Случайный хозяин для невольницы
Да, ладно! Кого он собрался обмануть? Какой это драконид? Просто девчонка.
На всякий случай ощупал ее магическим взглядом. Никаких признаков того, что она может обращаться я не нашел, зато явно увидел путы, удерживающие на месте, и удавку не дающую говорить.
М-да, повезло девочке.
– Пусть подтвердят! – выкрикнул толстый купец с первого ряда. Рядом с ним лежал амулет, раскрывающий обман. Конечно, он показал, что в девочке нет дракона.
– Продавцы утверждают, что это драконий ребенок. Так ведь?
Вперед выступила толстая тетка:
– Мы нашли ее восемнадцать лет назад, на берегу Лазоревого озера, – прокаркала она грубым голосом. – С тех пор растили, кормили, поили, как родную внучку. Женихов отгоняли.
Девчонка отшатнулась и испуганно уставилась на свою «бабулю». Из огромных синих глаз покатились слезы. Вот, бедолага.
– Ну и что? Мало ли кого, где нашли! Пусть покажет дракона. Хотя бы хвост! – под дружный одобряющий смех продолжал купец.
Толстуха растерянно озиралась, потерявшись в гуле голосов.
– Доказательства!
– Мы нашли ее на берегу!
– А я утку дохлую как-то нашел! Мне ее тоже, как дракона продавать? – пробасил узкоглазый огромный мужик.
Тетка совсем растерялась, подскочила к девчонке и дернула ее за руку:
– Оборачивайся, мерзавка! Немедленно.
У той слезы градом катились, но она ни звука не издавала – магические путы работали исправно.
Гомон поднялся невообразимый. Еще немного и бабищу схватила бы кондрашка. Одутловатое лицо покраснело так, что стало похоже на гигантский перезрелый помидор. Все еще на что-то надеясь, она пыталась спорить, отстаивать свое мнение, но ее никто не слушал. Тогда она беспомощно посмотрела на своего мужика, но тот давно слился и пытался незаметно отойти к дверям.
Аукционер, почувствовав, что запахло жареным, ударил в медный гонг. По залу разлилось низкое гудение, заставляя заткнуться разгоряченных покупателей. Ропот стих, но атмосфера по-прежнему была накалена.
– Раз продавцы не могут подтвердить, что девушка действительно дракон, у нас есть два пути. Либо прогоняем их, естественно с уплатой штрафа…
При этих словах тетка схватилась за сердце.
– Либо вы можете выставить свой товар, как обычную невольницу.
– Выставляем! – хором согласились заботливые родственники.
– Итак, наш лот – девушка, восемнадцати лет, – равнодушным голосом продолжил торгаш, – начальная ставка сто золотых.
В этот момент браслеты на моих запястьях накалились. Сигнальные рубины запульсировали, словно в них билось чье-то яростное сердце.
Призыв Овеона. Он требовал моего возвращения обратно, к Барьеру. Немедленно. И судя по тому, как полыхали браслеты – дело серьезное. Крупный прорыв. Была необходима моя помощь.
***
Я еще раз глянул в сторону рыжей. М-да, попала девка, как кур в ощип. Неприятно, наверное, быть проданной, тем более дорогими родственничками, но не всем в жизни выпадает золотой билет. Кому-то торги, кому-то вечная война. У каждого свой путь, и не всегда он выслан розами.
Мысленно пожелал ей удачи и поднялся со своего места. Мне пора перемещаться. Не нравятся мне эти переходы, но Овеон так просто дергать не станет.
Я направился к дверям, вполуха слушая, как идут торги. Стоимость живого товара уже поднялась до пятиста золотых. Рыжая понравилась покупателям, поэтому они бойко предлагали ставки, выкрикивая со своих мест. Особенно усердствовал тот самый узкоглазый здоровяк, мимо которого я как раз проходил.
– Давненько у меня рыжей не было, – он с гадким смешком обращался к своему соседу, – они знаешь какие? Ух! Огонь! Сопротивляются, царапаются, но как волосы на кулак намотаешь, да носом в койку уткнешь, так и затихают.
Пффффф…
Вот поэтому я и не люблю Кемар. Плохое место. Мало того, что твари из Запределья в наш мир лезут, так еще и среди местного населения полно сволочей.
Жалко девчонку, но не до нее сейчас. У меня дела есть поважнее, чем возиться с рыжим найденышем.
В два шага преодолел расстояние до двери и уже потянулся к ручке, как снова услышал сальный голос узкоглазого, перебивающего предыдущую ставку.
