Золото змея. Власть хаоса

«Мне это жизненно необходимо», – вскользь подумала Меллар.

– Едем? – спросил Рагиль, поглаживая ее напряженную спину.

– Едем! – сказала Меллар и повернула ключ зажигания.

На выезде из двора Меллар пришлось притормозить, пропуская перед собой блондинку, ведущую за руку маленькую наряженную девочку. Проходя мимо машины, женщина бросила взгляд на лобовое стекло и пораженно застыла посреди дороги. Затем резко отвернулась и, крепко сжав руку девочки, рванула вперед.

– Ты ее знаешь? – спросила Меллар, покидая двор. – Мне показалось, она тебя узнала.

– Это соседка, – коротко ответил Рагиль и отвернулся к окну.

Машина выехала на практически пустое шоссе и направилась в сторону пригорода. Пейзаж менялся быстро: вот остались позади жилые кварталы, и с обеих сторон вырос сосновый лес, за которым вскоре показались серебристые верхушки гор, богатых вольфрамом. Дорога постепенно сужалась, и горы плотнее обступали путников.

Меллар сдвинула назад крышу, и Рагиль глубоко вдохнул свежий хвойный аромат и запахи смолы. Натянув пониже кепку, он положил локоть на дверь и широко улыбнулся. Меллар посмотрела на его счастливое лицо, и ей стало так хорошо, словно она вышла из холодной каменной темницы на свет и солнце согрело ее изнутри, заставляя забыть обо всех трудностях.

Дорога завиляла, и скалы стали играть с ними в прятки: впереди вставала, скрывая за собой снежные пики на горизонте, то одна каменная глыба, то другая. Вверху они все заросли деревьями и казались плюшевыми, а внизу между ними шумели стремительные речушки. Меллар пару раз останавливала машину, и они с Рагилем подходили к воде, стояли, ловя дыхание проносящейся мимо реки, потом Меллар зачерпывала воду и умывалась, а Рагиль крепко держал ее, чтобы она не сорвалась. Они какое-то время сидели на теплом, нагретом солнцем камне, гадая, покажется ли им сегодня барс или другой горный зверь, а потом вставали и ехали дальше.

Остановившись у подножия одной из пологих гор, по которой змейкой вверх уходила протоптанная дорожка, они переобулись и отправились покорять склон. Меллар была в белой хлопковой рубашке с коротким рукавом, бежевых бриджах и высоких кожаных ботинках на шнуровке. Сверху она накинула темно-зеленую стеганую жилетку и повязала на голову платок того же цвета. Рагиль с удивлением обнаружил, что оделся ей в тон: тоже в белую рубашку и бежевые брюки, только на голове у него сидела кепка, на поясе была повязана куртка, а за спиной висел холщовый рюкзак с кожаными ремнями, который он вынул из саквояжа.

Рагиль бодро шел впереди, не говоря ни слова. Он привык гулять по горам в одиночестве, наслаждаясь тем, что на высоте обоняние утрачивает обычную остроту, и внимательно смотря себе под ноги: под травой могли прятаться коварные камушки, на которых легко поскользнуться.

Меллар с трудом поспевала за ним, ощущая одышку и усталость в ногах. Последний раз она выбиралась в такие походы еще в школе, но тогда запомнился не сам подъем, а веселье от вылазки в новое место, поэтому ей не пришло в голову, что выбранный мужчиной маршрут окажется для нее таким изматывающим.

– Скоро привал, осталось совсем немного, – громко подбадривал Рагиль, пока Меллар пыхтела у него за спиной.

– Я… больше… не могу… – жаловалась она, тяжела дыша. – И у меня заныла лодыжка, которую я в Корпусе повредила.

Такие заявления Рагиль принимал всерьез. Он садился на корточки и щупал ее ногу, спрашивая, где болит, и предлагая перешнуровать ботинки покрепче. И Меллар приходилось признаться, что не так уж и болит, но все равно она чертовски устала. И почему он не сказал, что дорога будет такой сложной?!

– Женщины… – недовольно бубнил себе под нос Рагиль и брал Меллар за руку, ведя за собой.

Через полтора часа подъема случился обещанный привал: они полностью обогнули возвышенность и оказались на краю впадины, заполненной голубой водой. Обессиленная Меллар окинула восторженным взглядом открывшийся пейзаж и осела на траву. Провела руками по раскинувшемуся вокруг цветочному ковру, пропуская сквозь пальцы желтые и синие лепестки, и вытянула усталые ноги. Рагиль скинул рюкзак и куртку и направился вниз, к озеру. Меллар наблюдала, как он ловко сбегает с горы, превращаясь в маленького человечка, как присаживается на берегу и начинает умываться. Она посмотрела на кристально чистую воду, в которой отражались окружающие ее горы и синее, практически без единого облачка, небо, на сочные, зеленые луга, на мужчину, к которому ее тянуло все сильнее, и подумала, что вот она, настоящая жизнь: не та страшная и сложная, что придумывают себе люди, а состоящая из самых простых вещей. Из ясного неба, вкусно пахнущих трав, долгожданного отдыха и надежного плеча рядом. Сейчас ей казалось, что больше ничего и не нужно.

