Горечь власти
Отец с сыном согласно кивнули, хоть и слышали одни и те же наставления по ритуалу каждый год, но каждый раз как будто впервые. Тимур невесело хмыкнул своим мыслям и проводил служителей Капища на соседний остров, пока те не скрылись за дверьми Обители. Наверное, парень так бы и продолжал смотреть на уже закрытый парадный вход, если бы не услышал начавшееся пение эзгадов. Их стали пускать на Парящие Острова примерно лет пятьдесят назад, плюс минус пару лет, когда Кирилл был еще мелким хулиганом и мир вокруг себя воспринимал по-детски. И теперь они повсеместно проводят ритуалы погребения9, обряды в память об усопших и, за редким случаем, благословения нареченных10 во время свадебной церемонии, но сюда пускают только апостолов Света, остальным же эзгадам путь на Парящие Острова так и закрыт, и ни один из правителей не намерен это менять.
– О чем задумался? – поинтересовался отец, когда наследник подошел ближе к костру и подставил ладони под жар пламени.
– О чем еще я могу думать в этот день? – уклонился от прямого ответа Тимур, посмотрев на отца.
– Вот и мне интересно о чем, – Кирилл сел на землю рядом с костром, не обратив внимания на то, что штаны тут же впитали влагу с земли. Мужчина обнял свои колени и стал наблюдать за танцем языков костра. – Так о чем?
– Прошу, пап, – сын опустил взгляд на отца, продолжая греть ладони, – не лезь ко мне в голову. Только не сегодня.
На эту просьбу Кирилл вздохнул, согласно кивнул и отвернулся к костру, давая пению апостолов заполнить тишину ночи.
***
На рассвете, с самыми первыми лучами солнца, которое только показалось над горизонтом, как и сказал настоятель Капища, прилетели служители. Они дождались, когда эзгадские маги закончат песнопение, и спустили их на пляж, который удачно расположился под Островами Капища.
– Теперь можно поспать, – устало и сквозь зевоту проговорил Тимур и лег на почти сухую землю. – Как думаешь, может, настоятель сжалится и позволит поспать под крышей храма?
– Как ты можешь шутить в такой момент? – мужчина поднял сонный взгляд на сына, после того как потер глаза, чтобы хоть немного проснуться. – Ты и сам прекрасно знаешь, что последует дальше.
– Знаю, – лениво отмахнулся Тимур и удобнее расположился на земле, закрывая глаза. Он понимал, что служители снова появятся на острове, чтобы принести небольшую бочку с квасом и пару деревянных кружек, а потом служители появятся снова в сумерки, чтобы обновить питье в принесенной ранее бочке, ведь это единственное, что попадет в желудки страдальцев11. В последний раз служители порадуют своим появлением, чтобы вручить ритуальные кинжал и серп, которые понадобятся для танца тризны у костра. Дальнейшее время до самого обеда следующего дня отец с сыном будут танцевать вместе и поочередно, останавливаясь лишь для того, чтобы немного отдохнуть и перевести дух. Безусловно, Тимур это все знал и прекрасно помнил, что за чем последует ведь подобное повторяется уже пятый год после смерти матери, как последствие ранения на арене Колизея во время сражений за трон. – Лучше бы она не принимала участия в состязаниях и была бы до сих пор жива.
– Это был ее выбор, – почти шепотом отозвался отец, и на эти слова парень не стал никак отвечать, потому что и сам это понимал, но иной раз все равно представлял ту жизнь, где она все еще жива.
***
Какой был прекрасный сон, от которого совсем не хотелось пробуждаться! Раиса была все еще жива и снова боролась с бедной кухаркой за место у печи, чтобы порадовать всех в доме своими кулинарными умениями, вот только Еве не очень нравилось, что на ее кухне хозяйничает кто-то еще, кроме нее самой, пусть это будет и сама хозяйка дома. А сейчас даже сама кухарка жалеет о том, что не давала чаще готовить жене главы клана, и Тимуру это известно, потому что Ева сама об этом сказала. Но это уже прошлое, а сейчас парень проснулся от усиливающегося голода и приподнялся на локтях, оглядываясь вокруг.
– Там, – без лишних слов Кирилл указал в сторону одного из столбов, под которым стояла деревянная бочка с почти нетронутым квасом и кружками на крышке. Кивнув в знак благодарности, он встал на четвереньки и подполз к столбу, начав с жадностью пить квас и желая хоть немного приглушить голод. – Ты вовремя проснулся. Скоро я собирался тебя будить.
