Т-34. Время выбрало нас

На сей раз появление гостей обнаружили мгновенно, когда они находились еще метрах в тридцати. Для леса расстояние более чем значительное, но, несмотря на собственное рычание, Хромов легко различил скрип снега под чужими ногами. И, когда пришедшие вышли к месту действия, все были уже готовы к бою. Сергей даже не удивился, когда увидел все того же парня с берданкой. А вот его спутник – тот был поколоритнее.

Высокий, мощный – то ли на самом деле, то ли полушубок добавлял габаритов. Одет не то что с иголочки, но добротно и опрятно. Немного портили вид очки с круглыми стеклами в тонкой оправе, но, как ни странно, с обликом в диссонанс они не входили и лицо с удивительно правильными чертами совершенно не портили. Шел он открыто и – это почему-то бросилось в глаза в самую последнюю очередь – был вооружен автоматом, трофейным, таким же, как и у Селиверстова.

Похоже, он был где-то здесь, неподалеку. С момента, как спровадили навязчивого «человека с ружьем», прошло не более получаса. За это время парень должен был по глубокому снегу добраться до места встречи, после чего они вернулись. Да еще и нашли место, где Хромов распекал проштрафившихся караульных. А ведь какое-то время требуется на принятие решения. Впрочем, посмотрим, как будут развиваться события дальше. И порадуемся, что винтовка под рукой, а кобура расстегнута.

– Здравствуйте, товариши…

То ли интонацией, то ли просто голосом он был очень похож на диктора советского телевидения, говорившего, по слухам, эту фразу каждый вечер несколько десятков лет подряд. Хромов то время, конечно, не застал, но видел в каком-то видеоролике, благо их в интернете как грязи. Тогда и внимания не обратил вроде бы, а сейчас вдруг почему-то всплыло в памяти. Да так, что он с трудом подавил смех и, придав лицу максимально безразличное выражение, неторопливо кивнул:

– И вам не хворать.

Получилось достаточно нейтрально. Гость кивнул и вежливо поинтересовался:

– С кем имею честь?

Судя по тону, или из «бывших», или же интеллигент. Возраст «слегка за сорок» допускает и то, и другое. Впрочем, какая разница? Хромов чуть прищурился:

– Воспитанные люди обычно представляются первыми.

– О, прошу меня простить. Нелаев Василий Игнатьевич. Бывший директор школы, ныне вот партизаню помаленьку.

– Хромов Сергей. Командир разведгруппы.

– Очень приятно. Сергей… э-э-э…

– Просто Сергей. Я не чувствую себя достаточно старым, чтобы ко мне учителя обращались по отчеству.

Сзади послышались смешки. Парень с берданкой насупился. Нелаев улыбнулся:

– Ну, в таком случае, просто Сергей, предлагаю вам продолжить разговор у нас в лагере. Вы уж извините, но это место не внушает мне доверия – слишком оно близко к немцам.

Возразить было нечего, и примерно спустя полчаса они уже расположились в небольшом овраге примерно в километре от места встречи. Здесь же находились еще с десяток человек, одетых кто как. Один явно бывший красноармеец, остальные же больше напоминали обычных мужиков, согнанных войной с насиженных мест. Что ж, партизанское движение набирало обороты.

В овраге, не опасаясь, что их заметят немцы, развели костер, на котором варилось что-то непонятное, но пахнущее вполне неплохо. Селиверстов подумал секунду, потом они переглянулись с Хромовым и достали по банке трофейных консервов. С коротким запозданием их примеру последовали остальные. Вклад был воспринят как должное, пошел в общий котел, и, когда все собравшиеся активно уплетали ужин, ледок недоверия между ними не то чтобы исчез, но порядком истончился. А когда пришло время чая, разговор командиров уже шел во вполне деловом ключе.

Нелаев хоть и был человеком вроде бы мирной и гуманной профессии, на поверку оказался хватким и жестким бойцом. Ну, после учащихся что ему немцы – так, мелочь пузатая. Вдобавок успел повоевать в Гражданскую, командовал взводом, насмерть рубился с поляками и чудом не попал в плен, когда Тухачевский ухитрился провалить наступление. В начале Отечественной войны пошел в военкомат и вместе с десятками подобных ему мужчин отправился на сборный пункт. Увы, немцы наступали быстро, и, не успев добраться до места, все они уже оказались в окружении. А потом несколько бомбардировщиков рассеяли ставшую никому не нужной колонну. Кто-то погиб, а кто-то, подобно Нелаеву, вернулся домой.

