– А ты находи свободное время: где после работы, где по выходным, ходу-то всего минут двадцать. Глядишь, – и Федот за тобой потянется! Ты его проси, как бы помочь тебе, вроде как непосильную для тебя работу надо сделать; поначалу реденько, затем почаще…
При церкви-то будете, – смысл в жизни появится… а там, Бог даст, – и молитву обретёте. Господь, не сомневаюсь, – вам поможет, и всё потихоньку наладится…
Ну, да ладно, мне уже давно идти пора. В аккурат, в то село я иду, батюшку знакомого настоятелем назначили, – надо помогать! Если надумаешь, приходи. Спросишь деда Павла, – так значит, меня зовут. На первых порах подскажу, что да как. Оставайтесь с Богом и спасибо за угощение!
Он закинул котомку за спину, перекрестился и пошёл к небольшому леску, за которым находилось соседнее село.
Сила покаяния
Несколько лет назад я серьезно заболел. Был ноябрь-месяц, грязь, пронизывающий холодный ветер. Кое-где уже лежал снег. Решил помыть машину и переждать несколько дней до установления постоянных минусовых температур. Хотелось уже по снежку кататься на чистой машинке. Вроде бы, ничего особенного, эту процедуру проделывал уже несколько десятков лет, но в этот раз все пошло не как раньше. К вечеру поднялась температура, утренняя помывка на холодном ветру дала о себе знать. И как обычно, что делал в таких случаях: принял аспирин, таблетки от кашля и лег спать, но утром облегчения не наступило. Через несколько часов – опять аспирин, снова таблетки от кашля. Все, как всегда. И обычно при простуде это помогало, но не в этот раз. Спустя неделю напрасных трудов по борьбе с болезнью собственными силами стало ясно, что все же придется обратиться к врачу. Сельский доктор местного медпункта назначил мне принимать лекарства и предложил прийти на прием через неделю. Выполняя рекомендации врача, я ежедневно потреблял горстями таблетки – все, как и было назначено. Сейчас уже понимаю, что это меня тогда едва не погубило…
На прием к доктору я должен был идти в понедельник, но в субботу мне сделалось совсем худо. Пришлось вызывать «скорую», однако диспетчеры «неотложки» мне отказали, сказав, что «вам назначено лечение, вот и лечитесь!» Приняв это указание со смирением, я еще сутки мучился от кашля и температуры, которую «сбить» парацетамолом никак не удавалось. К этому времени я уже почти две недели практически ничего не кушал, и во время кашля меня буквально «выворачивало» наизнанку рвотным рефлексом.
Вечером в воскресенье снова вызываю «скорую помощь». Опять отказ: «завтра вам на прием». Вынужден был солгать, сказав, что идет запись нашего разговора, и если не приедете, то утром эта запись окажется в прокуратуре.
Через 15 минут «скорая помощь» приехала. Врач сделал какой-то укол и я, наконец, уснул. Утром все было, как и в последние две недели: кашель и температура.
Надо было собираться на прием. Уже одевшись, испытываю новый приступ кашля, рвотный рефлекс… бегу, закрыв рот, к раковине. Горлом идет кровь, я просто захлебываюсь ей при кашле! Что делать?
Звоню своему батюшке – настоятелю церкви, прихожанином которой являюсь. Через несколько минут батюшка сам доставляет меня в поликлинику. Попадаю на прием ко врачу, затем: анализ крови из пальца, рентген и… «результаты будут готовы через четыре часа!..»
Нахожусь уже в каком-то полубессознательном состоянии. С батюшкой договорились, что при срочной надобности я ему позвоню и еще до приема он уехал по делам. Остаюсь один. Состояние ужасное: общая слабость, головокружение, помочь не кому. Прилег на кушетку в коридоре. Какая-то тетка в белом халате: «Мужчина, здесь не положено лежать».
Эти несколько часов в коридоре поликлиники показались мне вечностью. Наконец, получаю результат анализа крови. Спуститься вниз к рентген-кабинету уже нет сил. «Ползу» по стенке на первый этаж. У окошка стоят несколько человек; получив свои результаты, отходят. Наконец, подхожу и я, называю свою фамилию, но в ответ слышу: «Вам придется подождать, так как ваш результат еще не готов».
В голове взрыв возмущения, делаю два шага от окна и… теряю сознание.
Прихожу в себя: меня укладывают на носилки, куда-то везут на машине. Снова теряю сознание. Последующая неделя будет для меня в этом же режиме: то проваливаюсь в некую бездну, то появляюсь снова в палате, – и эта череда кажется бесконечной.
