Разрушительная ненависть
Меня осуждали и прежде – за внешность и за семью, за выбранную карьеру, за одежду, за слишком громкий смех вместо скромности и слишком смелое самоутверждение, когда мне следовало быть незаметной.
Я привыкла не замечать критику, но насмешки и косые взгляды накапливались, и со временем я просто устала. Устала работать в два раза больше, чем остальные, чтобы меня воспринимали всерьез, и еще усерднее доказывать свою ценность.
Я покачала головой и попыталась сосредоточиться на документах передо мной. На жалость к себе не было времени. Сегодня нужно закончить проверку фактов по делу, а клиника закрывается через три часа. Я просмотрела половину бумаг, когда дверь распахнулась и вошел Джош с маленькой коробочкой из «Крамбл энд Бейк».
– Ой, неужели это… – Мое любимое порождение дьявола. Я проглотила остаток фразы, когда Джош вызывающе поднял бровь: – Брат моей лучшей подруги.
Мне понадобится время, чтобы обуздать инстинкт оскорблять Джоша, как только я его вижу.
– А ты наблюдательная. – Он поставил коробку на стол и сел рядом. Я почувствовала запах его одеколона вперемешку со сладким ароматом из коробки. – Дай угадаю. Ты так достала остальных сотрудников, что они прогнали тебя на кухню?
– Будь ты хоть немного наблюдательнее, заметил бы, что у меня еще нет стола. – Я заставляла себя не смотреть на выпечку. Нельзя поддаваться искушению. – Поэтому я пока работаю на кухне. И, – я с триумфальным видом ткнула в него ручкой, – ты нарушил перемирие.
– Вовсе нет. – Джош закатал рукава, обнажая загорелые предплечья с легким рисунком вен. На его запястье блестели тяжелые часы, и я, как человек, которого странным образом привлекают мужчины с часами, была бы в восторге, если бы это был не Джош. – Сарказм и оскорбление – разные вещи. Я всегда саркастичен с друзьями. Так я проявляю любовь.
Я так сильно закатила глаза, что чудом не попала в другое измерение.
– Значит, своим заявлением ты проявил любовь ко мне.
– Нет, я проявил любовь к тебе этим, – произнес Джош нарочито медленно, словно говорил с ребенком. Он открыл коробку, и я увидела капкейк.
С соленой карамелью. Мой любимый.
Желудок одобрительно заурчал. Я так увлеклась работой, что последний раз ела несколько часов назад – жалкий обед из салата и смузи.
Губы Джоша растянулись в ухмылке, а я громко зашуршала бумагами, пытаясь скрыть звук. Я не доставлю ему удовольствия, захлебываясь слюной из-за купленной им еды.
– Считай это официальной оливковой ветвью. – Он подтолкнул коробку ко мне. – И я даже не стану говорить, что ты нарушила перемирие, оскорбив мою наблюдательность – кстати, превосходную.
Только Джош мог претендовать на похвалу за то, что не сделал того, что только что сделал.
Вместо того чтобы спорить, я с подозрением ткнула пальцем в капкейк.
– Ты отравил его?
Между простой любезностью и покупкой любимого кекса без подсказки есть определенная разница.
– Нет, слишком спешил. Возможно, в следующий раз.
– Забавно. «Нетфликсу» стоит сделать для тебя персональное стендап-шоу.
Я вытащила капкейк из коробки и внимательно осмотрела на предмет чего-нибудь подозрительного.
– Знаю. – Джош излучал дерзость. – Это одно из моих многочисленных достоинств.
Я подавила желание снова закатить глаза. Вероятно, где-то ходила сотня бедолаг с низкой самооценкой, чтобы Джош Чен мог нести по жизни эго размером с Юпитер. Видимо, Сатана отвлекся и плеснул слишком много всего отвратительного в стакан Джоша, когда его создавал.
– Откуда ты знаешь, что я люблю соленую карамель? – Я покосилась на крошечную черную метку на обертке кекса.
Случайный след маркера или признак яда? Хммм…
– Не нужно быть гением, чтобы догадаться. – Джош кивнул в сторону напитка, стоящего на столе. – Каждый раз, когда я тебя вижу, ты потягиваешь карамельный мокко размером с собственную голову.
Ладно, справедливо. Моя любовь ко всему карамельному – не секрет.
– Продолжай в том же духе, и заработаешь диабет, – добавил он. – Вредно есть столько сахара.
