Книга Отрада - читать онлайн бесплатно, автор Татьяна Юрьевна Соломатина. Cтраница 4
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Отрада
Отрада
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Отрада

Лера Клейман была тяжелейшим имбецилом. Фактически она была клинической идиоткой, но прабабушка взвивалась даже на попытки комиссий поставить Лере Клейман всего лишь дебильность, чтобы для начала перевести во вспомогательную школу. Поэтому первые полгода первого класса Лера Клейман сидела на задней парте в нашем классе, гадила под себя и жевала картонную азбуку. Никто не верил в Леру Клейман, кроме прабабушки. Прабабушка хотела сделать из Леры Клейман человека. Она выходила к ней, сидящей на ступеньках библиотеки им. Ивана Франко, садилась рядом.


– Они мне всё талдычат, шо ты необучаемая! Так и мне учёба нелегко давалась! Уж сколько отец меня учиться заставлял, жили-то бедно, на книги денег не было, так он меня вот сюда гонял! В народную читальню Маразли! А сейчас всё образование бесплатное для всех! Вот пусть и учат! Шо такое, а? Сами учить не умеют, так нормальный ребёнок уже им необучаемый!

У Леры Клейман с лица не сходила бессмысленная улыбка, она мычала.

– Шо ты мычишь, как корова?! Они мне говорят, что нет у тебя психических функций! Вот и хорошо, что нет! Не то все такие психические, шо дальше некуда, по каждому первому Слободка плачет!

Лера Клейман продолжала бессмысленно улыбаться и мычать, пуская слюни. Прабабка утирала ей рот и подбородок грязным подолом.

– Я им покажу: необучаема и нетрудоспособна! Подумаешь, обосралось дитё разок-другой, так с вашей школы и взрослы обосрётся!

Прабабка Леры Клейман грозила кулаком зданию школы, вставала, брала Леру Клейман за руку и отводила домой.


Через полгода Леру Клейман наконец перевели в школу-интернат. И больше никто не называл библиотеку им. Ивана Франко народной читальней Маразли.

Около библиотеки и в библиотеке им. Ивана Франко снимали фильмы. «Зелёный фургон», 1983-й. Эта библиотека и была той кассой, что грабили налётчики. Как хорош и прост был Красавчик, Александр Соловьёв. Как по-русски красив! Высокий лоб, широкие скулы, невероятные глаза.

«Дежа вю», 1989-й (боже, я уже учусь в институте, но я ещё не бросила театральную студию, там всегда и всё знают о вызывных листах). Эта библиотека и была булочной Никиты Нечипорука. Как великолепен Николай Караченцов! Как шикарен, как прост. Как по-русски ярок, сколько я отстояла за кулисами, не в силах оторваться от графа Резанова. «Японец» при Нечипоруке невозможно хорош и ничуть не конфликтует с графом Резановым. «Наверное ребята выпили. Север, Аляска, холодно, решили согреться…»

В остальном, кроме модерна и кино, библиотека им. Ивана Франко унылое безлюдное место. Сюда ходят исключительно писать рефераты по украинскому языку и украинской литературе. Это единственная в городе специализированная украинская библиотека.

Украинский язык в школе со второго класса. Совершенно не напрягает. Один урок в неделю. Директор предлагает моим родителям освободить меня от украинского языка. Мои родители русские, они родились в России. Мои бабушки и дедушки русские. Все они родились в России. Бабушка и дедушка по материнской линии сейчас живут в Одессе. Бабушка и дедушка по отцовской линии живут в городишке Волжск, что под Казанью. Для меня Одесса, Москва, Казань, Питер, Киев – русские города.

«Нет и самой Украины. УССР есть где-то в бумагах – в свидетельстве о рождении, в паспорте, в аттестате, в дипломе – а Украины нет… Наш город был таким же русским, как Москва, Казань, Йошкар-Ола, Саранск…

А потом внезапно оказалось, что есть Украина…»

Так писала я в романе «Большая собака», и всё написанное мною прожито, а не выдумано. Мне часто говорили, что третье эссе романа «Большая собака» – пророческое. Бог мой, какие там пророчества! Когда ты в девятнадцать лет из русской Одессы впервые попадаешь «западэнское сэло», где в хате в «иконостасе» с фотографиями не слишком-то и припрятан дидусь (тогда ещё молодой мужчина) в форме полицая… Ты отчётливо понимаешь, что никакой УССР нет и не было. И напрасно совки так игрались в Украину, ничему их история не учит, и давняя история. Были русские люди и русские территории, насильно объединённые в одну административную единицу с чем-то чуждым, чудовищным.

