«Как поворачивается при этом у щуки во рту пойманная рыба, я так и не понял, – признаётся Ю.Ф.Астафьев, – хотя наблюдал это несколько раз. Когда щука держит, сжав челюстями, рыбу, каких-либо видимых движений у неё не замечаешь, и тем не менее добыча медленно поворачивается, словно сама собой, пока не оказывается головой во рту щуки».
По воспоминаниям автора, самая крупная из попадавшихся ему на глаза щук была длиной «чуть больше метра» и весила «наверное, 10 кг». Вообще-то обыкновенная щука может вырастать в длину до полутора метров. Что касается массы такой рыбины, то обычно называется цифра 35 кг, т.е. примерно 2 пуда, хотя, по информации из заслуживающих доверия источников (например, «Иллюстрированной энциклопедии рыб» чешского ихтиолога Станислава Франка), крупнейшая из когда-либо пойманных особей весила целых 65 кг. Такая «щучища» вполне могла принадлежать к «утятницам» (так называют тех из них, кто охотится не только на рыб, но и на водоплавающих птиц).
Щуки начинают нереститься (метать икру) при температуре 3 – 6°С, сразу после таяния льда на внутренних водоёмах ( т.е. в марте или апреле). Для нереста они собираются у берегов, обычно на затопленных в половодье травяных лужайках или поросших кустарником участках, между стеблей прошлогоднего тростника, реже – возле льдин на воде, ещё реже – на чистой воде (там не о что потереться): в местах, где глубина не превышает 1 м. Первыми, как правило, приходят молодые – самые мелкие из щук; позже – рыбины побольше, ещё позже – крупные. Каждую самку обычно сопровождают 2 – 4 самца (они у щук всегда мельче своих «подруг»), а крупную женскую особь – до 8 самцов. Самка опережает их примерно на половину своей длины; мужские особи или жмутся к ней с боков, или плывут прямо над нею, выставляя временами свои спины с плавниками над водой. Щуки постоянно трутся – обо все эти стебли, лозы, льдины, – но нигде не остаются надолго: двигаются по акватории нерестилища и мечут, мечут, мечут икру… С окончанием процесса размножения рыбины разбегаются кто куда, производя в воде сильный шум: самцы, бывает, и вовсе выпрыгивают из воды. Во время нереста добывать щук так легко, что нередки случаи вроде того, о котором рассказывает, со слов «одного писателя», «Русская рыбалка»:
«Однажды знакомый мне крестьянин, охотник… принёс мне 12-тикилограммовую щуку, которая была им убита из ружья. По словам его, он охотился за утками на откосе заливного болота, когда вдруг услышал подле себя, в кустах, сильный шорох и треск, будто большой зверь ломается сквозь чащу. Но из кустов выбежал не зверь, а показалась, в сопровождении двух самцов, огромная матёрая щука, которую он и застрелил».
Интенсивная охота на щук в их «брачный сезон» наносит их популяциям большой, а кое-где и невосполнимый урон. Мелкие самки вымётывают в этот период примерно 17 500 икринок, крупные – до 215 000.
Рисунок 6. Зародыш в икринке щуки.
By USFWS Mountain-Prairie – Northern Pike Egg. Uploaded by Magnus Manske, Public Domain, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=21102745
Икра развивается в течение 8 – 14 суток (продолжительность стадии зависит от температуры воды: если резко холодает, зародыши могут погибнуть). Длина только что появившихся на свет личинок – 6,7 – 7,6 мм. Они имеют желточный мешок с питательными веществами; со временем он рассасывается, и малыши начинают есть мелких водяных рачков: дафний и циклопов. В рацион мальков, доросших до 12 – 15 мм длины, входят более крупные организмы: ракообразные вроде водяного ослика, личинки насекомых (подёнок, комаров-дергунов), реже – карповых рыб (они нерестятся позже щук). По-настоящему щучки переходят на «рыбный стол» лишь когда вырастают до 5 см: при таких размерах им для насыщения уже недостаточно вышеперечисленной «мелюзги».