– Время? – поинтересовался наследник, вытирая рукой рот и думая, стоит ли влить в себя еще кружку кваса.
– Да, – кивнул Кирилл и указал на почти погасший закат. – Его почти не осталось.
– Почему не разбудил меня?
– Решил дать тебе выспаться, скоро ведь начнутся состязания Колизея.
– Они начнутся только через неделю, – напомнил Тимур с улыбкой на губах.
– Ты себя извел тренировками, смысл которых я не понимаю, – заметил Кирилл и посмотрел на сына с укоризной. – Так нельзя.
– Маму ты тоже останавливал? – поинтересовался он и застыл с кружкой, наполненной квасом, из которой срывались капли.
– Нет, – со вздохом ответил отец и снова отвернулся к костру. – Пей, тебе понадобится хоть немного сил для ритуала.
– Ты не виноват в ее смерти, – сын опустошил кружку на половину и поставил ее на крышку бочки, наблюдая за отцом.
– Виноват, – вполголоса ответил Кирилл и отвернулся к горизонту. – Еще как виноват. Я потерял жену, а ты мать из-за моего решения.
– Пап, это было ее решение.
– Я не хочу потерять и тебя подобным образом.
– Не потеряешь.
Кирилл повернулся к сыну и долго на него смотрел.
– Громкое обещание.
– Но исполнимое, – пожал плечом парень.
– Как беспечно, Тим. Это не в твоей власти.
– Немного все же в моей.
– Глупец.
– Весь в тебя.
– Значит, и я глупец, – посмеялся Кирилл, мотнув головой.
Солнце почти полностью скрылось за горизонтом, уступая место сумеркам, во время которых к ним на остров перелетел один из служителей храма с большой черной шкатулкой, украшенной золотыми рунами.
– Настоятель передает вам ритуальное орудие, – сказал тот, передав шкатулку старшему, после чего поспешил обратно в Поднебесную Обитель.
– Пора, – заметил Тимур и поднялся на ноги, протягивая руку к Кириллу и ожидая, когда тот передаст ему одно из оружий для танца. Хоть оружие и предназначалось только для ритуала, но лезвие все равно было невероятно острым, которым одним легким касанием можно порезать палец почти до самой кости.
Не говоря ни слова, мужчина открыл шкатулку и вложил серп рукоятью в ладонь, а сам взял кинжал и оставил шкатулку на земле рядом со столбом и бочкой. Оба вложили оружие за пояс и встали напротив друг друга, и единственное, что их разделяло – магический костер. Они одновременно подняли руки и хлопнули в ладоши, разводя потом руки в стороны и начиная горловое пение, которое состоит из набора несвязных звуков. Первым начал Кирилл, который сначала выдернул перо из своего крыла, на которое накрутил цепочку с топазом, приложил ко лбу и бросил потом в костер. Дальше момент дара был у Тимура и, вторя отцу, он вырвал из своего крыла перо, которое воткнул в прорезь браслета с изумрудом, тоже приложил ко лбу и следом бросил в пламя. Не сговариваясь, они снова хлопнули в ладоши, но теперь вытянув руки перед собой, после взяв оружие. Их танец состоял из прыжков, приседаний и махания оружием, перемещаясь вокруг костра. И так им исполнять ритуальный танец необходимо почти до потери всех сил, которых должно остаться ровно настолько, чтобы суметь испить немного кваса и лечь спать.
Выдохшись после длительных отплясываний вокруг костра, Тимур разлегся на земле, тяжело дыша. Он смотрел на небо, усыпанное звездами.
– Среди них и наша мама, – сказал Кирилл сквозь тяжелое дыхание и лег рядом с сыном.
– Ты веришь в загробный мир? – насмешливо усмехнулся младший и повернул голову к отцу.
– А почему нет? Наш мир ведь существует.
– Это не одно и то же, – попытался рассмеяться младший, но вышло лишь какое-то карканье задыхающейся птицы.
– Как знать, – посмеялся старший и тоже посмотрел на Тимура.
***
Следующее утро началось с моросящего дождя, сделавшим землю чуть сырой. Тимур не смог сомкнуть глаз, всю ночь он сидел рядом с костром, обнимая колени и наблюдая за ночным небом.