Но даже не это самое страшное. Самое страшное, понимать, что ты чуть не связала свою жизнь с тем, с кем у тебя попросту межвидовой барьер: с потомком полицая.


Родители рассмеялись над предложением директора. Ничего ужасного они в уроках украинского не видели. Мои родители любили «Энеиду» Котляревского.

Папа и мама хохотали над приключениями моторного парубка. Действительно, написано было очень смешно. Однажды друг семьи, детский врач гематолог, принёс старую-престарую книгу.


– Вот! – сказал он. – Сегодня веселимся по-настоящему. Оригинал, а не поправленные много позже версии, когда они причесали это под «современный украинский язык». – Написано на ярыжке, так что с меня бутылка, с вас закуска, сегодня на арене взрывы хохота!

– Но здесь написано, что язык малороссийский! – я заглянула в книгу.

– Ага! – весело согласился друг семьи. – Он и есть, ярыжка! Это же бурлеск, шутка, фарс. Как сама поэма, так и язык её написания. Спасибо штабс-капитану Котляревскому, у нас сегодня будет полный отвал башки! Ты держишь в руках первое древнее печатное свидетельство существования деревенского наречия: «Энеида», изданное в Санкт-Петербурге, что характерно! Попомните моё слово, – обратился он к моим родителям, – эти идиоты когда-то будут мнить себя не меньше, чем древними греками, базируясь именно что на издевательской шутке Котляревского.

Мои родители и друг семьи захохотали.

В тексте книги 1798 года были буквы «ы» в великом множестве, а в конце давался словарь ярыжки, простонародного наречия населения окраины Российской империи.

Читал детский гематолог великолепно, бутылку они тогда выпили, как я понимаю сквозь толщи десятилетий, далеко не одну. Какие идиоты и кем и когда себя будут мнить – я тогда не понимала. Мне это ещё предстояло прожить. Называть ли друга нашей семьи пророком? Нет, он всего лишь был взрослым человеком и хорошо знал историю. Он был потомком русского дворянского рода. Его предок прибыл в Одессу вместе с Михаилом Семёновичем Воронцовым. И с тех пор семья детского гематолога жила в Одессе, и очень хорошо знала все бури, через которые с честью прошёл пресловутый русский корабль. Хотя иные из команды временами сходили с ума и вели себя хуже клинических идиотов. Потому что клинические идиотов всё-таки не имеют права принимать государственные решения.


Мои родители не видели ничего страшного в уроках украинского языка. Эти уроки все принимали не более всерьёз, чем уроки физкультуры. Всё, что я помню из уроков украинского языка в начальной школе, это забавное четверостишие: «Ходит гарбуз по городу, дизнается свого роду: чи живы, чи здоровы все родычи гарбузовы». На рисунке был развесёлый дядюшка тыква. Язык никем не воспринимался всерьёз. Это действительно был не более, чем русский народный.

В старшей школе из украинской литературы помню только Коцюбинского, «Fata morgana». Роман «из деревенских настроений». Авторский подзаголовок говорит сам за себя. Две части: 1903 год и год 1905-й. Роман, как водится, о напрасных надеждах русского крестьянина. Да, ага, русского, хотя крестьяне там и украинские и польские. Но сам автор, Михаил Коцюбинский, был человек имперский, русско-имперский. Взгляды его были социалистические. А сын его, Юрий Коцюбинский, так и вовсе считается у всех по очереди фашистских клик «предателем украинцев». К слову, как и Иван Франко. Поскольку и Коцюбинские и Франко были социалистами (без приставки «национал»). Взгляды, которые отстаивали и Коцюбинские и Франко были противоположны фашистским.

Из творчества Франко была знакома исключительно со сказками. Они были ужасно кровавыми. Непременно кишки на соснах. И ещё они были, несмотря на всю жестокость, невероятно смешными. В конце кого-нибудь непременно убивали, разрывали на кусочки, кто-то непременно тем или иным образом отдавал концы: «всі кинулися на нещасного Микиту і розірвали його на шматочки»; «та цей в ту ж хвилину – хап його за горло і роздер»; «та й витягли цілу Лисичку з нори і тут же її розірвали»; «а як побачив його близько, то з самого страху помер!»; «Та й з цим словом Ведмідь бабах у криницю та там і втопився»; «Не питали слуги, що Гадюка в крадіжці зовсім не винна, витягли її з нори і вбили»… И так далее и тому подобное. Это была своего рода чёрная-чёрная рука, и всех очень веселило, потому что когда что-то настолько страшно, то надо смеяться, чтобы не сойти с ума.

Ничего особо нового в сказках Ивана Франко, признаться, не было. Очередной пересказ легенд и баек всех времён и народов.