– Семьсот.
Взялся за ручку и раздраженно дернул дверь на себя.
– Семьсот пятьдесят, – раздалось в другого конца зала.
– Восемьсот! – снова прогремел любитель наматывать чужие волосы на кулак.
Я остановился, прикрыл глаза, пытаясь совладать с непонятными порывами.
– Девятьсот!
Запястья жгло так, будто к ним приложили раскаленную подкову. Надо идти. Один шаг. Переступить через порог, закрыть за собой дверь. Переместиться. Все просто.
– Тысяча!
Да, чтоб тебя!
Против воли обернулся. Девчонка рыдала вовсю, а вокруг как коршуны вились торгаши. Ее бабка жадным взглядом с одного на другого перебегала и так искренне радовалась каждой новой ставке, что меня затошнило от отвращения.
Боль в руках пульсировала, нарастая с каждым мигом, а я не мог уйти. Просто не мог. Возможно, я потом пожалею об этом, но сейчас мне плевать на последствия:
– Полторы тысячи!
Узкоглазый крякнул и недовольно обернулся в мою сторону. Я проигнорировал его взгляд, только кулаки сильнее в карманах сжал, удерживая вторую сущность, которая была готова устроить кровавую расправу.
– Тысяча шестьсот, – он все-таки перебил мою ставку.
– Две! – я злился все сильнее. Браслеты полыхали так, что казалось, еще пара минут и прожгут плоть до самого мяса.
Он снова на меня обернулся, в этот раз окатив весьма ощутимой угрозой.
– Две сто, – снова поднял ставку. Остальные уже молчали и не совались. Не всякий готов отдать за простую девку гору золотых, будь она хоть трижды рыжая.
– Три, – произнес хладнокровно, не обращая внимания ни на ропот, пронесшийся среди покупателей, ни на ужас в глазах невольницы.
Вся выдержка уходила на то, чтобы не обратиться. Боевая сущность реагировала на браслеты, тянулась за ними, рвалась на волю, в бой.
У Барьера явно были проблемы, а я теряю здесь время впустую!
– Кто предложит больше? Посмотрите на товар? Ладная, красивая, волосы – как огонь, кожа – как нежнейший шелк.
– Пять, если закончишь этот балаган прямо сейчас, – с трудом удалось сдержать рычание. Аукционер притих и обменялся взглядом со старухой, та в ответ быстро закивала и нервно потерла руки, готовясь получить большой куш.
– Продано за пять тысяч господину в последнем ряду.
Ну, наконец-то!
– Подтвердите, пожалуйста, свою платежеспособность.
Да без проблем. Достал из кармана свеже наколдованный мешок с золотом и спустился вниз, туда, где стояла рыжая с родственниками и аукционер.
Деньги я отдал прямо в руки заботливой бабуле, которая так здорово пристроила свою внучку. Та вцепилась в мешок толстыми пальцами, путаясь и дрожа от нетерпения развязала веревочку и заглянула внутрь.
– Золото! – запустила туда пятерню и достала целую пригоршню монет. Ее лицо потеряло осмысленное выражение, в глазах не осталось ничего кроме лихорадочного блеска. – много золота!
– Давайте проверим! – аукционер был не так легковерен, поэтому не поленился приложить к мешочку счетный амулет, – все правильно, пять тысяч золотых. Можете забирать товар.
Товар беззвучно рыдал.
Вот бедняга. Представляю, что там у нее внутри творится. Только утешать мне ее некогда. Если я сейчас же не явлюсь к Барьеру, меня вывернет прямо здесь.
Но когда я сделал шаг и протянул руку, чтобы взять под локоть беднягу, теперь по праву принадлежащую мне, рыжая вскинула на меня взгляд, и там сто-о-о-олько было намешано, что я чуть не споткнулся на ровном месте.
Боль, страх, ужас, а еще ярость и ненависть такая, что она морозом по коже прошлась и, я ощутил ее горький привкус на языке.
Эх ты ж, е-мое!
Купил, называется, рыжулю. Спас бедняжку.
Ладно, разговаривать с обиженными буду потом, когда время появится. Сейчас этого времени не было совершенно.
Не обращая внимания на ее пламенные взгляды, подхватил под руку и потащил к выходу. Девчонка и рада бы сопротивляться, но путы по-прежнему были на ней, существенно упрощая мне задачу.
Бабуля, которая так хладнокровно продала свою «внучку» первому попавшемуся мужику, прижимала к груди мешочек с золотом, будто ничего важнее в жизни не было.
