Бастард четвёртого мира. Том 5. Враг за той стеной
– Конструкт! – по-детски радостно гикнул Тамиор, подходя вплотную к необычному механизму. – Это печной конструкт, – присев на корточки, повторил белобородый. – Однажды я уже видел такого.
– Редкая должно быть штука, – сердито бросила лиса. – Ещё немного и я отсекла бы его загребущие лапы… или что у него там? Он же едва не перепутал меня с дровницей!
– Да брось, – прогудел рыцарь. – Он безобиден. Полезная игрушка, не более.
– Полезная и весьма впечатляющая для неискушенного зрителя! – чуть поодаль зазвенел восторженный голос Давинти. – Потрязительно, друзья! Просто сверхтрясающе! Не дом, а прямо-таки пещера с сокровищами.
Эльф вольготно проследовал на середину комнаты, притулился к краю трапезного стола, но, заметив более удобное сидение, тут же отступил назад и без всяческого стеснения с размаху плюхнулся в объятья грузного, устланного множеством пуфов и маленьких расшитых подушечек кресла.
– О-о-о, милосердные боги! Мягко-то как, – упоенно прикрыв глаза, прошептал тил. – Пожалуй, нам придется задержаться в этом благодатном краю немного дольше, чем было намечено. Во всяком случае, я уж точно не сдвинусь с места, пока моё несчастное туловище вновь не вспомнит, что спать можно не только на земле или сучковатых досках.
– Особенно не привыкай, – хмыкнул Тамиор, щелкнув эльфа по кончику уха, и уселся рядом. – Ну, чем потчуют?
Рыцарь сгреб со столешницы высокую бутыль в ладонь, придвинул к себе одну из кружек и, откупорив тугую пробку, принюхался.
– Ф-у-у-у, – поморщился он. – Мышами воняет… дохлыми.
– Не может быть, – вскинулся рифмач.
– Может. На-ка вот, сам понюхай, – белобородый брезгливо отгородился от сосуда.
– Готов поверить товарищу на слово, – язвительно процедил Давинти. – Но и от поисков истины на дне хмельного омута я отрекаться пока не собираюсь. Давай сюда.
Стихоплет ловко сцапал бутыль, придирчиво заглянул в узкое горлышко и только после этого поднес его к носу.
– Ну надо же! Моя прозорливость вновь не допускает промашек, – поэт взболтал содержимое и, зажмурив глаза, набрал полную грудь воздуха. – Прелестно, – елейно выдохнул он.
– Верно говорят – скажи мне, что ты пьешь, и я скажу, кто ты.
– Отнюдь, мой крайне неразборчивый приятель, – певуче возразил эльф. – Твои насмешки, Тамиор, лишены всяческого основания и говорят лишь о том, что ты ничего не смыслишь в богатых винах. Это же настоящее Таль Алати.
– Чего?
– Хлебное вино, – пояснил Дави. – Когда я последний раз гостил в восточной столице тилских владений, производством этого чудесного нектара промышляли всего каких-то пара винокурен. Спешу заверить, у нас в руках очень, очень редкий и выдающийся сорт.
– Знать потому и редкий, что от него дохлятиной тянет? – хохотнул рыцарь. – Добрая выпивка так пахнуть не должна.
– Чего бы ты понимал, борода не стриженная, – отмахнулся поэт. – Если я верно трактую историю происхождения данного напитка, то его появление берет корни ещё во времена предшественника нынешнего правителя тилов. По легенде, когда владыка Ланатель – будь покоен его терпеливый дух – отправился в очередной разведывательный поход, войско забрело глубоко в недра Феролдана и попало в окружение сразу нескольких полуразумных племен. Даже теперь и не вспомню, кем были тамошние дикари. Впрочем, суть кроется в том, что…
– – – …Неприятель превосходил королевские отряды численностью, но нападать не решался. Осада длилась многие дни. А потому Ланателю пришлось отправить весточку о случившемся в Миндонар и Оплот Дербника. Однако ответ пришел далеко не сразу, и владыке оставалось сосредоточить силы на сохранении жизней своих подданных. К его глубокому разочарованию, суровые земли зарийской тундры не подчинялись ни королевским приказам, ни нуждам её коренных обитателей. Морозные ночи очень быстро стали чуть ли не первостепенной опасностью. Нужно было согревать воинов не только снаружи, но и изнутри. Запас пищи подходил к концу, а хмельное питьё испарилось и того раньше. Подмога всё не шла. И если мясо можно было добыть охотой, то горячительное пришлось придумывать прямо на ходу. Тогда один из лекарей лагеря решил пустить избытки отсыревшего ячменя и хлеба на брагу.