Почему народную читальню Маразли переименовали именно в библиотеку им. Ивана Франко?


Первая бесплатная одесская городская читальня для всех, открытая 19 февраля 1891 года.

В государственном архиве Одесской области (фонд 16, опись 66, дело 144) был документ «О постройке на Треугольной площадке, находящейся при повороте с Преображенской улицы на Старорезничную, здания для народного училища с читальней на сумму 20.000 руб., пожертвованных господином городским головою тайным советником Гр. Гр. Маразли».

Городской голова из собственных средств финансировал первую в Одессе бесплатную народную городскую читальню.

Член городской управы Велькоборский принял по квитанции от Маразли двадцать тысяч рублей на постройку. Проект был подготовлен архитектором Дмитренко, известным в Одессе. Подрядчиком строительства выступил государственный крестьянин Гайдуков (уже скоро оборотистый Фёдор Осипович станет купцом, с отмены крепостного права прошло тридцать лет, именно к этой дате хотел Маразли сделать подарок простым людям города: «Между тем спрос на газеты и журналы среди рабочего люда очень большой».)

«В народной читальне Маразли в течение первого года было выдано для чтения до 75000 книг, число посетителей нередко доходило до 300 в день» (П. А. Крушеван, «Что такое Россия? Путевые заметки». Москва, 1896 г.).


Почему именно народную читальню Маразли сделали именно что украинской библиотекой?


Насильственная украинизация окраин Руси тема больная. Откровенно нездоровая. Искусственная. Язык не создать насильно, как не сложить насильно общность. Язык создаёт общность, общаясь… Русский народный язык есть. Именно русский народный. Малороссийское наречие. Новороссийское. В Тамбове и в Рязани говорят по-разному. Есть ещё литературный язык. И язык казённый, бюрократический… И всё это общий язык России – русский.

Общность не создать насильно. Собранные в неволе люди с промытыми мозгами – узники, но не общность. Дети, рождённые в неволе – не общность, но дети невольников, дважды невольники. Они знают лишь то, что несёт им коллективный воспитатель «невольников» – надсмотрщик, полицай, гауляйтер.

Язык не сшивают из мёртвых остатков, как Виктор Франкенштейн своё чудовище. Язык рождается естественным образом. Создать безжизненную конструкцию можно. Можно насадить её. Но она не прорастёт, не пустит корни, она не проживёт и века человеческого, куда уж там стать частью более, чем тысячелетней культуры.

В Одессе мова не рождалась и не могла родиться. Попытки навязать Одессе мову проваливались раз за разом. «Украинизация» Одессы никак не удавалась. И не только Одессы, а всей Новороссии и Малороссии.

Термин «украинизация» предложил в 1907 году Михаил Грушевский, нацист, основоположник шизофренической «украинской историографии», чудовищного набора извращённых идей и попросту оголтелого вранья. К Одессе он не имел никакого отношения, и маленький Валя Катаев мог болтать со своими друзьями на ярыжке, русском народном малороссийском наречии, и разговаривать с отцом и братиком на литературном русском, прибегая в русской гимназии русского города Одессы и к русскому казённому.

Активная «украинизация» началась в 1917 году в гетьманской Украине и над этим немало горько посмеялись и Тэффи, и Булгаков и Алексей Николаевич Толстой, и многие достойные другие. В гетьманской Украине (под властью Германии) фальшивый украинский язык был объявлен государственным языком, вплоть до 1919 года он насильно насаждался везде. Образованные, разумные, вменяемые люди – были возмущены до крайности.

«Я б вашего гетмана, – кричал старший Турбин, – за устройство этой миленькой Украины повесил бы первым! Хай живе вильна Украина вид Киева до Берлина! Полгода он издевался над русскими офицерами, издевался над всеми нами. Кто запретил формирование русской армии? Гетман. Кто терроризировал русское население этим гнусным языком, которого и на свете-то не существует? Гетман. Кто развёл эту мразь с хвостами на головах? Гетман».

Это далеко не единственная цитата из Михаила Афанасьевича.


Но в феврале 1919 года в Киев вошли большевики. Провозгласили социалистическую республику, УССР. Насильственная украинизация была остановлена. В марте 1919 года Наркомпрос УССР отменил мову, как государственный язык, было провозглашен равноправие языков. Люди получили право на местах определять язык обучения. И образованные люди Одессы, Харькова, Киева, других крупных городов, не желавшие, чтобы дети говорили, словно они на свадьбе в Малиновке, языком обучения постановили русский. Народный язык и сам проникает в детей, этот факт всем отлично известен. Как ни учи подрастающее поколение всяким «извольте» да «позвольте», а «не высовывай морду» он тебе и сам с улицы принесёт.