Рагиль неслышно приблизился, сел рядом и коснулся своей рукой ее оголенного предплечья.

– Ай! – взвизгнула Меллар. – Почему такая холодная?!

– Это же горное озеро, – рассмеялся Рагиль, – вода туда поступает прямиком из ледника. Но в студенчестве мы окунались.

– Ненормальные, – усмехнулась Меллар и закрыла глаза, подставляя лицо солнцу. – Хорошо так, просто невозможно. И с погодой повезло.

– В дождь здесь тоже красиво, но нужна крепкая палатка, – сказал Рагиль, ложась на траву и закладывая руки за голову.

– Помнишь, – протянула через некоторое время Меллар, – в тот день, когда ты повел меня в Собор, тоже было тепло. Ты еще сказал, что хочешь погулять, пока в Айхенлине лето. А потом…

Меллар замолчала.

– Не думай об этом, – сонно пробормотал Рагиль, поняв, что она вспомнила про взрыв. – Все в прошлом.

Меллар повернулась к нему, привстав на локте.

– Есть одна вещь, которая не идет у меня из головы, – сказала она, и ноздри Рагиля затрепетали. – Как ты тогда понял, что произойдет? Ты ведь остановил меня за несколько мгновений до того, как машина загорелась.

– Тебе показалось, – ответил Рагиль, не открывая глаз. – Просто ты отвлеклась, а я был начеку.

– Ты среагировал раньше, я точно помню! – настаивала Меллар. – Ты будто почувствовал, что вот-вот случится что-то страшное.

Рагиль открыл глаза и повернул к ней голову. Во взгляде Меллар читалось ожидание зрителя, которому фокусник пообещал раскрыть свой трюк.

– Ты права, – сказал Рагиль, заправляя ей за ухо выбившуюся прядь. Косынка уже давно сползла на шею. – Это сработало чутье. Или рептильный мозг, называй как хочешь. В нас заложены эволюционно сформированные механизмы быстро реагировать на такие ситуации. Они помогают нам спастись.

Меллар вздохнула, не до конца удовлетворенная ответом.

– Не знаю, что там заложено, но мне-то чутье ничего не подсказало! А что, если такое произойдет снова?

– Ты ведь говорила, что теперь почти всегда берешь с собой охрану, – сказал Рагиль.

– Да, но… – Меллар снова вздохнула. – Нет ничего хуже, чем жить в страхе.

Рагиль сел и обхватил колени. Задумался о чем-то, рассматривая свои руки, а Меллар тем временем разглядывала его. Она заметила, что он часто уходит в себя, копается в своих мыслях, пытаясь найти решение очередной задачи, которую ему подкинула жизнь. В такие моменты она начинала по нему скучать сильнее, чем когда он отсутствовал физически. Ей хотелось вырвать его из раздумий, заставить быть с ней. Особенно сейчас, когда все катится в бездну, когда люди умирают и у них есть только этот день, чтобы успеть насладиться друг другом.

Меллар прильнула щекой к его плечу, сжала ладонями предплечье, желая показать: вот она я, здесь, с тобой, почему ты все время отдаляешься, что за стена стоит между нами, почему закрываешься на все замки?

Рагиль повернул голову и поцеловал ее в лоб, почти по-отечески, словно прочитав в ее требовательных жестах просьбу о защите. Замерев так на некоторое время, он снял с руки широкое серебряное кольцо со вставкой из голубого камня, взял кисть Меллар и надел ей украшение на средний палец. Оно село как влитое.

– Что это? – спросила Меллар, разглядывая кольцо. Такие вещи были не в ее вкусе, но от подарка Рагиля она отказываться не собиралась. К слову, первого подарка. Иногда Меллар было обидно, что он упускает эту часть ухаживаний, хотя с их разговора в его квартире прошло уже несколько недель, и материальные знаки внимания были бы вполне уместны. С другой стороны, забот сейчас хватало всем.

– Пообещай мне, пожалуйста, одну вещь, – сказал Рагиль серьезным тоном. – Пообещай, что не снимешь это кольцо, пока отравления не прекратятся. И пока на тебя не перестанут покушаться.

– Ты не объяснишь, в чем дело? – Меллар отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Она начала догадываться, что это не обычный подарок. Он отдает ей свою вещь, которую носил сам, и это что-то значит для него.

– Просто поверь: это кольцо – твоя защита, – по-своему ответил Рагиль. – Ты должна пообещать, что не снимешь его.