В оккупации жилось несладко, но люди как-то приспосабливались. Главное было не высовываться, но, увы, не все зависит от человеческого желания. В данном конкретном случае Нелаева подвели его собственные ученики, решившие, то они уже достаточно взрослые, дабы не терпеть захватчиков на родной земле.

В общем, организовали они нападение на немецкий патруль, совершенно не подумав о том, что двое фрицев с винтовками могут оказаться грозными противниками. Шестеро юнцов с дубьем… Все же зря пропагандисты так вбивали им в головы, что враг обязательно труслив. Вместо того чтобы спасаться бегством, прошедшие с боями половину Европы солдаты тупо пристрелили самых активных, а остальных прикладами гнали до комендатуры, где утром военным комендантом было принято в их отношении единственно возможное решение – повесить. Сволочь он, конечно, однако логика была железная, а результат – предсказуемый.

Естественно, Нелаев никогда не слышал воспетую Бернесом сербскую историю[1]. Хотя бы потому, что она в этом мире еще не произошла и неизвестно, произойдет ли. Но поступил он не менее храбро, и притом вел себя несколько умнее своего коллеги.

Тут сказался боевой опыт. Охраняли мальчишек не формально, однако часовых было всего двое. Один упокоился с топором в башке, другой – с ножом для колки свиней в почке. Оставалось лишь вывести ребят, а потом вместе с ними рвануть прочь из родного села. За ними гнались, конечно, однако поймать в лесу человека, родившегося и выросшего здесь, не слишком перспективное занятие. Беглецы смогли оторваться и после недели скитаний прибились к небольшой группе красноармейцев. Те, отрезанные от Красной армии еще в начале лета, организовали нечто вроде партизанского отряда, который чуть позже сам примкнул к другому, более крупному. Вот и вся история, если кратко.

Трудно сказать, ожидал ли Нелаев ответных откровений, но получил лишь очень скупую выжимку. Разведчики, планируют взорвать мост, хотят разжиться на станции взрывчаткой. Отменять операцию не собираются, даже если это идет вразрез с планами местных партизанских командиров. Нелаев лишь головой покачал, но, решив, что Хромов выполняет приказ своего командования, не пытался никого отговаривать. Сказал лишь, что они сами планировали налет на станцию, но, к сожалению, вряд ли что-то получится. Немцы оборону организовали серьезную, и без хорошего прикрытия, желательно с танками, захватить ее нечего и думать. Ночью же охрану еще более усиливают – все же поезда тут отстаиваются. Пробраться за охраняемый периметр, конечно, можно, график патрулирования не запредельно плотный, но подойти незамеченным к складам уже не получится. Именно в этот момент и пришла в голову Хромова давно напрашивавшаяся, но никак не желающая формулироваться мысль. Есть вариант, есть. И вряд ли немцы его предусмотрели! Наглость, помноженная на хамство, и нестандартный взгляд на ситуацию могут дать преимущество. Под монастырь, правда, тоже могут подвести, но думать об этом сейчас не хотелось.

– С-с-с…

– Тихо ты!

– Ага, тебе бы так лопатой…

– Заткнись и копай.

Вот так, переругиваясь, они вгрызались в уголь, наваленный запасливыми немцами в паровозный тендер. Второй тендер – в этом составе немцы зачем-то прицепили их аж две штуки, что и предопределило выбор. Ругаться приходилось шепотом, периодически сгибаясь и замирая, когда немецкий патруль проходил слишком близко. А потом снова брались за лопаты и молились, чтобы успеть.

Нелаев посчитал их идиотами, а риск чрезмерным и не собирался подписываться на эту авантюру. Но помог информацией о режиме передвижения часовых, благо наблюдение вел уже третий день, за что ему огромное человеческое спасибо. Жаль только, подсказать, что и в каком поезде, он не мог. Была идея использовать состав с топливом, цистерны взорвать проще всего, но по здравом размышлении от нее отказались. Рвануть-то рванет, но сверху, а уничтожить надо опоры.