Взрослая щука питается, в основном, рыбами, которые преобладают в её родном водоёме: от окуней, плотвы, ершей, лещей и густеры (в озёрах и пресноводных заливах) до пескарей, гольцов, шиповок, гольянов, бычков-подкаменщиков и др. (в реках). Бывает, щуки едят и лягушек (особенно весной), иногда – мышей и крыс, если удаётся их изловить, а «утятницы» порой пожирают не только куликов и других водяных птиц, но даже оказывающихся в воде белок. Впрочем, и не очень большие щуки нередко нападают на животных, величина и масса которых доходят до половины их, охотниц, собственных длины и веса.
«Кому не известна жадность и алчность щуки, – читаем в «Русской рыбалке». – Она иногда хватает такую добычу, которую не только не в состоянии проглотить, но даже и сладить с ней. Я раз видел, как щука схватила за ногу гуся и так сильно стиснула зубы, что не разжала их и тогда, когда гусь вытащил её на берег, и только палкой могли раскрыть ей рот».
Однако не всем сведениям из этой книги следует доверять. Там, например, сказано:
«О долговечности её много было написано: Конрад Геснер говорит о щуке, которая прожила 267 лет».
Речь здесь идёт о так называемой «гейльброннской щуке». Рассказывали, что её выловил сам Фридрих II, владыка Священной Римской империи, украсил своим золотым кольцом и в 1230 г. выпустил в озеро Бёккинген недалеко от Гейльбронна (отсюда и название) – города на реке Неккар в немецкой земле Баден-Вюртемберг. Прошло 267 лет, и эту самую щуку якобы поймали снова – длина её была 570 см, а масса – 140 кг. Позвоночник чуда-рыбины хранился с тех пор в соборе города Мангейма.
Сия история была опровергнута немецким же философом и естествоиспытателем Океном, который, сопоставив информацию из различных средневековых хроник, установил, что император Фридрих в 1230 г. пребывал не в Германии, а в Италии, и, следовательно, не мог выпустить никакую рыбу в Бёккинген. Демонстрировавшийся в Мангейме «позвоночник гейльброннской щуки» на проверку оказался фальшивкой – он был собран из позвонков, взятых от нескольких щучьих скелетов.
Рисунок 7. Щука в общественном аквариуме в Вене.
By Georg Mittenecker – Privataufnahme Georg Mittenecker, Canon EOS 40D, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=3347656
Похожую – и столь же «достоверную» – историю воспроизвёл в своей книге «Жизнь и ловля пресноводных рыб» вышеупомянутый Л.П.Сабанеев:
«Под Москвой при чистке Царицынских прудов (в конце прошлого столетия, то есть в ХVIII в.) была поймана трёхаршинная щука с золотым кольцом в жаберной крышке с надписью: «Посадил царь Борис Фёдорович» (т.е. Борис Годунов – А.Л.)».
В действительности самые большие долгожительницы из когда-либо пойманных рыбаками-профессионалами щук были не старше 20 лет. Известно, однако, что лицам, ловившим рыбу с иными целями, попадались порой 30-, 32-х- и даже 35-летние особи. Этот последний возраст и считается пока для щук максимальным. В природе самцы вида, как правило, впервые приходят на нерестилище на 4-м (редко – на 3-м) году жизни, а самки – только на 5-м.
Промысловая ценность обыкновенной щуки определяется размерами, до которых она может вырастать. Поскольку 60 – 70 см для неё – не «потолок», она столетиями была и до сих пор остаётся одним из профессионально отлавливаемых видов.
«Мясо её довольно вкусно и не очень костляво, – говорится в «Русской рыбалке», – а потому щука, при значительной своей величине и многочисленности, составляет в некоторых местах прибыльную статью рыболовства».
