– Не важно. – Андрей потер лоб. – Скажите, у вас бывает такое чувство… будто вы что-то должны сделать, но не сделали?
– Да постоянно! Иногда по два раза домой возвращаюсь, чтобы проверить, не забыла ли утюг выключить! Андрей Петрович, вы чего?
Андрей вскочил как ужаленный. Утюг. С большой буквы У.
– Точно! Я утюг не выключил!
Он начал лихорадочно собираться.
– Да вы не волнуйтесь так! – успокаивала его Маша. – Жене позвоните!
– Оленька уехала на выставку в Питер! – простонал Андрей.
Он выскочил в коридор, через мгновение вернулся, схватил со стола ключи от машины и умчался домой.
***
Утюг был выключен. Андрей стоял посреди квартиры, не обращая внимания на грязь от ботинок, за которую жена бы его наверняка заругала. Если не утюг, то что тогда?
Он проверил краны с водой. Подергал ставни. Провел рукой по выстроившимся в линейку рычажкам газовой плиты. Не то.
Споткнувшись о мольберт Оленьки с незаконченным акварельным букетом, Андрей вспомнил о жене – она-то всегда все могла найти. Он набрал ее номер, но ответом ему были только гудки. Постояв на кухне, он вышел из дома.
Уже сев в машину, Андрей понял, что оставил на кухонном столе телефон. Чертыхаясь, он вернулся, сунул телефон в карман и снова обшарил всю квартиру, сам не зная, что ищет. Вернувшись в кухню, он со злости ударил ладонью по холодильнику. Магнитик с изображением куска сыра – память о медовом месяце в Швейцарии – сорвался и упал на пол.
– Холодильник… Сыр… – пробормотал Андрей. – С больших букв Х и С.
Он распахнул холодильник и поморщился.
На тарелке лежал кусок гниющего сыра.
Он вонял так же омерзительно, как препарат SQ-529 из лаборатории. Препарат, который стирал мышам воспоминания о пройденном лабиринте. Препарат, который он принял месяц назад, когда спрятал трупы. Трупы жены Оленьки и коллеги Харитона, которых он убил. Убил, застав утром в постели, когда вернулся с полдороги домой. Вернулся, потому что забыл дома сыр. Сыр, который он купил специально для мышонка Джерри. Джерри, который забывал свой лабиринт. Забывал… свой…
Что забывал Джерри? Андрей выбросил гнилой сыр в мусорное ведро, захлопнул дверцу холодильника и посмотрел на незаконченный рисунок Оленьки. Почему она не звонит из Питера? Она же собиралась туда… на выставку… Кажется…
Он еще раз проверил утюг и краны и вышел из квартиры. Спускаясь по лестнице, он набрал номер жены и долго слушал гудки.
Клаустрофобия
Многим людям неуютно в метро, в лифтах – в тесных, замкнутых пространствах, где мы чувствуем себя в ловушке, откуда не сбежать. И неважно, что опасность маловероятна или надумана – достаточно оказаться в этой тесной коробке, чтобы начать нервничать. Ладони потеют, сердце стучит, нужно что-то делать, но что, если выйти невозможно?
В пандемию ковида клаустрофобию на себе почувствовали на себе даже те, кто никогда не испытывал раньше такого чувства, – ведь это жутко день за днем сидеть в одних и тех же стенах, не имея возможности выйти наружу. Герои рассказов из этого раздела тоже чувствуют себя не в своей тарелке – в квартире, в коробке, в темноте…
Кинореференсы:
– Дьявол (Devil, США, 2010)
– Клаустрофобы (Escape Room, США, 2019)
– Куб (Cube, Канада, 1997)
– Лифт (Россия, 2006)
– Погребенный заживо (Buried, Испания, Великобритания, Франция, США, 2010)
Выход к морю
(темы «Мерцание далеких вод» и «Незапертая дверь»)
За дверью было море.
Артем тупо смотрел в проем, за которым раньше была ванная. Закрыл дверь. Открыл.
Он шагнул вперед – сырая квартира осталась позади. Солнце обрушилось как водопад – пронизало, отогрело, отпустило. Артем вдохнул соленый воздух – голова закружилась – и сел на песок.
Песок был горячим. Он сгреб его в кулак, поднес к лицу и медленно выпустил – словно наблюдал за песочными часами.
– Ну все… – прошептал Артем. – Точно крыша на карантине поехала.
Плевать.
Он кинулся в воду как есть – в халате и трениках, сбрасывая на ходу тапочки.
Море было зеленым. Прохладным. Живым. Не было промозглого апреля, и гребаной пандемии не было. Только море.
Он плескался, пока не устал. Потом вылез на берег, отдышался – и оглядел бесконечный пляж.
Вдоль берега из песка торчали двери. Очень много дверей.
За той, из которой он пришел – на песке отчетливо виднелись следы, – был его коридор, заваленный мусорными пакетами.
А потом из дверей стали выходить люди. Щурясь на солнце, они кричали, вертели головами, щупали песок, а затем кидались в море. Воздух наполнился криками на всех языках мира.
Из соседней распахнутой двери на песок вывалился толстяк с бледной кожей и рыжей бородой. На ходу вытирая сопливый нос, он пробежал мимо Артема, пробормотал «Факинг гуд!» – и нырнул в воду, кашляя и отфыркиваясь.
Артем поднял голову к синему небу и рассмеялся.
***
В тот день Артем лег спать, не почистив зубы. Зубная щетка – вместе с зубной пастой и ванной – отсутствовала. Кому какое дело, когда есть море?
***
Артем проснулся, прислушался, услышал приглушенный плеск волн и застонал.
Песок был повсюду – сколько ни проходи по квартире с пылесосом. Пробирался под простыню. Скрипел на зубах.
Артем прошаркал в коридор, приоткрыл дверь и сплюнул наружу. Он уже несколько дней не выходил к морю. Во-первых, он сильно обгорел. А во-вторых, в воду не хотелось. Люди плавали там, как лосось во время нереста. Да и путь теперь преграждали кучи мусора – медицинские маски, огрызки, пустые бутылки…