Дура.
Одно из главных правил: хочешь жить спокойно, никогда не бери у джинна золото. Особенно у злого джинна. Особенно у такого, что на грани обращения. Потому что джинны никогда ничего не делают по доброте душевной.
Тетка не знала ни об этом правиле, ни о том, что перед ней злой джинн. Она продолжала баюкать золото, не догадываясь, что потратить его так и не сумеет.
***
Из-за того, что со мной был живой груз, прицел немного сбился.
Я переместился не в свою комнату, а на площадь перед домом. Причем очень удачно.
Здесь был Овеон. Здесь были мои ребята. Здесь было десятка два магов. И пара сотен простых солдат.
И все они как по команде замолчали и уставились на нас.
Зашибись!
Джинн, о котором и так слава не очень хорошая, и зареванная девчонка. Теперь все подумают, что я совсем с катушек слетел и таскаю к себе беспомощных девиц, чтобы жестоко над ними надругаться.
Вот что за нелегкая занесла меня в этот поганый Кемар, да еще и в торговый дом?
Овеон побагровел и сделал шаг ко мне.
– Я сейчас, – бросил ему коротко и устремился в сторону ближайшего дома, чуть не волоком таща за собой рыжую. Мне кажется, она была уже на грани того, чтобы свалиться в обморок.
– Хельм! – пророкотал командующий лагерем, – ты совсем…
– Минуту! Сейчас вернусь! – толкнул плечом дверь и ввалился внутрь дома.
Моя комната располагалась на втором этаже. Чтобы не терять времени, прихватил свое рыдающее имущество поперек талии, закинул себе на плечо и бегом наверх. У нее сердце билось, словно птица в клетке. Девушка едва дышала, а ее страх был настолько осязаем, что чувствовался кожей.
Я кое-как отпер дверь и заскочил внутрь, чувствуя, что еще мгновение и вместо рук у меня останутся две головешки. Овеон не снял призыв с браслетов и по-прежнему требовал, чтобы я немедленно явился под его светлые очи.
– Значит так, – поставил ее на ноги и махнул рукой, обводя скупую обстановку, – это моя комната. Ты сидишь здесь и никуда не выходишь! Поняла?!
Она смотрела на меня широко распахнутыми, прозрачными от слез глазами.
Вот горе луковое!
– Кивни, если вообще понимаешь, о чем я, – рявкнул раздраженно.
Она испуганно вздрогнула, отшатнулась, а потом медленно, через силу кивнула.
Вот я дуб. Еще больше запугал. Ладно, потом разберемся.
– Мне надо уйти. Срочно! Поговорим, когда вернусь, – снова бросился к двери, но на пороге обернулся, – ты меня поняла? Никуда не выходи!
С этими словами выскочил на площадку, а сквозняк так дверью хлопнул, что весь дом чуть не развалился. Эффектно вышло. Молодец. Чтоб уж наверняка довести бедную рыжулю до припадка.
Через пять секунд я уже стоял перед разъяренным Овеоном.
– Ты совсем стыд потерял??? – набросился на меня он, – своих девок уже начал в лагерь таскать?
– Я…просто… – промямлил невнятно, потому что даже самому себе не мог объяснить, как умудрился в такое вляпаться.
– Чтобы через пять минут духу ее в лагере не было! Ты меня понял? – командующий был ниже меня на целую голову, но выглядел очень свирепо.
– Не получится.
– Еще как получится. Правила для всех одни. Никаких исключений. Даже для тебя! В Дестине не должно быть посторонних. Никаких мам, пап, старых приятелей и жриц любви! Последних особенно! – он продолжал меня отчитывать на виду у всех.
Солдаты не знали куда деваться, маги делали вид, что ничего не слышат, а зато остальные джинны угорали не скрываясь. Я им устрою разгон!
– Здесь могут находиться только те, кто служат! И их барахло!
– Ну, – протянул неуверенно, – она, как бы и есть мое барахло. Я ее купил. В Кемаре. Между прочим, дорого.
– Хельм, ты точно спятил. Тебе мало бесплатных баб, которые на тебя вешаются, так ты теперь еще их и покупать начал? – Овеон рокотал, как разъяренный вулкан, – властелин, хренов! Барин, мать твою!
– Так вышло, – насупился я.
– Вышло у него! Значит так, феодал ты недоделанный, гроза крепостных девок, три дежурства. Вне очереди.
