Книга Сумасбродка на выданье - читать онлайн бесплатно, автор Виолетта Якунина. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Сумасбродка на выданье
Сумасбродка на выданье
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Сумасбродка на выданье

– Не переживай, мы этого мерзавца в два счета вычислим. Я же тебе рассказывала, какие приключения выпали на долю нам с Анькой? И ничего, справились, причем гораздо лучше всяких там мужиков!

Ну все, сейчас она снова погрузится в воспоминания и начнет рассказывать всякие сказки про то, как они с ее краснодарской подружкой угробили половину кубанских бандитов и вышли победительницами в мафиозной борьбе! Слышала я это не раз, но только не сегодня! Не в том, знаете ли, настроении. Тут на саму такое обрушилось, что не знаю как и расхлебывать.

Я нахмурилась, пытаясь сообразить, как нам быстрее добраться до стоянки «Золотарева роща». Жаткин, помнится, жаловался на повышение цен в этой конторе. С другой стороны, чего же не повышать цены, когда у них, помимо парковки под открытым небом, был подземный гараж и огромная крытая площадка, расчерченная на квадраты.

– Кроме тебя, мамы, Громова и Костика, я возила Веру в швейный магазин, соседку тетю Любу в поликлинику, ее сына Антона в гимназию. Больше никого не припомню, – сказал я.

– А где ты хранишь вторые комплекты ключей от гаража и машины? – продолжала дознание Ритка, которая уже вошла в образ комиссара Мэгре.

– У мамы, где же еще?

– Правда, глупый вопрос. Если бы не твоя мама, ты, наверное, свою голову где-нибудь потеряла!

– Кто бы говорил, что забыла, как в прошлом месяце кошелек посеяла? – возмутилась я.

Но на самом деле Ритка знала, что говорит. Я с детства теряла свои вещи, как мама говорит, из-за моего «ротозейства». Самой крупной потерей был книжный шкаф при переезде на мою нынешнюю квартиру. Так никто и не понял, куда он подевался грузчики не помнили, грузили ли они его, и я не помнила, грузили его или забыли у подъезда. В общем, факт остается фактом: шкаф из квартиры, которую я несколько лет снимала, вынесли, а в мою собственную новую квартиру он так и не доехал. Поэтому дубликаты всех ключей я храню у мамы, чтобы иметь возможность в любой момент сделать копию, если потеряла какие-то из них.

На стоянку нас запустили только благодаря моей настойчивости и кокетству моей подруги. Наплетя с три короба, мы прорвались на территорию и, обежав ее вдоль и поперек, выяснили, что «Хонды» Жаткина здесь нет.

– Слушайте, а чего вы на самом деле ищете? – продемонстрировал чудеса проницательности парнишка, которому Маргошка строила глазки.

– Тачку ее мужа, – кивнув в мою сторону, соврала она охраннику.

– Понятно. А кто муж?

– Муж – полное ничтожество и бабник. А тачка ничего так, симпатичная – серебристая «Хонда».

– Если номер назовете, тогда чего-нибудь подскажу, – поскреб в затылке наш добровольный помощник.

– Я букв не помню, а цифры «969», – поделилась я информацией.

– А эта, – протянул парень, – так он уже почти месяц, как у нас не ставит. Он у тебя еще и жмот! Поперся к Давиду. А у того каждый квартал тачки вскрывают. Вот так-то.

– Ага, а жене ничего не сказал, – позлорадствовала Ритка, – Слушай, драгоценный, а ты не подскажешь, как нам стоянку этого неблагонадежного Давида найти?

– А че ее искать? Вон она, в дебрях, – и он махнул в сторону рощи.

Ослепив его благодарственными улыбками, мы отчалили в указанном направлении. Искомая стоянка нашлась быстро. Она была мала и неказиста, окружена хиленьким заборчиком из сетки – рабицы. И только две огромные овчарки, сидящие на цепях у вагончика, внушали надежду на то, что вашу машину не сопрут отсюда в первую же ночь.

