Аркус. Книга убийцы
– Половое влечение. – Филипп поднял глаза от записей. – Точнее, какая-то извращенная его форма. Укусы на сосках и детородных органах говорят об этом. Я бы мог допустить, что это человек, или представитель иной разумной расы, но ни никому такое не под силу. И зачем разумному существу делать такое?
– Ты поделился своими мыслями с Фарглумом?
– Еще нет, а что?
– Пока придержи их при себе. Если это действительно человек, а я склонен верить твоим умозаключениям, то я его рано или поздно найду. А ты подтвердишь перед Фарглумом, что это тот, кого мы ищем.
– И ты получишь еще один кошель с деньгами? – в выражении лица Коха читалось плохо скрываемое презрение. – По-моему, цинично, не находишь?
– Допускаю. Но это то, чем я зарабатываю. Расскажи мне больше о нашем монстре.
* * *Охотник сидел за старым столом. Перед ним были разложены точильные инструменты и разобранный пусковой механизм. Мерный неприятный скрежет ножа о камень, напротив, успокаивал Аркуса. Настраивал на нужный лад. А ему необходимо было сосредоточиться. Убийцы Галберта уже несколько часов, не особо скрываясь, дежурили под его окном. И это создавало определенные трудности. Во-первых, он теперь был несколько ограничен в передвижениях, во-вторых, эти типчики чего доброго подпалят его дом или квартиру Филиппа, для того чтобы выкурить Аркуса. Ни того ни другого охотник допустить не мог. Не то чтобы он сильно беспокоился об имуществе Коха или ему было дело до ученого в целом. Аркус полагал, что Филипп может быть еще полезным. Значит, нужно было перво-наперво избавиться от этой троицы, а потом поболтать с Галбертом.
Аркус выглянул в окно. Похоже, убийцы разжились где-то арбалетом. Точнее, его трехзарядным младшим братом. Охотник недобро улыбнулся и провел подушечкой пальца по ножу. Как обычно, бритвенно острый. Убрав клинок в ножны, Аркус прикрепил к руке пусковой механизм. В карман он положил маленькую кривую ручку для заряжания механизма. Три арбалетных болта заняли свое место в специальных кармашках в плаще.
Охотник еще раз взглянул на троих парней. А затем он вышел из квартиры, заперев за собой дверь. Тихо спустившись по лестнице, он молча прошел через контору господина Фитца, не обращая внимания на возмущенное ворчание старого юриста. Со звоном дверь открылась, и Аркус вышел на, как обычно сырую от тумана, вечернюю улицу. Это не осталось незамеченным, и тройка убийц направилась параллельно охотнику, через улицу. Аркус шел спокойно. Расстегнутый рукав на левой руке неприятно болтался и развевался на легком сквозняке. Он немного ускорил шаг. Его незваные спутники последовали примеру и зашагали быстрее.
Улица была освещена фонарями, и туман принимал очертание желто-оранжевой дымки, искажая силуэты. Аркус ускорился еще, переходя на бег трусцой. Убийцы не заставили себя долго ждать, и охотник услышал за спиной галоп. Очень хорошо. Аркус бежал легко, отсчитывая двери. Троица уже гналась за ним по его стороне улицы. Он немного замедлился, а то чего доброго они отстанут. Услышав пыхтение, Аркус улыбнулся. Три. Два. Охотник с разбегу ударился в замшелую дверь. Ветхий замок не выдержал, и Аркус влетел внутрь. Мгновенно развернувшись, охотник уже встречал убийц. Первый забежал сразу за ним и практически сам напоролся на нож. Аркус рванул нож вниз. Убийца захрипел, и в воздухе завоняло мочой. Вырвав нож, Фогриппер толкнул ногой в грудь согнувшегося убийцу. Тот налетел спиной на типа в плаще с мечом в руке. Охотник развернулся на каблуках и побежал вверх по узкой лестнице. Наверху он, присев на одно колено, вложил болт в ложе и вытянул руку, укрывшись за резными перилами. Как только по ступеням застучали каблуки убийцы, Аркус дернул крючок правой рукой, а в левой почувствовал легкий толчок. Кто-то в темноте завыл, и послышался грохот скатывающегося тела. И тут же мимо него просвистел болт, гулко воткнувшись в стену. Один. Бледный желтый свет уличного фонаря едва-едва проникал в старый дом через распахнутую дверь. Глаза уже привыкли к полумраку, и он мог различить пару фигур на лестнице. Тот, что в плаще явно волочил ногу. Аркус отсчитывал шаги. Как только убийца в плаще поднялся на последнюю ступень, охотник встал перед ним. Тип в плаще от неожиданности замешкался, но все равно выбросил перед собой руку с мечом. Удар, слишком медленный и предсказуемый, ушел в пустоту. Аркус подскочил вплотную и ударил чуть ниже грудины. Убийца закричал. Охотник провернул нож и рванул в бок. Лезвие споро рассекало податливую плоть и одежду. Аркус услышал щелчок, и обмякший тип в плаще вздрогнул. Два. Охотник перекинул труп через перила и пошел вниз по лестнице.