Именно поэтому объектом был выбран товарняк. А из нескольких теоретически одинаковых вариантов предпочли именно этот – как раз из-за удобного места для маскировки. Разумеется, слишком многое поставили на карту, и цена ошибки может оказаться чересчур велика, но приходится рисковать. В конце концов, оставался еще аварийный вариант – устроить столкновение поездов непосредственно на мосту. Но это уже было, скорее, фантастикой, чересчур технически сложно выглядел процесс.

Но все это потом, а сейчас лопаты в зубы – и работать, негры! Кстати, не такая уж фигура речи – Хромов подозревал, что после угольных раскопок выглядят они соответствующе. Угольная пыль разъедала кожу, лезла в глаза, словом, приятных ощущений не добавляла. А главное, времени было не так и много. Долго пробирались на территорию станции, перемещались по ней до облюбованного состава. А потом активно копали убежище на четверых – двух бойцов Хромов отправил к Ильвесу, чтобы сообщили ему план действий. Да еще надо было отыскать и притащить несколько досок – просто зарываться в уголь не вариант, надо было сделать хоть какое-то подобие крыши. В общем, геморроя хватало.

Справились, конечно, хоть и уже под утро. Вырыли яму, прикрыли сверху досками, набросили сверху небольшой кусок брезента, завалили все тем же углем, оставив только узкий, незаметный со стороны лаз. И, забравшись в угольную берлогу, по очереди спали аккурат до тех пор, когда поезд тронулся и, мягко постукивая колесами на стыках, двинулся на восток.

Из укрытия они выбрались минут через пятнадцать после отправления. Времени было не так уж и много, а им требовалось зачистить поезд от нежелательных фрицев. А они наверняка есть, немцы – совсем не идиоты, без охраны поезд не пошлют. А их всего четверо. Но играть приходится с теми картами, которые есть на руках, и нечего жаловаться – в конце концов, они сами выбрали, никто их за уши не тянул.

Селиверстов, прихватив одного из бойцов, ушуршал по крышам в хвост состава. Хромов, чуть выждав, направился к паровозу, где и обнаружил полнейшую идиллию. Паровозная бригада была, судя по экипировке, из местных – уж больно затрапезный вид. Кочегар, только что набивший топку углем, отдыхал, а машинист лениво переругивался с расположившимся здесь же немецким солдатом. Тот стоял, безо всякой опаски прислонив винтовку к стенке кабины, курил и отвечал тем же. Судя по доносящимся обрывкам слов, говорили они на чудовищной смеси русских, немецких и еще каких-то слов. Что характерно, это им совершенно не мешало понимать друг друга, какой-то агрессии тоже не наблюдалось. Похоже, ездили они здесь не в первый раз и давным-давно нашли общий язык. Уроды!

Сделав жест своему напарнику, чтоб не дергался, Хромов осторожно, по-пластунски, начал подбираться к паровозу. Днем было бы тяжелее, но сейчас утренний сумрак еще не до конца рассеялся. Да и люди выглядели малость сонными. В общем, увидели они Хромова слишком поздно и ничего не успели сделать.

Видя, как округлились от удивления глаза кочегара и открылся его рот, Сергей не стал дожидаться приветственного крика и одним броском преодолел оставшиеся метры. Вперед ногами влетел в будку, впечатав каблуки аккурат в грудь не в меру глазастому кочегару и отбросив свою жертву прямо на раскаленную топку. Тут же четко рассчитанным движением отправил немца к праотцам, загнав ему нож прямо в глаз, после чего развернулся к замершему в ступоре машинисту.

– Стоять! Молчать! Иначе за ними отправишься. Да заткнись ты!

Воющий от боли кочегар получил короткий, точный удар и замолчал, лишившись сознания. Ибо нехрен. Служить оккупантам ты, конечно, можешь, но сопутствующие риски в лице пинков и ожогов тоже никто не отменял. Хромов вновь развернулся к машинисту, лицо которого начало приобретать осмысленное выражение, провел ему перед глазами окровавленным лезвием. Машинист, дядька пожилой и вида совсем не геройского, впечатлился. Дернулся, во всяком случае, так, что сомнений не оставалось – получить кусок стали под ребро он совершенно не жаждет.

– Значит так. Слушай меня внимательно. Повторять не буду – просто убью, с паровозом я управляться умею и без тебя, если что, справлюсь. Отвечай, сколько немцев на борту?

