Бронзовый ангел над океаном
– Из тех, кто остается, формируются боевые группы, – ответила Анна. – И направляются на самостоятельную работу.
– Шпионами? – краснея от собственной наивности, спросила Натка.
Анна улыбнулась.
– Не совсем шпионами, но направление мысли, у тебя верное. Вообще, мы называем эти группы «Автономными кадровыми единицами», или «Средствами оперативного реагирования на контактные сценарии».
– Хитрое название, – сказала Натка.– Не сразу и разберешь, что оно означает!
– Так ты же видела, какому ведомству принадлежит училище. – Сказала Анна наставительно. – Привыкай к профессиональной терминологии. И последнее, Натка. Я – твой куратор, то есть, что-то вроде классного руководителя. Только в классе этом – ты одна. Так вот. Я помогу тебе с любыми вопросами. Как только появится что-то непонятное, ты знаешь, где меня найти. Ко мне можно, как к подружке – с плохим настроением, со сломанным ногтем, с любыми девчачьими секретами. Договорились?
– Договорились. Только это, не классный руководитель, получается, а старшая сестра, – сказала Натка и наморщила нос, размышляя. – Значит, мы должны доверять друг другу?
– Совершенно верно, Натка! – похвалила Анна. – А ты молодец! А что нужно, чтобы было доверие?
– Нужно, чтобы все было по-честному – ответила Натка, вспомнив, как отец учил ее когда-то, что честность, порождает доверие, а ложь, убивает его.
– Верно, Натка! Или, лучше звать тебя Натка?
– Давайте лучше Натка. – Ответила, подумав, Натка.
– Хорошо, договорились! – улыбнулась Анна. – Только «давай», а не «давайте», договаривались же! Пойдем, сходим в столовую, чтоб тебя покормили, а потом – в спальню, к девочкам…
…Столовая Натке очень понравилась. Она больше была похожа, на какое-то кафе – квадратные столики на четверых, светло-зеленые стены, аккуратные шторы на окнах и скатерти на столиках.
– Девочки, добрый вечер! – сказала Анна, входя в столовую. Из окна раздачи, выглянула симпатичная женщина в белой косынке.
– Марина, – сказала Анна. – У нас новенькая, нужно покормить. Найдешь, чем?
– Конечно, найду, Анна Николаевна! – ответила Марина и тут же вышла из двери, видимо, ведущей на кухню, с подносом, на котором стояли тарелки с едой.
– Садись, красавица – сказала Марина, составляя тарелки на ближайший к Натке столик.
«Красавица?» – удивленно подумала Натка – «Она что, шутит?»
Натка села за столик. Марина принесла ей салат из помидоров, макароны с двумя аппетитными котлетами, стакан компота и несколько кусочков белого хлеба. Едва взглянув на еду, Натка поняла, как проголодалась она во время их, с дядей Сережей, путешествия через всю страну.
– Это Натка. – сказала Анна. – Прошу любить и жаловать! Она из Владивостока.
– Ого! – удивилась полноватая Марина. – Далеко! А, правду говорят, что во Владивостоке, красную икру, бидонами продают?
Натка улыбнулась.
– Нет, неправда – сказала она. – Сколько там жила, такого не видела. Крабов, да, продают. И мясо китовое.
– Ишь ты! – удивилась Марина. – А кит вкусный?
– Да, вкусный – ответила Натка. – Мясо красное, на вкус – как говядина. Котлеты из него очень вкусные, если свининки добавить! Но ваши, тоже очень вкусные!
– Ты смотри, головастая какая! – удивилась Марина, явно оценив тактичность Натки.
– Других не держим, Марина. – Сказала Анна с гордостью. – Ну что, Натка, поела?
– Да, Анна, спасибо большое! Я такая голодная, оказывается, была!
– На здоровье! Ну, пойдем к девочкам?