Мы притормозили на обочине дороги. До ближайшего человеческого жилья было довольно далеко. К дому Жаткина можно было добраться по тротуару, идущему вдоль высокого бетонного забора, за которым скрывалась территория ткацкой фабрики. Или по узкой тропке, теряющейся в высоком бурьяне, которая бежала через поле с заброшенными свечками недостроя.

– Интересно, каким путем он ходил домой? – задумчиво произнесла Рита. – Если через поле, то грохнуть его – раз плюнуть. Если по улице мимо фабрики, то убийца мог остановиться возле него на машине, подозвать, если был знаком, или спросить дорогу и выстрелить. Ксюш, спроси у Громова, как был убит Жаткин?

Я послушно набрала номер сотового своего сообщника по сокрытию преступления.

– Я весь во внимании, – буркнул тот недовольным тоном.

– Громов, а как его убили? – лаконично поинтересовалась я.

– Спасибо, родная, дела у меня идут просто великолепно. После утренней физзарядки я чувствую себя бодрым и свежим. Прорезался невероятный творческий позыв, сижу вот, клепаю ролик.

– Громов, – перебила я его, – мне тоже тошно, только не забывай, я еще сегодня и женюсь! – решила я выдавить из него каплю жалости.

– Что б ты знала, остальные женщины на этой голубой планете выходят замуж, – отрезал непримиримый Громов.

– Так, мне сейчас не до каламбуров. Ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Я утром была в таком шоке, что просто забыла это сразу выяснить.

– Для представительницы СМИ, у тебя никакой журналистской хватки. Ладно, не плачь, родная. Он застрелился веником, но в спину и с близкого расстояния.

– Очень смешно.

– Не смешно? Да, действительно, не смешно. Наверное, это был все-таки пистолет.

Видно, на этом моменте у Громова приключился пик отрицательных эмоций, и отвращения к жизни превысило допустимый уровень. Он взял и отключился. Перезванивать я не стала. Мне сейчас не до его душевных переживаний, сама едва держусь. В принципе, с ним это иногда случается: когда у нашей творческой личности портится настроение, и он клеймит весь белый свет. И сегодня у него есть на то все причины.

Я вздохнула и посмотрела жалобно на подругу. Маргарита помахала руками, мол, не надо объяснять, все слышала. У Громова заскок, но что тут необычного?

– А может, не стоит соваться на стоянку? – засомневалась я, – Скорее всего, Жаткина где-то здесь и убили. Во всяком случае, труп точно найдут поблизости, сама понимаешь. И будет не очень здорово, когда менты начнут прочесывать окрестности и выяснят, что машину убитого разыскивали по стоянкам две девицы. Нам это надо?

– Тогда будем путать следы, – решительно заявила она. – Сюда я пойду одна. Давай ключи!

Спорить с ней было бессмысленно, да и времени на это не оставалось. Я молча вручила ей ключи. А Ритка принялась маскироваться: вытащила из сумочки белоснежный шарфик, тщательно закутала им голову, спрятав волосы. Напялила мои непроницаемо-черные очки, сняла прозрачную рубашку, оставшись в крохотном топике. С учетом того, что на ней была коротенькая цветная юбчонка и туфли на высоченном каблуке, вид у подружки был тот еще. Я разнервничалась ни на шутку.

– A bientot, ma cherie! – пропела она дурным голосом.

И направилась к вагончику. Амплитуда движения ее бедер была выше всех похвал. «Мерс», проезжающий мимо, отчаянно засигналил. Она, не оборачиваясь, помахала ему ручкой. Если она продолжит так вышагивать, машины начнут сходить с трассы, не хватало нам еще аварий! С моего места было видно, как Ритка поднырнула под шлагбаум, овчарки стали рваться с цепи, а она встала в позу «Кто на нас с Васей». И хотя никакого Васи не было и в помине, Марго выглядела сокрушительно. И это полностью прочувствовал на себе охранник, вышедший к ней из вагончика. Они стали исполнять ритуальные танцы племени умба-юмба: два шага вперед, два – назад. Ритка гарцевала в пыли, словно ахалтекинский жеребец, выделывая своими точеными ножками невероятные па. Охранник топтался, как русский медведь на ярмарке. Но потом они взяли вправо и исчезли из виду.