На вкус и цвет товарищей, конечно, нет, но всё-таки это утверждение не может не удивлять всякого, кому доводилось пробовать нерубленное щучье мясо. Во-первых, оно суховато (жира в нём максимум 2 – 3%) и даже, особенно свежее, считается диетическим. Во-вторых, чем щука уж точно не может «похвастаться», так это малым количеством костей в мясе. Сие не означает, что последнее заслуживает пренебрежения: будучи правильно приготовленным, оно по вкусовым качествам не уступит, пожалуй, мясу многих «деликатесных» рыб. Едят его, в основном, в виде фарша (во фрикадельках и котлетах); крупных рыбин иногда, напротив, самих фаршируют. Особи, весящие от 200 до 300 г, часто идут на уху или, целиком сваренными либо изжаренными, на вторые блюда.
В «Википедии» приведён следующий рецепт «пряного» отвара для щучьей молоди: на 1 кг рыбьего мяса – 0,75 л воды, 1 корень моркови, петрушки, сельдерея, 1 луковица, 3 горошины чёрного и 1 горошина душистого перца, 1 лавровый лист. Всё это следует кипятить, ещё без рыбы, 5—7 минут, потом положить рыбу и около 20 минут доваривать до готовности на слабом огне (сильное кипение недопустимо). Готовую рыбу вынимают из бульона шумовкой, кладут на разогретое блюдо, посыпают зеленью (петрушкой, укропом или тем и другим). В качестве гарнира предлагается использовать отварной же картофель со сливочным маслом (но это непринципиально). При варке ухи из свежепойманной рыбы нужно иметь в виду, что данное блюдо, в соответствии с традиционными рыбацкими рецептами, не должно содержать картофеля: добавление его в уху превращает последнюю в обычный рыбный суп, какой можно, в принципе, сварить и из консервов.
Часто большую или среднюю щуку режут на кусочки и либо тушат последние в сметане, либо делают из них заливное. Такие способы приготовления смягчают сухость щучьего мяса, придают ему сочность и упрощают едокам удаление мелких костей.
Щука была и остаётся одним из самых желанных трофеев для рыболовов-любителей. Тут действует простое правило: чем больше добытый экземпляр, тем лучше. Удобнее всего ловить щуку на спиннинг, т.е. удочку с кольцами на удилище для продевания лесы и вращающимся барабаном для её наматывания. В качестве приманки можно использовать блесну или живую рыбёшку. Случаи поимки щуки на рака и червяка чрезвычайно редки.
Для ловли хищных рыб используют также жерлицу – специальную снасть, в которой опорой для лесы служит разветвлённый сучок-рогулька, привязанный к втыкаемой под углом к поверхности воды палочке. Леса, т.е. шнур, к которому присоединён на поводке крючок (обычно двойной или тройной), наматывается на рогульку (или заменяющую последнюю катушку) крест-накрест. На крючок насаживается живая рыбка, после чего он опускается под воду. Клюнув, щука тянет лесу, и та разматывается. Заглотившая вместе с приманкой крючок хищница освободиться уже не может, и рыболовы её вытаскивают при очередном осмотре жерлицы.
Во времена, когда писали свои книги Вавилов и Сабанеев, щук ловили на обычные удочки с прочными удилищами. В «Русской рыбалке» приводятся рекомендации по изготовлению лесы:
«Поводок необходимо делать металлический, или из проволоки, или из струны – всякий другой перестрижёт она, как ножницами, разве как-нибудь случайно он попадёт между зубов, ну тогда ничего не сделается».
Рисунок 8. Щука, пойманная на спиннинг.
By Aszazin – Own work, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=22119649
Фрёкен Снорк, как мы помним, испытывала сильную жалость к «маленьким щучкам», которые, попавшись на крючки поставленного её друзьями перемёта, вскоре неизбежно оказались бы в котелке или на сковородке. Вероятно, ни она, ни придумавшая её писательница не были осведомлены о другой стороне жизни вида, к которому относятся эти симпатичные и, на первый взгляд, трогательно безобидные рыбки.