Натка немного напряглась. Как примут ее в группе девочек? Что сказать? Как себя подать, чтобы не получить плохую репутацию? Отец бы сказал сейчас, что если хочешь вызвать интерес у людей, будь собой, не придуривайся, что ты лучше, чем есть на самом деле. Натка наморщила нос. Вслед за Анной, она вошла в довольно большую комнату. Вдоль стен, стояли кровати, застеленные красивыми покрывалами. У каждой кровати – тумбочка. Вдоль дальней стены – большой, во всю стену, шкаф.
«С одеждой, наверное» – подумала Натка. В комнате никого не было. Часы над дверью, показывали без десяти десять.
– Ну вот, Натка, здесь ты будешь жить – сказала Анна – дождись девочек, они на занятиях еще, посиди на любой кровати. – И Анна вышла из спальни.
Натка осмотрелась. Она, вдруг, почувствовала сильную усталость. Села на ближайшую кровать, и сама не заметила, как уснула…
…Проснулась она от того, что в комнату, громко разговаривая, вошли курсантки. Натка, не открывая глаз, слышала, как они перешучивались и вдруг, как по команде, замолчали.
«Меня увидели» – поняла Натка.
– Эй! Аллё! – услышала она над собой, девичий голос – приятный, с хрипотцой. Натка открыла глаза. Над ней, склонив голову на бок, словно разглядывая какую-то диковинку, стояла очень яркая девушка в коротком белом платье. Ты кто?! – немного бесцеремонно спросила девушка, уставившись на Натку большими зелеными глазами. Девушка была хороша! У нее были длинные ровные ноги, тонкая талия, высокая грудь и очень женственные руки с тонкими запястьями и трепетными, музыкальными пальцами. В ней чувствовалась, какая-то сильная грация, как, например, в рыси или леопарде. Но самым удивительным, в облике девушки, были волосы – прямые, до плеч, ярко-красного цвета. Сейчас, подсвеченные висящим с потолка светильником, волосы девушки, казалось, были из пламени. Вообще, в этой красноволосой, чувствовались темперамент и сила. У нее было очень красивое, сужающееся к подбородку, лицо с высокими скулами, ровным, чуть вздернутым, носом и полными, чувственными, губами. Красивого, почти идеального, рисунка, черные брови, сейчас были удивленно подняты. Она вся, была какой-то ладной, стройной и живой, эта красноволосая красавица с низким, с хрипотцой, голосом. Натка, невольно, залюбовалась девушкой.
– Ну?! – требовательно сказала красноволосая. – Ты кто?!
– Натка. – ответила Натка, решившая представиться своим новым, «взрослым» именем. Она попыталась встать, но нога затекла.
– Мурашки! – невольно вырвалось у Натки и она потерла бедро ладонью.
– Натка Мурашки? – усмехнувшись, переспросила девушка. – Ну, Мурашки, так Мурашки! А я – Мария Красная. – И девушка протянула Натке узкую ладонь. Натка пожала руку этой Марии Красной и улыбнулась.
– Кстати, Красная – это фамилие такое – пояснила Мария. – На древнерусском Красная означает Красивая!
– Я так и поняла, – улыбнулась Натка.
– Ого, девки, понятливая, смотри-ка! – удивилась Мария Красная – Ну что, Мурашки, будем знакомы?
– Будем, Мария Красная! – ответила Натка, думая о том, что вот так, из нечаянно оброненного слова, и прилипают клички, да так крепко, что потом не отлепить никакими усилиями. Прирастают намертво!
«Мурашки, значит!» – подумала Натка. – «Не самая противная кличка, кстати! А с Красной этой, как-то надо подружиться. Похоже, она здесь в авторитете».
– Ты новенькая? – спросила Мария. – Только что приехала? Мамка кто у тебя?
– Мамка? – переспросила Натка.
– Ну да, куратор! – ответила Мария.
– Анна. – Ответила Натка.
– А, Аннушка, значит! – кивнула головой Красная. – Повезло! Аннушка, баба мировая! Добрая!
– Машка! – крикнула высокая девушка с длинными светлыми волосами. – Ты чего пристала к человеку? Дай ей хоть немного освоиться!
