Книжный на маяке
– Боюсь, ничего такого нет.
– Если бы такая книга была, она была бы очень тоненькой, – раздался голос старика у него за спиной. – Хватило бы и одной страницы. В 1812 году местный землевладелец Джеймс Макдональд решил вложить немалую часть своего немалого состояния в проектирование и строительство маяка на холме в деревушке Ньютон-Данбар. Всё это потребовало больших затрат, и маяк он назвал в свою честь, как любят делать такие важные люди. Макдональд задумывал его как личную библиотеку, а теперь тут книжный магазин. Конец! Как видите, история очень короткая. На книгу точно не хватит. – Старик, прищурившись, взглянул на него с хитрым выражением лица.
Тоби улыбнулся.
– Ха. Значит ли это, что в здешних краях я уже знаменит?
Старик усмехнулся.
– Если вы тот малый, что приехал сюда писать книгу, то да. – Он протянул костлявую руку: – Каллен Макдональд.
– Тоби Холлингвуд. – Тоби пожал его тонкие пальцы. – Так вы Макдональд! Из рода Макдональдов, построивших эту башню?
– Да, это мы.
Тоби хотел было спросить, правду ли говорила Дора Маккриди про пожар в поместье, но тут за его спиной поднялся переполох. Входная дверь распахнулась. Тоби обернулся на шум и увидел маленького крепкого человечка, входившего в дверь боком, как актер, выходящий на бис. Он распростер руки, как оперный певец, а за ним в дом вбежал лохматый и насквозь промокший колли.
– Нет, нет, нет! – воскликнула женщина и выбежала из-за прилавка, перепрыгнув через что-то невидимое у самой печки. – Вон! Отряхнись!
Человечек повернулся к двери, точно собрался уходить. Колли, однако, уходить не собирался и загарцевал, весело свесив набок язык и улыбаясь собачьей улыбкой. Кот на коленях Каллена Макдональда поднял голову и, прищурившись, внимательно следил за собакой.
– Рон! – воскликнула женщина, схватила пса за ошейник и потащила к двери. – Буковски! Он весь мокрый! Не заводи его сюда, пусть отряхивается за дверью!
– А-а! – прогудел в ответ Рон. – А я-то думал, ты мне велишь отряхнуться! Ну да, ну да. Пойдем, дружище, приведем тебя в порядок.
Колли вывели на улицу. Женщина прикрыла дверь, встала на пороге и в щель стала наблюдать за происходящим. С улицы доносились крики: «А ну, отряхнись, дружище! Отряхнись!» – и звуки весело отряхивающейся собаки. Через несколько секунд женщина открыла дверь и отошла в сторону, пропуская мокрую парочку.
– Это книжный магазин, Рон, – укоризненно произнесла она, когда Рон и его собака снова вошли в комнату. – Книги и вода плохо ладят.
– Да знаю я, милая, знаю, – с искренним раскаянием ответил Рон и посмотрел на Тоби. Лицо его засветилось, как маяк. Тоби даже на миг показалось, что он сейчас запоет звучным баритоном.
– Каллен!
– Доброе утро, Рон. Кофе готов.
– Превосходно. А это кто? – спросил Рон, глядя на Тоби, и тут же добавил: – Не отвечайте – вы тот самый тип, писатель, о котором Маккриди нам все уши прожужжала!
Они обменялись рукопожатиями. Рон сдавил руку Тоби так сильно, что тому показалось, будто ее зажали в гидравлических тисках.
– Именно. Похоже, в городе меня уже все знают, а я пока не знаю никого.
Рон крепко хлопнул Тоби по плечу:
– Добро пожаловать в Ньютон-Данбар, дружище, где ничего не происходит и нет никаких новостей.
– А что вы пишете? – спросил Макдональд.
– Я журналист. По крайней мере, был им, – уточнил Тоби.
Рон отпустил его руку и стал наливать себе кофе. Собака улеглась у печи за прилавком, свернувшись лохматым полукольцом поближе к теплу.
– Я должен написать мемуары… Но еще не решил, с чего начать. Подумал, что, если уеду куда-нибудь в тихое местечко, дело пойдет лучше.
Каллен по-вороньи закаркал:
– Слыхала, Рэйчел? Не светит нам слава! Она боялась, что вы напишете про наш городок.
– Ничего я не боялась, – ответила Рэйчел, проверяя почту на доисторическом ноутбуке, который наконец соизволил заработать. – Но в этом городе так любят сплетни, что докопаться до правды совершенно невозможно. – Она улыбнулась Тоби: – Если ищете место, где можно спокойно посидеть и подумать, наверху есть стулья. Можете там и поработать, кстати.
