По обе стороны солнца

– Не понял

– Ну, я так и поняла. Просто пошли быстрее, мне не терпится начать и закончить все это, чтобы спокойно прожить с тобой долго и счастливо.

Самолеты с востока на запад летят, опережая время. Это так странно и так непривычно, словно время притормаживает, или наоборот, летит за тобой, торопится, но не успевает, а потом махнет рукой в твою сторону, отпуская тебя, твою жизнь и твою судьбу.

Вэйда летела впервые. За все свои множества жизней и за шестнадцать лет этой жизни самолет она видела только издали – вон где-то высоко-высоко разрезает облака железными крыльями огромная птица. Теперь Вэйда часть этой птицы, теперь она может смотреть вниз – как же все-таки высоко, и как же прекрасна эта маленькая сине-зеленая планета. И хоть полет был долгим, с несколькими пересадками, она ничуть не устала – все вокруг для нее было новым, интересным и прекрасным.

Глава третья

Вот она, истина – сделай только шаг. Только на этот шаг всегда не хватает сил, времени или терпения.

Древний Пафос встретил тринадцатую королеву утренней прохладой, легким ветром и ослепительно голубым небом. Вэйда глубоко вдохнула – вкус моря чествовался в воздухе даже здесь, в районе аэропорта. Сейчас она хотела схватить за руку Бо-Ни, убежать с ним на какие-нибудь древние развалины и слушать его рассказы о былой славе города, где родилась сама Афродита. Но Вэйда только крепче сжала руку Бориса и сделала уверенный шаг вперед, навстречу двум хрупким фигурам, укрытым коричневыми балдахинами.

Сестры не сказали не слова. Когда Вэйда и Борис поравнялись с ними, те просто отвернулись и пошли вперед – видимо, это приглашение следовать за ними.

Вэйда ожидала все что угодно, кроме автомобиля. Понятно, она думала, что как-то до храма добираться придется, но, чтобы Незримые Сестры и за рулем, – такого она не представляла. И что больше ее удивило, что девушка за рулем не удосужилась снять капюшон, закрывающий больше половины лица, казалось, что она едет в слепую, но на удивление вполне уверенно.

Бо-Ни не замолкал ни на минуту, он рассказывал про каждую улицу, перебивал сам себя, прыгал во времени, указывал пальцем на сияющие купола, потом с вдохновением смотрел на старые развалины – это все то, к чему необходимо прикоснуться, чтобы прочувствовать историю, стать ее частью, наполнится силой, а может найти настоящее сокровище, которое до сих пор пылится вдоль дороги или туристических троп, ожидая только тебя.

– Здесь есть катакомбы, и там источник Святой Соломонии, а еще в катакомбах есть пещера Агиос Агапитикос – пещера влюбленных. Если влюбленные придут в эту пещеру вместе, то они проживут вместе долгую и счастливую жизнь, где каждый день наполнен любовью. Я хочу спустится туда с тобой

– Мы обязательно сходим. Мы везде побываем и в пещере – тоже. Немного позже, – сейчас Вэйда казалась старше своего спутника, она с грустью смотрела, как красивый город остается позади, как дорога уносит их все дальше от синего моря. Возможно, ей и не дано увидеть все это, возможно это ее последний день, а значит не стоит обольщаться, да и обещаний пустых давать тоже не стоило.

Десятки, сотни, а может тысячи сакральных мест на одном острове, и среди этих тысяч есть одно. Нет, этот храм не блещет куполами, не радует глаз древними изразцами, сюда не ходят туристы и даже самые отчаянные археологи обходят его стороной.

Белая, хорошо утоптанная площадка в виде идеального полукруга – вот и вся входная зона перед входом в храм. Да и храмом можно назвать с натяжкой – просто вход в пещеру. Очередная пещера и очередной вход. И нет здесь ни стражи, ни дверей, ни секретных замков. Но никто так и не переступал границы белого круга без приглашения. Место это настолько таинственное и непривлекательное, что со временем о нем перестали упоминать, дабы не искушать любознательных туристов.

Машина резко затормозила и Вэйда очнулась от своих мыслей. Оказывается все это время Борис не прекращал рассказывать о пещерах, белых скалах, возможности поплавать с аквалангом по подводным пещерам – ничего этого Вэйда не слышала, в голове у нее была только одна картинка – белый круг и черный зев пещеры – там ее ждут, там ей надо быть как можно скорее.