К тому времени мешки с зерном облюбовали местные грызуны, да так, что почти поселились в них. Незваных постояльцев выселили, а порченое зерно определили в дело. Питье вышло довольно крепким. Но вот невыносимый дух мышиного помета ни по чем не желал исчезать. Подобный изыск оказался по вкусу не всем. Правда, выбирать не приходилось. Когда же Владыка возвратился в столицу, то велел усовершенствовать рецепт браги, спасшей его самого и преданное войско от холодной гибели. А в напоминание о суровом испытании наказал оставить тот самобытный аромат. – – –
– Вот так и появилось Таль Алати. Получается, что вино пахнет вовсе не мышами, а плодами воли и находчивости. Да и мне ли тебе рассказывать, Тамиор? Брагу не нюхать нужно, только пробовать.
– Ну вот ещё. Сам и пробуй свою мешанину, а я поостерегусь, – проворчал белобородый.
– Очень, очень зря, – покачал головой поэт. – Конечно, невежливо начинать пир в отсутствие хозяина, но… Пожалуй, пригублю капельку, – Давинти плеснул мутно-розовой жидкости в кружку. – Кто знает, когда ещё удастся прикоснуться к прекрасному.
Тил медленно поднес чашу к губам и только собрался сделать глоток, как вдруг…
– Сюда!
С потолка прогремело булькающее металлическое эхо.
– Я здесь!
Голос звучал так размашисто и гулко, будто его обладатель пытался докричаться до нас с самого дна Корней Небытия или, по меньшей мере, вещал из чрева огромного стального бочонка.
– Сюда, незнакомцы! – с новой силой повторился зов.
Возникла короткая пауза.
– Проходимцы? – неуверенно пророкотал голос. – Э-м-м… Господа путники!
– Кто это?! Кто это говорит?
От неожиданности длинноухий подскочил в кресле, чуть было не расплескав пахучее пойло, что расхваливал мгновение назад.
– Докатились. Только голодных призраков нам не хватало, – буркнул рыцарь.
– Как? Каких призраков? – зачастил испуганно Дави.
– Самых обыкновенных. Говорил я тебе, не нужно пить эту дрянь. А ты все свое. Капельку… Лучшее вино в мире… Ну прямо дитё малое, – старательно передразнивая манеру поэта, кривился бородач. – Негоже ничего пробовать в незнакомом доме. Особенно если это дом чародея. А ты? – Тамиор рубанул кулаком об стол. – Поди, хозяином выпивки беспокойная душа приходится.
– Эй! Меня кто-нибудь слышит? – вновь загудело незнакомое эхо. – Пожалуйста!
– Ишь как истошно завывает, – прищурился здоровяк. – Не иначе на тебя, ушастый, гневается.
– Я… Да я же… – принялся заикаться тил, юрко шмыгнув за мою спину. – Не пробовал я ничего. Даже горло не успел смочить. Только по губам размазал. Что же со мной теперь будет?
– Ничего особенного, – щитоносец безразлично поскреб затылок. – Нутро из тебя вытянет, да и угомонится. Обычное дело.
– Как… нутро? – чуть ли не теряя равновесие от страха, просипел Дави.
– Не дрейфь, дружище, – решив подыграть белобородому, хмыкнул я. – Обижать не позволим. Целиком уж точно тебя не отдадим. Разве что половину.
– Верхнюю или нижнюю, – еле сдерживая смех, Тамиор смерил рифмача раскрытой ладонью.
– Да будет вам, – вступилась Лика за побелевшего, словно королевская свежевыстиранная простыня, эльфа. – Завязывайте, хохмачи. Никакого неупокоенного там нет. И потом, ожившие мертвецы разве говорят складно? Мне таковых встречать не приходилось. К тому же заблудшие души редко любезничают с каждым встречным. Это наверняка голос Менирада.
– Менирада? Ну конечно…
В словах поэта зазвучала робкая надежда на избавление от мучительной смерти.
– Ф-у-у-х. Ну точно же. Никакого призрака нет? – опасливо покосившись на рыцаря, скорее спросил, чем проговорил утвердительно Дави.
– Верно, верно, – сдался тот. – Я пошутил. Но все одно стою на своём – от магов жди худого. На пороге козней приготовить видать не успел. Так вот ему и неймется. Смущает теперь добрых разумных замогильным воем.