Глава 2

Следя за руками мастера, сооружающими из моего заунывного каре совершенно невообразимую красоту, я пыталась привести мысли в порядок. Увы, они сильно напоминали зыбучие пески и никак не желали выстраиваться в четкие цепочки. Я даже и не догадывалась, что в моей голове может образоваться такая мысленная каша. А началось это в тот момент, когда моя драгоценная, самая близкая на свете подруга вернулась со своего шпионского задания.

Поспешно плюхнувшись на соседнее сиденье, Ритка посмотрела на меня безумными глазами и приказала: «Гони!»

– А что случилось? – начала было я.

– Сматываемся, быстро! – взвизгнула она.

И я перепугалась, что в машине у Жаткина она нашла еще какой-нибудь труп. Судя по всему, она все-таки побывала в «Хонде», хотя знаменитого вишневого портфеля из крокодиловой кожи, за которым она туда ходила, у нее в руках не было, как впрочем и ежедневника. Ее душевное состояние оставляло желать лучшего: она облизывалась, нервно оглядывалась и косила в мою сторону лиловым глазом. Я решила не испытывать на прочность ее нервную систему и выяснять подробности, а нажала на газ. Ритка выбивала по коленкам барабанную дробь и странно вздрагивала.

– Погони нет, – доложила я.

– Вижу.

– А чего тогда трясешься?

– Есть с чего.

Ее уклончивость меня взбудоражила чрезвычайно. Но тут позвонил мой суженый, и мне пришлось сконцентрироваться усилием воли. Я нехотя призналась, что уже давно на ногах и успела переделать кучу дел. Он долго допрашивал меня, все ли у меня в порядке, словно почувствовал что-то. Я уверила, что все идет по плану, и что я уже забрала свое платье от швеи. Тут он напомнил, что регистрация у нас в три часа дня, и чтобы я не опаздывала. Я заверила любимого, что приеду непременно. Костик уточнил, что он сам заберет деда, Ритку и Громова. Я повторила, что все прекрасно помню и приеду самостоятельно на своей «корове» после парикмахерской. «Тогда я могу не волноваться!» – возвестил Костик и нежно попрощался. «Да, милый, волноваться совершенно незачем», – сказала я и отключилась.

– Я так поняла, что ему ты не собираешься обо всем этом докладывать? – хмуро поинтересовалась Маргоша.

Иногда у нее напрочь пропадало чувство такта.

– Пока нет, – не стала развивать я тему. – Ну а ты собираешься мне что-нибудь рассказать?

– Я тебе лучше покажу. Притормози вон там.

Я послушно притормозила. Ритка взглянула мне в лицо, словно желая убедиться, смогу ли я выдержать очередное потрясение. Я на всякий случай приняла непробиваемый вид.

– Вот, смотри, – сказала она и полезла к себе в лифчик, – это лежало у него в бардачке!

При виде ее находки мои мысли и стали зыбучими песками, потому что в ее руках показался бархатный мешочек, из которого она вытряхнула сверкающее бриллиантовое ожерелье. Я такое видела только в кино: машина, красивые женщины, бриллианты. Но в следующих кадрах объявлялись кровожадные бандиты с пушками, хитроумные полицейские с пушками, наемные убийцы с пушками и всем было плевать на красивых женщин. Бедняжек убивали, а бриллианты отнимали. В редких случаях чувство прекрасного было не чуждо благородным рыцарям, которые ценили красивых женщин больше стекляшек и, соответственно, приходили на помощь героиням. Но ни Костик, ни Громов не тянут на роль наших спасителей, так как у них нет пушек, бицепсов, навыков рукопашного боя и прочих атрибутов суперменов. От бывшего мужа Ритки тоже толку мало, а, как назло, вокруг нас нынче никаких других мужиков и не крутится, обеднели мы на рыцарей последнее время. Спастись самим при таком раскладе мне представлялось нереальным.