– О! – сказала Машка. – Светка, опять за справедливость! Кувалда, да никто ни к кому не пристает! Просто, знакомимся!
К Наткиной кровати, подошла высокая блондинка, а с ней – еще одна, тоже блондинка, с голубыми глазами и каким-то, немного детским, лицом.
– Я Светка – просто представилась высокая. – Староста группы.
– Натка. – Натка протянула Светке руку.
– Приятно. – Сказала Светка, пожимая руку Натки. Натка удивилась, сколько силы было в этом рукопожатии. Нет, Светка не сжала ладонь Натки, но сила в ее руке чувствовалась.
«Не так просто, видимо, Кувалдой ее назвала Машка» – подумала Натка, разглядывая блондинок. Светка, была высокой и божественно-стройной. В ней чувствовалась сила. Нет, она не была мускулистой или жилистой, но она была, какой-то жесткой. Она производила такое же впечатление, как спящий лев в зоопарке, когда смотришь на него и видишь, что это – опасный хищник. У Светки были длинные ноги, осанка с гордым изгибом. Руки живые и подвижные. «Наверное, она рукоделием каким-то занимается» – подумала Натка. У Светки были длинные, почти до талии, волосы с каким-то металлическим отливом. «Вот как, видимо, на самом деле, выглядят платиновые блондинки» – опять подумала Натка. Взгляд серых глаз Светки был цепким и внимательным, а тонкие, но красивого рисунка, губы, казалось, готовы были к улыбке в любую секунду. Вторая блондинка, была невысокой, напоминала фарфоровую статуэтку – с нарочито тонкой талией и женственными бедрами. Ее короткие волосы были пшеничного оттенка и отливали золотом. «Две блондинки – одна золотая, а вторая платиновая» – подытожила Натка. У золотой были необычно-яркие голубые глаза, густо опушенные ресницами. «Как два кусочка летнего неба» – продолжила размышлять Натка.
– А это – Светка указала на золотую блондинку – Лика.
Натка с Ликой пожали друг другу руки, Лика улыбнулась, продемонстрировав прекрасные, такие детские, ямочки на розовых своих щеках.
– Вообще-то, я Анжелика. – Сказала Лика, снова улыбнувшись. Голос у нее был не совсем соответствующий внешности – низкий и глубокий. Создавалось впечатление, что маленькая девочка, вдруг, заговорила взрослым голосом. – Но Лика мне нравится больше. Ты ведь тоже, не Натка?
– Мне Натка больше нравится, – ответила Натка, улыбаясь.
– Машка, покажи Натке, где тут у нас что – сказала Светка.
– Сей секунд! – ответила Машка, тряхнув своими чудными волосами. – Пошли, Мурашки!
И Машка повела Натку из спальни куда-то по коридору.
– Вот здесь у нас туалеты, – Машка указала на дверь. – Здесь – душевые. Запоминаешь?
– Так таблички же есть. – Сказала Натка.
– Умная? – спросила Машка. – Это хорошо! А вот здесь – Машка указала на дверь. – Наша кладовочка! Гардероб и вещевой склад. Здесь мы подбираем одежду, обувь, украшения. Косметика, мыло и прочая дребедень тоже здесь! Видишь, табличка, все как ты любишь! Так и написано: «Кла-до-ва-я»
– Косметика? – удивилась Натка.
– А чего ты удивляешься? Куда современной женщине без косметики? Правильно, никуда! Вот, здесь и берем! Кстати, косметика – закачаешься! Такой, даже в магазинах нет, а если есть, то только по великому блату!
– Ого! – удивилась Натка и вспомнила, как мечтала мама о французской косметике, но никак не могла купить. А как? Выдают?
– Да, здесь кладовщица есть. Но только в рабочее время. На ночь, все преподы и прочие по домам уезжают. Только дежурные остаются.
– Как дежурный по части? Кто-то из офицеров?
– Можно и так сказать. Кто-то из кураторов.
– Мамки?
– Правильно, Мурашки, мамки! А ты, я смотрю, быстро схватываешь! Молодец! Куришь?
