику.
А ведь этого Мардук-апла-иддина из-за его уродства не просто недолюбливали при дворе, а в открытую смеялись над ним и почти все поголовно его презирали, ну и для многих стало полной неожиданностью, что именно этого хромоногого карлика Великий царь всё-таки выбрал командующим.
Со всех сторон тут же поднялась волна критики в адрес уродца. Очень многие заявляли, что этот выбор крайне неудачный. Что уродец являлся самым ничтожным из генералов в ассирийской армии! И даже царица-мать попыталась повлиять на решение внука, однако Ашшурбанапал в этом случае оказался совершенно непреклонен и выдержал весь напор сомнений и неприкрытого недовольства.
И в итоге Ашшурбанапал оказался прав!
Прав, что всё-таки последовал совету уже покойного туртана Набушарусура и не дрогнул. Потому что карлик сумел доказать, что в своём роде он гений.
Из Вавилонии, наконец-то, пришло сообщение…
Мардук-апла-иддин блестяще выиграл решающую битву у стен Вавилона, применив усовершенствованные им же катапульты, и, заперев в столице Мира Шамаша и всех прочих бунтовщиков, приступил к планомерной осаде этого города.
Так что теперь, с учётом того, что Лидийское царство было усмирено и отошло от антиассирийской коалиции, Псамметих никак не мог разгрызть Ашдодский «орех», а основные силы вавилонян не выдержали прямого столкновения с имперской армией, то ещё вчера, казалось бы, критическое положение, в котором оказалась Ассирия, заметно улучшилось.
И уже все те, кто дерзнул выступить против Великого царя, очутились сами в совершенно незавидном положении.
Вся обстановка на Ближнем Востоке разительным образом поменялась.
Глава шестая
Время шло, и некоторые надежды Шамаша начали вроде бы сбываться.
В войну, наконец-то, надумал вступить и Элам.
Эламская армия уже к выступлению была готова. И вскоре она подошла к Уруку, и теперь казалось, что падение этого города неизбежно. Возглавлял эту армию последний из оставшихся в живых сыновей предыдущего правителя Элама, которого победил Ашшурбанапал при Тулизе и которого затем он велел зарезать прямо на поле боя. Я говорю тут о принце Ундаси. Он был ещё достаточно молод и горяч, и являлся самым непримиримым врагом империи.
При новом царе, с которым они были друзьями, принц в Сузах стал играть важную роль, и получив от Шамаша немалую часть сокровищ Эсагилы, Хумбан-Никаш до того осмелел, что поддержал восставших в открытую.
***
А следует сказать, что новый царь Элама только первое время показывал свою безусловную лояльность по отношению к Ассирии, но в действительности, как и покойный Теуман, он империю люто ненавидел с самого детства. Впрочем, ничего удивительного в этом и не было. Это было свойственно почти всем эламитам, ведь их царство на протяжении уже многих и многих веков соперничало с соседней державой и, наверное, раз двадцать, а то и больше с Ассирийской империей воевало. А ещё Хумбан-Никаш кажется уже совсем позабыл про участь своего предшественника, чья засолённая голова какое-то время висела на ветвях дерева в парке Великого царя.
Ундаси возглавил 45-тысячную эламскую армию, которая в середине месяца Абу (июль), не смотря на жару перешла границу с Вавилонией.
***
С приходом эламитов, некоторые отряды восставших высвободились и направились на север, на выручку осаждённому в Вавилоне Шамаш-шум-укину. Теперь у Ундаси вместе с вавилонянами, которые к нему присоединились, было 60 тысяч воинов.
Узнав об этом карлик выступил навстречу новой армии бунтовщиков, оставив под стенами столицы Мира половину своих воинов. Карлик изрядно при этом рисковал, но он поставил вместо себя руководить осадой уже набравшегося опыта, хотя и иногда слишком уж горячего генерала Белшарицара, дав ему ряд указаний, а сам со второй половиной своих сил постарался незаметно глубокой ночью уйти из лагеря и направился ускоренным маршем на Юг.
***
Генерал Мардук-апла-иддин спешил. И на то была веская причина.
Ему необходимо было перехватить вторую армию бунтовщиков до её подхода к столице Мира. У небольшого посёлка Баб-Саме пятидесятитысячная армия ассирийцев перекрыла эламитам и вавилонянам дорогу на север.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