– Думаешь, они настоящие? – наконец спросила я.

– Я же тебе не ювелирный оценщик, – обиделась Ритка. – Откуда я могу знать? Но выглядят вполне презентабельно.

Мы еще немного поглазели на украшение невиданной красоты. Даже на мой неискушенный взгляд колье это тянуло на несколько миллионов долларов, его даже в руках было страшно держать!

– Так, а теперь скажи, зачем ты их прихватила? – задала я мучивший меня вопрос, чувствуя, как у меня пересохло в горле.

– То есть, ты считаешь, что нужно было оставить эти драгоценности на плохо охраняемой стоянке?

От праведного негодования она даже заикаться начала. Я не на шутку испугалась необратимых изменений в организме подружки.

– Я считаю, что тебя не должна волновать сохранность этих цацек. И тут тебе не Краснодар, чтобы кидать бандитов и утаскивать из-под носа их имущество, враз головы лишишься!

– Ага, значит, как труп, так это нам, а как бриллианты, так другим уступать? Merde! Ты хоть понимаешь, сколько стоит такое ожерелье? Как я могла его бросить на произвол судьбы?

– Маргарита Алексеевна, что ж ты вытворяешь на старости лет? Совсем уже из ума выжила? Мало нам неприятностей с трупом, так теперь еще и это?! – задохнулась от возмущения ее бесшабашностью. – Тебе что, мама в детстве не объясняла, что брать чужое нехорошо? Особенно когда за это чужое тебе ручки-ножки повыдергивают.

Увы, мои слова, казалось, растворяются в пространстве, не достигая ее ушей. По лицу Ритки было ясно, что уговорить ее вернуть цацки на место, мне не удастся.

– Ты что, реально не понимаешь, что нам за них головы открутят, а потом только пожурят? Как ты без своей башки жить собираешься?

– Да, с чего ты взяла, что за ним будут охотиться бандиты? Разве твой Жаткин бандит?

– Бандит, – отрезала я. – И «Брут» и «Автопробег» – это только ширма, потому что в том виде, в каком они существуют, не прожили бы и пары месяцев. Но раз их кто-то создал, значит, это кому-то надо. И даже двух зарплат Жаткина на такое бы не хватило. Ясно тебе, дурья башка?

– Слушай, Ксюха, но ведь никто не знает, что он додумался такую вещь в машине оставить, скорее всего, решат, что колье присвоил убийца.

– Ох, не верю я в такую удачу! – покачала я головой. – Но, вот тут ты права, это действительно странно, как мог Жаткин такое богатство бросить у себя в автомобиле? Не такой он человек, чтобы забыть о бриллиантах в бардачке. А ну-ка, выкладывай, что тебе рассказал охранник?

Ритка, стараясь меня задобрить, постаралась чуть ли не дословно передать их разговор. Оказалось, что владелец «Хонды» приехал на стоянку глубокой ночью, охранник спокойненько спал и даже его не видел. Впускал машину и получал за стоянку деньги его друг, который поскандалил с женой и пришел к нему на ночевку. Да, нравы на этой стоянке подкупали простотой и непосредственностью – охранник спит, друг автомобили запускает. Очаровательно! Не клевала ребят жареная птичка в известные места… Но не в этом дело, насколько я смогла изучить Жаткина, он бы ни при каких обстоятельствах не оставил в машине целое состояние. Что же заставило этого перестраховщика так лопухнуться?

– Он был один, не спрашивала? – поинтересовалась я.

– Сказали один, – пожала плечами Ритка.