Сестры все делали парой, словно сиамские близнецы, которых совсем недавно разделили, но они по старой привычке все делают сообща. Они открыли дверь с той стороны, где сидел Бо-Ни и жестом попросили выйти. Борис улыбнулся, кивнул и посмотрел на свою спутницу. Вэйда одними губами сказала, что здесь они расстанутся, и ему надо выйти. Королева отвернулась, чтобы скрыть слезы, которые предательски покатились по щекам – словно девчонка неразумная, начала было ругать сама себя Вэйда, да только легче совершенно не стало и слез становилось все больше.

Борис вышел из машины, перекинул сумку через плечо уставился на эти немые фигуры в балдахинах ,– И что мне делать? Куда идти? Зачем меня вообще сюда привезли, если я здесь не нужен. Тогда одна из сестер отлепилась от своего близнеца, сделала шаг вперед и прикоснулась рукой к плечу Бориса.

– Нужен и важен, но не сейчас. Прямо по дороге – отель, через несколько дней тебе скажут, что делать. А пока просто наслаждайся, – голос звучал внутри не в голове, а во всем теле, в каждой клетке, да и не голос был, а картинки, знаки, слова – все в одном, но все понятно же.

Вторая из сестер вытащила из складок юбки серый конверт, протянула Борису. Рукав балдахина немного отогнулся, оголив руку. Бледную, практически прозрачную и очень тонкую руку. И если бы не длинные пальцы и тонкое, весьма изящное запястье, то можно было подумать, что это детская рука, слишком уж миниатюрна и узка была ладонь.

Сестры сели в машину, а Бо-Ни еще долго смотрел вслед удаляющейся королеве. Так долго, пока ветер не унес в море всю пыль, которая поднялась из-под колес. И только потом он пошел к отелю, по крайней мере в ту сторону, куда указала одна из Незримых сестер.

И только глубоким вечером, когда в маленьком и не самом уютном гостиничном номере он открыл конверт, в котором была фотография. Абсолютно незнакомая женщина с маленьким ребенком, совсем младенцем, на руках. Крупные. Даже грубоватые черты лица, четко очерченные губы, бронзовая кожа и слишком короткие обесцвеченные волосы – все этой даме говорило о ее восточном происхождении. Все, если бы не глаза – яркие фиолетовые жемчужины, такие же как у него, такие же как у Вэйды. А вот ребенок был совершенно не похож на мать: на маленьком личике явно просматривалась утонченная аристократичность, и нежный детский пушок отцветшим одуванчиком обрамлял милое личико. И глаза. Черные, угольные, но словно подернутые пленкой перламутра. Бо-Ни мотнул головой, поднес фотографию поближе к настольной лампе и еще раз внимательно присмотрелся – нет не ошибся, это черный жемчуг. Таких глаз он никогда не видел, было в этом малыше что-то манящее и пугающее, родное и чужеродное. Он еще несколько секунд вглядывался в незнакомые черты лица женщины надеясь хоть отдаленно вспомнить, возможно мимолетное знакомство – но нет, ни женщину, ни ребенка он никогда не видел.

– Ну и что мне с этим делать? – спросил в пустоту открытого окна Борис, – Наверное, как всегда – всему свое время, – сам себе и ответил, глубоко затянулся сигаретой, сделал глоток из бокала – поморщился – вино было кислым и пахло подвальной сыростью. Борис положил фотографию на чайный столик и пошел на террасу смотреть, как темное ночное небо поглощает море. Уже через час он спал, и ему снились бездонные черно-жемчужные глаза, которые, словно черные дыры всасывают в себя все вокруг.

Машина подъехала к белому полукругу, и Вэйда не дожидаясь, когда ей что-нибудь скажут или откроют двери, сама выскочила наружу. Она точно знала куда идти, точно знала, что ее ждут.

Вэйда с легкостью переступила через очертания белого круга и очень быстро пошла к темному зеву пещеры, здесь на мгновенье задержалась, осмотрелась по сторонам и сделала уверенный шаг вперед.

Сестры вышли из машины следом, остановились возле белой черты, протянули вперед свои узкие ладони, словно ощупывая что-то. В ответ на их прикосновение воздух заиграл радугой – купол был на месте, только Вэйду это совершенно не остановило.