– Значит, ты кормишь меня сахаром в надежде, что я заболею диабетом. – Я постучала ручкой по столу. – Так и знала – у тебя гнусные намерения.
Джош вздохнул и ущипнул бровь.
– Джулс, съешь уже чертов капкейк.
Я подавила усмешку. Препираться надоело, и я действительно умирала от голода. Если мне суждено погибнуть, можно умереть, наслаждаясь любимой едой.
Я сняла обертку и откусила маленький кусочек. Теплая, восхитительная сладость расцвела на языке, и я не смогла сдержать тихого стона наслаждения.
Ничто не сравнится с карамельным капкейком после нескольких часов работы.
Джош смотрел, как я ем, и раздражение на его лице сменилось чем-то непонятным.
Непривычное чувство смущения защипало кожу.
– Что?
Он открыл рот, потом закрыл его и откинулся на спинку стула, сцепив на затылке пальцы.
– Ты мне нравишься гораздо больше, когда молчишь. Нужно почаще приносить тебе еду.
– Слава Всевышнему, мне плевать, нравлюсь я тебе или нет. – Мои слова сочились медом. – Но если хочешь купить мне еды, вперед. Только учти: я исследую каждый миллиметр, прежде чем взять в рот.
Я осознала свою ошибку прежде, чем успела договорить предложение.
Вот дерьмо. Прозвучало грязнее, чем я планировала.
Губы Джоша растянулись в дьявольской ухмылке.
– Нет. – Я подняла руку, чувствуя, как краснеют щеки. – Воздержись от детской шутки, которую собрался извергнуть.
К моему удивлению, он послушался.
Джош постучал пальцем по стопке бумаг.
– Знаешь, помимо кухни есть и другие места, где можно работать.
– Какие, ванная?
Клиника была крошечной, и я не хотела занимать чужое рабочее пространство.
– Все нормально. Здесь вполне удобно.
Не считая жуткого холода, шаткого стола и жестких деревянных стульев. И все же это лучше, чем работать на унитазе.
– Да, по сравнению с сибирской тайгой.
Я раздраженно вздохнула:
– Ты пришел работать или доставать меня?
– Я могу делать и то, и другое. Я отлично справляюсь с многозадачностью, – пошутил Джош, а потом стал серьезным: – Слышал, сегодня у нас новое дело.
– Ага. – Я протянула ему бумаги, переходя в рабочий режим. – Бауэры. Мать, Лора Бауэр, упала с лестницы и не сможет работать ближайшие два месяца. Страховки нет, и теперь у них сумасшедшие счета за лечение, а она единственный кормилец. Ее муж, Теренс, вышел из тюрьмы несколько лет назад, но не может найти работу из-за судимости. У них двое детей, Дейзи и Томми, шесть и девять лет.
– Им грозит выселение. – Джош просмотрел документы. Я кивнула.
– Лоре нужно комфортное место, чтобы оправиться от падения, не говоря уже о проблемах отсутствия жилья.
Мрачные, неприятные воспоминания заполонили разум.
Холодные ночи. Пустой желудок. Бесконечный зуд тревоги ползет по коже.
Моя ситуация отличалась от ситуации Бауэров, но я слишком хорошо помнила, каково это – просыпаться каждое утро и задаваться вопросом, будет ли у меня крыша над головой и еда на столе и завтра.
Моя мать работала официанткой, но она предпочитала тратить скудную зарплату на покупки, а не оплату счетов. Иногда свет вырубался, пока я делала уроки, – она забывала оплатить электричество. Я научилась воровать электричество у соседей в десять лет. Не самое правильное решение, но других вариантов не было.
Меня охватила дрожь.
Ты в порядке. Ты уже не та маленькая девочка.
– Я ее помню. – Джош постучал пальцем по бумаге с фотографией Лоры, вернув меня в настоящее. – Я занимался ей, когда она поступила. Множественные переломы костей, сильные синяки, вывихнутая лодыжка. Но она старалась не унывать и шутила, пытаясь успокоить детей. – Его лицо смягчилось. – У нас частенько бывает суматоха, но ее я запомнил.
– Да, – тихо сказала я. – Она кажется очень милой.
Я никогда не видела Лору лично, но кажется, ради такой матери я бы убила.
Я прочистила горло, пытаясь ослабить узел подступивших эмоций.
