Секс и ничего личного

Жан-Шарль застонал:

– Любой! Любой, кто хоть что-то слушал в школе, об этом знал бы! Вода усиливает магию иллюзий, идиоты!

– Вода и усилила, – невозмутимо согласился Тома. – С двух из трех этажей “Пьяной русалки” иллюзии облетели. Ее хозяин орал, что мерзавцев найдет и убьет. Хорошо хоть, я артефакт обтер, прежде чем выбросить… Так что теперь мы в “Русалку” и сами больше не пойдем!

Когда мы как следует обстебали этих придурков, Дамьен деловито уточнил:

– Ну что, парни, еще по пиву?

– Не, я пас, – я без особой необходимости прикрыл ладонью недопитую вторую кружку. – Мы с Кассандрой договорились вечером встретиться.

– И что? – удивился Дамьен. – Что она тебе сделает?

Я взглянул на Моранжа свысока и снисходительно бросил:

– Если приду бухой? Бортанет!

Она ж сразу поймет, что пьяный я учиться не смогу… Но это я объяснять Дамьену точно не стану!

Изумление стекло с лица Моранжа, как вода. Он взглянул на меня неожиданно цепко, вытянул из-за пазухи цепочку и отстегнул с нее кулон.

– Вив, знаешь… – перегнувшись через стол, он бросил кулон мне в кружку, – а выпей-ка это.

Не удержавшись, я понюхал выпивку: пиво как пиво. Дамьеном не пахнет!

– Ну, и что это? – Уточнил я, не скрывая скепсиса.

– Отворот.

И был он зверски серьезен.

– Дамьен, друг! – Не удержавшись, заржал я. – Не настолько ты мне нравишься, чтобы отворотное пить!

– Мне он тоже не нравится, – сообщил Тома. – Совершенно отвратительный тип.

Не теряя светского выражения лица, Тома увернулся от брошенной в него Моранжем пивной пробки и закончил мысль:

– Но отворотное ты все же выпей.

Я умилился: нет, ну я же говорил! Они редкостные придурки, конечно, но друзья хорошие!

Кассандра

Настроение было не ужасным, нет. Оно было никаким. В кампус я брела на автопилоте, а на плечи будто навалилась вся тяжесть мира.

Я не хочу общаться с дядей.

Просто не хочу.

И от понимания этого я чувствовала себя еще хуже.

К тяжести на плечах добавлялось осознание, какая же я эгоистичная неблагодарная дрянь.

Дядя Квентин забрал меня из детского дома, он учил меня и заботился обо мне как мог, а я… я даже не хочу с ним общаться.

Что с того, что мы с ним ссорились? Это же не отменяет, что с тринадцати до восемнадцати лет воспитывал меня именно он.

А ссоры… Покажите мне, в какой семье не ссорятся. А я вообще была тогда пубертатным подростком и наверняка была невыносима. И…

И всё равно, мы были семьей. И дядя был самым близким мне человеком.

Я буду ему звонить. Возьму себя в руки – и буду.

…а на душе было тоскливо-тоскливо, и зрела невозможная, несбыточная мысль – собрать вещички, и свалить в неизвестность, оставив за собой жизненные перспективы, стипендию и подаренный роскошный телефон.

Надо будет, кстати, в начале учебной недели зайти в академическую библиотеку, зарегистрироваться и получить доступ облачным учебникам. И книгам. И научным материалам.

Еще нужно зайти к профессору Но, взять тему для доклада – с занятия он меня отпустил, но пропуск придется отрабатывать. И что-то с подработкой решать нужно, денег у меня так мало, что самый незначительный форс-мажор грозит обернуться для меня настоящей катастрофой.

Список дел выстраивался у меня в голове, неспешно сшивая треснувшую реальность и пришивая меня к ней.

В кампус я приползла всё еще нога за ногу – но уже без упаднических настроений и желания немедленно утопиться.

В конце концов, куда спешить, всегда успею!

И решила предпринять что-нибудь внезапное, чтобы в этом мнении утвердиться.

Стук в дверь раздался, когда стихийная уборка комнаты подошла к концу – а что там убирать-то особо, собственно говоря?

Ввалившийся ко мне гросс Теккер был оглушительно хорош собой и самодоволен – ну, тут ничего нового, тут всё как всегда.

– Вот что, дорогуша, – мрачно сказала я, в упор разглядывая Вива, цветущего улыбкой и сжимающего в объятиях торт. – Если ты продолжишь мне сладости на ночь глядя таскать – наша договоренность будет расторгнута!