– Спасибо. В моем коттедже есть рабочий стол, но я привык писать на коленке или в транспорте. Думал, тишина поможет сосредоточиться, но теперь уже не уверен, что она так уж располагает к творчеству.
Взгляд Рэйчел снова метнулся к его ноге, словно она никак не могла сложить два и два, а спросить стеснялась.
– Мы теряем время! – вдруг воскликнул Рон и плюхнулся в кресло напротив Каллена. – Я должен победить злую империю, а уже пол-утра прошло!
Рэйчел встретилась взглядом с Тоби.
– Оставайтесь, мистер Холлингвуд, – без тени иронии произнесла она. – Раз тишина не помогает, мы вам пошумим. Уж это мы умеем.
Глава вторая
Выглянув в окно мастерской, Иди Странг увидела козу, топтавшую клумбу с многолетниками. Она выронила гравюру, которую держала в руках, и бросилась к двери.
– Кыш! – закричала она, выбежав под дождь.
Коза не обращала на нее внимания и безмятежно жевала купальницу сорта «Оранжевая принцесса».
Иди метнулась к скамейке с рассадой, схватила лейку и бросилась вперед.
– Прочь, хулиганка! – Она постучала по лейке кулаком, и жестяной грохот наложился на барабанную дробь капель дождя, отскакивавших от глиняных горшков.
Коза вздрогнула, ударила копытами и попятилась, гарцуя по безупречной лужайке Иди.
– Даже не думай, – прошипела Иди, когда коза развернулась и ее копытца застучали по извилистой дорожке из старинных каменных плит, отделявшей цветочные клумбы от овощных грядок. – Только посмей хоть посмотреть на мою листовую капусту, и я… – Она снова постучала по лейке, на этот раз сильнее. Коза высоко подпрыгнула на месте, как внезапно развернувшаяся пружина.
Иди погналась за ней и зажала между углом забора и сараем в глубине сада. Отбросив лейку, она схватила козу за загривок. Рядом с сараем в заборе была калитка, за которой начиналась тропинка, ведущая к подножию холма. Сперва Иди хотела открыть ее и вытолкать козу вон, чтобы та продолжала чинить хаос в другом месте. Господь свидетель, ее безответственный хозяин это заслужил. Но, подумав, Иди вытащила козу из угла, уворачиваясь от ее разъяренных копыт – та лягалась, блеяла и пыталась вырваться, – и потащила ее по дорожке к другой калитке, соединявшей сад с соседским.
– Эзра! – крикнула она, выпихнув козу в открытую калитку и заперев засов, пока та не успела забежать обратно. – Эзра Джонс, ты меня слышишь?! Выходи сейчас же, чертов идиот!
Сосед не ответил: может, его не было дома, а может, он просто ее игнорировал. Ни тот ни другой вариант нельзя было исключать.
– Если эта тварь еще раз заберется в мой сад, клянусь, я сделаю из нее барбекю! – крикнула Иди и зашагала обратно в мастерскую. Там она подошла к раковине, чтобы вымыть руки, взяла полотенце и, пыхтя от ярости, стала вытирать капли дождя с лица и волос.
Иди стала хозяйкой углового коттеджа двадцать лет назад, и тогда ей казалось, что это выгодная сделка. Конечно, она бы предпочла, чтобы у ее дома не было общей стены с соседним, но у коттеджа имеласьпристройка, в которой можно было оборудовать столь необходимую ей мастерскую… Да и какой художнице не понравится вид на старинный маяк, возвышающийся над пустынным холмом? Она и представить не могла, что ее соседом окажется человек, которого она возненавидит даже сильнее, чем бывшего мужа.
Но коза! Пожалуй, коза станет последней каплей. С тех пор как это маленькое плешивое чудовище поселилось у Эзры («Я спас ее, Иди! Хоть раз в жизни прояви каплю сочувствия!»), в ее саду оно проводило гораздо больше времени, чем в своем. Эзра не держал козу на привязи и не запирал в загоне, считая, что ограничивать ее естественные инстинкты – жестоко. Естественный инстинкт Иди подсказывал ей отлупить обоих бейсбольной битой. Она не исключала, что этим дело и кончится.