Ну все. Теперь точно новая кликуха будет. Джинны мне такое не спустят, будут глумиться пока не надоест.
– Да хоть пять, – буркнул себе под нос. Терпеть не могу, когда меня отчитывают! Молчал только из-за уважения к командующему. Резкий мужик, но правильный. Да и нагоняй, если честно, я заслужил. Но все равно неприятно. – отдежурю.
– На кухне Хельм! На кухне! Будешь чистить картошку, мыть баки и объедки за остальными убирать! И не дай Бог я узнаю, что ты себе опять помощников наколдовал! Навсегда за кухней закреплю! Понял?! Руками будешь работать, если головой не научился.
– Да какая кухня? – этого я точно стерпеть не мог. – Я, между прочим, дольше всех у Барьера служу!
И это чистая правда. Не два, не десять, и даже не сто лет я провел в этом месте, защищая мир от тварей. А меня хотят заставить картошку чистить!
– Вот именно из уважения к твоим заслугам, закрываю глаза на твой пролет, и ставлю всего три дня! Есть вопросы?
Вопросов не было. Вернее был. Один.
– Браслеты все еще горят, – поднял руки, демонстрируя побагровевшую кожу, на которой местами образовались ожоговые пузыри.
Овеон смерил меня свирепым взглядом и наконец отключил эти орудия пыток.
– Сам виноват! Долго шел!
Знаю, что долго. Торговался, мать его. Рабовладелец, хренов.
– Зачем вызвали? – я потер запястья, попутно убирая последствия призыва.
– Прорыв большой у Вдовьего Озера. Лифар их пока держит, но тварей много. Мы выступаем. Маги и пехота идут напрямую. А ваша четверка пусть идет с севера, ищите ту тварь, которая остальных из Запределья вытягивает.
– Понятно, – коротко кивнул ребятам и те, отправились следом за мной.
Нам предстояла сложная работенка.
Глава 3
Едва за мерзавцем захлопнулась дверь, как у меня подкосились ноги, и я просто свалилась на пол. Едва дыша, боясь пошевелиться не веря, что все это происходит на самом деле.
Еще утром я была самой счастливой девушкой на свете, а сейчас сидела на полу, как побитая собака и затравленно прислушивалась к удаляющимся шагам…своего хозяина.
Меня продали!
Просто так, как ненужную вещь! Как козу. Привели на рынок и отдали тому, кто больше заплатил!
И кто продал?! Родные! Бабушка, дед. Отдали, не моргнув глазом. Но хуже всего то, что они всегда хотели так поступить. Растили, смотрели мне в глаза и прикидывали сколько денег смогут выручить за живой товар. За найденыша! Теперь понятно, почему вчера она так настаивала, чтобы я все сделала до поездки в город. Она знала, что я уже никогда не вернусь домой, и ей придется все делать самой.
За что они меня так ненавидели? Или не было ненависти? Просто отношение, как к товару, который надо вырастить, проследить, чтобы никто не попортил раньше времени, а потом продать.
Черт, я продолжала думать о них, как о бабушке и дедушке, а ведь они даже не родные. Я – найденыш.
В моей жизни хоть что-нибудь настоящее было?
Кое-как поднялась. Ноги дрожали. Сердце грохотала неистово, колоколом гремя в висках. О прошлом можно погоревать и потом, а сейчас надо решать, что делать дальше. Как-то выбираться из этой передряги. Спасаться от НЕГО.
Маньяк проклятый! Это что у человека в душе творится, если он идет на рынок и покупает другого человека, словно это безвольное животное? И ведь денег сколько выложил! На пять тысяч золотых можно всю жизнь прожить припеваючи и ни в чем себе не отказывая.
Снова горький укол в груди. На это бабка с дедом и рассчитывали. На долгую безбедную жизнь. Без меня. Я им не нужна. Я никому не нужна.
Не думать. Не вспоминать. Не оборачиваться.
Никто не позаботится обо мне, кроме меня самой.
Я осторожно подошла к окну и, немного сдвинув в сторону занавеску, аккуратно выглянула на улицу.
О, Боги! Что это за место?
Здесь все серое. Безликие здания, тяжелое низкое небо, площадь под окнами.
Перед домом собралась большая группа людей. Большинство из них было одето в однотипную форму, что наводило на мысль о военном лагере. Я пробежала взглядом по толпе, с нарастающим беспокойством отмечая, что большая часть собравшихся – это мужчины. Суровые и не очень.