– Э-э-ге-гей! Абрах, Нестор! Кто-нибудь! Да помогите же, наконец!
Отчаянный окрик заставил всех четверых разом уставиться на потолок. Сквозь узкие зазоры меж толстых досок просачивались расплывчатые крупицы желтого света и шорох натужного дыхания.
– Помочь? Это можно.
Тамиор с хрустом размял могучие плечи и направился к шлейфу каменной лестницы, выпирающей из противоположной входу стены и очевидно ведущей ко второму ярусу башни.
– Я тут вот что подумал, Варанта, – замедлив как бы невзначай шаг, пропуская Лику и тила вперёд, шепнул мне на ухо бородач, – маги – народ капризный. Ты же сам знаешь. Обижаются на каждое неверное слово. Потом норовят толченого ревеня в пиво подсыпать, да так, что возле отхожей ямы три дня будешь ночевать.
– Твоему опыту не позавидуешь, – хмыкнул я, глядя на товарища.
– Угу. Вот и я о том же, – буркнул он. – А что, если тот занудный тахара Абрах был прав? Может, к магистру и в самом деле нужно обращаться только с упоминанием всех его регалий? Ты случаем не запомнил хотя бы пару достижений этого Менирада? Как бы не опростаться на ровном месте.
– Не такое уж оно и ровное, – пожал плечами я. – Кажется, подмастерье упоминал покорение стихий…
Я задумчиво приложил руку к подбородку.
– Ещё было кое-чего о владении сотней томов каких-то научных писаний. О службе придворным лекарем и…
– Да тут званий на нескольких чародеев наберется! – внезапно перебил меня Давинти. – Неужто все принадлежат одному? Если так, то я сгораю от любопытства скорее повидаться со столь выдающимся разумным. Надеюсь, у него завалялся непочатый графин Таль Алати.
Поэт задорно улыбнулся и принялся подниматься на верх вслед за лисой.
Глава 6
– Итак, я могу рассчитывать на посильную помощь? Или уважаемые гости более предпочитают стоять не у дел, глазея по сторонам?
Миновав четырнадцатую ступень лестницы, мы столпились на пороге среднего и самого примечательного как снаружи, так оказалось и изнутри, яруса башни. По обе стороны от довольно узкого входа, словно мифические стражи, охраняющие иллюзорные врата чародейской лаборатории, высились широченные, упирающиеся в потолок книжные шкафы с парой приставленных к ним передвижных сходен. Полки дубовых исполинов просто ломились от обилия бумажных трудов, чьи потрепанные корешки, составленные в тесные фаланги, важно взирали сверху на вошедших в комнату чужаков.
«Прикладная темпорика том семнадцатый»; «Искусство диктума, как оружие мудрых: созидательное слово»; «Исторические оттиски первой тилской эпохи»; «Акторические заметки мертвых королей»; «Мирумия и её простейшие применения в быту»; два нижних пролета были целиком заполнены колоннадой томов, посвященных эссентике и пронумерованных вплоть до сорок третьего счета. Немногим меньше занимали фолианты с говорящим названием «Миры истинных чисел или углубленное путешествие к сути нумерии». И это только малая часть оглавлений, что мне удалось прочесть.
Мой взгляд с трудом миновал края внушительной библиотеки и остановился на панораме окон, занимающих всю прочую, не принадлежащую книжному царству поверхность стены. Золотистое пламя свечей и многочисленные линии декоративных граней, вплетенных в стекло, создавали совершенно невообразимое впечатление, делая помещение похожим вовсе не на пристанище одинокого мага, а на внутренности улья, испещренного сотами.
Под основанием витража, резко вздымаясь на два шага вверх от пола и простираясь внутрь округлой комнаты на то же расстояние, громоздилась вогнутая деревянная платформа. Помост, словно выточенный из единого массива, имел череду продолговатых ступеней и невысокую выполненную в виде богато разросшегося вьюна балюстраду, за которой покоилось всего пара предметов мебели: скромный, но необычайно длинный стол и под стать ему незатейливый трехногий табурет. Если бы жилище Менирада обладало хотя бы привычным для любого дома количеством углов, то известное выражение «пятый угол» пришлось бы как нельзя кстати. Ибо, несмотря на изысканные декорации, а возможно, именно благодаря их вычурности, возвышение смотрелось неуклюжим и крайне неуместным придатком на прочем фоне, оставшаяся часть коего была отведена под странную металлическую конструкцию, выстроенную из совокупности стальных балок и напоминающую увеличенную в несколько крат копию колодезного журавля.