Вздохнув, она продолжила раскладывать гравюры по конвертам. Соцсети Иди освоила не сразу, но усилия оправдались сполна. Ее искусство обрело новых поклонников по всему миру, у нее не было отбоя от заказчиков. Уже двадцать лет маяк служил главным источником вдохновения для Иди, он присутствовал на всех ее работах. Последняя серия гравюр была самым амбициозным проектом: набор из четырех отпечатков, выполненных методом редукционной печати в пяти цветах. Каждая из четырех гравюр изображала башню Джеймса Макдональда в разное время года, запечатлевая едва заметные изменения света, тени и цвета. Задача была не из простых, но художница корпела над ней с удовольствием. Месяцы планирования и труда увенчались серией из девятнадцати наборов – и все были раскуплены вмиг. Сейчас Иди аккуратно упаковывала оттиски, которым предстояло путешествие в далекие страны – от Новой Зеландии до Мальты. Слава интернету, подумала Иди и потянулась за следующей открыткой.
Она вовремя заметила кровь на большом пальце и, чертыхнувшись, отдернула руку. Еще не хватало из-за пятна крови потерять одну из драгоценных гравюр на нежной ручной работы непальской бумаге локта. Иди вернулась к раковине, промыла порез и, поморщившись, промокнула его бумажным полотенцем. Накануне у нее соскользнул нож, и у основания большого пальца остался небольшой, но глубокий порез. Дурацкая ошибка новичка, а все из-за того, что она вырезала мелкие детали под очень острым углом. Ранка, видимо, открылась во время потасовки с козой.
Иди выбросила полотенце и заклеила порез пластырем. Она решила проветриться, размяться и прочистить голову, прежде чем браться за оставшиеся тридцать посылок. И потом, нужно зайти в книжный магазин: на прошлой неделе она обещала Рэйчел принести новую коробку открыток на продажу, но все не было времени. Она надела пальто, взяла зонтик, сунула коробку под мышку, вышла на улицу и заперла дверь.
Чтобы попасть к маяку, нужно было только взобраться на холм. Коттедж Иди стоял в конце ряда из четырех плотно прижавшихся друг к другу домов. Первой в ряду была сторожка, где поселился Каллен. Иди как-то решила расспросить его об истории этих домов, и он ответил, что раньше здесь жили семьи прислуги из поместья. Интересно, не в ее ли маленьком коттедже жил один из строителей маяка? Хотя тогда этот дом, наверное, был еще меньше, чем сейчас. Кто-то из последних владельцев пристроил каменный флигель, где теперь находилась ее светлая и просторная мастерская. В самом же доме было две комнаты на первом этаже и две на втором.
Она поднялась на полукруглое крылечко маяка, толкнула дверь и услышала торжествующий вопль Рона Форрестера:
– Шах и мат!
– Ты жульничал! – запротестовал Каллен, как делал каждый раз, когда Рон его обыгрывал.
Иди направилась к прилавку, слушая их привычную перепалку.
– Привет, Каллен, привет, Рон, – сказала она, проходя мимо шахматного столика. – Варвары у ворот?
– А вот и нет! – заявил Рон. – Атака язычников отражена! В стране снова мир.
– Мир, установленный нечестным путем, миром не является, – возразил Каллен. – Требую реванша!
– Ну, попробуй, – ответил ему Рон.
Они принялись расставлять фигуры для новой партии, а Иди подошла к прилавку и улыбнулась Рэйчел.
– Прости, что так долго. – Она поставила коробку на прилавок. – Дел невпроворот.
– Спасибо, что напечатала. – Рэйчел открыла коробку и вынула стопку открыток. – Старые почти закончились. Хочешь кофе?
– Спасибо, не откажусь. А это кто?.. – спросила она, заглядывая за спину Рэйчел.
На полу у печи сидела совсем юная девушка. Она была в промокшем насквозь старом красном свитере и грязных джинсах, мокрые волосы спутались. У печки сохли старые кроссовки, рядом лежали дырявые носки. В одной руке девушка держала чашку горячего кофе, а на полу возле потрепанного рюкзака стояла тарелка с тостами. Положив голову ей на колени, Буковски с обожанием смотрел на нее, а она гладила его лохматую голову.
– Ее зовут Джилли, – шепнула Рэйчел, протягивая Иди чашку. – Она искала место, где можно обсохнуть и переждать дождь.
– Хм-м… – Иди нахмурилась.
Рэйчел бросила на нее взгляд и принялась расставлять открытки на вращающейся стойке.
– В чем дело?
– Осторожнее с ней, – сказала Иди. – Джин из супермаркета вчера рассказывала про какую-то подозрительную девицу. Та терлась в магазине и, видимо, хотела что-то украсть. Спорим, это она?