Термин был не совсем корректный, но мы же не на академическом форуме. И машинист вопрос понял совершенно правильно.

– Трое… Б-было трое, одного вы…

– Ясно. Где остальные?

– Сзади, в последнем вагоне…

До Хромова донеслась короткая, от силы патронов на пять-шесть, очередь. Ну, что же. Можно надеяться, что немцев здесь больше нет. Сергей улыбнулся и, судя по тому, как отшатнулся машинист, оскал получился что надо.

– Значит так, слушай меня внимательно, старый пень. Ведешь поезд и выполняешь все мои приказы и не дергаешься – останешься жив. И ты, и твой помощник. Понял? Если да – кивни. Ай, маладца! Чем нагружен поезд?

– Не знаю, но идет тяжело.

– Что не знаешь – плохо, что тяжело – хорошо. Все, работай, – и, оставив подоспевшего бойца контролировать паровоз, Хромов поспешил навстречу Селиверстову.

Как оказалось, прыгать по крышам с вагона на вагон, когда поезд вовсю движется, задача отнюдь не столь простая, как показывают в кино. Даже если эта скорость по меркам родного для Хромова времени и ничтожная, а крыши бесхитростно плоские. И все равно, когда видишь бегущие аккурат под ногами рельсы, сфинклерные мышцы болезненно сжимаются.

Впрочем, и Селиверстов уже шел навстречу, причем у него двигаться выходило не в пример увереннее, чем у Хромова. Как оказалось, он и впрямь положил двоих, устроившихся на площадке последнего вагона – никаких специальных, крытых помещений у них не было. Кстати, это наводило на мысли о том, что перегон ожидался совсем не длинный, но это вряд ли представляло сейчас интерес. Куда важнее было довести столь успешно начавшуюся операцию до логического завершения.

Узнав о том, где ему предстоит остановить поезд, машинист испуганно вякнул, что там же немцы, и вообще этого делать нельзя. Селиверстов, парень резкий, тут же дал ему в глаз, после чего вопрос о правомерности тех или иных действий был закономерно снят. Кочегар, пришедший в себя, молча сидел, прислонившись к небольшой груде угля, и время от времени сплевывал кровью. Похоже, ребрам досталось, и ему очень повезло, если осколки не задели легкие. Взгляд был злобный и многообещающий, но реально он ничего сделать был просто не в состоянии. Ну и ладно. Теперь оставалось молиться, чтобы Ильвес не подвел и сделал все правильно.

Курсант не подвел, это стало ясно, когда они проезжали мимо зениток. У двадцатимиллиметровых автоматов никого не было, зато физиономии, да и одежда часовых выглядели очень знакомыми. Хромов на ходу, благо скорость поезда не превышала сейчас пешеходную, спрыгнул на землю и уже через минуту был в курсе того, как бравый эстонец организовал операцию по захвату моста. Пользуясь тем, что под рукой плавсредство, высадил людей на обоих берегах и атаковал одновременно, под утро, благо в это время самый сон. Творчески переосмыслив недавний опыт, живыми взял дежурных у телефонов, чтобы отвечали, случись звонки со стороны, остальных взяли в ножи. Самым трудным было добиться синхронности действий двух групп, но с этим он справился, а дальше работа сложной не выглядела. На стороне немцев численное преимущество, на стороне диверсантов подготовка, эффект внезапности, ну и тот факт, что зенитчики сладко дрыхли. В общем, справились, и даже без стрельбы.

Ну что же, все замечательно. А дальше пошла работа – не то чтобы тяжелая, скорее, торопливая. Все же немцы использовали мост достаточно интенсивно, и времени в запасе было не слишком много. Для начала пришлось вскрывать вагоны, и первые два откровенно разочаровали. Зимняя амуниция это хорошо, но для их ближайших целей, увы, бесполезно. Хотя, конечно, жадность взяла свое, и кое-что хозяйственно перегрузили на катер. Равно как и из третьего вагона, который уже внушал некоторый оптимизм. Патроны. Винтовочные. А у них трофейные пулеметы, которые эти самые патроны кушают с нездоровым аппетитом. Затем еще один вагон, заполненный непонятно для чего предназначенными запчастями. И наконец, то, что искали – авиабомбы, причем очень удачного, пятидесятикилограммового калибра.