Пещера уходила вниз широкой пологой дорогой, именно дорогой, а не привычной для туристов пещерной тропой. Стены поднимались куполом в неведомую высоту и растворялись в полумраке. Вэйда прикоснулась к стене – гладкая, идеально гадкая, то ли полированная миллионами рук людей, которые спускались сюда год за годом тысячи лет, то ли гигантский червь пробивал себе дорогу сквозь камни и глину, шлифуя стенки хода своими чешуйчатыми боками – у Вэйды разыгралось воображение, она представила, как идет, следуя за огромным древним змеем, чтобы добраться до самого сердца его тайного логова.

– Да, королева, даже сотни жизней не истребят в тебе маленькую девочку, жаждущую сказок и приключений, – Вэйда смеялась сама над собой, а потом тяжело вздохнула – приключения, которые ее ждали вряд ли можно назвать веселыми.

Дорога стала заметно шире, а спуск еще более пологим, еще один поворот. Дорога разветвлялась, еще поворот и снова перекресток – бесконечный лабиринт переплетений коридоров, но Вэйда точно знала куда ей идти. Она точно никогда не была в этих пещерах, потому что в прошлых жизнях не покидала своего острова, но именно в выбранных ею коридорах появлялась голубая подсветка на стенах. Чтобы проверить, правильно ли она идет, Вэйда намерено шагнула не в ту нишу, куда хотела – свет не появился. Значит, все правильно – верную дорогу на всякий случай освещают. Вниз, вниз, вниз. Она так долго шла по извилистому серпантину, что, наверное, достигла бы центра земли, хотя это вряд ли – Вэйда улыбнулась сама себе – а, действительно, сколько шагов надо сделать чтобы добраться до ядра? Качнув головой, она отмахнулась от ненужных мыслей – самое важное на чем надо сосредоточится – так почему ее манит сюда, почему она знает дорогу и что в результате же будет в конце этого лабиринта? Спуск стал круче, стены тесным куполом стали сжиматься – спасибо, что есть подсветка, спасибо, что нет здесь этих тысяч червей, прорубавших себе ходы и норы в каком-то там палеолите. Вэйда, какая же ты все-таки глупая девчонка, ты даже примерно не знаешь в какой период времени жили на земле подобного рода твари, а туда же на истфак собралась. Она снова отмахнулась, хотя мысли ее не опускали – десятки перерождений, а в голове пустота. За последние шестнадцать лет ты узнала больше, чем за все свои жизни вместе взятые. Получается, что все эти жизни – пустое время: ни семьи, ни друзей, ни любви, ни детей, ни даже элементарных знаний. Вот сейчас вспомни, как все устроено на Летурии – там просто все было. Никто толком не пахал, не сеял, не строил, ничего не ломалось, а значит никто ничего не чинил. Мы просто собирали готовое, и оно снова появлялось на прежнем месте. Деревья давали плоды, на полях росли овощи, маис и кукуруза, каждые три дня рыбаки отправлялись за рыбой и всегда в одно и тоже место; козы давали молоко и шерсть – и это всегда было, словно мы хомячки в клетке и чья-то незримая рука в кормушку ежедневно досыпает еды. Вэйда остановилась. Она никогда не задумывалась о такой возможности. Чем была ее Летурия, почему никто не знает о ее существовании, кто кормил и заботился о десятках поколений «хомячков» почему летурийцы никогда не покидали свой остров, почему никто к их острову не пытался приблизиться. Кто вообще построил для них весь этот мир со всеми удобствами, каким богам говорить спасибо за потерянные годы. Сильно задумавшись, Вэйда и не заметила, как уже давно бредет по узкому и абсолютно темному коридору, ноги ее уверенно несли вперед, она знала здесь каждый выступ, ей была знакома каждая неровность в стене и совершенно не нужен был свет, чтобы указывать единственно верную дорогу.

Еще пара шагов и она будет в зале Перворожденных. Господи, откуда я это знаю, и кто такие перворожденные. Вэйда глубоко вдохнула и закрыла себе рот, чтобы не закричать от накативших вдруг эмоций. Она оказалась в просторном зале – вот она вторая половина белого круга. Своды пещеры были высокими, но можно было разглядеть, что верхняя часть стен и сам купол украшены мозаичными картинами деревенской жизни, странными знаками, хаотично разбросанными по купольному полотну и, только если встать в самый центр полукружья, можно увидеть картину целиком, где ты – это часть всей этой композиции – ствол великого дерева, а сверху к тебе спускаются или, наоборот, от тебя тянутся объемные изображения веток, и все живое – на каждой ветке и каждый вид обозначен своим собственным знаком. Вэйда боялась пошевелиться, боялась разрушить это волшебство, которое кто-то когда-то создал из разноцветных осколков и навеки впаял их в белоснежный купол никому неведомой пещеры.