– Иди, – с мягким укором проговорила Рэйчел.
– Что?
Не успела Рэйчел ответить, как рядом с Иди выросла громадная фигура. Иди не пришлось даже смотреть – она сразу поняла, кто это, и, нахмурившись, обернулась. Эзра Джонс держал в руке стопку дурацких исторических любовных романов – единственные книги, которыми он интересовался.
– Ты! – выпалила она. – Есть разговор!
– Неужели, – произнес Эзра спокойным и терпеливым тоном, который приводил Иди в бешенство. – Скажи мне, Иди, что на этот раз я сделал не так?
– Ты ничего не сделал, – огрызнулась она, – а вот твоя чертова коза всего полчаса назад вломилась в мой сад и опять топтала цветы!
– А ты калитку заперла? – Эзра выложил книги на прилавок, чтобы Рэйчел могла посчитать, сколько он должен.
– Конечно, заперла!
– Козы умные и упрямые. Наверняка она догадалась, что можно открыть калитку, если она не заперта.
– Я заперла калитку.
Эзра продолжал смотрел на нее.
– Значит, коза научилась летать.
– Не смешно.
– Я и не смеюсь. Калитка запирается с твоей стороны, Иди, я…
– Я тебя предупреждала…
– Тише, тише, – проговорила Рэйчел. – А ну успокойтесь. У нас гость.
Иди раздраженно покосилась на сидевшую на полу девушку, но та была слишком увлечена тостом и собакой и не заметила ссору за прилавком.
– И я не о Джилли, – продолжала Рэйчел, не повышая голос, – а о госте, который сидит наверху и пытается спокойно писать книгу.
Взгляд Иди скользнул наверх, к балкону, но снизу стулья для чтения были не видны.
– Тот самый журналист, который приехал сюда писать мемуары? Тоби Холлингвуд? Он раньше работал в «Таймс», был иностранным корреспондентом. В прошлом году нарвался на пулю в Йемене. Повредил ногу, с тех пор не работает. И как он тебе?
Рэйчел покачала головой, хотя в глазах промелькнула лукавая искорка.
– Не город, а настоящий кошмар.
– Что?
– Рэйчел хотела сказать, что Ньютон-Данбар – фабрика сплетен, вот что, – ответил Эзра. – А ее лучшая подруга – директор этой фабрики.
– Ах ты…
– Эзра, – предостерегающе проговорила Рэйчел.
Иди решила, что с нее хватит. Она-то думала, поход в книжный поможет отвлечься, но разозлилась еще сильнее. И все из-за соседа-идиота. Она отошла от прилавка.
– Пожалуй, пойду. В отличие от некоторых у меня полно работы.
– Ты кофе не допила! – попыталась остановить ее Рэйчел.
– Завтра заскочу. Надеюсь, завтра публика здесь будет поприличнее. – Она понимала, что сбегает, но ничего не могла с собой поделать. Эзра Джонс всегда так на нее действовал. Она терпеть не могла его самодовольную рожу, а когда он входил в комнату, то казалось, что свободного места там больше не оставалось. – Запомни, что я сказала, Рэйчел, – предупредила она. – Следи за кассой в оба глаза. А ты, – она ткнула пальцем в соседа, – следи, чтобы твоя коза не выходила за пределы твоего участка, иначе ей не поздоровится!
– Козы славятся дурным характером и упрямством, – повторил Эзра. – А еще они любят компанию себе подобных. Наверное, поэтому моя Джорджетта так любит захаживать к тебе.
Иди еле удержалась, чтобы не хлопнуть дверью. Схватив свой зонтик с крючка у крыльца, она зашагала прочь. Порезанный палец ныл и пульсировал. Не забыть бы обработать его антисептиком, подумала она, но внутренний голос подсказывал, что болел скорее сустав, чем ранка; может, поэтому нож и соскользнул.
В саду она еще раз проверила калитку. Засов был закрыт не до конца. Она попыталась задвинуть его, но, видимо, он заржавел и не поддавался. Иди пришлось приложить силу. Пальцы совсем не слушались. Вчера она очень долго вырезала мелкие детали – после этого руки у нее всегда болели. Она повернулась спиной к злосчастной калитке, оглядела сад и заметила, что дверь сарая распахнулась от ветра. Иди со вздохом пошла ее закрывать и в который раз подумала, что надо бы повесить замок.