– С юридической точки зрения самое очевидное решение – снять с Теренса судимость, чтобы он смог найти работу, – сказала я. Лиза отслеживала все мои действия как практикующий юрист клиники, и она согласилась, что это лучший вариант. – Ему предъявлено обвинение в хранении марихуаны. Тридцать граммов, и он провел в тюрьме год.
По шее разлился жар – как и когда я впервые узнала обстоятельства дела. Мало что злило меня сильнее драконовских законов о наркотиках.
– Идиотство. Некоторым насильникам дают всего несколько месяцев тюрьмы, но достаточно горстки марихуаны, и твоя репутация загублена навсегда. Полный бред. Фермеры в Колорадо выращивают траву и зарабатывают деньги, а достается таким людям, как Теренс. Скажи, вот где справедливость? Я… что? – Я осеклась, заметив, что Джош смотрит на меня с тихой, почти восхищенной улыбкой.
– Никогда не видел, чтобы ты так волновалась из-за чего-то, кроме меня.
– Ты снова доказал: твой эгоцентризм не знает границ. – Мой гнев остыл, хотя негодование из-за несправедливости осталось. – Не я нарушаю перемирие, – добавила я. – Это факт.
– Несомненно, – сухо согласился Джош. – Но ты права. Случившееся с Теренсом несправедливо.
Я наклонила голову, уверенная, что ослышалась.
– Повтори-ка. Второе предложение.
Сначала извинения, потом признание моей правоты. Напротив меня действительно сидит Джош или его похитили инопланетяне и заменили более сговорчивым телом?
– Нет.
– Давай. – Я легонько пнула его ногу, заслужив хмурый взгляд. – Я хочу услышать еще раз.
– Именно поэтому – нет.
– Ну пожалуйста. – Я изобразила умоляющий вид. – Сегодня же пятница.
– Это никак не связано. – Джош протяжно, обреченно выдохнул, когда я сделала еще более умоляющие глаза. – Я сказал, ты права, – признал он с такой досадой, что я чуть не рассмеялась. – Но только в одном. Исключительно.
– Видишь. Не так уж сложно. – Я аккуратно сложила обертку от капкейка и отложила в сторону, чтобы выбросить. – У тебя милая улыбка, когда ты не ведешь себя как засранец, – великодушно добавила я.
– Спасибо.
Проигнорировав сарказм Джоша, я вернулась к делу. Хотелось закончить работу до отъезда, чтобы не беспокоиться на выходных. Завтра нас ждала поездка в Вермонт, и хотя я не горела желанием проводить два дня с Джошем, я с нетерпением ждала первого в году отпуска.
Поездка в Эльдорру на коронацию Бриджит не в счет. Я ездила только на выходные, и у меня почти не было времени на сон, не говоря уже о достопримечательностях.
– Теперь о Бауэрах. – Я постучала ручкой по бумаге. – Лиза сказала, мы можем проводить Лоре бесплатные осмотры, пока она выздоравливает.
– Да. Обычно мы приглашаем пациентов в бесплатную клинику. – Джош махнул рукой в сторону входа, и только тогда до меня дошло, что он провел здесь весь день. Палатка для приема пациентов была установлена на улице, и я просто не видела, как он пришел. – Но, учитывая ситуацию Лоры, мы можем навещать ее на дому. Нужно просто заполнить документы…
Весь следующий час мы с Джошем работали над делом Бауэров. Он составил график осмотров и оформил медицинские документы, а я перепроверила факты и собрала необходимую информацию для удаления записи о судимости Теренса.
Я украдкой глянула на Джоша, пока он что-то писал. Он сосредоточенно нахмурился, и я поняла, что впервые вижу его за работой.
– Нравится зрелище? – поинтересовался он, не отрываясь. По шее снова разлилось тепло – на этот раз от смущения.
– Только если слово нравиться станет синонимом слова ненавидеть.
Уголок его рта чуть изогнулся:
– Перемирие, Джей Эр.
Я не поняла, была ли в этом мягком напоминании насмешка, но в животе что-то перевернулось. Возможно, он все-таки отравил капкейк.
Я выделила отрывок текста с гораздо большим нажимом, чем требовалось. У нас с Джошем получилась удивительно слаженная команда, но я не обманывала себя, принимая перемирие за начало дружбы.
Лишь несколько вещей в жизни не вызвали сомнений: смерть, налоги и тот факт, что мы с Джошем Ченом никогда не станем друзьями.
Глава 10
Джош
Краткий период товарищества в клинике сошел на нет меньше чем через сутки, когда я приехал в терминал для частных самолетов и обнаружил радостную, бодрую Джулс, слишком довольную из-за того, что оказалась в аэропорту раньше меня.
