– Ой, да никто не просил, что это я, это сама я все, меня и увольняйте.
Я определенно, чего-то не понимаю.
– Любава, если вы сейчас все скажите как есть, то я не буду вас увольнять.
Ко мне развернулась заплаканная Любава, подошла к печке и вытащила оттуда сильно зарумянившиеся сахарные булочки, как будто это все объясняло, но я так и не поняла.
– Любава, я сказала все рассказать.
Всхлипнув, она тяжело вздохнула и села за стол.
– Вы хотели, чтобы мы все здоровые были. Чтобы вместе с вами приобщались к правильному питанию. Но мы не могли, и вы разрешили тогда и сахарку добавлять и молочка, и свининку изредка мужичкам подавать. Все-таки работа-то у них не легкая, да и женщины наши за день так набегаются, что им ваши овощные и рыбные запеканки не помогают силы восстанавливать. Ну и стала я по чуть-чуть их баловать помимо ваших распоряжений, то булочки, то пирожки, то пельмешки, – взгляд мой упал на столик, где все было подготовлено и для пирожков, и для пельмешек. – Вы же все равно едите отдельно, к нам не спускаетесь.
Она промокнула лицом передником.
– Вы не подумайте, вашу диету я строго блюду. Овсянку вам каждый день варю на воде без соли и сахара, – это я уж заметила. – Чай только с ваших плантаций высокогорный зеленый завариваю, только из этих верхних, как их, типсов растений. Запеканки на обед только из рыбы или индейки. Ну туда уж вы соли сами разрешили немного добавлять. Картошечку вчера вам подала только, чтоб сил вам побольше после болезни прибавилось, а с сегодняшнего дня буду вам только гречку подавать. – Тут я готова была заплакать. – Вы уж меня не увольняйте, вычтете из жалованья. Я готова несколько месяцев бесплатно поработать. И всем нашим скажу, что хотят они изысков есть, пусть в таверну ходят. – Любава все не умолкала, и мне уже становилось страшно до чего это дойдет.
– Не стоит так жертвовать, оставляйте свои булочки и пирожки, – я тяжело вздохнула, и пыталась сделать скорбный вид, – я решила пересмотреть свою диету, как видите, не помогла она от болезни, да и кто знает, сколько мне осталось….
– И то верно, хоть поживете хорошо, – Любава обрадовалась как маленький ребенок.
– Давай сюда свои булочки, но с моим любимым чаем, – чай действительно был неплох.
Любава подошла к плите и вспомнила про разбитую чашку, вновь приняла печальный вид.
– Я все оплачу, госпожа, обязательно куплю вам такой же сервиз, у меня есть накопления.
– Не надо, это думаю не последняя чашка в нашем доме, да и говорят на счастье.
– Что на счастье?
– Случайно разбитая посуда, ты не знала? – Еще не хватало лишать женщину накоплений из-за какой-то чашки, кто знает, сколько может стоить этот сервиз.
Завтрак с булочкой вышел куда веселее, чем с овсянкой. Любава мне также поставила тарелку рисовой каши на молоке, которую готовила для всех, и день заиграл новыми красками.
Несмотря на проведенное утро с Любавой, я так и не нашла способа спросить ее о жизни прежней хозяйки этого тела.
Глава 6
Выйдя обратно в банкетный зал, мой выбор остановился на двери, которая находилась отдалённее всего. Так как из двери напротив вышел немного заспанный Герарх, я решила, что там находится мужское крыло. Под его удивленным взглядом я пожелала ему доброго утра и решительно двинулась на выход. Хорошо, что это оказался выход, правда, не на улицу, а в нечто вроде прихожей. Опять же с несколькими дверьми, я решительно продвинулась к противоположной двери, желая, чтобы они уже, наконец, закончились. И передо мной раскинулась дорога из брусчатки, выложенная причудливым орнаментом. По ее краям шли обыкновенные клумбы с цветами, посреди которых виднелись цветы из кристаллов. Дорога, выложенная брусчаткой, уходила вдаль, заканчиваясь коваными воротами. Желания туда идти у меня пока не было. Мне было достаточно свежего воздуха и территории поместья. Мало ли какие нравы за пределами этих ворот.
На улице оказалось зябко, было раннее утро. И мне пришлось вернуться в дом. В комнату подниматься не хотелось, да и не видела я там верхней одежды. В прихожей я заглянула в шкафы. Лишь два были заняты. В одном находилась достаточна простая одежда, несколько пальто и самых обычных платков. Во втором шкафу были более дорогие наряды. Глубокие цвета, интересные узоры, сложные фасоны. Воротники и капюшоны были оторочены мехом. Присутствовала и шуба. Но все казалось чересчур теплым или неуместным для недолгой прогулки. На полочке лежало несколько платков и палантинов. Найдя самый длинный, я укуталась в него. Материал был очень мягким и приятным, кашемир или ангора, а может и то и другое, переплетались в дивном узоре, создающим пейзаж аллеи с фонарями, лавочками и фонтаном. Но главное он были потрясающе теплым.