Опять куда-то тащат на носилках, снова везут на «скорой»… Позже уже узнал, что через несколько часов, как меня взяли в отделение терапии, вынуждены были по тяжести моего состояния поместить в реанимацию.
И снова: капельницы, капельницы, капельницы…
Приносят мне подписать какую-то бумагу; с трудом понимаю, что «это». Оказалось: будут делать переливание крови, – у них так положено. После этого проходит еще пара дней. Стал привыкать к своему состоянию, которое не улучшалось никак, но с каждым днем ясно чувствовал, как жизненная сила потихоньку оставляет мое тело, несмотря на все усилия врачей. Стал думать: «Похоже, это конец!» Страха смерти не было, но было какое-то состояние беспокойства: о чем? Наконец до меня дошло: я же православный! Сам не однократно бывал со священниками у постели умирающих, помогал батюшкам. Попросил медсестру позвать врача и с трудом объяснил ему свою просьбу, что мне нужен священник. Говорить к тому времени я почти не мог, дышал-то с трудом, но врач, несмотря, что в тот момент был строжайший карантин по гриппу, все-же позвонил батюшке. Через час он уже был у моей постели. Отслужив молебен, исповедовал меня общей исповедью, – говорить-то я не мог, а в конце сказал:
«Если у тебя осталось что-то скрытое, не сказанное раньше на исповедях, скажи сейчас».
Как он узнал, что не все я открыл, не во всем покаялся? Что-то тайное, сугубо личное, оставалось мной не сказанным в прошлом при исповедании своих грехов…. Было страшно и стыдно, но теперь, перед лицом смерти разум все-же победил ложный стыд и, задыхаясь, едва слышно я начал говорить…
Он, склонив голову к моим устам, внимательно слушал. По его щекам слезы стекали на бороду и капали мне на лицо. Мы оба плакали о моих грехах….
Разрешив меня от греховных уз, и причастив меня Святыми Дарами, батюшка ушел. А я снова провалился в небытие. Сколько так пролежал – не знаю. Наконец, прихожу в себя. Еще не открывая глаз, с удивлением начинаю прислушиваться к себе, к своему новому состоянию: кашля нет! С радостью для себя отмечаю, что не чувствую никакого дискомфорта: пошевелил руками, ступнями ног, – все работает! Боли, так долго мучавшей меня, не было. Привстал, – никакого головокружения! Сел, – тоже все нормально. Голова не болит, во всем теле необычайная легкость….
Впервые за время болезни захотелось есть. После обхода лечащий врач зашел в палату. Присев возле меня на стул, долго смотрел на меня и молчал; потом сказал:
«Ты знаешь, а я ведь нарушил правила внутреннего распорядка реанимационного отделения, – пустив постороннего человека в палату. И пустил даже без халата, что так же является грубым нарушением режима.
Сейчас вижу, что поступил правильно. Жить тебе оставалось сутки, не больше. Ничто из наших средств уже не могло помочь… вот, почему я пошел на это нарушение. Общаться со священником – была твоя последняя предсмертная просьба, отказать в которой я не смог».
Он встал и уже в дверях я догнал его фразой: «Спасибо, доктор».
Через три дня я уже опять был в терапевтическом отделении, где провел еще три недели, – залечивал желудок. На начальной стадии болезни, не принимая пищу две недели, потреблял только одни лекарства, среди которых был парацетамол, который и «съел» слизистую оболочку моего желудка.
У меня оказалась тяжелая двусторонняя пневмония, а лечили все время от ОРЗ.
Сегодня, слава Богу, все в прошлом, и я благодарю Бога! Молюсь о здравии батюшки и его семьи….
А всем желаю не забывать о своих грехах и не стесняться их исповедовать!
Бесовская шутка
Было время, когда в силу обстоятельств мне пришлось много работать руками, причем, совсем не по специальности. Не однажды я терял работу, что влекло за собой потерю средств к существованию, но старался не отчаиваться и не сидеть без дела. Острая необходимость зарабатывать деньги и содержать семью сильно к этому побуждали. У меня неплохо получалось чинить машины, а потому частенько «пропадал» в гараже, возвращаясь домой уже под ночь.