– Ты опоздал. – Джулс отхлебнула кофе. Несомненно, карамельный мокко с посыпкой и овсяным молоком – у нее была непереносимость лактозы, и она ненавидела миндальный вкус.
Как предсказуемо.
– Посадку еще не объявили, а значит, не опоздал. – Я опустился на сиденье напротив и нахмурился, разглядывая ее наряд. Штаны и кроссовки для йоги, а сверху – пушистая фиолетовая куртка и огромные солнцезащитные очки на лбу. – Где, черт подери, ты взяла эту куртку?
– Я и не ожидала, что человек, заявившийся в аэропорт в спортивных штанах, разбирается в моде. – Взгляд Джулс метнулся к тем самым штанам, и мое раздражение сменилось самодовольством, когда он задержался на определенном месте чуть дольше, чем следует.
– Сделай фото. Сможешь рассмотреть как следует, – протянул я.
Она посмотрела мне в глаза:
– Спасибо за предложение, но я просто задумалась, насколько легко будет отчикать твои сокровища. – Она улыбнулась. – Спи спокойно на отдыхе, Джоши. Никогда не знаешь, что случится ночью.
Я не стал отвечать на нелепую угрозу, но мои брови взлетели вверх, когда она без предупреждения швырнула мне маленький бумажный пакет.
Я легко поймал его – рефлексы отточены годами занятий спортом.
Заглянул внутрь, и мои брови поднялись еще выше: я увидел черничный маффин.
– За тот капкейк. – Возможно, дело в освещении, но я, кажется, заметил на щеках Джулс слабый румянец. – Не люблю быть в долгу.
– Это был капкейк, Джей Эр, а не кредит. – Я потряс пакет. – Он отравлен? – спросил я, повторяя ее вчерашний вопрос. – Ава расстроится, если ее любимый братец свалится замертво, а тогда расстроится и Алекс, а значит, ты тоже умрешь.
В ее вздохе чувствовалась тысячелетняя усталость.
– Джош, съешь уже чертов маффин.
Я размышлял целых две секунды, а потом пожал плечами.
Какого черта. Есть вещи похуже смерти от черники.
– Спасибо, – неохотно процедил я.
Оторвал кусочек и сунул в рот, блуждая взглядом по терминалу.
– Где сладкая парочка?
– Наверное, щебечут за завтраком.
Джулс кивнула в сторону шикарного ресторана, расположенного чуть дальше.
Я фыркнул при мысли об Алексе, щебечущем с кем угодно, даже с моей сестрой.
– Ты не пошла с ними?
– Не хотела становиться третьим колесом.
– Раньше тебя это не останавливало.
Вместо ответа она посмотрела на меня и немного нахмурилась.
– Тебе не странно? – поинтересовалась она. – Ехать в путешествие с Алексом?
Я сделал паузу и сжал на мгновение челюсть, прежде чем продолжить жевать.
– Уж как есть. Ава позвала, и я здесь. Конец, – сказал я, закончив есть.
Между нами повисла напряженная тишина, полная невысказанных слов.
Джулс опустила напиток и снова поднесла ко рту, будто желая спрятаться перед следующей фразой:
– Ты хороший брат.
Никакого ехидства, только искренность, но где-то в глубине души меня задели ее слова.
Твоя сестра в больнице
Почти утонула…
Прости, сынок, но твоя мама… У нее передозировка…
Он нам лгал. – По щекам Авы текли слезы. – Лгал нам обоим.
Приезжай к нам на праздники. – Я хлопнул Алекса по плечу. – Проводить Рождество в одиночестве – неправильно.
Мне было бы спокойнее, если бы за ней приглядел надежный человек, понимаешь?
Помимо семьи ты единственный человек, которому я доверяю. И ты знаешь, как я беспокоюсь об Аве…
Разум заполонили разрозненные воспоминания.
Хороший ли я брат?
Меня не было рядом, когда Ава чуть не умерла, дважды. Долгие годы я был слишком слеп, чтобы разглядеть правду о нашем отце. Уважал этого человека и делал все что мог, чтобы он мной гордился. И буквально толкнул Аву в объятия Алекса, в очередной раз поверив тому, кто в итоге меня предал.