Вив, не ожидавший, видимо, что я ни с того ни с сего взбрыкну, опешил. А потом вздохнул и философски пожал плечами:

– Ну, сегодня-то тебе явно нужно!

Поставив торт на стол, он принялся стаскивать куртку, а я неожиданно обиделась:

– Это на что ты намекаешь?!

– На то, что кто-то уже успел испортить тебе настроение.

Вив, повесивший куртку на вешалку, обернулся ко мне и неожиданно клюнул меня поцелуем в макушку:

– Сейчас выпьем чая с тортом – и всё улучшится!

– Заедать проблемы – порочный путь, ведущий к ожирению, – профырчала я.

Но чайник греться поставила.

Гросс Теккер меж тем плюхнулся на мою кровать, вольготно там расположился и теперь возмущался:

– Парни подозревают, что ты меня приворожила.

Я опешила от столь свежей мысли.

– Они сегодня подсунули мне отворотное зелье!

Не выдержав, я расхохоталась:

– Отворотное? Против секса?! Они бы еще с едой отворотом бороться предложили!

– Вот-вот, – ворчливо выдал гросс Теккер, подцепив меня за талию и потянув на себя. – Ничего не знают, а туда же! Лезут…

– Так что, – хмыкнула я, – учеба на сегодня отменяется?

– В смысле? – гросс Теккер, как раз сунувшийся носом ко мне в декольте, возмущенно воспрянул.

– Ну, ты ведь за занятия расплатиться не сможешь, – я не смогла отказать себе в мелком ехидстве. – У отворотных-то в этом смысле грустное побочное действие!

Запуская руки мне под рубашку, Вив беспечно отмахнулся:

– Да не пил я их отворотное!

И вот теперь возмутилась уже я, и, пихнув его в грудь, рявкнула:

– В смысле “не пил”?! Ты что, дурак?!

– Вот именно – что я, дурак?! Я тоже знаю, что у отворотных грустный побочный эффект!

– Нет, ты мне скажи, ты чем думаешь, мозгами или яйцами?! Как можно отказаться пить отворотное, если есть подозрения?

Я вопила. Я негодовала. Я патетически вздымала руки и пыталась воззвать к гросстеккеровскому разуму.

Гросс Теккер, на всякий случай, отодвинувшись от меня, бережно придерживал меня за талию, не давая свалиться с его колен в пылу праведного гнева.

– Да нет у меня подозрений! – Пытался огрызаться он.

Но меня с пути было не сбить:

– Конечно, у тебя нет подозрений! Если ты под приворотом – то у тебя подозрений и не может быть! Приворот критическое отношение к объекту наглухо отшибает! Нет, вот ты скажи, как можно, ну, как можно так элементарной техникой безопасности пренебрегать?!

Гросс Теккер слушал меня все с большим интересом. И прижимал к себе все крепче.

К самому-самому интересу прижимал.

Интерес ощутимо возрос и окреп.

Ой… Наверное, не стоило так ерзать у него на коленях во время пламенной речи.

– Нет-нет, не останавливайся! – подхватив меня под ягодицы, Вив выразительно качнул бедрами. – Морель, а как ты смотришь на то, чтобы попробовать секс без презервативов?

– Так. Понятно. – Поджав губы, я слезла с теккеровских колен. – Слушаешь ты тем же, чем и думаешь. Я ему лекцию о нарушении одной техники безопасности читаю – а он тут же предлагает мне нарушить другую!

Раздувая ноздри и громко сопя от возмущения, я заваривала чай.

Чай и кофе у меня, кстати, не убывали и, стараниями того же гросс Теккера, могли похвастаться разнообразием сортов.

Нет, ну как он вообще до своих лет дожил, такой беспечный?!

Я полыхала и негодовала, и самой себе отказывалась признаться, что я завидую. И эта зависть не сравнима с той, телефонной. Я завидую той беззаботности, с которой Вив относится к этому миру, и с ним из-за нее ничего не случается. Он как будто защищен, обернут толстым слоем благополучия.

Что телефон, на телефон можно заработать, и рано или поздно, я бы на него заработала. Телефон можно получить в подарок, можно, в конце концов, украсть – а вот эту броню, защитный слой благополучия, его ни купить, ни украсть. И в подарок его я вряд ли получу.

– Морель, – Вив подошел ко мне со спины, и сунул нос мне в волосы.

Я раньше думала, что он меня в макушку целует – но нет, он ее нюхает.

А гросс Теккер, легко положив мне руки на талию, продолжил:

– Не кипишуй. Я способен воспринимать нашу связь критически и контролирую себя. Хочешь, проведем простейший тест адекватности моего восприятия? Вот попроси меня о чем-нибудь.