Ремонт автомобилей дело грязное, в буквальном смысле, потому как машина по дорогам ходит в любую погоду: и в снег, и в дождь, – и тому, кто особенно работает «по низу», достается изрядно. Вот и приходилось переодеваться дважды в день: утром «в грязное», а вечером перед уходом домой – «в чистое». Как-то мне подогнали очередную потрепанную «нашими» дорогами и временем «лошадку» и дел, помню, с ней было довольно много. Сняв с себя чистую одежду и натянув спецовку, я углубился в ремонт. Когда пришло время отправляться домой, как обычно, помыл руки и пошел к вешалке переодеваться. Но, что это?! На вешалке я не увидел своей куртки, в которой пришел утром. «Наверное, бросил в салон», – решил я, но внимательно его осмотрев, своей вещи там не нашел. Стал восстанавливать в памяти события текущего дня, стараясь вспомнить: не заходил ли сюда кто-либо из знакомых, который мог бы надо мной так нелепо подшутить. Но вспоминать особо было нечего, так как в течение дня в гараж кроме меня вообще никто не заходил. На дворе была поздняя осень, где-то, ноябрь, и двери для сохранения тепла были все время закрыты. Жуткое недоумение обуяло меня: «Что еще за дела?! Такого не может быть! Не пришел же я раздетым, в самом деле. Тогда – где куртка?» Снова и снова обыскивал и осматривал все полки и углы гаража, при этом понимая, что куртка, все-же, не иголка и если она здесь, ее просто нельзя не увидеть. Помню с каким чувством злости и раздражения бегал я по гаражу, пытаясь отыскать пропажу. Когда оно, наконец, стало утихать, на меня напал чуть ли не истерический смех. Я ощущал гнев и собственное бессилие одновременно…. Сейчас уже точно не припомню, сколько времени продолжались эти мои бесплодные поиски, только, в конце концов, мне удалось все-же как-то взять себя в руки. Я неожиданно вспомнил, как выполняют предполетную подготовку экипажи самолетов, которую довелось подсмотреть в каком-то фильме. При этом командир или, может, бортинженер по специальному списку опрашивает других членов экипажа, и они подтверждают включение и готовность к работе той или иной системы самолета. Мне показалась, что данная методика идеально подходит к моей ситуации, и я решил на практике испробовать ее. Медленно, стараясь ничего не пропустить, начав от ворот, и двигаясь по часовой стрелке, я обходил гараж, при этом произносился вслух примерно следующий диалог с самим собой:
– На полке слева есть? – Нет.
– Под полкой слева есть? – Нет.
– На полу справа от двери есть? – Нет.
– На диване есть? – Нет…
И так было, пока я медленно не обошел и не исследовал каждую пядь гаража, замкнув круг у ворот, откуда и стартовал. Покончив с этим, и получив отрицательный результат, мне сделалось до удивления хорошо. Я понял, что искать уже больше ничего не надо и решил смириться с ситуацией. Натянув на себя грязную, пахнувшую бензином и маслом куртку, в которой проработал весь день и, закрыв гараж, по темноте дворами-дворами, чтобы никого ненароком не встретить из знакомых, скоренько двинулся домой…
* * *
Когда жена открыла мне дверь, то на время потеряла дар речи, спросила только:
– Что с тобой произошло?
– Да, вот, куртку потерял, – ответил я, не вдаваясь в излишние подробности. Понюхав меня для верности (хотя, вообще-то, в гараже я не выпиваю!), покачала головой:
– Ладно, завтра пойдем новую купим.
Остаток вечера прошел без приключений.
Утром, надев что-то из запасной одежды своего гардероба, как обычно отправился на работу. Было такое ощущение, словно меня по голове чем-то стукнули, когда, открыв гараж, я увидел на вешалке на самом видном месте висящую, как ни в чем не бывало, свою пропавшую куртку!
Раз двадцать проходил я мимо этого места, в том числе и с «опросником», и могу здраво заявить: куртки там не было.
Вот такая бесовская шутка!
* * *
Сейчас, по прошествии многих лет, став уже священником, мне открылась причина этого происшествия.
В то время я был совершенно далек от «духовной темы», и абсолютно не знал законов, по которым дух управляет материей, да и вообще, – весь мир устроен. В силу подобного неведения очень часто, как и в моем случае, столкнувшись с чем-то подобным, люди начинают всерьез верить в «домовых», «барабашек» и прочую подобную «нечисть». И особой ошибки здесь нет, поскольку все эти «товарищи» действительно реально существуют и могут вытворять очень даже «веселые вещи». По началу, как и со мной, – довольно безобидные, но со временем, если человек не обратит на это серьезное внимание, то неизбежно приведут его к большей беде.
