Она поджала губы.
– Да. Может быть. Пересечемся. Пока, Вася.
– Пока! Пусть тебе много за сегодняшнюю мечту дадут!
Я вежливо помахал рукой и поспешил на завод.
Успел к самому началу смены. Доставая пропуск, случайно вытащил из кармана чек из пункта приема. «Признаться в любви Лере Ивановой» – было написано там.
Река мертвецов
(темы «Безбрежна печаль над рекой Хуанхэ» и «Кто не спрятался, я не виноват»)
В воде что-то было.
Уже вечерело, с берега плохо видно, но я все-таки сбросил тяжелую куртку, шагнул в реку и побрел наперерез плывущему предмету. Бревно? Спальный мешок? Лишь бы не то, что мне померещилось.
Сапоги тут же увязли в липком иле – я просто вышагнул из них, оставив позади. Мелководье закончилось без предупреждения, и я ухнул с головой в ледяную воду. Отфыркиваясь, вынырнул на поверхность и как раз успел схватить проплывающий мимо предмет. Все-таки не померещилось. Это был труп. Труп подростка.
Задыхаясь, я вытащил его на берег. Перевернул на спину. Узнал.
Славик из второго подъезда. В той самой красной курточке. Таким я его и запомнил. Славик-задира. Славик-гроза-двора. Славик-а-ну-иди-сюда-шкет. Ч-черт… Маленький ненавистный сукин сын.
– Как же я хотел, чтобы ты сдох… – прошептал я. – Чтобы утонул в пруду за домом. Чтобы под машину попал… Чтобы…
Вот только Славик никак не мог быть трупом – по одной простой причине. Он не сдох. Он вырос. Как и я. Живет где-то по соседству – наверно, и не узнаю, если увижу. А значит, это какой-то другой пацан, просто похож… Просто…
По реке плыло еще одно тело. Да чтоб вас…
Чтобы выволочь этот труп на берег, пришлось потрудиться. Здоровый, словно туша кита. Мой тренер по плаванию. Царь и бог бассейна. Тот, кто считал, что издевки мотивируют, а слабакам не место в команде. Тот, кто вывел меня на бортик и при всех сказал, что я могу катиться из бассейна на все четыре стороны.
А теперь я вытащил его на сушу. Какая ирония.
Где-то совсем рядом громыхнул гром, и на лицо упали первые тяжелые капли дождя. Темная поверхность реки распустилась концентрическими кольцами, пошла рябью. Вода лилась в воду. На меня. На трупы.
На этот раз я заранее вошел в реку, чтобы не пропустить следующее тело. Только я не учел, что их будет так много…
***
Обессилев, я упал на размытую дождем землю. Тела громоздились друг на друге. Их лица были раздувшимися и бледными, но узнаваемыми, будто я видел их только вчера. Въедливая визгливая географичка. Болван-военрук. Препод с первого курса, перед которым пришлось лебезить ради зачета. Сука-вахтерша. Начальник-козлина.
Все те, кого я так ненавидел. Кто оскорбил и унизил. Кто спрятался от моего бессильного гнева в излучинах прошедших лет.
– Это что, гребаная метафора?! – заорал я в черное небо. – Если долго сидеть на берегу реки, мимо проплывет труп твоего врага, да? Очень доходчиво, блин!
Сверкнула молния, и я увидел, что река кишела трупами. Нечего было и пытаться выловить их и вытащить на берег: я просто смотрел, как они проплывают мимо. Я уже перестал их узнавать – даже тех, кто плыл на спине, открывая дождю пустые белые лица.
Почва под ногами просела, я едва успел отшатнуться назад, и вытащенные мною тела медленно и грузно завертелись в мутной воде, присоединились к своим молчаливым товарищам.
Мимо меня текла река мертвых тел. Бесконечные трупы моих врагов.
– Хватит! – закричал я. – Да хватит же!
Берег снова тряхнуло, и на этот раз я не успел отскочить, провалился в грязный селевой поток – попытался встать и нащупать твердую почву под ногами, но тела наваливались со всех сторон, толкали, тащили за собой. Я хватался за них, но они выскальзывали, крошились, оставляя под пальцами ледяную кашу, их лица бились о мое лицо, и они смеялись надо мной.
Я в последний раз вдохнул обжигающий воздух и провалился в темноту.
Накатил покой. Если это я накопил и выплеснул гнев, накопленный за всю жизнь, да так, что создал целую реку мертвецов, – значит, мне в ней и плыть. Может быть, это не они проплывают мимо меня. Может быть, это я проплываю мимо них.
Я открыл рот и вдохнул воду.
А потом сильная рука схватила меня за шиворот и выдернула наверх.
***
Солнце било в глаза, отражаясь ото льда. Легкие рвало от надсадного кашля. Я лежал на краю полыньи, а незнакомый мужик орал:
– Блин, я вижу, ты по льду… через пруд… а лед – того… ну я и… эх… – и он выругался трехэтажным матом.
Тут я его и узнал.
– Славик, ты, что ли?
И рассмеялся вперемешку с кашлем, глядя на его растерянное лицо.
Сыр в лабиринте
(тема «Вернуть, чтобы убежать»)
Джерри снова потерялся в лабиринте. Он растерянно поднимал вверх свою маленькую белую мордочку, словно пытался спросить у Андрея: куда дальше? Потом снова топал по узкому коридору и попадал в очередной тупик.
– Андрей Иванович, может, хватит с него на сегодня? – спросила Маша.
Андрей рассеянно кивнул лаборантке и сверился с записями – еще вчера эта лабораторная мышь без труда находила выход. Он сделал пометку в блокноте: «Препарат SQ-529 – работает? Обсудить с Х. С.».
Буква Х что-то напомнила ему. Словно крестик, который рисуют шариковой ручкой на ладони, чтобы не забыть. Но что?
– Маша… А где Харитон Семенович? Кажется, мы на пороге удачи! С большой буквы У!
– А он разве не в отпуске? – заметила Маша.
Андрей нахмурился. Его коллега и соавтор эксперимента не мог просто так все бросить, не предупредив. Может, просто проспал, как обычно?
Он осторожно вытащил Джерри из лабиринта и пересадил в клетку. Мышонок радостно отряхнулся и подбежал к пустой миске.
– Где же твой сыр?.. – пробормотал вслух Андрей. – На букву С.
– Что? – не поняла Маша.