– Приветствую тебя, потерянное дитя, – Вэйда вздрогнула от неожиданности, хотя она именно для этого сюда и пришла.

– Мата, ORE ma manma, – Вэйда обняла Святую Мать, так как никогда не обнимала, как единственного родного человека в абсолютно чужом и непонятном мире.

– Дитя мое, Тринадцатая королева, где и в каких мирах ты была все это время? – если голоса Незримых сестер можно было почувствовать всем телом, то голос Святой Матери разливался нежными колокольчиками, звучал тонкой музыкой и был приятен для слуха. Это был именно голос.

– Я не знаю, Мата Гесса. Для меня не прошло этого бесконечного количества лет, как будто один миг.

– Ладно, значит суждено быть так, а не иначе, и может нам с тобой раскроют тайну, ради чего столь долгий срок ожидания.

– Ожидания чего? – уже с нотками осторожности спросила королева.

– Тебя, мой ангел. Вокруг тебя так много всего, и поверь мне, не только на этой планете.

– Мата, – Вэйда сделала шаг назад, внимательно посмотрела на Мату – ничего не изменилось, все та же тога, истертая, потрепанная и местами выцветшая, тот же широкий капюшон, закрывающий лицо до самого подбородка, те же широкие рукава, из-под которых едва-едва можно увидеть кончики тонких пальцев, – Мата, а что будет, если я откажусь, я впервые хочу жить, я хочу любить, я хочу быть счастливой?

– Ты будешь жить – это я тебе обещаю, и счастливой будешь, но если выполнишь то, ради чего ты вообще существуешь. А вот откажешься – твоя долгая и счастливая жизнь будет очень недолгой, но если тебя это утешит, то умрете вы с ним в один день, и не только с ним, к сожалению.

– За последние шестнадцать лет я узнала и поняла больше, чем за все прошлые жизни. Я точно знаю, что Тихая гора не вулкан – реактор какой-нибудь, а еще я знаю, что нашего дома больше нет. Так кого и зачем я должна спасать? Куда мне лезть на этот раз? На Эверест? На атомную электростанцию? Прыгнуть в вулкан? Мата, эта планета в порядке, здесь моя помощь не нужна, – Вэйда говорила, повышая голос с каждым новым словом, у нее дрожал подбородок, а руки комкали и сжимали края рубашки, а потом она неожиданно для себя села на пол, в самый центр белого круга и заревела, громко, навзрыд, всхлипывая и содрогаясь. Впервые за все ее жизни Тринадцатая королева плакала и не боялась показаться слабой.

Мата Гесса села рядом, обняла ее за плечи, а потом сильным движение приподняла ее подбородок: Смотри. Смотри внимательно. Все что ты здесь видишь еще есть, там, где синие пустоты – это еще будет, видишь черные проталины – этого уже нет. И в твоей власти добавить на эту картину новых персонажей или попросту закрасить ее черным.

– Я не понимаю. У меня пазл не складывается: при чем здесь мир и я, даже такая – она сделала паузу, – Особенная.

– Ты очень особенная. Ты даже не представляешь насколько. Пошли, я покажу тебе твое прошлое.

– Прошлое? Которое из них? Мата, с прошлым вроде все нормально даже учитывая мой немалый возраст, я просто уверена, что с памятью у меня все норм. Мне бы будущего нормального.

– Я покажу тебе то прошлое, о котором ты даже не знала, поэтому и помнить не можешь, – Мата взяла королеву под руку и повела к ближайшему темнеющему гроту.

Узкий коридор в мягком желтом освещении привел их в маленькую вытянутую комнату, где прям в стенах или, скорее, из стен были вытесаны предметы мебели: длинная лавка, небольшой столик и даже кровать, часть которой углублялась в скальную породу.

Садись и возьми меня за руку. Вэйда прикоснулась к оголенной руке Маты. Впервые прикоснулась, впервые увидела. Нет, она, конечно, догадывалась, что Вечная Мать не может состоять из плоти и крови, но, чтобы совершенно прозрачная, – об этом она даже и подумать не могла.

Тонкие пальцы Маты сначала очень крепко сжали кисть королевы, после чего просто растворились, у нее в ладони.