Глава третья
– Зря ты ее дразнишь, Эзра, – мягко отчитала его Рэйчел, когда Иди в ярости выбежала из магазина.
– Да она сама напросилась, – ответил тот.
– Иди очень любит свой сад, – продолжала Рэйчел, взяла у него стопку книг и начала пробивать их по очереди. – И ведь это правда, что твоя коза все время туда лезет? Сам знаешь, козы всеядны и уничтожают все, до чего доберутся.
– Да все из-за того, что она не запирает калитку, – стоял на своем Эзра. – Могла бы проверить и перепроверить, заперла она ее или нет! Но дело в том, что, если она ее запрет, я не смогу зайти без приглашения, а ей нравится, когда я захожу в гости. И мы оба это отлично знаем!
Эзра любил свой коттедж, но из-за особенности его расположения мог пройти в свой сад лишь через соседний участок, и эта маленькая проблема причиняла ему множество хлопот. Его дом стоял прямо под маяком – в середине ряда из четырех коттеджей. В отличие от дома Иди, стоявшего с краю, от дома соседей по другую руку и сторожки Каллена, замыкавшей ряд, из сада Эзры не было прямого выхода к холму. Миллионы лет назад в этих краях сошел ледник и образовалась долина, на дне которой теперь находился Ньютон-Данбар. При сходе ледника с горы скатился огромный валун и так удачно разлегся, что, если бы не любопытные дети, постоянно норовившие забраться на наполовину ушедший под землю огромный камень, Эзра мог бы вовсе не строить забор на задней стороне участка.
Во время межевания власти могли бы сделать так, чтобы на участке появился хотя бы небольшой проход на холм, мимо валуна. Но нет, и в документах на землю появился пункт, согласно которому владелец коттеджа мог попасть в собственный сад только через калитку соседнего – углового – коттеджа.
При покупке дома этот пункт не насторожил адвоката Эзры. Он утверждал, что подобная планировка – обычное дело. И Эзра не придал этому значения. Он полагал – как выяснилось, наивно, – что соседи окажутся разумными и доброжелательными людьми, как и он сам. Раньше ему всегда удавалось ладить с людьми, даже с самыми неприятными. А как иначе он проработал бы столько лет на буровой установке.
Он так и не понял, с чего начались проблемы с Иди Странг. Если бы их отношения сразу не сложились, он бы, конечно, решил, что она расистка. В Ньютон-Данбаре таких хватало. Но в первые несколько месяцев они были друзьями. Иногда ему даже казалось, что их дружеские отношения могли бы перерасти во что-то большее. Именно Иди впервые отвела его в книжный магазин, показала книги и познакомила со своими друзьями. Они выпивали в пабе, болтали у калитки, шутливо спорили о книжных вкусах. Она давала ему советы по обустройству сада – у него совсем не было опыта в садоводстве, и поначалу он не знал, за что браться. Тогда она казалась ему интересной, воодушевленной, совершенно адекватной и довольно красивой женщиной. И талантливой – ему нравились ее гравюры.
С тех пор прошло пятнадцать лет, и Эзра уже оставил попытки понять, почему все пошло не так. Их отношения вдруг разладились, и он винил в этом Иди, потому что, сколько ни думал об этом, сколько ни ломал голову, все равно не понимал, чем объяснить такую резкую перемену. Просто так вышло. Эзра пожал плечами и стал жить дальше, но не желал ходить на цыпочках вокруг Иди Странг, которая вдруг начала испытывать к нему необъяснимую неприязнь. Он полюбил книжный магазинчик и компанию друзей, собиравшуюся в его толстых каменных стенах. Переезжать он не собирался. А Иди Странг придется потесниться, решил он.
Рэйчел протянула ему книги.
– Хочешь кофе?
Эзра покачал головой:
– Пойду лучше домой и посмотрю, на месте ли Джорджетта.
Его взгляд скользнул к печке, возле которой на полу сидела промокшая фигурка.
– Вовсе она не «подозрительная», – прошептал он, чтобы гостья не услышала. – Однако не похоже, чтобы жизнь у нее была счастливой.
Рэйчел отвела взгляд, и выражение ее лица едва заметно изменилось; он даже не понял, что произошло. Как будто кто-то слегка приглушил свет, которым обычно было освещено ее лицо, – и это не ускользнуло от внимания Эзры, ведь Рэйчел всегда была такой спокойной и собранной. Казалось, она сама невозмутимость… Это ощущение подкреплялось тем, что ее прошлое было окутано туманом.