– Нет, Маша, не курю.
– Ерунда! Научим! Кстати, сигареты тоже в кладовой. Любые! Хошь, ипортные, хошь – Прима или Беломор! И зажигалки. Пошли, покурим, на лестницу, поболтаем немножко.
Они вышли на лестницу, где к перилам, на алюминиевую проволоку, была прикручена банка из-под сгущенки – пепельница. Машка достала из кармана пачку Мальборо и блестящую зажигалку, закурила.
– Ну, рассказывай, – сказала Машка, уставившись на Натку своими большими изумрудными глазами, опушенными густыми черными ресницами. Она выпустила дым длинной струйкой, манерно держа сигарету двумя пальцами с ярко-красными ногтями.
– А что рассказывать? – спросила Натка.
– Все! – ответила Машка. – Нам еще, надеюсь, долго вместе учиться, поэтому, рассказывай все – все-все.
– Прямо, все-все? – лукаво улыбнувшись, спросила Натка.
– Да, прямо все-все! – тряхнув волосами, подтвердила Машка.
– Ну… – начала Натка. – Сначала была тьма…
– Да ну тебя! – махнула рукой Машка. – А ты, видимо, из образованных?
– Из военных. – Ответила Натка и как-то сникла.
– Ты чего скисла? – спросила Машка.
– Родителей вспомнила…. – Натка вздохнула.
– Эй-эй-эй! – сказала Машка. – Ты тут, только зареветь не придумай! Давай, Мурашки, рассказывай!
И Натка, коротко, рассказала о себе: о школе, о родителях, о дяде Сереже, о танцевальном ансамбле, о секции айкидо. И странное дело, Натка, довольно легко, смогла рассказать Машке о родителях. Она даже испугалась, что вот, стала уже забывать. Но потом поняла, что уехав так далеко, она, как будто, оставила все произошедшее, где-то далеко-далеко. Она вспомнила слова отца: «У человека, дочь, есть прошлое, которое тянет его назад, и будущее, которое пугает. И только в настоящем, его ничего не угнетает. Поэтому, нужно жить настоящим!»
– Айкидо, танцы – повторила Машка. – Думаю, тебе легко здесь будет! Ты, знаешь что?
– Что?
– Здесь, как-то, все поодиночке, держатся, только мы втроем – Светка нас вокруг себя собрала, меня и Лику. Так что, девка, ты, я смотрю, нормальная, давай с нами!
– Ну, в принципе, когда кучкой, всегда легче – повторила Натка слова отца. – Если девочки против не будут, то да, я согласна.
– Ага, ты еще про прутики и веник расскажи – усмехнулась Машка, затушила окурок о подошву черного лакового туфля и бросила его в пепельницу.
– Все, пошли, сейчас тебя буду рекомендовать в нашу компашку! – Машка тряхнула волосами и потащила Натку обратно в спальню…
– Кувалда! – сказала Машка, едва переступив порог спальни. – Давай, Мурашки к себе в шайку возьмем? Она, вроде, девка неплохая.
– В шайку! – прыснула Лика, которая читала какую-то толстую книжку, сидя на кровати. – Еще, блин, «банда», скажи! Ну, ты, Красная, как ляпнешь!
– Ну, давай, раз сама Красная словечко замолвила – улыбнулась Светка. – Да по ней видно, вроде, что не гнилая. Ты сама-то как, Натка, хочешь к нам в шайку?
– Чтобы грабить караваны? – улыбнулась Натка. – Да, хочу!
– Караваны! – засмеялась Машка. – А Мурашки-то, гляди-ка, юморная!
– Юмор – признак ума! – наставительно сказала Лика.
– Ну, так я и говорю, что девка хорошая! – Машка сказала это с таким видом, будто это она лично сделала Натку такой хорошей.
Девчонки засмеялись.
– Так что, Натка, добро пожаловать в шайку! – улыбнулась Светка. – Будем грабить караваны вместе! – и Светка пожала Натке руку. Так Натка была зачислена в шайку Светки-Кувалды.