А что, если меня притащили на потеху им??? От одной этой мысли подурнело. Голова закружилась, и мне пришлось вцепиться в подоконник, иначе бы снова оказалась на полу. Я развлечение для всех? Или он оставит меня только себе?
Нашла среди них негодяя, что меня купил и притащил сюда, как козу на веревке. Он стоял вполоборота к окну, уперев руки в бока и разговаривая с каким-то человеком, который, судя по всему, был выше рангом и жестко его отчитывал.
Мой новообретенный кошмар был высоким и здоровенным, как бизон. Волосы до плеч темные, как смоль. Ястребиный, хищный профиль. В каждом повороте, в каждом движении сила сквозит, уверенность.
Он будто почувствовал, что я смотрю. Замер на мгновение, а потом резко глянул через плечо, безошибочно находя нужное окно.
Я тихо пискнула и отскочила в сторону. Зажала себе рот руками, чтобы удержать истошный крик, рвущийся наружу.
Я не хочу здесь находиться! Я не хочу быть ничьей невольницей! Я хочу уйти отсюда. Хочу домой! Проклятье. Да у меня и дома нет. Если вернусь, то предприимчивая бабка еще раз продаст.
Едва утихшие слезы снова ручьями покатились по щекам, и я не могла с ними бороться. Кругом западня. Я одна, и никого нет на моей стороне. Мне было страшно. До такой степени, что хотелось забиться в угол, спрятаться и ждать, когда кто-нибудь спасет, вытянет меня из этой пучины.
Голоса под окнами стихли. Я снова аккуратно выглянула, и убедилась, что воины уходят, и мой хозяин вместе с ними.
Это мой шанс. Надо бежать!
Я бросилась к двери, дернула ее что есть силы, но внезапно оказалась отброшенной в сторону, к стене. Снова осторожно подкралась и попробовала выйти еще раз. Результат тот же – мгновение и я в другом конце комнаты. Что-то отшвыривало меня, как никчемного котенка.
Магия.
Я всегда мечтала познакомиться с кем-то кто умеет творить чудеса.
Познакомилась. И мне это совершенно не понравилось. Зато теперь стал ясен смысл поговорки: бойтесь своих желаний, они могут сбываться. Мои желания и мечты исполнялись наперекосяк. Наверное, судьба собрала весь хлам, все мученья в один мешок, и торжественно вручила мне его при рождении.
Иначе чем объяснить вот это все?
Дальше было несчетное количество попыток вырваться из комнаты. Я билась, как птица в клетке, но ни дверь, ни окна не поддавались. Я не могла выйти, не могла сбежать, оставалось только сидеть и покорно ждать возвращения голодного чудовища.
Впервые в жизни я ощутила ненависть. Черную. настоящую. Сконцентрированную на одном человеке. Мне нужно было обвинить кого-то в том, что мой мир сломался, разлетелся на осколки, и я выбрала его.
Я ненавижу его! И никогда не сдамся! Буду сражаться, чего бы мне этого не стоило.
Сбегу! Найду способ выбраться из этой западни. Найду способ вернуть себе свободу.
***
К вечеру я совершенно выбилась из сил. Все мои попытки вырваться на волю из этой проклятой комнаты с треском провалились. У меня даже слезы закончились – все выплакала, пока давилась собственной беспомощностью и отчаянием. Осталась только пустота. Апатия. Потому я не придумала ничего лучше, кроме как сесть в углу, привалившись спиной к стене и гипнотизировать несчастным взглядом окно, за которым медленно догорало блеклое солнце, и тусклый закат невыразительно разливался по небосводу.
Наверное, я задремала. Потому что стены вокруг меня растворились, стали прозрачными, и я оказалась в родной деревне.
Мне снился дом. Тропка между грядками, которые я вчера полола. Я шла по ней в длинном белом платье. На голове – венок из одуванчиков, в руках – букет нежно-розовых лилий. Настроение такое легкое, воздушное, что, кажется, стоит руки в стороны раскинуть и взлетишь.
На пороге дома меня встречала бабушка. Как всегда хмурая. Губы недовольно поджаты, брови в одну линию сошлись на переносице. Я давно привыкла к тому, что она всегда неласкова.
– У нас гости, – ее голос раздавался словно через пелену.
– Какие?
– Сейчас увидишь, – и кивнула, чтобы я шла следом.
Я поднялась по ступеням в привычный дом, но немного притормозила на пороге, пытаясь понять откуда взялось это тревожное ощущение, которое ползло по рукам, мурашками забиралось по шее, заставляло ежится.