– Закрой глаза. Что ты видишь?

– Поляну, огромное дерево и тебя под ним. Трава такая… Не наша трава, она голубого оттенка.

– Это Летурия. Настоящая и такая далекая. Великая Песня Древа.

Мы жили в гармонии. Древо соблюдало баланс, люди соблюдали правила, я делилась с вами знаниями, иногда отдавала по капле, а иной раз обрушивала целые потоки новых открытий.

С первого дня Древо поставило цель – Летурийцы народ, дарующий жизнь. Мы должны были реанимировать планеты, которые несвоевременно утихли, или наполнить жизнью те, которые только успокоили свои стихии.

Но однажды к нам прилетели под ОНИ. И мы приняли их и приняли их дары. А они украли у нас Древо.

За год до визитеров Древо подарило мне два семени. Два семени – это две планеты. Это две живые планеты. Первую миссию я отправила за тысячу лет до этого, теперь мы были готовы к следующей. Ты, Вэйда создала корабль, оставались небольшие доработки, когда случилась беда.

То, что было отточено поколениями вдруг рухнуло. А потом ты обнаружила душу. Обычную человеческую душу, ту самую сущность, которая делает нас теми, кто мы есть. И не просто обнаружила, а научилась считывать код, нашла возможность этот код менять и даже менять местами.

– Я придумала? Одна?

– Нет, не одна. С Левием. В общем с вашего изобретения хаос и начался. Старики не хотели умирать и сначала покупали, потом и вовсе крали молодых людей и даже детей, чтобы сущности обрели новые тела

– Это я так делала?

– Нет, что ты. Ты только показала возможность, а уж люди смогли ее приспособить под себя. Им нечего было бояться, у них не было больше иных желаний, кроме как жить, потому что умереть они теперь попросту боялись. Теперь, когда нет великого Древа, их ждала только пустота. Конечная точка.

Именно тогда я выбрала тебя. Выбрала и ни разу не ошиблась, ни разу не пожалела о своем выборе. Ты и Левий были очень годны для миссии возрождения, и мы решили сначала вернуть Древо, а потом отправить вас создавать новый мир. Но все пошло кувырком. К моменту достройки корабля вокруг воцарился хаос. Люди менялись местами, выкидывая предыдущих хозяев, совершенно не думая о последствиях. Это была первая в истории война плоти и призраков. Война, в которой не будет победителей.

В общем, так мы прибыли сюда. Шли по следу, теряя, путаясь, но однажды прибыли сюда.

– И что?

– Да пока ничего. Древо здесь, оно растет, плодит: все, что ты видишь вокруг – это его часть. К тому моменту, как мы долетели, здесь родилось несколько поколений. И было две расы. Дукеры и люди. Дукеры – хранители Древа, как они считают. И пока мы не смогли к нему приблизиться.

– Почему?

– Потому что прятали не они, а те, кто смог выкрасть Древо и переместить его через половину вселенной.

– Ну а теперь-то что? Я зачем?

– Ни они, ни даже я не знаем истинную силу древа. Но я его чувствую. И оно грозит бедой. Или ему грозят бедой. Одним словом, беда. И еще корабль.

– Корабль на котором мы прилетели?

– Он самый.

– А с ним что?

– Как бы он на подзарядке все это время, можно так назвать. Корабль связан с ядром земли. И если он бахнет, то этой планеты уже не будет.

– И я теперь должна к ядру земли отпутешествовать? – Вэйда открыла глаза и попыталась отсоединиться от вросшей в нее Маты – не получилось.

– Не совсем. Всего лишь на дно океана. Выбора у нас не особенно много.

– Но почему я? Ты сама не можешь?

– Это твой корабль. Он слушается только свою королеву.

Мата отсоединилась от Вэйды, та закрыла глаза и уснула моментально.

Ранним утром, когда солнце только-только окрашивает побережье в розовый цвет, Мата и Вэйда ехали той же дорогой что и сутки назад – только в обратном направлении. Те же две двойняшки молча следили за дорогой.

Вэйда сожалела, что так мало узнала. Ей хотелось заглянуть в каждую пещеру, пройтись по каждому из бесконечных коридоров. Не одной, а с Бо-Ни. Они бы вместе разгадывали эти древние тайны. А не так как получилось: ты с другой планеты, херни какой-то навыдумывала, что теперь всем кабздец и иди исправляй. А как идти куда идти, если ничего не помнишь, ничего об этой инопланетной жизни не знаешь, кроме того, что тебе как в кино показали за десять минут. Неправильно это все, не по-человечески, что ли, хотя какой же ты человек, когда с другого конца галактики сюда за деревом прилетела. Так, стоп. Что за дерево?