Его глаза с маленькими, суженными до предела зрачками, ставшие на солнце зелеными, как трава вокруг, и спокойный требовательный голос показались Меллар совсем чужими. Ее рыцарь снова что-то недоговаривал, и она снова не знала, как убедить его открыться ей.

– Хорошо, – согласилась Меллар, не желая омрачать этот день спором. – Я обещаю.

Рагиль кивнул и отвернулся. Посмотрел вдаль, поверх снежных вершин, уносясь мыслями в чужие края, где горы изливаются горячей магмой, вместо сосен возвышаются мощностволые пальмы, а берега омывает океан. Где во влажном теплом климате зреют плоды кофейных деревьев и какао-бобы, а на склонах холмов зеленеют плантации чайного куста. Где живут совершенно другие люди, со своей культурой, обычаями и языком. Люди, которые решили принести беду в чужой дом и к которым принадлежит она – Кава-асаларим. Каава Ваарнанен. Женщина, оставившая ему кольцо старшего ребенка знатной лаомооской семьи. И это кольцо он отдал Меллар. Потому что понял, что сейчас для него нет никого дороже.

Снова почувствовав, что Рагиль мыслями где-то не здесь, Меллар решила намекнуть ему на их планы:

– Ты ведь помнишь, куда мы едем дальше?

– О таком не забудешь, – иронично прокомментировал Рагиль, ложась обратно на землю.

– Ты сказал, что не против, – добавила она.

Рагиль потянулся.

– Не против, не против, – подтвердил он и взял ее за руку. – Но если мне будут задавать вопросы, которые мы с тобой не обговорили, я так и скажу, что ничего не знаю.

– Не будет никаких вопросов, – заверила его Меллар. – Они очень тактичные люди.

Несколько дней назад при планировании поездки выяснилось, что их маршрут пролегает через деревеньку, где живут на пенсии родители Меллар. Когда она предложила навестить их, – совсем ненадолго, просто убедиться, что у них все хорошо, – Рагиль не смог отказать. Так в их план вписался визит к родителям.

Близилась середина дня, когда Меллар съехала с грунтовой дороги на узкую проселочную и двинулась вверх по пригорку, где были разбросаны разномастные дома. Тот, в котором жили ее родители, оказался небольшим, одноэтажным и очень лаконичным, с белыми стенами, серой крышей, синими оконными рамами и флагом возле двери, – хозяева были патриоты.

Меллар припарковалась возле невысокого ограждения и вышла из машины навстречу уже ожидавшей их пожилой паре. Рагиль, забирая вещи из салона и искоса разглядывая родителей Меллар, сильно удивился, обнаружив, что они действительно старики, на вид им было семьдесят, а может, даже больше. Женщина с седыми, крашенными в белый волосами до плеч, одетая в теплый кардиган с блестящими пуговицами и юбку до середины икры, обняла дочь и, широко улыбаясь, шагнула к Рагилю. Видно было, что он интересовал ее больше.

Отец семейства, тоже седовласый, в хлопковой рубашке и шерстяной жилетке, перехватил Меллар и прижал ее к себе, поглаживая по плечам. Они о чем-то перешептывались некоторое время, не обращая ни на кого внимания, и Рагиль сразу понял, что у этих двоих особые отношения.

Когда приветствия и знакомство завершились, все перебрались в дом. Внутри оказалось уютно: деревянная мебель, небольшая белая печь в центре комнаты, обои в цветочек, кудрявые растения в глиняных горшках и умопомрачительный запах яблочного пирога, от которого у Рагиля и Меллар тут же заурчали животы.

– Зовите меня Линдар, – сказала женщина Рагилю, провожая гостей в их спальню. – А моего мужа просто Касиас, без титульных имен. Тем более мы давно на пенсии. Ну, вот ваша комната. У нас всего одна гостевая. Меллар, когда приезжает, спит или здесь, или в зале у печки: по ночам бывает прохладно.

Женщина добродушно улыбнулась, замерев у порога со сложенными лодочкой ладонями, коротко глянула на сумки в руках Рагиля и добавила, уходя:

– Располагайтесь и подходите на кухню.

Рагиль шагнул в тесную комнатку, положил у порога сумки и быстро оглядел разведенные по разным стенам односпальные кровати. Судя по их изголовьям, раньше они стояли рядом и составляли одно ложе, которое предусмотрительные родители решили разделить.

Рагиль перехватил озорной взгляд Меллар, и они прыснули со смеху.

– Как будто мне шестнадцать лет, – сказала она, вытирая слезинки в уголках глаз.

Рагиль сел на кровать у окна, спружинившую под ним, и вытянул ноги.

– Вот эта будет моя. И не вздумайте ко мне приставать, женщина, – сказал он строго, но Меллар снова засмеялась. – А то пойдете спать на печь.