Но в 1920 году снова началась украинизация на республиканском уровне. Нормативными актами введено обязательное изучение украинского языка в учреждениях по подготовке работников просвещения и в школах, где основным языком был неукраинский. А какой? Русский конечно же. Так в школах Одессы, Киева, Харькова и далее везде, в городах и крупных промышленных и культурных центрах стали насаждать мову. Ничего страшного, ну ходить себе гарбуз по городу, розирвалы, втопывся, вбылы…

Вроде бы и издание хотя бы одной украиноязычной газеты в каждом губернском городе не такое страшное дело. Да и создание вечерних школ для обучения украинскому языку советских служащих вполне терпимое мероприятие, кабы не то обстоятельство, что чуть ли не увольняют, если ты мову не знаешь. Документооборот на мову переводят. А как на ней документы-то писать?!

В Киеве создаётся целый институт украинского научного языка (в 1921 году), чтобы перевести литературный русский язык на мову огородов, по которым ходит гарбуз. Чудовищу Виктора Франкенштейна необходимо пришить голову. Интеллигенция негодует. Партия заигрывается в «коренизацию». Ну и что, что ты инженер из Одессы? Якщо партия гукнэ: трэба! – то раз: сиди! И два: тихо!

А зачем же эта «украинизация-коренизация»? К чему эта fata morgana, по русски говоря: мираж? Для кого Михаил Коцюбинский, интеллигент паршивый, писал свой труд? Для таких же как он, интеллигентов паршивых. Мы вам покажем! Мы создадим свой мираж! Несуществующий язык! На котором будет говорить Одесса и Киев, Харьков и Полтава, хотят они того или нет! Все будут равны, как гарбузы!

Центральная всеукраинская комиссия по украинизации советского аппарата 30 декабря 1925 года показательно увольняет нескольких служащих за враждебное отношение к украинскому языку, но уже 1 февраля 1926 года увольнения были объявлены условными.

Ишь, профессора какие! Нэ хочут тэлячу мову вывчаты! Не желают на ярыжке на кафедрах общаться! Говорят: нет такого языка. Есть русский, русский народный, говорок есть. Есть венгерский. Есть польский. А украинского нет. И не сошьёте вы его! Какой вам ещё украинский? Гоголь есть, пожалуйста. Есть Котляревский, в Петербурге ещё при проклятом царском режиме издан в медицинской академии. Эней був парубок моторный! На ура идёт, вся русская профессура знает. Белая знала. И красная знает. Но это не для науки. Не для квалификации. Это как матерные частушки обязать изучать в каждом учреждении. И если врач или слесарь, металлург или воспитатель детского учреждения не сдал норматив по матерным частушкам – увольнять!

Насильственная украинизация набирает обороты. Малороссы и новороссы не хотят украинизироваться. Они русские! Зачем им украинизация?

Власти УССР привлекают к украинизации отъявленных националистов, в том числе пресловутого ублюдка Грушевского. Из Восточной Галиции (территории не русской, но австрийской) прибывает около пятидесяти тысяч человек! Отъявленные западэнцы призваны прогибать русских. И кем? Партией и правительством, уж извините, «новые большевики», которым в советской власти всё стало вокруг голубым и зелёным. Но историю надо изучать, знать, быть честными, а не перекраивать и перекрашивать под каждый «текущий ремонт».

В 1928 году украинский язык, в соответствии с документами австрийской братии и прочей нацистской швали, исконно ненавидящей всё русское, «приобрёл графическую самостоятельность». Искусственно соштопанному чудовищу, не имевшему своей письменности, её наскоро состряпали. Ай, халтура! Это хорошо видно из одной книжицы, когда-то подаренной мне в качестве эдакого невероятного кунштюка.

Брошюра издана в 1929 году во Львове, «Плекання дiтини». Написано на чудовищном воляпюке. Предваряет текст брошюры «Пэрэдне» слово автора. Не «попэрэдьне», не «вступительное», а именно «пэрэдне». Далее идёт такая мешанина, надранная из русского языка, малороссийского и южного говора, венгерского языка и бог знает чего, что сказки Ивана Франко по сравнению – музыка сфер! Потому что Иван Франко писал народные байки, а не научно-популярный труд. Автор, некий доктор С. Дрималик, сам не слишком понимает, на каком языке он пишет: «Одначе, не тiльки од родителiв залежить…» Одначе? Что это за «одначе»?! Какие такие «родителi», когда они во вменяемой речи русской южной и восточной окраины – батькы? Не «отэць», но батько! Батька, батяня – русское слово. Как и малороссийское «сниданок» от исконно-русского «снедь», как ужин – вечеря, потому что вечером… Но австро-венгерский нежизнеспособный конструкт состоит из чудовищной мешанины! Конструкт невероятно уродлив. Даже чудовище Виктора Франкенштейна начинает казаться невероятно милым созданием.