–Знаешь, что я думаю? Машину на стоянку ставил не Жаткин, иначе бы он забрал колье с собой! Это был – его убийца!

– Гениально! Только зачем ему так рисковать? Его могли бы запомнить. Почему он не бросил машину там, где ее оставил Жаткин?

– А затем, что он хотел, чтобы все подумали на меня. Возможно, убийцу видели в каком-то месте в компании с Жаткиным, потом он его убил, тело отвез ко мне в гараж, а машину поставил на стоянке. Когда менты будут спрашивать у охранников, когда пригнали «Хонду», они скажут время по журналу регистрации. Соответственно, в это время Жаткин был якобы жив, и тот человек, с которым он встречался вечером, его не убивал. К нему никаких вопросов, у него алиби. А укокошила шефа Аверская, подкараулив у стоянки! Убийца же не знал, что мы избавимся от трупа, да к тому же найдем ожерелье. А ментам бы и в голову не пришло выяснять, сам хозяин ставил машину или нет. Но даже если бы и спросили «кто?», с учетом того, что в убийстве подозревалась бы женщина, то есть я, им бы ответили – «мужик», значит, сам Жаткин.

– Логично мыслишь, – кивнула Ритка, – тебе надо идти в частные детективы, журналистика для тебя уже мелководье!

– Не подлизывайся! – не повелась я на лесть. – Зря ты прихватила чужое добро. Оно ведь, кому-то предназначалось, соответственно, его кинутся, и тогда нам несдобровать!

– Да, что ты раскаркалась «несдобровать, несдобровать», – передразнила меня Маргошка. – Мы просто спрячем его до лучших времен и сделаем вид, что ничего не знаем!

– Лучше сразу повеситься! – отрезала я.

Мы немного помолчали. Но делать было нечего, с тяжелым сердцем я тронулась с места и поехала в сторону Риткиного дома. Притормозили только на мосту, чтобы избавиться от ключей Жаткина. Такая улика нам была ни к чему, поэтому канула на дно речное. Всю дорогу мы беспрестанно спорили, смогут ли владельцы ожерелья выйти на нас или нет.

– Ну что ж ты такая дура? – причитала я. – Это элементарно. Охранник запомнил номер моей машины. Его спросят, он ответит. И вот они мы – берите и кушайте!

– У тебя стекла тонированные, машина стояла боком. То, что за рулем девушка, из его кибитки не видно. А номеров он не видел, потому что не выбегал на дорогу и не смотрел нам вслед! – горячилась подружка.

– Твоя жажда наживы загонит нас в гроб! – настаивала я на своем. – Нас мог видеть кто угодно. К примеру, водила «Мерса», который чуть не врезался в столб при виде твоей походочки. И потом, как ты намерена его продавать? Ведь сунуться к ювелирам – это все равно, что протрубить на всю вселенную, братцы, вот они мы, хватайте нас!

Но Ритка вцепилась мертвой хваткой в мешочек, и на лице у нее было написано такое упрямство, что становилось ясно – просто так бирюльки она не отдаст. Когда мы поднялись к ней, этот спор потерял актуальность. Во-первых, возвращаться на стоянку, и класть колье обратно в бардачок было глупо и опасно. Во-вторых, выбрасывать драгоценности на помойку из-за страха разоблачения уже бесполезно, мы их взяли, и значит, если кто вознамерится выйти на их след, все равно окажется у нас. Тогда мы хотя бы сможем их отдать по-быстрому. И, в-третьих, возникла опасность опоздать во второй раз на свадьбу, потому что времени оставалось в обрез.

– Вот тебе и свадебный подарок! – заявила Ритка, нервно хихикая.

– Глаза б мои тебя не видели, коварная данайка!

– Ой, да ладно! Прорвемся!

– Марго, ты можешь сейчас говорить все что угодно! Только помяни мое слово: мы еще горько пожалеем, что соблазнились этой добычей. У меня самые что ни на есть дурные предчувствия!