– Надеюсь, это все не зря, – шепотом проговорил он самому себе, когда из-за горизонта пробился первый луч восходящего солнца, от которого парень тут же отвернулся и посмотрел на все еще спящего отца. – Надеюсь, это все не зря, – повторил он свои слова и отполз за столб, спрятавшись от назойливого утреннего света. А ему так хотелось, чтобы ночь продлилась еще немного, еще чуть-чуть побыть в воспоминаниях с мамой, снова пережить момент ее потери, перебрать в памяти самое худшее и лучшее, и, среди всего этого, осознать, что уже не можешь вспомнить ее лица. Эти черты словно специально были стерты, как будто парню вовсе не важно, была рядом Раиса или уже почила. И из-за этого становилось так невыносимо, стыдно и обидно на собственную память. Возможно, именно поэтому Тимур решил пойти следом за матерью на состязания, решил пробиться там, где не удалось ей, чтобы хоть немного утихомирить грызущие изнутри чувства. Хоть немного.
– О, – услышал парень сонный голос отца и сфокусировал внимание теперь на нем, – ты уже проснулся. Как-то рано для тебя.
Мужчина поднялся на ноги и стал разминать затекшее тело после сна на голой земле, а сын продолжал сидеть под столбом Кострища, прячась от света солнца, и молча наблюдать за отцом. «А вдруг меня тоже не станет?» – пронеслась мысль в его юной голове. – «Что меня на самом деле ждет в Краю Мира13? И что станет с отцом? Ему придется оплакивать сразу двоих и проводить обряд уже для двоих. Готов ли я к этому на самом деле?»
– Ты о чем так сильно задумался? – вывел Кирилл из оцепенения задумчивости своего сына, который вновь смотрел на старшего уже более ясным взглядом.
– Ни о чем, – отрицательно мотнул головой и опустил ее, наконец начиная осознавать последствия своего выбора, от которого он уже не намерен отступать и будет стоять на том, чтобы глава клана внес его в списки на отсев на состязания Колизея. – Бать.
– М? – Кирилл перестал разминаться и смотрел на сына, ожидая продолжения еще до того когда его окликнули.
– Я буду участвовать в состязаниях, – наконец сказал он и поднял взгляд исподлобья. Если бы он не знал своего отца, то не заметил бы, как помрачнело его настроение в попытках сохранить самообладание.
– Поговорим об этом позже, – спустя некоторое время переглядок ответил старший и повернулся к парадному входу в Обитель, дверь которого скрипнула при открытии, и оттуда вышел служитель Капища, неся новую бочку с питьем на последующий день.
________________________
1. Капище (устар.) – языческое святилище. В мире «Аллриет» оно состоит из трех островов: Поднебесная обитель, Кострище и Молебен.
2. Настоятель – старший служитель Капища.
3. Поднебесная Обитель – монастырь для служителей Капища с единым сводом правил аскетической жизни.
4. Тризна (устар.) – совокупность языческих погребальных обрядов у восточных славян.
5. Апостол Света – маг эзгад, который поклоняется Светлым Богам, и те даруют ему частицу своей силы. Всегда находится в группе с другими апостолами Света, приравниваются к священнослужителям.
6. Служитель – это лицо, посвященное в духовный сан и уполномоченное проводить религиозные обряды, службы и церемонии согласно учениям и традициям конкретной религиозной конфессии или духовной традиции.
7. Ритуальный танец – танец флийезов, который состоит из горлового пения, хлопков в ладоши и подпрыгивания как на месте, так и вокруг чего-либо или кого-либо (в зависимости от обряда).
8. Руны – у флийезов развита руническая письменность, и некоторым рунам придается особое (священное или проклинающее) значение. Они используются исключительно в ритуалах, обрядах и молитвах.
9. Ритуал погребения – проводится по истечении трех дней после упокоения. Для ритуала строится островной плот (с овальный островом в середине), на который кладут усопшего, одетого в белую рясу, и окружаются дарами от родственников, друзей и других, кто захотел принять участие в погребении. Потом плот отправляется в плавание, и стрелок поджигает стрелу, следом стреляя в плот. Когда плот полностью охватывает огонь, родственники уходят и оставляют только близких (супруг/-а, дети и родители). Когда плот скрывается за горизонтом, уйти могут и близкие, а на следующий день проводится пиршество, и на этом ритуал заканчивается.