– Стой, сука, – третий убийца, прыщавый тип лет двадцати, истошно верещал, держа трясущимися руками самострел. – Продырявлю поганца. Убивец.
Аркус, неприятно улыбаясь, продолжал идти навстречу. Держа руку с ножом за спиной.
– Ублюдок, стой, убью.
– Убивай, – Аркус подошел на три шага. – Вы же за этим пришли.
Прыщавый взвыл. Раздался щелчок. Но болт не воткнулся в грудь охотника. Аркус выдохнул и тихо рассмеялся. Парень, не понимая, смотрел то на оружие, то на плохо освещенный силуэт Аркуса и обратно.
– Ты, должно быть, впервые эту штуку в руках держишь? Иначе у тебя бы не было такой нелепой тупой морды. Если немного не поправлять третий болт в ложе, этот арбалет не выстрелит.
Охотник в один прыжок подскочил к убийце и полоснул по шее. Парень не успел крикнуть. Вместо этого из рассеченной до кости шеи донесся жуткий сиплый хрип. Убийца рухнул лицом в пол. Бессильно пытаясь перевернуться на спину, прыщавый неловко барахтался в разрастающейся темной луже. Аркус осторожно выглянул на улицу и, ни секунды не задерживаясь, вышел из старого дома, закрыв за собой дверь.
Он шел к Вилли. Галберт наверняка ждал убийц там. Охотник оказался прав. Галберт действительно проводил вечер в заведении Вилли. Лихо закрученные черные усы и высокая темно синяя шляпа с лиловой лентой были визитной карточкой Уильяма Галберта – местного заправилы. В миру Билл Галберт был не самым знатным, но довольно уважаемым сирокийцем. Он владел двумя бойнями и одним мясным цехом и по совместительству возглавлял местный криминалитет. Последнее вызывало у Аркуса смешанное чувство веселья и раздражения. Ему за свою бытность довелось столкнуться с главарями значительно серьезнее и опаснее. Некоторые могли сравниться властью и богатством с герцогами и князьями, а численность их людей не уступала армии Эктора. Это если не принимать во внимание иной род деятельности Аркуса, при которой было убито больше дюжины опасных тварей, суеверно именуемых ведьмами.
И вот местный жулик увидел однажды в Аркусе то ли конкурента, то ли угрозу, потребовал у охотника покинуть город. Результатом этой беседы стал отрезанный указательный палец Галберта. С тех пор он, вероятно, затаил обиду и как-то невзлюбил Аркуса.
Охотник вошел в таверну, и все голоса как по приказу смолкли. Все взгляды были устремлены на наемника Фогриппера. Он подошел к столу Галберта, за которым помимо него сидела пара его прихвостней. Вокруг них вилась стайка из четырех видавших виды потаскух, которые тут же куда-то исчезли.
– Я присяду? – Аркус наклонился над одним из спутников Галберта.
Тот взглянул на Билла и торопливо встал и отошел к трактирской стойке.
Охотник присел и, откинув капюшон, взглянул на второго. Тот немедля последовал примеру товарища.
– Добрый вечер, господин Фогриппер. – Галберт откинулся на стуле. – Сколько лет, сколько зим?
– Они мертвы, – перебил Аркус.
По лицу Галберта проскользнула тень испуга.
– Что ж, значит, придется найти других. – Галберт отпил из массивной глиняной кружки. – Охочих до денег молодцев знаешь сколько? Нужно просто поднять немного оплату. И завтра к утру за твоей головой выстроится очередь.
– Допускаю. Но тогда будет много новых… мертвых. Их число будет расти, пока я не отважу охочих, как ты выразился, до денег. И тогда я приду за тобой и твоими очаровательными женушкой и дочерьми. Сначала я на твоих глазах выпотрошу твою семью, а потом примусь за тебя. Медленно, чтобы мы могли насладиться процессом, я буду тебя резать. Начну, вернее, продолжу с пальцев. Поверь, Галберт, я не тот враг, который тебе нужен.