– Ксюха, ты зануда, поэтому у тебя в квартире даже цветочки чахнут. Я не верю в твои предсказания, тоже мне нашлась ясновидящая! Эти цацки твой приятель Жаткин либо свистнул у кого-то, либо должен был кому-то передать. Но на нас выйти никто не сможет. Никто!

Спорить с ней было бесполезно. Я взглянула на часы и охнула: прическа и маникюр были под угрозой. Бросив Ритку любоваться сверкающим великолепием камней, я помчалась в салон красоты.

Изящный локон спустился слева по шее. Парикмахерша послала последнюю струю лака на шедевр, исполненный на моей голове, и довольная отступила в сторону. Я всматривалась в бледное лицо крашеной блондинки с ярко-синими глазами. Нет, это не я. Разве у меня такая длинная шея и такой высокий лоб? А волосы, откуда их столько взялось, чтобы загибаться в эти волны и локоны? Я выдавила из себя счастливую улыбку счастливой новобрачной.

– Вы не хотите сделать у нас макияж? У нас отличный визажист, – предложила парикмахерша, небрежно забросив в ящик мои деньги.

– Нет, спасибо, – понимая, что у меня нет лишнего часа времени.

«Накрашусь, как-нибудь сама», с горечью подумала я. Эта попытка выйти замуж оказалась ничуть не менее травмирующей для моей нервной системы, чем предыдущая.

Выйдя из салона, я направилась к своей «девятке». Нужно было спешить, время поджимало. По дороге домой позвонила Ритка и сообщила нечто совершенно кретинское.

– Я придумала место, где будут отныне жить наши попугайчики! – прощебетала она. – Так что не волнуйся!

– Мне нет дела до твоих пернатых, – отрезала я.

– Ах, только не начинай сначала!

И тут до меня дошло, что она пытается иносказательно что-то сообщить.

– Наши драгоценные птички будут чувствовать себя лучше всего у твоей мамы, к ней не ходят шумные компании и…

– Давай это обсудим после праздника души. Извини, но я думаю, что не стоит нагружать маму заботой о наших питомцах. Она тут ни при чем, как говорится, мы в ответе за того, кого приручаем. Ты их завела? Вот сама и ухаживай!

– О, в дверь звонят! – прервала меня Рита. – Наверное, твой математик явился. И правда, это не телефонный разговор! Salut, милая, до встречи в ЗАГСЕ.

Дома я первым делом залезла в душ, чтобы смыть с себя всю пыль, усталость и потрясения сегодняшнего дня. Аккуратно, чтобы не повредить свою прическу, я обмылась под теплыми струями воды. Обернув вокруг бедер полотенце, я устроилась перед зеркалом.

Теперь, чтобы макияж удался, надо отбросить в сторону все волнения. Настроиться, словно художник, наметить все этапы изменений, которые произойдут со мной. Всмотреться в линии лица, почувствовать себя немного фокусником. У меня бледная кожа – свежесть и матовость ей придаст тональный крем, пудра и румяна, слабым оттенком положенные на скулы, станут «здоровым румянцем». Глаза яркие, но не такие огромные, как у Ритки. Тонкие стрелки, умелое сочетание теней и классная тушь сделают свое дело – они засияют звездами. Губы аккуратные, но вовсе не такие объемные и сочные, как бы мне хотелось. Карандаш, помада, блеск сделают свое дело. Отлично. Теперь родинка, она справа над губой, но совсем светлая. Одно движение коричневого карандаша и соблазнительная мушка наливается краской.