– Гесса, что за Дерево? – на нашем острове было много деревьев, но никакое из них не почиталось и не обожествлялось – это точно помню.

– Потерпи немного, и я верну тебе всю твою память, все твои тысячи жизней, если вот эта головка, – она потрепала юную королеву по волосам, – Выдержит столько информации. Для начала – про Древо. Это великое Древо жизни, в каждом древнем мифе можно найти легенды о нем. А легенды, милая, на пустом месте не появляются. Всегда кто-то где-то что-то слышал, видел, чуток своего добавил. Одни считают, что произошли от дерева Иусат, где гроб Осириса стал единым с корнями дерева, другие надеются съесть единственный плод, чтобы обрести бессмертие, третьи считают, что охраняют и заботятся о его вечном цветении, четвертые считают, что дерево Ваг-Ваг соединяет два царства: подземное и небесное – и все они по-своему правы, каждый не ошибся, просто древо несколько больше, даже если соединить все мифы воедино. Древо – суть жизни, матерь всего, что есть на планете, оно создает баланс, оно производит новые виды и убирает отжившее. И как бы мы все не отходили от него, не забывали свои корни, свои ветви, мы все по-прежнему связаны воедино. Когда-то на Летурии каждый помнил свою ветвь, каждый приходил со своими печалями и радостями к священному стволу, и о каждом Древо заботилось, пока эти кошмарные уродцы не похитили его у нас. Теперь Древо здесь, здесь на некогда пустой планете, обескровленной и высосанной пустыне, оно возродило жизнь, но там, в нашем светлом доме, эта жизнь угасла без своей матери. Мы пришли за ним и уже слишком близко подобрались к своей цели – остались последние шаги, чтобы забрать свое.

Европа, какая же ты маленькая. Пара часов на автомобиле, чуть больше часа на небольшом частном самолете. Немного на такси – и перед Вэйдой расстелилась голубизна Атлантики. Где-то далеко впереди океан соединялся с таким же синим небом, и только внимательно приглядевшись, можно заметить тонкую полосу горизонта, именно по этой черте, где вода имеет более насыщенный оттенок, можно определить, где кончается море и начинаются небеса. Вэйда глубоко вдохнула влажный и соленый воздух, она зажмурилась от удовольствия – никогда прежде она не видела всей полноты океана, та синь которая ее окружала в прежних жизнях была похожа на большой пруд, окруженный зеркалами, чтобы казаться бесконечным, сейчас же она действительно видела синь без конца, а начало вот оно, и в этом истоке океана можно уже совсем скоро намочить ноги.

– Это просто восхитительно, – сказала Вэйда раскинула руки, побежав на встречу волнам, – Мата Гесса, где мы? Это похоже на преддверие рая. Как называется это чудное место

– Действительно, прекрасное место. Землей вроде называют, – в голосе Маты послышались нотки сарказма, – А так-то это маленький городок с большим названием- Санлукар-де-Баррамеда – юг Испании. Мне всегда тут нравилось. Даже в самый горячий туристический сезон здесь спокойно, словно сами стены города впитывают шумы и голоса, не давая им распространяться по древним улочкам. Прекрасное место. Можешь немного окунуться – и пора в путь.

– Разве мы еще не добрались? – спросила Вэйда сбрасывая на песок легкие шорты и майку, она совершенно не задумывалась, что идет купаться в обычном нижнем белье, что собираясь в путь к морю, она не взяла с собой купальник – сейчас это было совершенно неважно, важно, что тело ощутит ласковые объятия океана, что под ногами теплый мелкий золотистый песок, что небо обнимает это место бесконечной синевой, что ветер треплет ее льняные локоны, что ласковое майское солнце прикасается к ее бронзовой коже – вот это важно, а то как посмотрят на тебя остальные не имеет абсолютно никакого значения.

А люди смотрели. Вэйда чувствовала на себе цепкие взгляды: одни были полны зависти, другие восхищения, а некоторые вожделения, последние оставляли неприятное липкое ощущение. Это все пройдет, сейчас океан своими волнами смоет все это, заберет усталость, освежит.