10. Благословение нареченных – бывает крайне редко. Проводят апостолы Света для легкой совместной жизни супругов, быстрого зачатия молодоженами и других благ для них и их детей.
11. Страдалец – иными словами, тот, кто горюет об усопшем (ритуал погребения и ритуал в память об усопших)
12. Кострище – сооружение из четырех столбов на острове, скрепленных железным кольцом над головами. В середине этого сооружения построен очаг для костра, окруженный булыжником. Относится к троице Капища и используется для проведения ритуалов.
13. Край Мира – иначе говоря, это место, куда отправляются все, кто погиб своей смертью или был убит. Там идёт распределение душ: тех, кого отправляют на реинкарнацию и тех, кто обречен существовать среди живых без возможности вновь обрести плоть.
Алина
– Сколько можно?! – раздался в кабинете крик женщины, и следом за ним последовал оглушительный звон разбитого стекла. – Ты бы начал думать хоть о ком-то, кроме себя! Эгоист!
– Как ты посмела?! – послышалось рычание мужчины и потом громкий хлопок ладоней.
– Ты совсем спятил со своим вином! – снова закричала женщина, и следом наступила тишина.
Алина была в своей комнате и сидела на полу, уткнувшись затылком в стену, за которой был кабинет отца. Закрытая часть для дочери, когда туда заходит Агата, потому что каждый ее визит заканчивается криками, разбором отношений и «потраченными годами». Это самые частые аргументы в ругани той женщины, которая должна зваться матерью, вот только у Алины на это не поворачивается язык. В принципе, девушка не может назвать флийезов по ту сторону стены своими родителями, ведь в ее воспитание больше всего вложила своих сил и времени няня, которая уже не работает в их доме. Алина неоднократно задавалась вопросом, куда же ушла та добрая женщина, которую всегда можно было застать в качающемся кресле и с вязанием в руках, которая всегда по-доброму улыбалась на любой каприз девочки, которая терпеливо отвечала на ее сто тысяч «почему». Алина доставала отца и мать вопросами о Вере Ильиничне, чем тех раздражала и злила, не вызывая при этом других эмоций, и наследница со временем перестала к ним подходить, понимая, что ничего от них не услышит.
– Я сама ее найду, – произнесла она шепотом обещание самой себе и поднялась с пола, чтобы скорее выйти на балкон и не слышать чужих воплей. По звукам за стеной она уже научилась определять, что там происходит, например, полет хрустального графина в стену или звонкая пощечина, или пинок мебели ногой, или еще что-то на это похожее. Как было и сейчас: разбит графин, пощечина, судя по крикам, по лицу Агаты, пинок подставки с вазой, которая, судя по звукам, тоже упала и разбилась, а дальнейших разборок наследница главного клана Туз надеялась не услышать, плотно закрыв за собой дверь на балкон, но на улице ругань стала слышна еще лучше, что вызвало лишь тяжелый вздох.
– Достали, – снова прошептала самой себе Алина и повернула голову в сторону окна кабинета, из которого лился свет зажженных свечей канделябров.
Снова вздохнув, она поднялась на перила балкона, расправила крылья и подпрыгнула. Ей хватило пары взмахов, чтобы оказаться на крыше, по которой быстро перебежала на другую сторону и через приоткрытое окно забралась на чердак, в котором всегда было спокойно и одиноко. Крики родителей звучали приглушенно, даже отдаленно, и о них можно было забыть, отвлечься на свои мысли, на свои цели или просто полюбоваться небом как днем, так и ночью.
– Снова ты здесь, – услышала насмешливый голос мужчины, появившегося в окне чердака. Перед ней предстал высокий мужчина с подкаченным телом, его маска Тени[1] была отодвинута в сторону, открывая взору поистине мужской красоты лицо: резкие черты челюсти с колючей щетиной, нос с небольшой горбинкой, густоватые брови и глубокий зеленый цвет глаз. Он был одет в сапоги до середины голени, узкие брюки, подвязанные кожаным ремнем с сумкой, и рубашка с развязанными тесемками на груди и широкими рукавами, которые обрамляли подвязками запястья.
– Я тебя не звала, – тут же отозвалась Алина и опустилась на пол, облокотившись спиной о столб и положив руки на колени.
– Как грубо, – посмеялся мужчина и все же забрался внутрь, сев напротив девушки, которая тоже расплылась в улыбке.