Центр помещения по-прежнему занимал громоздкий вращающийся столб, заключенный в стеклянном футляре. Завершающей частью фееричного убранства являлась винтовая лестница, огибающая полупрозрачный кожух литым массивом крепких с виду перил из белесого, точно мерцание лунного света, металла. И без того раздавшиеся в ширь лепестки ступеней справа и слева увенчивались витиеватыми рядами медных труб.
Я задержал глаз и насчитал по шесть колонн толщиной с руку с каждой стороны. Выстроенные бледно-рыжей ширмой отводы причудливым образом перемежались округлыми изгибами и сочленялись в неразрывную систему, напоминая собой скученные, плотно заплетённые косы конских волос, коими жители окраин как Восточного, так и Западного Миндонара норовят украсить своих ездовых животных, да и вообще любое зверьё, имеющее гриву или достаточно длинную шерсть. Сквозь швы узловатых соединений, скрепленных многочисленными болтами и гайками, то и дело вырывались белесые струйки пара, наполняя пространство шипением и тесня застоялый воздух клубами влажной хмари.
Именно это нагромождение стекла и металла надежно укрывало от нашего общего любопытства добрую треть комнаты, включая источник булькающего эха, а главное, самого обладателя звучного и сильно раздосадованного голоса.
– Ну?.. Кхе-кхе…
По кругу лаборатории опять заухали стенания и прерывистый сап хозяина башни.
– Что же вы медлите, милейшие? Я желал бы просить вас шевелить умишками чуть быстрее. Кровь к голове приливает изрядно, знаете ли. Но это ещё не самое скверное… Кхе-кхе… – маг вновь зашелся хрипом вместо того, чтобы завершить начатую тираду.
– Вы только поглядите, – не обращая внимания на несдержанный тон чародея, фыркнула Лика, – и тут серебра полно. Да кто он такой этот Менирад?
– О-о-х! И вы туда же? – обреченно застонало эхо. – В самом деле? Вам действительно желается обсудить ценность оборудования моего кабинета сейчас? В такую-то пору? Апчхи!
Говор на секунду прервался и тут же сменился раскатистым чихом.
– Я тут, если вы не заметили, – немного отдышавшись, продолжил магистр, – испытываю некоторый весьма нестандартный коллапс. Самому стыдно признаться, но я безнадежно застрял в этом проклятом ведре с ржавыми шестеренками. А ещё, кажется, воздух скоро закончится. Так сказать, хорошего мало.
Менирад помолчал, словно обдумывая следующую мысль.
– Излагая кратко, на правах владельца сего жилища я готов заявить с полной ответственностью, что коль скоро вы, господа, являетесь вовсе не теми, кого я ожидал… А судя по всему это именно так, и значит, мне наверняка стоит, выражаясь точнее… – принялся частить он. – В общем, если вы имеете место быть благородными проходимцами или хотя бы мягкосердечными грабителями, обладающими чуткой к чужим бедам душой, то я самолично соберу все безделицы, представляющие ценность для вашего брата, и торжественно вручу их прямо вам в руки. Кстати, живой интерес юной особы, касаемо моей персоны в частности, а вдобавок и функций приглянувшихся ей инструментов в целом, я также намерен удовлетворить в обмен на взаимовыручку.
Слова на секунду смолкли, а я настороженно прислушался к почти осипшему от тщетных криков о помощи дыханию чародея. Впрочем, моя попытка определить, откуда исходит звук, сейчас же закончилась неудачей. Что-то ощутимо грохотнуло, и пол под ногами заходил ходуном, заставляя меня и моих товарищей раскинуть руки в стороны, дабы ни потерять равновесие.
Лестница, обернутая вокруг центрального механизма, внезапно ожила, пришла в движение и принялась лениво вращаться вокруг оси, выпуская на волю пронзительный металлический скрежет. Преодолев четверть оборота, конструкция остановилась, а из-под соединяющих стоящие по краям трубы швов повалил густой сизый дым.
– Ай! – Давинти подскочил на месте и жалобно запричитал: – Ну почему, почему в этом доме всё пытается меня напугать? Что это? Зачем она движется?
– Кривая антифазмической призмы! – раздраженно раздалось сквозь шипение и прочий вездесущий шум. – Да вам и не нужно знать «что» и «почему». Просто вытащите меня отсюда, наконец!