На кухню они прибыли спустя четверть часа, веселые и румяные. Меллар стала помогать матери сервировать стол, а отец тем временем подхватил Рагиля под локоть и повел в свой кабинет.

– Пойдем, кое-что тебе покажу, – загадочно проговорил он.

Кабинет оказался таким же маленьким, как и остальные комнаты в доме. Здесь поместились только письменный стол, два книжных шкафа и кресло для чтения с торшером в углу. У одной стены стоял невысокий комод, а над ним все пространство занимали фотографии и награды Меллар.

Рагиль подошел ближе, чтобы разглядеть надписи. Казалось, любое хоть сколько-нибудь значимое событие в жизни дочери не осталось без внимания: здесь были дипломы и грамоты за спортивные достижения, за успехи в школе, за сданные экзамены; фотографии с дней рождений и праздников, выпускных, первых рабочих дней на новых местах; снимки с различных мероприятий, на которых Меллар стояла рядом со знаменитостями и политиками; вырезки из газет, где были запечатлены ее выступления; отрывки с яркими цитатами и многое другое. Понадобился бы час, чтобы все здесь изучить. И несколько дней, чтобы выслушать истории, которые скрываются за ними.

– Прямо стена славы, – прокомментировал Рагиль, почувствовав легкую зависть. Такая любовь отца к своему ребенку была ему незнакома.

– Меллар всегда была особенной, – сказал Касиас, встав рядом с Рагилем. – Она появилась у нас поздно, мы уже и не надеялись, что когда-нибудь услышим смех собственного ребенка. И с самого детства доказывала, какая она способная. За что бы ни бралась моя девочка, все у нее получалось. А если не получалось, она запрется у себя в комнате, похнычет, позлится, потом прибежит и скажет: «Папочка, завтра я точно победю!» – Мужчина рассмеялся. – И побеждала. А я и не сомневался, что так будет. И ей говорил: «Никогда в себе не сомневайся, ты добьешься всего, чего захочешь».

Они постояли возле стены еще некоторое время, пока Касиас делился воспоминаниями из детства Меллар и, указывая на снимки и дипломы, рассказывал о каких-то достижениях, которые считал особенно важными. Когда они вернулись на кухню, на лице Рагиля застыла грустная и растроганная улыбка. Он сел за стол, отпил теплого компота из стакана, откусил пирога, сделав комплимент Линдар, и после этого посмотрел на Меллар. Она приподняла брови, спрашивая, в чем дело, а он только помотал головой. Новые чувства, которые еще предстояло осмыслить, поселились в его душе. И главное из них – чувство счастья. Он был счастлив, что Меллар в семье так поддерживали.

За столом завязалась непринужденная беседа. Родители пересказывали последние новости деревни (кто сюда переехал, у кого дети женились, кто решил разводить овец), а Меллар что-то переспрашивала и вставляла свои комментарии. Рагиль съел три куска пирога и коротко поведал, как живет и чем занимается. Меллар несколько раз порывалась скрасить его рассказ, считая, что сухие факты недостаточно о нем говорят («Мама, это не просто научный журнал, а ведущий», «Машины нет, потому что он ведет активный образ жизни»), и Рагилю приходилось смиренно принимать ее попытки выставить его в лучшем свете.

В полшестого вечера зазвонил телефон, застав всех врасплох.

– Пап, сиди, – сказала Меллар, положив руки на плечи отца, – я сама подниму. Кто это может быть?

– Наверное, Валис, – ответила за мужа Линдар. – Она обещала поделиться своим домашним сыром. Но она бы, скорее всего, сразу зашла.

Меллар не было около пяти минут, и, когда она вернулась, непринужденная веселость напрочь стерлась с ее лица.

– Что случилось? – спросил Рагиль.

Меллар оперлась одной рукой о спинку стула, а другой провела по шее, выискивая отсутствующее ожерелье, жемчужины которого она привыкла перебирать в минуты волнения.

– Звонили из Совета. Я предупреждала секретаря, что вечером буду у родителей, и оставила этот номер, – сбивчиво проговорила она.

– Что случилось? – снова спросил Рагиль, глядя на нее снизу вверх.

– Сегодня утром умер член Совета. Отравился чаем.

Повисла тишина.

– Дорман срочно собирает всех у себя. Мы должны ехать.

Рагиль кивнул и направился в их комнату за вещами. Меллар села на его место, отодвинула тарелку и уронила голову на руки. Касиас погладил ее по предплечью, Линдар стала молча убирать со стола.

– Я заверну вам пирог с собой, – сказала спустя время женщина.

– Спасибо, мам, – не поднимая головы, проговорила Меллар.

«Вот и нагнала нас реальность, – угрюмо подумала она и посмотрела в окно. – И никуда от нее не скрыться».