Рэйчел появилась в Ньютон-Данбаре внезапно, как с неба свалилась. Еще вчера о ней никто ничего не знал, а сегодня она уже здесь. Она так хорошо вписалась и приехала в такой подходящий момент, будто ее нарочно сюда прислали. Никому не было известно, откуда она родом и чем занималась раньше, – даже Каллену Макдональду, который принял ее на работу. Тот, если и знал ее тайну, молчал. Эзра полагал, что, возможно, так и было: Каллен Макдональд был человеком чести.
– Я с ней потом поговорю, – сказала Рэйчел. – Может, ей помощь нужна.
Эзра улыбнулся и забрал свои книги.
– И сделаешь доброе дело, – ответил он. – Впрочем, как всегда.
Шел дождь. На миг Эзра остановился на деревянном крылечке. На крючке висело только одно пальто – его собственное. Он носил его много лет, везде возил с собой и считал своим самым ценным имуществом. Пальто было старое, но по-прежнему непроницаемое для любой погоды, ведь его шили с расчетом на экстремальный ветер и дожди Северного моря. Он подумал о девушке у печки и о ее промокшем красном свитере.
Эзра оставил пальто на крючке, сунул книги под свитер, чтобы не промокли, и наклонил голову, укрываясь от дождя. Он спустился с холма и направился к тропинке, которая вела на улицу, а оттуда – к двери его дома. Дождь хлестал его по лицу; свинцово-серое небо роняло тяжелые теплые капли. Он заглянул в сад углового коттеджа, желая убедиться, что Джорджетта не забрела к соседке, и увидел нечто, заставившее его замереть, невзирая на дождь.
Взгромоздившись на прислоненную к стене шаткую приставную лестницу, Иди Странг распласталась на крыше сарая. Она размахивала молотком, как в игре «Прихлопни крота». Похоже, Иди пыталась забить в крышу гвоздь; лестница при этом отчаянно сотрясалась.
– Ты что там делаешь? – крикнул он из-за забора.
– Запускаю воздушного змея, – ответила она и со всей силы ударила по гвоздю. – А на что это, по-твоему, похоже? У меня крыша протекает.
– Похоже, ты хочешь сломать себе шею, – ответил он.
– Я прекрасно… – Тут Иди взвизгнула: лестница начала падать.
Эзра мгновенно влетел в сад через калитку и успел подхватить Иди за секунду до того, как та ударилась бы о землю. Лестница и молоток с грохотом и лязгом обрушились на каменные плиты, которыми была вымощена дорожка в ее саду. Наступила тишина. Эзра аккуратно поставил Иди на ноги и почувствовал, как она вцепилась ему в плечи. Книги выпали у него из-за пазухи и рассыпались под ногами.
– Жива? – через секунду спросил он.
Иди откашлялась и оттолкнула его, но он успел заметить, как она задрожала.
– Все в порядке, – ответила она и буркнула не глядя, будто слова давались ей с трудом: – Спасибо.
Он кивнул:
– Больше так не делай, пожалуйста.
Иди взглянула на него и прищурилась; седые волосы намокли от дождя. Он готов был услышать резкость, но она пригляделась и нахмурилась:
– А где твое пальто?
Он опустил голову, увидел свои несчастные книги и наклонился их собрать.
– Оставил на маяке. Для Джилли.
Она ничего не ответила, а когда он снова на нее посмотрел, в ее глазах промелькнуло странное выражение – он не мог сказать, какое именно, но не злость, которую он ожидал увидеть. Потом Иди фыркнула, покачала головой и отвернулась.
– Тоже мне добряк, – объявила она и пошла по дорожке к дому, бросив лестницу на тропинке. – Иди лучше в дом и обсохни. В твоем возрасте любая простуда может оказаться смертельной. – У двери Иди оглянулась и помахала на забор между их участками: – Можешь зайти через калитку!
Эзра замялся и зашагал по тропинке за ней следом.
– Только запри за мной, – сказал он, уже стоя у калитки, – для шашлыка погода неподходящая.
Она бросила на него короткий взгляд, и в ее умных зеленых глазах на миг вспыхнула лукавая искорка, а в следующую секунду Эзра закрыл за собой калитку и ушел.
Дома он первым делом потянулся к телефону. По памяти набрал номер книжного магазина; трубку сняла Рэйчел.
– У Джилли нет пальто, – сообщил он. – Я оставил свое на крыльце. Пусть возьмет. И то, что в карманах, тоже.
Он положил трубку и уставился в стену, отделявшую его дом от дома Иди Странг.