– Может. – Галберт был явно впечатлен обещанием Аркуса, но всеми силами старался виду не подавать. – Может, выпьем?
– Не крути, Билл. Ты сам знаешь, что тебе со мной не совладать. Но мы вполне можем поладить. – Аркус взглянул на Вилли и поднял руку. – Я не вмешиваюсь в твои дела. По большому счету, мне вообще на них плевать. Мне не нужна твоя власть, и я не собираюсь тебя подминать под себя. Ты жив только потому, что мне до тебя нет никакого дела. Но ты активно пытаешься это исправить.
Галберт сглотнул. К их столу ковылял Вилли с подносом. Через минуту перед ними уже стояла бутылка вина и блюдо с сыровяленой олениной.
– Последствия подобных действий с твоей стороны я уже объяснил. Но я этого не хочу. Я предлагаю тебе взаимовыгодное сосуществование. Ты оставишь меня в покое и сможешь рассчитывать на мои услуги в решении некоторых вопросов.
– И в решении каких вопросов я могу на тебя положиться?
– Ну, к примеру, финансового характера. Я могу дать тебе наводку по поводу весьма прибыльного дела. Или свести с нужными людьми.
– Ты? – Галберт покручивал ус. – Ты в Сироке без году неделя и уже подружился с нужными людьми?
– Это не твое дело. Единственное, что от тебя требуется, так это принять решение относительно того, будешь ли ты меня преследовать дальше или пожмешь протянутую руку?
Охотник подвинул Галберту кубок с вином.
– А палец можно и отрастить. Я слышал, Эктор приютил у себя священника-чудотворца. Думаю, он не откажет в милости доброму человеку. Ну что, по рукам? Имей в виду, как только я выйду, предложение перестанет действовать.
Галберт поднял кубок с вином.
– Твое здоровье, Фогриппер.
– И твое.
Они выпили, не отрывая друг от друга глаз поверх кружек. Аркус прекрасно понимал, что Галберту стоит только крикнуть, и полтаверны накинется на охотника, впрочем, это стало бы последним криком сирокского воротилы.
– Ну, дык, с какими людьми ты меня можешь свести и что за прибыльное дело?
– Не так быстро, Билл. – Аркус закинул в рот ломтик оленины. – Для начала я бы хотел, чтобы ты прямо сейчас объявил, что награда за мою голову снимается. И тогда можешь считать, что мы и впрямь подружились.
Галберт ухмыльнулся и кивнул.
– Я отменяю награду за голову Фогриппера, – достаточно громко крикнул Билл. – С этого самого момента я запрещаю покушаться на этого человека. Вы можете быть свободны, господа.
Аркус сидел молча, его лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Три четверти посетителей таверны поднялись со своих мест и один за одним покинули таверну. Лишь несколько человек, которые были посетителями заведения, непонимающе крутили головами с округленными от удивления глазами.
– Впечатляет, Билл.
– А как же, – Галберт гаденько ухмыльнулся. – Человеку вроде меня требуется солидная охрана. Ну, так что там у тебя?
– Все просто. В Кросстауне есть небольшая кузня. Тамошний мастер изготавливает поистине уникальные вещи, но для производства требуются денежные вливания. Если ты возьмешься его спонсировать, бьюсь об заклад, через пару лет ты станешь богатейшим человеком префектуры.
– Это и есть твое предложение? Дать денег какой-то деревенщине?
– Не спеши, Галберт. У меня есть основания полагать, что эта кузня обречена на успех. Единственный вопрос заключается в том, кто будет пожинать плоды этого успеха. Покойный цехмастер Кейн собирался взять это дело под крыло. Это чего-то да стоит, Билл.
– Не знаю, – бандит почесал подбородок. – Ты-то откуда знаешь, что дело выгорит?
– Это не твое дело. Знаю, и все.
– А если ты ошибаешься?
– Ты всегда можешь возобновить охоту.
Лицо Галберта выражало озабоченность в высшей степени. Могучий мыслительный процесс проявлялся глубокими морщинами на покатом лбу бандита.
– И сколько нужно денег? – наконец выдавил Билл.
– Откуда мне знать? – пожал плечами Аркус. – Поезжай и сам спроси. Но, насколько я могу судить, сумма должна быть изрядной.