В конце концов отношения Алекса и Авы наладились, но я никогда не забуду месяцы, когда она превратилась в собственную тень. Тихая, замкнутая и лишенная искры, которая делала ее собой. Каждое утро я просыпался со страхом найти ее так же, как маму – с избытком таблеток в желудке и отсутствием воли к жизни.
И все из-за моей чертовской глупости и доверия неподходящим людям.
Я понимал: формально я не виноват в том, что Майкл пытался убить Аву, или что моя мама покончила с собой, или что Ава влюбилась в Алекса. Но в этом суть чувства вины. Ему плевать на факты и доводы. Оно прорастает из мельчайших семян сомнения, проскальзывает сквозь трещины психики, и когда ты осознаешь, что за уродливая тьма сочится по твоим венам, оно уже проникает настолько глубоко, что его невозможно извлечь, не утратив часть себя.
– Джош, – приглушенный голос Джулс раздался словно издалека. – Джош! – На этот раз он прозвучал громче и четче, вырвал меня из размышлений и вернул в залитый солнцем терминал.
Я моргнул, и сердце ударило в груди с такой силой, что затряслись кости.
– Ага.
Морщинка между ее бровями стала глубже, и в глазах промелькнуло подобие беспокойства.
– Я звала тебя последние пять минут. Ты в порядке?
– Да, – повторил я. Провел рукой по волосам и заставил себя глубоко дышать, пока сердцебиение не замедлилось до нормального ритма. – Просто задумался.
Самый дурацкий ответ из возможных, но Джулс никак не отреагировала. Она еще минуту смотрела на меня, а потом бросила взгляд через мое плечо и сказала:
– Алекс и Ава идут.
Я повернул голову, и перед нами как раз появилась упомянутая пара.
– Привет! – Ава оторвалась от Алекса и обняла меня. – Ты приехал вовремя.
– Почему все считают меня непунктуальным? – проворчал я.
Честное слово, стоит один раз опоздать на вечеринку, и все записывают это тебе в привычки.
– Да-да. – Сестра похлопала меня по руке и обратилась ко всей компании: – Ребята, готовы подняться на борт?
– Ага. – Джулс вскочила и выбросила пустой стакан в мусорку. – Погнали.
Они с Авой ушли вперед, оставив меня с Алексом, которого я поприветствовал скупым кивком.
– Алекс.
– Джош.
Выражение его лица, как обычно, было бесстрастным, но судя по напряжению в плечах, предстоящие выходные тревожили не только меня.
Оставалось надеяться, что мы все вернемся целыми и невредимыми.
Через полтора часа, когда мы приземлились в Вермонте, я успел заглушить беспокойство двумя «Мимозами» и апельсиновым соком, любезно предоставленными частной авиакомпанией.
Возле аэропорта нас ждал черный «Рэндж Ровер» – поездка длилась всего полчаса, и большую часть времени Ава расписывала роскошества курорта: спа-центр мирового класса, два гурманских ресторана, знаменитая трасса с тремя черными ромбами и много чего еще.
Меня волновала только трасса. Моя первая сложнейшая трасса. Это будет эпично.
Мне не терпелось закинуть вещи и отправиться на склон, но увы – мы столкнулись с первой проблемой еще до регистрации.
– В смысле домик занят? – ледяным тоном уточнил Алекс, пристально глядя на бедного сотрудника за стойкой регистрации. Генри, судя по бейджу.
– Мне ужасно жаль, господин Волков, но похоже, система дала сбой, и на эти выходные вышло двойное бронирование. – Генри сглотнул. – Другие гости зарегистрировались вчера вечером.
– Понятно, – голос Алекса стал еще ниже. – И где же тогда мы будем жить, учитывая, что я выложил внушительную сумму за Президентский домик?
Генри снова сглотнул и принялся яростно стучать по клавиатуре.
Ава потянула Алекса за руку, прошептала что-то ему на ухо, и он расслабил плечи, хоть и продолжал пристально смотреть на Генри.
Я прислонился к стойке – мне хватало ума держать язык за зубами, пока Алекс на тропе войны. Даже Джулс молчала – впрочем, возможно, она просто была слишком занята, раздевая глазами кого-нибудь в холле.
Я быстро окинул парня взглядом. Светлые волосы, неестественно белая улыбка, бледно-голубая рубашка и брюки цвета хаки, как и у остальных сотрудников курорта. Готов поставить последний доллар – он лыжный инструктор. С ужасно противным, наглым взглядом.
– Засунь язык обратно, Джей Эр. У тебя текут слюни.
– Нет у меня никаких слюней.