«Щука сильна, быстра, хитра и в высшей степени хищна. От неё не было бы никакого спасения, если бы она сама не пожирала свою породу», – сообщает всё та же «Рыбалка». И это, к сожалению, точно установленный факт. В тех водоёмах, где рыбы и иных животных не хватает для прокорма популяции щук, последние быстро переходят на питание особями своего вида. Путешествуя по Канаде, польский натуралист А.Фидлер видел озёра, в которых не обнаруживалось «никаких других рыб, кроме щук. Одни щуки. Но ещё более странно их неимоверное количество, неправдоподобное, почти чудовищное. Достаточно забросить где-нибудь удочку – в любую пору дня и при любой погоде, как на приманку набрасывается глубинный разбойник».
В своей книге исследователь признался, что поначалу такое обилие щук в озёрах при отсутствии другой рыбы его удивляло: что они там едят?
«Исследование желудков щук раскрыло всё. Маленькие щуки, длиной в палец, глотают преимущественно водяных блох, которыми кишат озёра. 1 – и 2-хфунтовые подростки питаются этими щучками и рачками; щуки в 10 – 20 фунтов пожирают, как правило, щук поменьше. Таким образом, подводный мир здесь основан на иерархическом пожирании собственного потомства и, видимо, только огромной плодовитости обязан тем, что потомства всё ещё достаточно».
Ну как, господа «экогуманисты»? Вы и после только что прочитанного будете проливать слёзы по «милым созданиям», плотью которых жестокие люди (а также муми-тролли, сниффы, снорки, хемули и, наверное, гоблины) набивают свои желудки?
Слава Богу, янссоновская героиня не была веганкой[4 - Веганское общество было основано в 1944 г. британским подданным Дональдом Уотсоном: он же и ввёл в употребление понятие veganism, которым стали обозначать образ жизни, являющийся по своей сути доведённым до логического конца вегетарианством. Веганы не употребляют в пищу не только мясо и продукты, производимые животными в их естественном жизненном цикле (молоко, яйца, мёд), но и никакие вещества и добавки со взятыми от животных составляющими (вроде желатина и кармина). Последователи Уотсона не носят одежды, сделанной из сырья животного происхождения (вроде кож, шёлка или шерсти), не пользуются другими изготовленными из такого сырья вещами и испытывавшимися на животных бытовыми химикатами и косметическими изделиями; не посещают развлекательные заведения, где так или иначе демонстрируются животные (цирки, зоопарки, аквариумы, дельфинарии). Веганы заявляют, что, следуя вышеуказанным правилам, борются с угнетением и эксплуатацией животных.] и не пыталась ни повредить перемёт брата, ни поджечь или продырявить лодку «Приключение».
О сбережении обыкновенной щуки как вида заботиться, несомненно, необходимо – хотя бы в интересах промышленного и любительского рыболовства. Но если даже, как это сегодня модно, не принимать во внимание людей, остаётся ещё очевидная полезность щуки для животного мира многих внутренних водоёмов. И дело не в том, что «карась не должен дремать». В озёрах, где щук мало или совсем нет, наблюдается быстрое увеличение количества окуней и ершей – нередко до масштабов, угрожающих полным исчезновением популяциям гораздо более крупных рыб.
«Главной пищей окуня являются мальки и мелкие рыбы, – объясняет Ю.Ф.Астафьев. – И нетрудно представить, сколько мальков других рыб уничтожат хотя бы… небольшие окуни. Поедая молодь ценных промысловых рыб, таких, как судак, лещ, сазан, окунь может приносить большой вред».
Таким образом, Еsox lucius часто выполняет функцию регулятора биологического равновесия. Однако из этого никак не следует, что данный вид близок к людям по степени разумности, и употребление его в пищу должно быть запрещено.
Рисунок 9. Щука в засаде.
By 0x010C – Own work, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=32500205
Впрочем, для Финского и подобных ему по природным условиям заливов (Висленского, Куршского) щучий каннибализм нехарактерен. Они, во-первых, открыты, во-вторых, обширны, и, в-третьих, дают приют многим видам рыб, которыми щука питается в привычных ей речных и озёрных водах.