– Ну, черт с тобой. – Галберт откинулся на спинке стула. – Чутье мне подсказывает, что ты не ошибаешься, Фогриппер, а оно меня не подводит. Как мне найти этого кузнеца?
«Если бы твое чутье тебя не подводило, ты бы не лишился пальца, тупица», – подумал Аркус, но делится этой мыслью с Галбертом не стал.
– Его несложно найти. Зовут его Карн, он бореец. Его мастерская стоит на отшибе Кросстауна. Древняя развалина.
– Завтра же поеду, – Галберт схватил кружку. – Ну что, выпьем за успех и дружбу, а, Фогриппер?
– Выпьем.
Аркус опустошил кубок и, оставив на столе криой, встал и ушел. Настроение было приподнятым. Он устранил трудность наилегчайшим способом и, возможно, спутал карты Рабоне. Оставалось дождаться информации от Уорлоу и можно готовить визит мадам Рабоне. Хотя Аркус уже, если не был уверен, то допускал с высокой долей вероятности, что Рихард далеко не тот, кем хочет казаться.
Аркус предположил и склонен был довериться этому предположению, что подручный мадам Рабоне не кто иной, как ведьмак. Возможно, сын Рабоне, как каждый ведьмак, страдал серьезными проблемами с головой. Нездоровая привязанность к матери, которая, как принято у ведьм, искренне ненавидит и презирает своего сына за уродство и абсолютную амагичность. Аркус читал в старых мануалах, что мальчики, родившиеся у ведьм, буде они родились живыми, немедленно умерщвляются за бесполезность. Однако, если ребенок проявил выносливость, мать могла и оставить его в качестве безвольного раба.
Наложив на Рихарда маскирующее заклятье, Рабоне вполне могла скрыть омерзительную внешность ведьмака. Однако исправить больную психику ни одно заклинание не в силах. И может статься, что сирокским монстром и был подручный Рабоне. Больной маньяк не в силах бороться с тяжелейшим расстройством, вожделея мать, более чем вероятно, мог выходить по ночам в поисках жертвы для удовлетворения неконтролируемой истомы.
И все же Рихард оставался зверски сильным психом, с которым в лоб не совладать. Ударить его ножом в толпе и таким образом устранить дуболома не удастся, ибо эти твари дьявольски живучие. Аркусу довелось присутствовать в Илетиле при эксперименте, когда на ведьмаке испытывали разные неприятные вещи типа каленого железа и частичной вивисекции. Если верить экспериментатору, ведьмак на протяжении трех месяцев в таких условиях не терял жизнеспособности, хоть и окончательно свихнулся.
Поэтому Рихард являлся серьезным, если не непреодолимым препятствием на пути к Рабоне. Все убийства Рихард совершил на окраинах города, в местах, где его никто не прервет. Это слегка настораживало Аркуса, ибо для неуравновешенного маньяка Рихард весьма рационально готовился к очередному делу. Впрочем, Фогриппер допускал, что социализация сказалась на повадках ведьмака.
Осталось только натравить на Рихарда ищеек Фарглума. Заставить ведьмака идти, куда нужно было Аркусу. Скомпрометировать. И у охотника уже рождался план, хотя нужно было слишком много всего проверить и подготовить.
* * *– Откуда такая заинтересованность жертвами, Аркус? – Кох листал какие-то записи, пыхтя и потея.
– Я уже объяснял, – Аркус всматривался в окно, – если детей убивает человек, значит, он чем-то руководствуется в выборе жертвы. И значит, поняв логику его мышления при выборе жертвы, я смогу найти его.
– Ты же только что уже заработал денег. Неужели дело в алчности?
– Ну, мы, наемники, народец подлый, без бога в голове и сердце. Так что твоя версия более чем правдоподобна. Но в действительности, этот убийца, буде он человеком, взбудоражил мой профессиональный интерес. И потом, пока работы не предвидится, а если мне удастся выследить детоубийцу, возможно Фарглум будет ко мне более лояльным. Хотя на последнее я не слишком-то и надеюсь.
– Хм, – Филипп был явно неудовлетворен ответом Фогриппера. – А если я ошибся и это не человек?
– То в случае неудачи моя смерть будет на твоей совести.
– Прекрати, – ученый скривился. – Что именно ты хочешь знать?
– Нужно понять, что связывало девочек. Особенности, на которые обратил внимание убийца. Мне пару раз доводилось выслеживать подобных психопатов. Всегда есть что-то общее.