– Капитан отряда Теней ведь не должен показываться никому на глаза, кроме главы клана, – заметила Алина и прищурила глаза.
– Так и есть, – кивнул Степан, продолжая улыбаться и смотреть в ответ на девушку. В свете луны казалось, что его глаза блестят, скрывая в себе тайну Вселенной.
– Но мне ты показался. Почему? – девушка склонила голову к плечу и скрестила ноги в лодыжках, уперевшись в них руками.
– Ты наследница. Будущий глава клана.
– А кто сказал, что ты будешь нужен будущему главе клана?
– Ай, – рассмеялся Степан. – Зачем грубишь?
– Я чуть-чуть, – тоже рассмеялась девушка, а потом вздохнула, уткнулась затылком в столб и повернула голову к окну, через которое можно рассмотреть звездное небо и часть серпа луны. – Они снова собачатся.
– Я так и понял, – улыбка с лица капитана спала, наблюдая за тем, как та начала покусывать свои губы. – Перестань кусать губы.
– Перестань вести себя, как мой отец, – напомнила она и перевела взгляд с неба на собеседника, но губы кусать все равно перестала.
– Снова грубишь, – вздохнул Степан и поднялся на ноги, а следом за ним вскочила и девушка, которая оказалась прижата к нему всем телом.
– Прости, – прошептала она и притянула к себе за шею, вовлекая в поцелуй. Ладони мужчины легли на чужую талию и немного сжали ее. – Я скучала, – вновь прошептала она в самые губы, по которым провела большим пальцем, и теперь уже он сам накрыл ее губы поцелуем, следом увлекая на пол и придавливая своим телом.
***
– Я хочу найти няню, – прошептала девушка в глухой тишине чердака. Ее юное тело было укрыто тонким серым покрывалом, открывавшим взору стройные длинные ноги. Она лежала на боку, положив ладонь под голову и наблюдая, как одеваниется мужчина, который остановился и вопросительно поднял брови.
– Зачем? – Степан поднял рубашку и быстро надел ее и стал ее заправлять в брюки.
– Она единственная, кому я не была безразлична, – честно ответила наследница и перевернулась на спину, сложив руки на животе.
– Ты так в этом уверена? – насмешливо усмехнулся капитан и опустился рядом с ней на пол, убрав локоны с ее тонкой шеи.
– Конечно! Она так много времени проводила со мной, всегда была добра ко мне, – стала приводить аргументы Алина, смотря в глаза любовнику.
– Она была твоей няней, – напомнил Степан и положил руку на колено. – Это была ее работа – возиться с чужим дитем.
– А твоя работа – следить за мной и охранять меня, – едко заметила девушка и приподнялась на локтях, – но ты делаешь не только это.
– Алина, перестань, – вздохнул он, снова поднимаясь на ноги, прихватывая ремень с сумкой и застегивая его на поясе. – У нас с тобой иные отношения.
– Серьезно? – хмыкнула девушка и следом поднялась на ноги, укутавшись в покрывало. – И чем же они отличаются?
– Ты и сама прекрасно знаешь, – Степан поднял глаза на наследницу, скользнув взглядом по ее телу, укутанному в покрыло.
– Ну конечно, – закатила она глаза и перевела взгляд на окно, заметив периферийным зрением какое-то движение. – Зайди уже сюда, – Алина скрестила руки на груди, придерживая свое «одеяние», и с раздражением наблюдала, как в окне снова появляется воин из отряда теней, точнее, маска на его лице. – Говори уже, что хотел.
– Капитан, – обратился воин к Степану, – глава ожидает Вас.
– Хорошо, – кивнул мужчина, и маска в окне вновь скрылась.
– Снова, – наследница закатила глаза и, бросив покрывало, подняла с пола платье, начав надевать через ноги. – Помоги мне сначала, а потом уже можешь идти.
Наследница повернулась спиной, придерживая подвязки, которые взял мужчина и завязал на ее шее, после чего поцеловал плечо и выбрался с чердака через окно, оставляя девушку в одиночестве. Алина не торопилась покидать это место, оставшись стоять спиной к окну и изучая свою тень, падающую на деревянный пол.