Я развернулась, чувствуя, как скользят по мне широкие крепкие ладони, и посмотрела на него с интересом:

– Иди чашки для чая помой!

Гросс Теккер, растерянно моргнув, выдал:

– Да, конечно!

И даже дернулся к чашкам. А я злодейски расхохоталась:

– Попался! Всё, тест провален!

– Чего?! – Опомнившись, Вив дернулся в другую сторону, и я на всякий случай отскочила от него подальше.

Гросс Теккер, несчастная жертва рефлексов, тут же бросился меня ловить и поймал – в замкнутом-то пространстве чего б не поймать! – повалил на кровать и принялся скручивать:

– Так нечестно! С чего мне тебе отказывать в такой ерунде?! Другое желай!

Я брыкалась, и пиналась, и отбивалась, но не отбилась. И, обмякнув под этой тушей (у-у-у, лось здоровенный, я тебя не для того заводила, чтобы ты меня скручивал, хотя… хотя можешь и скрутить, да… но не в этом же смысле!), я потрясла головой, стряхивая с лица выбившиеся из хвоста волосы, и пожелала:

– Иди помой чашки для чая голым!

– Ну, не-е-ет! – Замотал башкой гросс Теккер. – Я не нанимался всему коридору праздник в стиле “ню” устраивать. Вот видишь, я могу тебе отказать, я адекватен!

Чмокнув меня в нос (весьма внезапно), он дернул меня за руку, помогая подняться на ноги.

Я тут же принялась приводить в порядок разлохмаченные волосы.

– С тем, что можешь отказать – согласна. Но “адекватен”?! Неет!

Вив, взглянув на меня свысока, больше никак не отреагировал на шпильку. Взял со стола кружки и ушел из комнаты – мыть.

– Так как ты смотришь на то, чтобы заняться сексом без презерватива?

Чай был выпит, глава из учебника судебной медицины разобрана и мы валялись на моей постели – ленивые и обессиленные интеллектуально, когда гросс Теккер вернулся к запавшей ему в душу теме.

– Нет. Нет-нет-нет! Секс без защиты – только на условиях взаимной верности! – Категорично отказалась я, и осеклась, разглядывая обескураженную породистую физиономию.

– А что… До этого взаимная верность разве не предполагалась?..

Я хлопнула ресницами, неожиданно чувствуя себя на редкость глупо.

А вот гросс Теккер отчего-то вдруг разулыбался.

– Ну-ка, признавайся, сколько у тебя “репетиторств”?! – и ка-а-ак он выделил это слово, одновременно сладко сжав грудь…

– Иди к бесу, гросс Теккер! У меня на тебя одного здоровья и нервов едва хватает! – возмутилась я, попытавшись его отпихнуть, но вместо этого случайно проникла руками под футболку, где скрывался напряженный, такой приятный на ощупь пресс.

– Ну а я целиком в учебе, я же обещал, никаких девушек! – жарко прошептал он мне на ухо. – Ни в жизнь не поверю, что ты сама не предохраняешься, а надеешься только на мои резиновые запасы.

– Кстати, они тебе карманы не оттягивают, столько постоянно с собой таскать?..

– Море-е-ель?..

– Иди к бесу!

– Кассандра…

– И руки убери!

– Кэсс…

– И… и…

– Кэсси…

Тягучие поцелуи, и жадные руки, и колено, упершееся мне между ног… Аргументы гросс Теккера были на редкость убедительны, и я, бездумно перебирая пальцами жесткие густые волосы, выдохнула ему в рот:

– Ладно! Согласна!

Вив радостно навалился на меня всем весом, но я уперлась ладонями в его грудь.

– Но не сегодня!

Полюбовавшись вытянувшейся физиономией гросс Теккера (боги, кажется, я все-таки садистка!), я оплела ногами его за талию, и продолжила:

– Во-первых, мы с тобой торжественно обменяемся справками об интимном здоровье…

– Море-е-ель!

– Что? Не хочешь справку – оставляем презервативы, я же тебя ни к чему не принуждаю.

Вив сердито засопел и навалился на меня чуть сильнее, из мстительности. Я в ответ ткнула его пальцем в грудь. Вив поморщился, и перенес вес на локти.

– А во-вторых, насчет взаимной верности – я это серьезно. В случае чего, мы просто мирно и без взаимных претензий расходимся в разные стороны. У нас с тобой никаких отношений, и меня не волнует твоя личная жизнь, но соблюдение договора для меня принципиально. Я даже не требую с тебя решать прямо сейчас, – щедро разрешила я. – Можешь подумать!