– Ну, вполне может статься, что наш случай – исключение. Ибо девочек не связывает ничего. Разные семьи, разный возраст, разная внешность. Даже ни одно имя не похоже на другое. Если это дело рук человека, то замечу, что этот человек совершенно безумен.
– Безумец не протянул бы так долго, рано или поздно его бы заметили. Сирок – большой город. Нет, Филипп, ты внушил мне уверенность в том, что наш монстр – это очень сильный, но все же человек. Нужно подумать, что мы упускаем.
– Так, ну давай еще раз посмотрим. Пять девочек. Двоим по тринадцать лет, двоим четырнадцать, одной пятнадцать. Двое из жертв – бродяжки, кстати, у одной был сифилис. Так, остальные из простых семей. Простых, но абсолютно разных, Аркус.
– Хорошо, к этому вернемся. Где нашли останки? Я смотрел старые карты города, Филипп. Каждое тело было найдено недалеко от древних входов в катакомбы. Смотри, – Аркус достал из сумки потертый, сложенный во много раз пергамент, который он стащил из конторы Фитца. – Вот видишь. На новых картах ты их не увидишь, так как эти катакомбы уже пятьдесят лет как перестроены под канализацию. Но старые люки, видимо, градостроители не удосужились закрыть. И вот как раз именно неподалеку от них и были обнаружены тела. Стало быть, наш убийца перемещается по канализации и, вероятно, весьма неплохо в ней ориентируется.
Аркус уже знал, как ведьмак выслеживает своих жертв и как их преследует не вызывая подозрения. Особняк мадам Рабоне находится в историческом центре Сирока, где с момента основания города жили уважаемые горожане, которые могли себе позволить построить отдельный вход в катакомбы на случай осады. Дом Рабоне как раз имел такой спуск в катакомбы, которым, судя по всему, регулярно пользовались. А звериное чутье и сверхъестественная интуиция позволяли Рихарду ориентироваться под землей и незаметно преследовать жертву. Остается лишь вопрос в том, как он определял, кто станет его очередной жертвой. Аркус был уверен, что на счету ведьмака гораздо больше смертей. Просто сейчас они стали почему-то регулярнее. И это тоже несколько тревожило Аркуса.
– Ну, может, тогда сообщить об этом сэру Фарглуму?
– Обязательно. Но немного позже. Если окажется, что мы ошиблись, этот служака никогда мне этого не забудет. Тем более это ничего не изменит. Лезть в катакомбы большой силой рано.
– Как же быть? – Кох выглядел растерянным.
– Нужно изучить жертв. И понять, как они там оказались. Либо почему он шел именно за ними.
– Я же говорю, Аркус, девочек ничего не объединяет. Они совершенно разные.
Охотник молчал. Он пытался разложить в уме по полочкам все, что ему было известно, и понять, как это использовать. Аркус еще больше утвердился в уверенности, что убийца – это Рихард. Уверен он был и в том, как ведьмак перемещается, дабы не привлечь внимание. Вонючие катакомбы – идеальный способ перемещаться незаметно. Плюс они проходят практически через весь город, не считая относительно молодого района, в котором, к слову, не было ни одного убийства. Таким образом, проследить за Рихардом не удастся, а лезть за ним под землю куда как небезопасно.
Мысли роились в голове охотника и не хотели складываться в общую картину.
– Хотя знаешь, – слова Коха вырвали его из раздумий. – Троих девочек кое-что объединяет. Хотя я уверен, что это несущественно. Цвет волос. У трех девочек были каштановые волосы.
– Насколько я могу судить, у подавляющего большинства женщин Сирока подобный цвет волос.
– Ну, я и говорю, что это несущественная деталь. Это никак не связывает их с дочерями травника и бродяжкой. Говорю тебе, убийца по сути своей безумен.
– И все равно что-то… – Аркус взглянул на настенные часы. – Ладно, мне пора идти.
– Боги, после всех этих ужасов, что мы тут надумали, я бы носа на улицу до наступления утра не высунул.
«Тебе небезопасно высовывать отсюда нос и при свете солнца» – вертелось на языке охотника.
Охотник начал собираться. Через минуту, распрощавшись с ученым, он уже спускался по лестнице. Голова была занята проклятым ведьмаком. Как же его достать? Нужно бы рассмотреть потщательнее места, где были обнаружены девочки. Посмотреть на их дома. Аркус решил не откладывать это на потом и направился в производственный район Сирока.