***
Щепки деревянных кукол на тренировочном лагере летят в разные стороны после каждого удара стальными острыми кольцами, которыми орудует наследница. Иногда она приходит сюда, чтобы просто сбросить балласт негативных мыслей, которые буквально топят девушку. Это очень даже хороший способ, который ей показал Степан: научил немного управлять таким видом оружия и в принципе сам для нее подобрал подходящее. И теперь Алина выпускает пар на деревянных куклах, метая в них чакры[2] и отрабатывая удары. Она-то не собирается идти на состязания, но вот чисто для себя это даже не помешает.
– Госпожа, – услышала она голос за спиной, когда пыталась вытащить застрявшую чакру из дерева, – Вас ожидает глава.
– Зачем? – наконец сумев выдернуть, девушка обернулась и увидела знакомую маску, которая показалась в окне чердака прошлой ночью.
– Я не в курсе, госпожа, – отрицательно мотнул воин из отряда теней. – Прошу, пойдемте. Не стоит главу заставлять ждать.
Вздохнув, наследница согласно кивнула, повесила чакры на пояс и полетела следом за воином, который приземлился через пару островов рядом с ее домом.
– Думаю, дальше Вы знаете, куда идти. Мне надо вернуться на пост.
– Лети, – девушка махнула рукой в сторону воина и вошла уже без него, слыша порхание чужих крыльев. Что ж, видимо, снова придется побыть с отцом тет-а-тет.
Она уверенным шагом прошла по холлу, по лестнице, по коридору и остановилась у двери в кабинет главы клана. Когда-нибудь и она сядет в это кресло, а сейчас приходится подчиняться пьянице. Постучав в дверь, Алина подождала несколько секунд, а потом вошла и тут же от неожиданности потеряла равновесие, падая на софу и хватаясь за спинку. Округленными от удивления глазами она уставилась на разгневанного отца над собой, который с силой захлопнул дверь.
– Мелкая дрянь! – взревел Антон, и щека Алины стала отдаваться ноющей болью. Только сейчас до нее пришло понимание, что ей прилетела пощечина. – Ты позор семьи! Позор клана Туз! Кто тебя теперь такую возьмет в жены[3]?!
Мужчина снова замахнулся, и девушка тут же прикрыла голову руками, подтянув ногу к животу. Она уже привыкла видеть мать всю в синяках и догадывалась, что когда-нибудь очередь дойдет и до нее.
– Дрянь! – снова выругался глава и пошел в сторону стола, а девушка наблюдала за ним через щель между рук и только тогда заметила знакомую спину мужчины, который сейчас стоял на коленях с опущенной головой и завязанными за спиной руками.
– Степа… – пришло понимание, и она подскочила к мужчине, падая рядом с ним на колени и беря лицо в свои ладони. Уже бывший капитан поднял взгляд зеленых глаз на девушку и криво усмехнулся. – Святые Небеса, что с тобой сделали?
На эти слова отец лишь хмыкнул и налил в серебряный кубок вина, которое опрокинул в себя, а взгляд наследницы блуждал по ранам на лице любовника и задержался на глазах напротив, в которых сейчас читался холод.
– Ты изгнан из клана Туз и не должен появляться ни на одном острове моего клана, – сказал Антон и вновь наполнил свой кубок. – Лишаешься титула капитана отряда Теней и будешь тут же убит, если приблизишься к моей дочери хоть на метр.
– Это несправедливо! – Алина вскочила на ноги и через мгновение ощутила прохладу напитка, что был выплеснут ей в лицо.
– Не тебе об этом говорить. Вся в мать пошла. Позорище! – на это Алина не нашла что ответить, потому что не понимала подобного сравнения, но точно возник вопрос. – Прочь с глаз моих!
Девушка бросила на мужчину гневный взгляд и наклонилась к Степану, беря того под локоть и помогая подняться на ноги.
– Нет, его оставь.
– Не оставлю!
– А тебя никто и не спрашивает. Руслан!
В кабинет через окно влетел флийез уже в знакомой маске и опустился на одно колено, приклонив голову:
– Господин.
– Уведи Алину в спальню и не отходи от нее ни на миллиметр.
– Не смей меня трогать!
Алина стала пятиться назад и пытаться спрятаться за Степана, но тот сделал шаг в сторону, выбираясь из юных рук и давая Руслану возможность обнять девушку поперек талии, приподнять над полом и унести из кабинета. Хоть та и цеплялась пальцами за дверной проем, но это ей никак не помогло, и вскоре она была уже в своей комнате, где рванула к окну, как только была поставлена на пол.