Глава 3
…Натка сквозь сон почувствовала, что кто-то трясет мягко ее за плечо и
мягко приговаривает шепотом:
– Натка, вставай, девочка…
Натка, не проснувшись как следует, села на кровати, протерла глаза. Перед ней сидела Анна.
– Вставай, Натка, – повторила Анна и мягко потянула за руку. Натка послушно встала, машинально сунула ноги в тапки, сонно уставилась на куратора.
– Пойдем со мной – сказала Анна, улыбнувшись.
«Я, наверное, смешная» – подумала Натка, пытаясь руками привести волосы в порядок.
– Все нормально, потом причешешься, умоешься – успокаивающе сказала Анна и привела Натку в кладовую. Анна указала Натке на стул. Натка села. Анна, села на другой, закинув ногу на ногу и, каким-то неуловимым движением, одернув подол бежевого платья.
«Какая же она красивая и женственная!» – с восхищением подумала Натка, ежась в тонкой «ночнушке».
– Замерзла? – участливо спросила Анна. – Ничего, скоро пойдешь к себе! Мы с тобой немножко поговорим сейчас, а потом пойдешь.
– А почему так рано? – спросила Натка, косясь на часы на стене. Те показывали без десяти минут, пять часов утра. – И мы же вчера, вроде, говорили?
– Привыкай, красавица, – улыбнулась Анна. – Потом, когда работать будешь, обстоятельства не спросят, рано или не рано… Значит так, Натка: ты начинаешь учебу. С этого момента, ты – курсант. Я знаю, что ты, вроде бы, подружилась со Светой Шторм, Ликой Снежной и Марией Красной? Это очень хорошо, Натка! Девочки они очень хорошие, учатся отлично, кураторы ими довольны. И, конечно, лучше держаться стайкой, так больше шансов не вылететь. Так что, курсант Соловей, первые твои шаги очень верные! Молодец! Так и продолжай! Один момент, Натка: дисциплина – прежде всего! Четкий распорядок, подчинение приказам – это все обязательно, поняла? – Натка кивнула снова. – Вот и хорошо – улыбнулась Анна. – У тебя папа военным был, верно?
– Да, военным… был… – вздохнула Натка. – А что?
– Насколько я знаю, он брал тебя с собой на стрельбище?
– Брал… – опять со вздохом ответила Натка.
– Вот и хорошо – сказала Анна. – Значит, сегодня у тебя проблем быть не должно! Я вообще, Натка, очень хочу, чтобы с тобой не было проблем, договорились? Никаких драк, никаких конфликтов с курсантками, запомни это твердо! За это наказание очень суровое. И еще: у нас в охране, и в техническом обеспечении, служат солдаты – срочники. Так вот, всяческие отношения с ними, строжайше запрещены, хорошо?
– Хорошо. – сонно кивнула головой Натка.
– Ну, вот и хорошо! – улыбнулась Анна. – Сейчас, я выдам тебе одежду, обувь, набор косметики, полотенце и халат. Ночнушку свою, и тапочки, можешь выбросить. Все тебе выдам. Если, вдруг, что-то еще понадобится, придешь сюда, тебе выдадут. Поняла?
– Поняла. – Натка очень хотела спать и едва ворочала языком.
– Кстати, насчет сна, его не очень много будет, так что привыкай. И старайся использовать любую возможность, чтобы подремать, – сказала Анна.– Не в ущерб, конечно, занятиям. Договорились?
– Хорошо, договорились – ответила Натка, стараясь все запомнить…
– Вот и хорошо! – ответила Анна. – Ну, все, беги, сейчас на занятия пойдете!
Натка пошла к своей кровати, но тут же, в радио раздалась команда «Подъем!», и все девочки стали вставать с постелей. Натка увидела на своей табуретке новенькую форму, а под табуреткой – берцы и стала переодеваться. Форма, к ее удивлению, села на нее, идеально, берцы тоже прекрасно подошли по размеру.
Разгладив складки формы руками, Натка пошла строиться. Вообще, все это она видела не раз – папа часто брал ее с собой, когда ездил в воинские части.