Было уже довольно поздно, и улицы были пусты, лишь редкая повозка или карета прокатывалась по мокрым улицам. Аркус довольно быстро пришел. Запалив небольшой карманный фонарь, охотник за головами принялся изучать грязный переулок, в котором обнаружили останки последней жертвы. Не без труда ему удалось отыскать и старый вход в катакомбы, заваленный разным мусором. Старая, покрытая ржавчиной решетка, несомненно, открывалась не так давно. Аркус пару раз с силой дернул решетку, но она не двинулась с места. Тот, кому удалось с ней совладать, обладал богатырской силой. Около получаса Аркус дюйм за дюймом изучал переулок в попытке найти хоть какой-то след. Хоть какую-то зацепку.
– Да что б тебя. – Охотник с досады пнул старую корзину, валявшуюся под ногами.
Он продолжал поиски до тех пор, пока фонарь не померк и в конечном счете не погас. Аркус ненавидел такие моменты замешательства, когда он не понимал, какой шаг он должен сделать дальше. Он бесился оттого, что у него не было плана. Не было понимания, что делать дальше. Полагаться на исследования Коха и ждать их результатов он не мог.
Плотнее укутавшись в порядком промокший плащ, он направился в сторону дома. Настроение было наисквернейшим. По пути он надеялся, что ему удастся миновать встречи с Фитцом. В противном случае, Аркус вполне допускал возможность пустить кровь старому юристу.
К счастью, контора Фитца уже была заперта, а ее владелец, вероятно, видел третий сон в своей постельке.
Бесшумно поднявшись в свою комнату, Аркус запер дверь. Стянув потяжелевший от сырости плащ, охотник, по своему обыкновению не снимая ботинок, рухнул в кровать, которая жалобно скрипнула под его весом. В животе заурчало. Охотник с тоской вспомнил о наивкуснейших блюдах, что подают в «Сердце Кросстауна». Порывшись в сумке, он извлек маленький кисет и трубку. Немного провозившись, Аркус закурил трубку, и по комнате разлился табачный аромат. Охотник не был заядлым курильщиком, но порой мог себе позволить насладиться хорошим табаком, особенно в такие скверные моменты, когда непрестанное движение, в котором он всю жизнь пребывал, замедляется и едва не останавливается.
Он знал, что не сможет заснуть и принялся мерять комнату шагами. Сквозь грязное окно в комнату падал тусклый желтый свет уличного фонаря. Полумрак нравился Аркусу, он чувствовал себя спокойнее. Это ощущение ему привил его наставник. Напряженный мозговой штурм размыл грань с полумрачной реальностью, и под утро Аркус уснул прямо сидя за столом.
* * *Всю следующую неделю Аркус провел, изучая места обнаружения девочек и наблюдая за их домами, но все равно полная картина не желала складываться воедино. Кох был прав: девочки совершенно разные.
Он уже отчаялся понять принцип выбора жертвы Рихардом. Совершенно бесполезные слухи, собранные шпаной Уорлоу, тоже ничего не давали. Хотя одна деталь по меньшей мере вызывала любопытство. Рихард зашел в парфюмерную лавку, которой владел отец одной из убитых девочек. Это вполне могло быть совпадением, но за неимением большего, Аркус собирался узнать, что привело этого уродца в парфюмерию.
Охотник уже пару часов крутился вокруг лавки, откуда доносились ароматы парфюма. Наконец, как только посетителей стало меньше, Аркус решил войти.
Звонкий колокольчик ознаменовал открытие двери. Как только охотник перешагнул порог, в носу засвербело от обилия запахов и ароматов. Ему вспомнилась мыловарня той ведьмы из Паруа, хотя эта лавка имела мало общего с магазином мадам Павлиетты. Ассортимент был не тот. И встречал его не напомаженный гладко выбритый мэтр-парфюмер, а осунувшийся мужчина лет сорока пяти с недельной щетиной и кожей цвета пергамента. Очевидно, утрата дочери тяжело сказалась на парфюмере Доленрое.
– Добрый вечер, – парфюмер устало и вымученно улыбнулся. – Чем я могу быть полезен?
– Здравствуйте, – Аркус откинул капюшон и снял перчатку. – Пока не знаю. Но всем сердцем надеюсь, что чем-нибудь да можете.
– Не совсем понимаю, господин, – Доленрой был явно озадачен.
– Имя вам ни к чему. – Охотник взглянул в окно и запер дверь на засов.
Хозяин лавки был явно встревожен. Руки он опустил под прилавок.