– Э-м-м… Конечно, конечно, – смутился в ответ на разъяренный окрик тил. – Всенепременно… Не стоит так серчать, уважаемый мастер Менирад. Мы же вовсе не налетчики, как вам могло показаться сперва, и с превеликим удовольствием попытаемся не ограбить, а вызволить вас отовсюду, куда бы вы там ни провалились, – поэт замялся и, потерянно оглядываясь по сторонам, добавил: – А пока этого не произошло, вы не могли бы хоть вскользь намекнуть, где вы, собственно, прячетесь? Вынужден признать, меня всё же безоговорочно настораживает подобное положение дел. Голос есть, а вот туловища невидно. Вы точно не призрак?
– О, боги! – обреченно завыло раскатистое эхо. – Нет! И ещё раз нет! Но мне и впрямь уже желается им стать, чтобы больше никогда не иметь дел с такими нерасторопными разумными, как вы, – магистр спешно перевел дух. – Верно говорят: проворства в нынешнем поколении ни на ломаную монету, как, впрочем, и сообразительности. Разуйте глаза! Я здесь, сразу за центральным маховиком. Просто обойдите генератор справа.
– Генератор? – тихо буркнул Тамиор.
Мы с приятелем переглянулись, пожали плечами и направились вглубь помещения, разгоняя ладонями клубы густого пара. Через несколько шагов непроглядное марево рассеялось, и перед нами возникла тучная, высотой с немалый рост белобородого рыцаря, фигура конструкта, неподвижно стоящего на четвереньках. Обветшалый вид древней боевой машины, служившей когда-то тараном и одновременно заменой целому отряду эльфийских щитоносцев, ныне походил на истлевший скелет пещерного медведя. Поверх размашистых элементов остова, крепящихся округлыми ребрами к изогнутому горбу основной балки, ржавым отрепьем свисали плохо закрепленные пластины обшивки. Полуразобранный корпус зиял множеством рубленых брешей, однако всё ещё сохранял внушительный вид и статную форму самоходного осадного орудия.
Невольно остановившись, мы принялись разглядывать гиганта. Только сейчас я понял, что те немногие трактаты, содержащие весьма красноречивое описание ранних военных машин, не отражали даже и половины всего великолепия, коим обладало это внушающее ужас и одновременно восторг создание. На заре становления эпохи разумных рас гений первопроходцев маго-инженерного ремесла рождал на свет поистине удивительные вещи. Вдохновленные богатством окружающего мира, они старательно воспроизводили образы могучих животных в каждом своём новом творении. И несмотря на полное отсутствие головы да обшарпанные лапы, местами напоминавшие оголенную кость, высящееся перед нами механическое чудовище явно имело облик косолапого хозяина леса.
К покатому брюху конструкта был приставлен невысокий помост, заканчивающийся наверху деревянной площадкой. На узкой, едва ли способной вместить двоих крупных мужчин платформе вразнобой валялись толстые стержни с приплюснутыми наконечниками, молоток, связка рычагов разной длинны, каждый с полым огранённым внутри навершием и прочие причудливые инструменты. Лестница доходила до половины туловища и была расположена прямиком напротив просторной прорехи с ровными рубленными краями, разверзшейся в локте от основания шеи металлического монстра. Откинутая крышка люка, будто прямой отточенный гребень обозначала хребет стального медведя, а из квадратной дыры под ней торчали судорожно мельтешащие в воздухе ноги.
– Вот он, – пробасил Тамиор и решительно двинулся к платформе.
Уже через мгновение мы оба стояли наверху, наблюдая за вялыми попытками магистра высвободиться самостоятельно.
– Ну, наконец-то, – послышалось радостное эхо из той части конструкта, где должна была находиться косматая морда. – По топоту слышу, помощь всё же подоспела. Не могу сказать, что ждал вас так рано, но… Присоединяйтесь, прошу… – язвительно промурлыкал Менирад.
– Зачем вы туда забрались? – выпалил первое, что пришло в голову я.
– Как зачем? – отозвался возмущенный голос чародея. – А кто ещё будет чинить это ржавое пугало?
– От нас-то что требуется? – процедил белобородый.
– Дайте подумать… Возможно, я не ясно выразился. Ещё более вероятно, гости плохо понимают общее наречье. Но если это так необходимо, то я повторюсь. Я Застрял!
Возглас чародея загулял по стенам.
– Шумный он какой то, – флегматично буркнул рыцарь. – Может, оставим всё как есть? Пошли отсюда, Варанта.