3. Я – окунь! Докладываю со дна
Говоря с фрёкен Снорк об окунях, Муми-тролль наверняка имел в виду хорошо нам знакомых пресноводных рыб. Вид «обыкновенный окунь» (Perca fluviatilis) рода окуни (Perca) семейства окунёвых (Percidae) отряда окунеобразных (Perciformes) относится к числу самых распространённых и потому самых известных в мире. Эту рыбу можно встретить во всех регионах Европы, за исключением Шотландии, Испании, Италии и Норвегии. В России обыкновенного окуня нет только к востоку от реки Колымы и изначально не было в бассейне Амура (в 1919 г. он был вселён в тамошнее озеро Кенон, недалеко от Читы, где расплодился до такой степени, что стал объектом промысла). В Северной Америке обитает подвид, считавшийся когда-то видом – Perca fluviatilis flavescens. Окунь сравнительно неприхотлив: живёт и в реках, и в озёрах (включая, заметьте, солоноватые и даже некоторые горные на высоте до 1 км!), и в ручьях, и в проточных прудах, и в водохранилищах. В Балтийском море он селится вблизи берегов, предпочитает спокойные, условиями напоминающие озёра, заводи мелководных заливов.
Кто не знает, как выглядит обычный русский окунёк (по- фински – «айвен»)? Рыба эта довольно-таки красива: глаза у неё оранжевые, спина тёмно-зелёная, бока зеленовато-жёлтые с 5-ю – 9-ю широкими темноватыми вертикальными полосками, брюхо желтовато-белое, грудные плавники жёлтые, первый спинной плавник сизоватый с хорошо заметным чёрным пятном в задней его части; 2-й спинной – жёлтый с зеленоватым оттенком; остальные – ярко-красные. Цвет окуней, однако, зависит ещё и от особенностей их постоянного места жительства, т.е. водоёма: так, рыбы, живущие в чистой проточной воде, становятся светлыми, а в лесных заболоченных озёрах – наоборот, тёмными.
Рисунок 10. 20-сантиметровая самка обыкновенного окуня.
Авторство: GeSHaFish. Собственная работа, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=27536200
В очерке Ю.Ф.Астафьева «Чистая река», цитаты из которого я приводил в предыдущей главе, есть рассказ и о подводных встречах аквалангиста с окунями:
«За поворотом реки открывается небольшой заливчик. Здесь на дне раскинулись широкие листья кубышек, между ними участки, покрытые серым, пухлым илом. Тянутся вверх красноватые стебли кувшинок. Между ними, словно комарики, толкутся мальки. Из темноты нависшего над водой куста выплыл большой окунь, и стайка мальков серебристыми брызгами рассыпалась в стороны, а окунь, остановившись неподвижно в толще воды, открыл рот и зевнул, забавно вытянув трубочкой рот и оттопырив жаберные крышки. Небольшие окуньки друг за другом перебегают от одного кустика водорослей к другому, выискивая добычу. Вот сбежались вместе и выстроились кружком, головами в центр, внимательно что-то рассматривают. Подплываю ближе. Рыбы, как по команде, поворачиваются ко мне и, обгоняя друг друга, плывут навстречу. Остановились перед самой маской, растопырили плавнички, темнее стали полосы на теле: рыбам любопытно и боязно.
Ближе к середине залива дно постепенно понижается. Заросли кубышки переходят в заросли элодеи. За ними уступ и глубина уже 4 – 5 м. Здесь наполовину занесённая илом лежит большая коряга – это пристанище крупных окуней. Они очень осторожны. Я вижу их только мельком, когда тихо плыву вдоль дна, держа направление на корягу. Вот смутно вырисовывается её чёрный силуэт. Между причудливо изогнутых корней повисли большие рыбы. Они уже заметили меня и, повернувшись, всё быстрее заскользили вниз – и словно провалились в темноту глубины».