Получилось очень недурно. Усталость исчезла без следа. Теперь никто не скажет Костику, что его жена простушка. Красавица! Прынцесса! Виват, виват! Я улыбнулась ободряюще своему отражению. Все у меня будет хорошо, как у «Русского Радио», особенно если не думать о трупах и сокровищах. Облачившись в свадебный наряд, я вообще почувствовала себя богиней. Корсет цвета слоновой кости, расшитый бисером, утягивал талию до состояния осиной, юбка «годе» из тяжелого шелка, переливающегося оттенками от молочного до «кофе с молоком», красиво облегала бедра и вилась у самого пола. Я обула бежевые атласные туфельки, подхватила сумку и ключи. Помахала своему отражению и помчалась на собственную свадьбу. Ехать было каких-то пятнадцать минут, но лучше не опаздывать.

Уже садясь в машину, я ответила на звонок жениха, который со всеми гостями двигался в сторону ЗАГСА. Солнце жарило вовсю. В машине было так душно, не смотря на открытые окна, что я опасалась за свой макияж. К счастью, обошлось без стояния в пробках, но Костик и К* прибыли первые. Они меня засекли и радостно замахали букетами. Я посигналила и проехала немного дальше, так как другие брачующиеся запрудили своими разряженными тачками все подъезды. Увидев свободный пятачок напротив ЗАГСА, я юркнула в него, как мышь в норку. Подняв стекла, я замкнула дверь и оглянулась. Ко мне спешил Костик с букетом в руках, в отдалении кучковались наши немногочисленные гости. Я махнула рукой жениху, мол, стой, не переходи, я сама. Две другие бурлящие народом свадьбы с любопытством наблюдали за нами. Мельком глянув на дорогу, я поплыла навстречу своему будущему мужу.

Я так и не поняла, откуда взялась та раздолбанная «Победа». Она просто материализовалась из воздуха! С утробным ревом тяжелая машина неслась прямо на меня, словно не считала меня достойным препятствием для того, чтобы объезжать или тормозить. И до сих пор я теряюсь в догадках, как я смогла так далеко прыгнуть с места. Это был мой личный рекорд по прыжкам в длину. Увидев этот пережиток прошлого, мчащийся прямо на меня, я сиганула вперед, что есть мочи. «Победа», утробно хрюкнув, лишь поддела меня, придав ускорения. Но убить меня на месте, размазать по асфальту в лепешку, ей не удалось. Ничуть не замедляя хода, она, завизжав тормозами, скрылась за углом. Впрочем, я этого уже не видела. Совершив полет, достойный Оскара за лучшую каскадерский трюк, я впечаталась головой в чью-то «Ауди», припаркованную на обочине. И это было моим последним воспоминанием на ближайшие два часа.

Нет, в себя я пришла на какое-то мгновение, но врачи скорой, вызванной Громовым, что-то мне вкололи, после чего воспоминания утратили для меня свою свежесть. Более или менее я стала хорошо соображать лишь на следующее утро. Оказалось, у меня приключился аллергический шок на введенный препарат. Это объяснение прозвучало из уст смущенной медсестры, когда я осознала себя лежащей в больничной палате. Мне как всегда повезло: на вызов к ЗАГСУ явилась « скорая» с дежурным врачом, заступившим на свое первое дежурство. Испугавшись, что я сейчас отброшу коньки у него на руках, он ввел мне слишком большую дозу лекарства, что и привело к столь «чудесному» результату.

Пошевелив конечностями под простыней, я осознала, что руки-ноги на месте, а гипса на них нет, значит, нет и переломов. Это меня, безусловно, порадовало. Но все мое тело ныло и болело, и одолевала слабость, видимо, сказывались последствия перенесенных потрясений прошлого дня.

Представляю, что пережил Костик, когда для начала я едва не погибла под машиной у него на глазах, а чуть позже не отправилась к праотцам от укола спасителей в белых халатах. А если вспомнить, что свадьба опять не состоялась, то вообще становится печально, наверное, он себе полшевелюры оборвал от горя. Хотя, постойте, сотрудники ЗАГСА попросили нас привезти паспорта за два дня до регистрации. Помнится, мне объяснили, что у них такое нововведение – оформлять брачные свидетельства и прочие бумажки заранее. Тогда выходит, что я все же стала женой Костика?