– О! Нет-нет-нет!
Пятки бедолаги лихо заплясали навесу.
– Не бросайте меня, добрые путники. Признаю, погорячился. Понимаете, в чём дело, – он смирил тон и принялся виновато жевать слова, – всего каких-то пару-троку часов назад всё было вполне великолепно. Я всего лишь решил кое-что поправить. Если выражаться точнее, то плечевой вал этого здоровяка давно и нещадно барахлит. Только-то и требовалось подтянуть там, ослабить здесь. И как видите, мои усилия увенчались успехом. Не успел я и руки отдернуть, как шестерни заработали и в мгновение ока, сцапав лямку фартука, затянули меня внутрь, лишив тем самым опоры и всяческой возможности выбраться без постороннего вмешательства. Так что посудите сами, моё нетерпение вполне оправдано, – заявил чародей. – Однако все же прошу простить излишнюю грубость. Обычно я не прибегаю к подобному методу взаимодействия. Но стоит мне оказаться в отчаянной ситуации, как я тут же теряю самообладание и превращаюсь в невыносимого брюзгу.
– Ладно, извинения принимаются, – хмыкнул бородач. – Что делать нужно?
– Тяните! – воодушевленно воскликнул Менирад. – Просто тяните изо всех сил!
Не сговариваясь, мы с Тамиором ухватили нижнюю часть мага за что пришлось и с гиканьем рванули на себя. Приглушенная брань и хруст рвущейся одежды ударили в потолок, что-то истерично лязгнуло, а перед нами предстал потрепанный хозяин Колючей Напасти.
– Ф-у-у-х! Благословенный метод обратной калибрации. Ну, наконец-то. Спасибо! – с жаром проговорил он и, опершись спиной о бок конструкта, обессилено сполз вниз.
За густыми волнистыми усами русого цвета и пышной копной растрёпанных волос мастера скрывалось приятное лицо молодого улыбчивого человека. По иссеченному жирными масляными кляксами лбу скользили капельки влаги, медленно продвигаясь к широким скулам, усеянным россыпью редких золотистых веснушек.
Менирад гулко выдохнул, облизал перепачканные сажей губы и, отерев грязь над бровями, принялся ощупывать затекшее тело на предмет возможного ущерба. Безгранично счастливым и полным любопытства взглядом он бегло осмотрел свои ноги, попробовал пошевелить ступнями и, убедившись, что всё работает как и должно, перешёл к изучению обрывков одежды на правом плече.
Плотный, доходящий до самого пола кожаный фартук с многочисленными рядами кармашков, в каждом из коих виднелась рукоять какого-нибудь инструмента или иная причудливая деталь, удерживался на впалой груди чародея лишь честным словом и единственной уцелевшей в неравном бою с непокорным механизмом лямкой. Другой же ремень вяло болтался донельзя изжеванной гармошкой из стороны в сторону, напоминая маятник давным-давно сбившихся с хода часов.
Задумчиво нахмурившись, магистр вынул руки из пройм инженерского доспеха, бережно свернул фартук плотным кульком и остался в одной замызганной рубахе, заправленной в не по размеру просторные матерчатые шаровары, одна из штанин которых была небрежно закатана вплоть до колена, а вторая надежно прикрывала плоский каблук истертого в дыры башмака. Излишняя худоба мага невольно бросалась в глаза, но ещё большее удивление вызывало любое отсутствие атрибутов, присущих всем без исключения чаротворцам, виденным мною прежде, будь то послушник Висмутовых Столпов, придворный волшебник или странствующий ворожей.
– Прекрасно, – завершив ревизию, поднял сияющее от радости лицо Менирад. – Цел, невредим и готов к новым рискованным экспериментам.
Он бодро встал и, не меняя довольного выражения, с силой стукнул пяткой по обшивке конструкта. Затем выудил из-за пояса брегет и ткнул указательным пальцем в среднюю стрелку.
– Две с половиной четверти часа до полуночи. Как и предполагалось, ровно в срок, – заключил мастер.
– Что в срок? – непонимающе буркнул я.
– Как что? – ещё пуще развеселился маг. – Ваше появление. До позднего завтрака ждать осталось совсем недолго, я бесспорно спасен из коварной западни и при всём этом нам даже не пришлось разбирать проклятое корыто с шестернями по частям. Вы же не станете спорить с тем, что подобное сочетание переменных иначе как удачным стечением обстоятельств не назовешь? А удача, как правило, всегда приходит ровно к сроку.