Однажды меня попросили написать отзыв на диссертацию коллеги из Киева. Дело было в нулевых, ещё не так обострилась ситуация. Коллега извинился за то, что диссертация написана украинскою мовою, такие нынче требования. Мовы он не знал (да и никто не знал мовы для диссертации). Я прочитала эту диссертацию, изложенную таким же монструозным искусственным наречием, как и брошюра 1929 года. Если я начну во все русские слова вместо «е» вставлять «э», а вместо «и» – «ы» – я не начну говорить по-украински, я попросту изуродую русский.

Я не буду останавливаться на всех глупых ужасах насаждения на русских землях нелепой мовы. Об этом достаточно подробно написано, умеющий читать и мыслить системно сам найдёт факты. В том числе и о том, что «украинизаторы», щедро и активно поддерживаемые советским правительством и коммунистической партией, вели откровенно антисоветскую деятельность. Прям как российские либералы после развала Советского Союза и по сей день – проводят откровенно антироссийскую политику при щедрой и активной поддержке… правительства РФ и аппарата президента. Ничего не меняется. Мы бегаем по кругу.

Насильственная украинизация достала всех. Включая советских и партийных служащих, не говоря уже о местном населении УССР. РККА вернули право на делопроизводство на литературном русском языке, а не на рагулянской попытке огородно-простонародного. А в начале тридцатых было решено свернуть насаждение мёртвой фальшивки, наспех состряпанной из обрывков чуждых наречий, внедрённых в южнорусский и малороссийский говор. Возможно кто-то прочитал тов. Сталину статью адмирала Александра Семёновича Шишкова «Хочешь погубить народ, истреби его язык». Или хотя бы избранные цитаты из статьи. Не знаю. Но в 1932 году И. В. Сталин заявил о серьёзном неблагополучии в украинских партийных организациях и о засилье в них скрытых националистов и иностранных агентов. И политику насильственной украинизации начинают сворачивать. На основании совместной директивы ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 15 декабря 1932 года в конце 1932–1933 годах на территории РСФСР (да-да, куда только ни пытались присунуть украинизацию, включая Дальний Восток, «всэ будэ Галычина», прости господи!) украинизация была полностью прекращена, а уже украинизированные школы преобразованы в русские. На территории Украинской ССР украинизация стала сворачиваться в конце 1930-х годов. Ещё в 1933 году комиссия по правописанию признала нормы 1927–1929 годов «националистическими» и переработала их. Пусть гарбуз ходит по городу, но хотя бы по-херсонски, а не по австро-венгерски. Конечно, лучше как по Гоголю с его «Миргородом», есть же малороссийский говор, зачем же изобретать велосипед? Да ещё и велосипед, настолько безобразный и непригодный для езды! И не только по русской земле. Но я не хочу говорить о землях, которые после распада империи были включены в состав Польши, Чехословакии и Румынии. Там тоже хватало украинских националистов, но их давили, а не поощряли. Нигде к этим гадинами не были так лояльны, как в СССР. «Лояльны» – это вежливая формулировка на литературном языке, пригодном и для художественных произведений и для делопроизводства. Пиши я на простонародном, это выглядело бы так: «всем грамотным и культурным людям приказали не высовывать морды, не напирать башкой на стекло, слухать селюков, бакланить, як Попандопуло прыкажэ!» Я до сих пор не понимаю отчего Советское государство, государство русское, повело себя с Новороссией и Малороссией, как немецкий гетьман. Не даёт ответа… Не знает сослагательного наклонения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

А. Т. Твардовский, «Василий Тёркин», часть вторая, глава «О себе».

2

Ле́вентик (от фр. le vent) – положение, когда ветер по отношению к судну дует практически точно спереди.

3

Несмышлёныша.

4

На Слободке находилась детская областная больница.

5

Семьдесят пятая школа – известная одесская школа для альтернативно-одарённых детишек. Одесский «мем», используемый для характеристики человека, не блещущего интеллектом.

6

В данном контексте – «большая умница».

7

Полный аут и на любой вкус по потребности. Спасайте меня, кто может!

8

Константин Паустовский, «Встреча с Олешей».

9

Или она есть, или меня нет! (идиш, искажённое.)

Вы ознакомились с фрагментом книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста.

Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:

Полная версия книги