Поэтому, Натка не удивлялась уже ничему. Знакомо было ей и построение.
Перед строем вышла хрупкая, небольшого роста, девушка в форме, с прямыми черными волосами и восточной внешностью. Она подошла к Натке.
– Новенькая? – спросила девушка, улыбаясь. – Тебя ведь, Натка, зовут?
– Так точно – ответила Натка – Натка. Наталья Соловей!
– Ого! – удивилась девушка. – Я смотрю, не зря ты с отцом по командировкам ездила! Кое-чему, научилась! Меня, кстати, зовут Ли. Можешь так и звать – просто Ли. Можно, кстати, на «ты» Договорились?
– Так точно. – снова ответила Натка.
– Вот и хорошо! – Ли улыбнулась, достала из нагрудного кармана диковинную плоскую пачку сигарет в разноцветных переливах, открыла ее, наподобие портсигара и вытащила ярко-розовую сигарету с золотым фильтром. Натка удивилась. Она раньше никогда не видела таких, отец курил «Приму» или «Астру». Ли закурила свою чудную сигаретку, и повела строй курсанток на стрельбище, которое находилось в длинном бетонном ангаре.
Там она подозвала Натку к себе, указав ей на деревянный стол, выкрашенный зеленой краской, на котором лежал АКМ.
– Видела такой? – спросила Ли.
– Да, видела, – ответила Натка. – Это автомат Калашникова, образца тысяча девятьсот семьдесят четвертого года, модернизированный! Калибр – семь-шестьдесят две!
– Молодец! – похвалила Ли. – Теория, я вижу, тебе знакома. – А практика? – Ли пристально посмотрела на Натку. Так же, внимательно, смотрели на нее и девушки, стоявшие в строю. Натка вздохнула. Она вспомнила, как папа учил ее собирать и разбирать автомат. Натка провела ладонью по стали оружия, ощущая прохладу металла, и вдруг, ее руки быстро-быстро запорхали, раздались металлические щелчки. Детали автомата, с лязгом, ложились на дерево стола.
– Готово! – Натка подняла руку, закончив разборку автомата.
– А неплохо! – протянула Ли. – Очень неплохо! Пожалуй, даже в норматив уложилась! Молодец, Натка! А теперь, давай, собирай обратно!
Натка вздохнула и ее руки снова запорхали над автоматом, со стальным звуком, вщелкивая детали обратно. Наконец, Натка примкнула магазин и положила АКМ на бок.
– Готово! – сказала она.
– Молодец! – сказала Ли. – А стрелять?
– Умею! – ответила Натка. – Стоя или с колена?
– Давай стоя! – ответила Ли. – Магазин сама снарядить сможешь?
Натка кивнула. Ли поставила перед Наткой пачку патронов и вложила в ладонь коричневый бакелитовый «рожок». Натка отложила магазин, быстро разорвала картонную пачку, рассыпав патроны по столу, и стала один за другим, вщелкивать их в магазин, зачем-то шевеля губами, словно считая.
– Готово! – сказала, наконец, она.
– Прекрасно! – сказала Ли. – Давай, иди к ростовой мишени! – Ли указала рукой на огневой рубеж. Пока Натка собирала и разбирала автомат и снаряжала магазин патронами, оказывается, курсантки уже открыли стрельбу. Натка подошла к рубежу, примкнула магазин к автомату, встала, расставив ноги, как учил папа, натянула ремень локтем, чтобы создать дополнительную надежность хвата оружия, перевела переключатель режимов огня на «автоматический», вложилась в автомат, плотно прижав приклад к плечу, прицелилась и выпустила в мишень короткую очередь.
Ли только присвистнула от удивления. Она нажала кнопку на пульте, мишень подъехала к рубежу.
Ли внимательно ее осмотрела.
– Соловей! – восхищенно сказала она. – Да ты, оказывается, Дерсу Узала!
– Кто? – не поняла Натка.