Остальные вагоны даже не стали вскрывать, спешно разгружая имущество авиаторов и закладывая его вокруг опор. Как заставить их взорваться, было ясно, а вот снесут ли они эти самые опоры… Профессиональных диверсантов правильной закладке взрывчатки специально учат. К сожалению, здесь и сейчас собрались пусть и обладающие немалым опытом, но все же любители, поэтому, не долго думая, решение приняли характерное для своего уровня подготовки. Если конкретно, то компенсировать недостаточную грамотность избыточной мощностью заряда. На практике же это означало еще и дополнительные затраты времени, поэтому неудивительно, что до появления следующего поезда они не успели.

Услышавший шум приближающегося состава Хромов смог наблюдать ситуацию от начала и до конца. Вначале из-за поворота выпрыгнул паровоз, толкающий впереди себя открытую площадку, загруженную шпалами. Там же сидели четверо немцев, судя по виду, изрядно замерзших, в покрытых инеем шинелях. Отличный бинокль, довоенной выделки, позволял рассмотреть это в мельчайших деталях. Потом стал виден длинный ряд цистерн… А в следующий момент, очевидно, заметив, что на мосту творится совершенно непонятное безобразие, машинист начал экстренно тормозить. Слетели со своих мест немецкие солдаты, тут же вскочили, начали поднимать винтовки – опыт не пропьешь. И тут же заработали развернутые заранее в сторону гостей зенитки.

Опыт войны на железной дороге Хромов имел, поэтому особых сюрпризов для него тут не было. Но зрелище взлетающих на воздух, объятых пламенем цистерн с топливом все равно производило неизгладимое впечатление. В один миг состав превратился в ползущее по рельсам, стремительно расширяющееся море огня. К моменту, когда трение взяло-таки верх над инерцией, до него оставалось не более полусотни метров. Можно сказать, повезло, что не докатился – даже сейчас проблем этот поезд мог доставить немало.

– За мно-ой!

Ах ты ж, черт! Хромов замысловато выругался. Несколько бойцов вместо того, чтобы продолжать работу, бежали к горящему поезду, размахивая оружием. Порыв их был понятен – добить уцелевших немцев, если они там есть, конечно, пока не очухались. Но ведь сейчас рванет!

Все это Сергей обдумывал уже на бегу. Он бежал, орал своим людям, чтобы остановились – его не слушали, распаленные азартом, как лоси во время гона. А потом все-таки рвануло, да так, что не успей Хромов в последний момент упасть, это приключение вполне могло стать последним в его жизни. Да и так могло – горячая волна, пронесшаяся над ним, впечатляла. А когда рядом в землю воткнулся кусок железа, он впечатлился еще больше. Потом рвануло еще дважды, и на этом светопредставление вроде бы закончилось.

Когда Хромов смог подняться на ноги, его ощутимо шатало. Похоже, легкую контузию он все же заработал. Состав пылал ярким, почти прозрачным голубоватым пламенем, но, сколь удавалось рассмотреть, все цистерны успели сдетонировать. И, хвала всем богам, горящее топливо стекает в другую сторону, хотя жар чувствуется. Значит, непосредственная опасность уже не столь критична. Совсем рядом, буквально в двух шагах, лежал один из разведчиков. Не шевелясь. Хромов перевернул его на спину – все, с разорванным осколками горлом не живут. Снег под телом стал бледно-розовым от крови.

– Нихт шиссен!

Ну надо же, уцелел! А ведь куда более достойные погибли… Какой-то фриц в нескольких метрах от него высунулся из-за насыпи и старательно тянул руки вверх. Лучше б ты мертвым притворился, урод! Хромов молча выстрелил ему в лицо – пленные им сейчас не требовались.

Всего из-за этой дурацкой атаки они потеряли одного человека убитым, одного тяжело раненным и четверо, включая самого Хромова, получили контузии разной степени тяжести. Ну и легкие ранения тоже были. Самому Хромову распороло осколком кожу на виске – несильно, может, даже шрама не останется, хотя прилети железка на сантиметр правее, история лихого разведчика здесь бы и закончилась. Остальным тоже досталось несильно – все же плотные ватники неплохо гасили удары осколков. Царапины – не смертельно, хотя и неприятно. Хуже, что теперь немцы точно поднимут тревогу и начнут выяснять, что за грохот и пожар, но тут уж ничего не поделаешь, работу требовалось закончить.

Примечания