Джулс улыбнулась лыжнику, и тот улыбнулся в ответ. Внутри меня закипело раздражение. В эти выходные – торжественное открытие курорта, а он слоняется в холле, флиртуя с гостями. Неужели ему нечем заняться?
– Остался один VIP-домик, – сказал Генри. – «Игл Лодж» не такой большой, как Президентский, но из него самый лучший вид и удобства те же. Разумеется, мы с радостью возместим разницу в цене и добавим бесплатное питание и подарочную карту в спа, чтобы компенсировать неудобства.
Уверен – если бы рядом не было Авы, Алекс разорвал бы парня на куски, но он только спросил:
– Насколько «Игл Лодж» меньше?
– Там две спальни вместо четырех. Но диван в гостиной можно разложить, – поспешил добавить Генри, когда Алекс нахмурился.
– Все нормально. – Ава положила руку на предплечье Алекса. – Это только на выходные.
Алекс раздул ноздри и коротко кивнул:
– «Игл Лодж» подойдет.
– Отлично. – Генри явно испытал облегчение. – Вот ключ-карты…
Я снова переключил внимание на Джулс, пока он объяснял, как добраться до домика.
– Уже закончила раздевать глазами гостей?
Джулс продолжала молча флиртовать с лыжником, но отвела взгляд, услышав мой комментарий.
– Если ты думаешь, будто я сейчас этим занимаюсь, неудивительно, что женщины выходят от тебя неудовлетворенными.
Туше.
Я не сдержал легкой улыбки. Если экстремальный спорт – моя физическая нагрузка, то спарринги с Джулс – психологическая. Больше никто не способен меня так выводить из себя.
– Женщины покидают мою комнату с самыми разными чувствами, но гарантирую: неудовлетворение в их число не входит.
– Так думают все мужчины, – усмехнулась она. – Вынуждена тебя расстроить: вероятно, они притворяются.
– Я могу отличить фальшивый оргазм от настоящего, Джей Эр.
– Значит, женщины симулировали с тобой оргазм? – Ее голос будто был пропитан сахаром и мышьяком.
– Поначалу. – Меня это не смутило. Все с чего-то начинали. – Но практика ведет к совершенству. Возможно, однажды тебе тоже повезет это испытать.
Джулс изобразила рвоту, и мы последовали за Алексом и Авой в домик.
– Меня сейчас вырвет, а я ненавижу, когда меня тошнит.
Я расхохотался. Ее так чертовски легко взбесить.
Но когда мы явились в домик, мой смех затих из-за проблемы номер два: раскладной диван оказался не раскладным. Это был чертов простой диван, а значит, у нас оказалось всего две комнаты на четверых, и каждый из возможных раскладов казался хуже предыдущего.
– Я могу жить с Джулс. – Ава бросила извиняющийся взгляд на Алекса. – А ты – с Джошем.
– Нет. – Лучше нырнуть голым в ледяную реку, чем делить комнату с Алексом.
– Какие еще варианты? – возразила Ава. – Я не хочу потратить весь день, обсуждая кому где спать.
Вариантов оставалось только два. Я мог поселиться с Авой или с Джулс. Если с Авой, то Алексу и Джулс придется жить в одной комнате, что будет чертовски странно.
– Поселюсь с Джей Эр. – Я кивком указал на Джулс. – А вы с Алексом займете главную спальню. В гостевой две кровати, нам подойдет.
Вариант не идеальный, но наименее ужасный.
Джулс поддержала меня с энтузиазмом мыши, идущей в клетку к змее.
– Точно?
Ава прекрасно знала о нашей вражде и вероятно, представляла, как мы убиваем друг друга во сне.
Это не выходило за рамки возможного.
– Ага. Давайте просто покончим с этим и пойдем кататься. – В любом случае я не собираюсь торчать в комнате. Можно просто лечь спать, делая вид, что Джулс рядом нет.
К сожалению, у Вселенной и ее дрянного чувства юмора были другие планы.
Когда мы открыли дверь в гостевую спальню, нас встретила проблема номер три – худшее, что я видел в жизни.
– Твою мать, – выпалила Джулс, а я прорычал:
– Да вы издеваетесь.
Посреди красивой комнаты, застеленная роскошным темно-синим одеялом и пушистыми подушками, стояла кровать с балдахином.
Кровать. В единственном числе. Потому что она была одна!
И мне предстояло разделить ее с Джулс Эмброуз.
Просто убейте меня.
Глава 11