– Снайпер, проще говоря! – ответила Ли. – Ты посмотри! И очередь, как положено, из трех патронов получилась, и попала как надо! Двадцать шесть из тридцати! Молодец, Натка! Порадовала! А из пистолета стреляла? – Ли, похоже, охватил азарт.
– Да, из АПС, – ответила Натка.
– Отец? – спросила Ли.
– Да. – При мысли об отце у Натки запершило в горле. Хотя, возможно, это случилось от порохового дыма.
Ли вытащила из кобуры на поясе тяжелый АПС, протянула рукоятью вперед Натке.
– Покажи! – сказала Ли отрывисто. Она нажала кнопку, мишень уехала обратно.
Натка взяла пистолет (Лучший пистолет в мире, как всегда говорил папа), выщелкнула обойму, чтобы посмотреть, сколько в ней патронов, резко вогнала ее обратно, взвела затвор, встала в стойку, подняла пистолет одной рукой (удерживая пистолет двумя руками, только выпендрежники стреляют и в кино, утверждал папа), прицелилась, не прикрывая один глаз (тоже папина выучка – целиться двумя глазами), и несколько раз нажала на спусковой крючок. Пистолет дернулся в руке пять раз. Ли поаплодировала, снова вызвала мишень, осмотрела ее и снова зааплодировала.
– Ну что, курсант Соловей! – сказала Ли. – Отныне, твое оружие, это АПС! Вот технику наработаем с тобой, за пару месяцев, научу с двух рук стрелять!
– Как в кино? – спросила Натка.
– Лучше! – убежденно сказала Ли. – В кино, вот сама увидишь, они оружие, как коряги, держат! А ты будешь лучше всех у меня стрелять!
– Хорошо… – тихонько ответила Натка.
– Чтооо?! – переспросила Ли, сдвинув брови.
– Есть! – звонко ответила Натка.
– Вот, так-то лучше, курсант Соловей! – хмыкнула Ли и бросила окурок своей нарядной сигареты на землю, раздавив его каблуком берца…
…Натка шла по коридору ангара к выходу.
– Что, снайпер, выпендрилась? – раздался голос сбоку. Натка обернулась и увидела довольно миловидную, но какую-то неопрятную блондинку.
– Я не выпендривалась, – спокойно ответила Натка.
– Ну-ну! – хмыкнула блондинка. – Знаю я таких, как ты! Лишь бы выслужиться, да поуютней устроиться! Шестерка!
Натка решила ничего не отвечать, просто прошла мимо и пошла к выходу.
– Зенитка! – услышала она голос Светки. – Рот свой закрой, а то я помогу, если сама не в состоянии!
– Кувалда, твое-то какое дело? – спросила блондинка. – Не лезь, тебя не приглашали!
– А я сама прихожу! – ответила Светка. – Предупреждаю, Зинка, еще раз к Натке полезешь, в глаз дам!
– Да больно надо, к сучке костлявой этой лезть – ответила Зинка. – Так, предупредить, чтоб не выделывалась, а была как все.
– Вот и я так, предупредить! – сказала Светка. – Еще раз пасть откроешь, челюсть выверну набок!
Зинка пробурчала что-то под нос и пошла к выходу. Светка догнала Натку.
– Ты Зенитку не бойся! – сказала Светка. – Она, хоть и газует, но ссыкло то еще! Больше понтов, чем дела. Так что, не бойся! А будет хвост еще поднимать, дай ей в жбан! Только бей так, чтобы с первого удара вырубить! Поняла?
– Хорошо – улыбнулась Натка…
…После стрельбища, курсанток повели на полосу препятствий. И она, оказалась Натке очень знакомой! Сколько раз они с отцом бегали вот по таким полосам, которые отец называл почему-то «общевойсковыми», Натка и не помнила. Она всегда воспринимала эти их «побегушки», как игру и когда была маленькой, удивлялась, зачем солдатам нужны детские городки. «Неужели, солдаты играют?» – думала маленькая Натка, сопя от натуги, перелезая через деревянную стенку, зная, что с обратной стороны, ее поймает отец в свои сильные руки.