В маленькой комнатке стоял гость. Один. Такой высокий и широкоплечий, что казалось, будто все остальное становится рядом с ним меньше. Я посмотрела на него испуганно и тут же попятилась, отступила бабке за спину, инстинктивно ища защиты у родного человека. Но вместо того, чтобы помочь, она с необычайной силой схватила меня и швырнула к его ногам.
– Что происходит? – я кричала. Меня никто не слушал.
Мужчина пригоршнями выкладывал из карманов монеты и ссыпал их на стол, а бабка с дедом чуть не в драку их пересчитывали.
– Что это такое? – я снова кричала, но с губ срывался едва слышный писк.
– Плата. – холодно отозвался незнакомец.
– Вы что-то купили?
– Тебя, – он обернулся ко мне, и в его глазах расплывалась бездонная тьма.
Я дернулась и одновременно с этим открыла глаза. Обвела испуганным взглядом помещение, пытаясь понять, где нахожусь. Странная комната. Незнакомые очертания предметов. За окном ночь.
Сон был жутким, а реальность еще ужаснее. Из сновидений хотя бы можно вынырнуть, а куда деваться от того, что окружало меня, затягивало, словно зловонная трясина?
Где-то внизу зловеще скрипнула дверь.
От страха у меня пересохло во рту. Я сидела ни жива, ни мертва, сжимала кулаки так, что ногти до крови впивались в ладони, и слушала, как тяжелые шаги раздаются на лестнице, поднимаясь все выше и выше. Кто-то зашел на второй этаж. Остановился. А потом не спеша направился к моей темнице.
Только не кричать! И не рыдать! Я поднялась на ноги, расправила плечи, пытаясь сохранить хоть каплю достоинства. Не хочу закончить свою жизнь в соплях и мольбе о пощаде. Не дождется!
Когда ручка двери медленно опустилась, я забыла, как дышать, вжалась в стену, мечтая провалиться в нее, сквозь нее, оказаться в другом месте, где не будет этого кошмара.
Дверь распахнулась. В проеме, тускло освещаемом коридорным светильником, появилась громадная темная фигура.
Не обращая на меня внимания, он шагнул внутрь. В потемках я едва различала, как он расстегивает пуговицы и медленно снимает рубашку.
О, Боги! Неужели он идет за мной? Не смотря на жалкие попытки быть сильной, я не сдержалась и судорожно вздохнула.
Спустя мгновение ледяное острие клинка вжалось мне в горло, и в комнате тут же стало светло как днем.
Напротив меня стоял ОН. Мой хозяин. Свирепый, как демон из преисподней. В глазах плескалась та самая тьма, что привиделась мне во сне. Он стоял передо мной в одних штанах, весь в крови, сжимая в руках рукоятку чудовищного клинка.
Мне конец.
С тихим писком вжалась еще сильнее в стену и смотрела на него, умирая от ужаса., но не в силах отвести взгляд.
Пять секунд в комнате было тихо, как на кладбище, а потом его взгляд изменился. В нем проскочило узнавание.
– Эх ты ж, – выдохнул он, растерянно опуская клинок, – я забыл, что ты здесь.
Конечно. Зачем помнить о вещи, которую случайно приобрел на базаре.
Я старалась не пялиться на его тело, но взгляд сам опускался на широкую, словно высеченную из камня, тяжело вздымающуюся грудь. От отвращения все кишки свились в тугой узел. Меня замутило из-за крови, которая вперемешку с чем-то черным покрывала его кожу.
Три глубоких пореза, похожие на следы от когтей жестокого хищника, шли от ключицы и до самого пупка. Рваные края местами запеклись, но кое-где еще сочилась кровь. Порезов поменьше было несчетное множество.
Мужчина выглядел откровенно потрёпанным и измученным. У меня даже мелькнула сладкая мысль, что сейчас он повалится на пол и сдохнет, а я стану свободной, но, к сожалению, хозяин на удивление крепко стоял на ногах, несмотря на чудовищные раны.
– Завтра поговорим, – произнес хрипло, будто через силу, – мне надо лечь.
Не дожидаясь моей реакции, он просто направился к кровати, тяжело опустился на нее, скинул обувь и, шипя сквозь зубы от боли, растянулся прямо поверх покрывала. Спустя миг до меня донеслось его размеренное дыхание.
Я по-прежнему стояла у стены, боясь пошевелиться и не знала, что же мне теперь делать.
***
Это была моя первая ночь в роли невольницы. Самая первая и самая жуткая в моей жизни.