Вновь выйдя, я надеялась лишь на то, чтобы мне хватило сил на осмотр намеченного. Вспомнив про укрепляющий отвар, я сделала глоток и через некоторое время заметила явный прилив энергии. Может, конечно, и свежий воздух благотворно подействовал на организм.
Дом образовывал собой букву «Т». Фасад здания был выложен голубым камнем, при входе установлены колонны, также у каждого окна первого этажа сделаны декорации под колонны. На втором же этаже вокруг окон были сделаны рамки из резного белого камня стилизованного под остроконечные листья. Куполообразная крыша серебрилась в тех местах, куда попадали солнечные лучи. Я представляла себе что-то мрачное и готическое под стать старушке, но поместье меня удивило. Оно было легким и воздушным, напоминающим резиденцию феи из сказок. Даже колоны не утяжеляли его.
С обратной стороны поместья оказалась большая крытая белоснежная терраса с колоннами и скульптурами, сквозь которую просматривались панорамные окна. За ними скрывалось помещение, дверь которого мне не поддалась. Окна бликовали на солнце и мне так и не удалось уловить, что находится внутри.
По бокам от поместья в отдалении сквозь деревья просматривались какие-то небольшие домики. Я подозревала, что там содержат животных, и первое их посещение хотела бы произвести с Максимилианом. Мало ли как животные отреагируют на меня.
В парковую зону я зашла совсем недалеко, боясь, что силы оставят меня в самый неподходящий момент. Земля пружинила, но попытка подковырнуть покрытие носком туфли провалилась. Чем-то напоминает велодорожки в нашем мире. То тут, то там встречались деревья, кустарники. Вполне обычные, ничего экзотического мной замечено не было. Никаких табличек с указанием названий я не нашла и в ботанике сильна не была. Каких-либо плодов также не наблюдалось, поэтому определить, что есть что мне никак не удавалось и мой мозг не смог провести никакие аналогии. До теплиц, клумб и пруда я не добралась, ноги уже начинали ныть. Сюда бы электросамокаты, хотя в моем возрасте костей не соберешь, если упадешь. Лучше моторикшу. Интересно, а здесь интернет есть и онлайн покупки?
На прогулку у меня ушло примерно полтора часа по моим ощущениям, все-таки надо найти аналог часов в этом мире. Ноги гудели, побаливала поясница, и после прогулки очень хотелось есть. И я решила еще раз нанести внеплановый визит Любаве. Думаю, слуги уже позавтракали.
Так и было. Любава опять была одна в своем царстве. Интересно, а где же ее помощница. Но я никак не могла вспомнить ее имени и застыла в дверях. А Любава, заприметив меня, оторвалась от лепки пельменей и запричитала:
– Госпожа, неужели вы передумали. Я же уже успела всех обрадовать. Все теперь с вашего-то разрешеньица и ничего мы не нарушаем. Да и вас-то жалко, одни кожа да кости с этими диетами, так уж точно здоровья не напасешься.
– Не переживай, я не передумала, я зашла спросить, а нет ли чего к чаю?
– Как же нет, есть, я и пирожков уж в печи напекла, и с мясом, и с капустой, и с вишней. Асиль с рынка уже вернулась, сушеных фруктов лично для вас принесла. А уж как узнала, что не будет в нашем доме больше диет, то и обратно побежала. Сказала, что за свой счет в честь праздника продуктов купит, чтобы я торт испекла. Вы же не против?
Точно, Асиль.
– Не против, а почему за свой счет, записывайте все в расходы поместья, я тоже торт буду.
Любава аж присела. Но вовремя одумалась, что под ней нет стула. Бедная женщина, наверное, и не думала такого когда-либо от старушки услышать.
– Думаю мне надо с вами присесть и пересмотреть и меню на неделю и питание работников. Я еще зайду вечерком. Оставьте и для меня кусочек тортика. А сейчас подайте, пожалуйста, чаю с пирожками. Да и Навину ко мне пришлите.
Не дожидаясь ответа, я пошла обратно, мечтая о чае и думая принять ванну. Но в прихожей нарастал какой-то гул голосов, который было слышно даже через весь бальный зал, и я решила пройтись до приоткрытой двери.
– Госпожа не принимает, говорю же вам, – упорствовал Герарх.
– А я Вам уже в третий раз объясняю, что это очень важная информация. – Это определенно был голос моего врача.
– Так напишите записку, я передам госпоже, и она вас пригласит, если решит это важным.
– Я должен сообщить лично.
– Скажете, когда вас пригласят.
Мне казалось, это может продолжаться вечно, и я решила вмешаться. Отойдя чуть подальше, я, повысив голос, спросила:
– Герарх, кто там?
– Никто, госпожа, не беспокойтесь, я со всем разберусь.
Я не видела, но судя по звуку, врач не очень вежливо потеснил Герарха в сторону, и, открыв дверь нараспашку, сообщил:
– Я не никто, а мистер Раткович. И прошу это учесть в следующий раз, – выговорил он Герарху, протиснувшемуся сзади. – Мистрес Эдельвейз, нам необходимо срочно переговорить наедине. Поверьте это в ваших же интересах.
Герарх за его спиной подавал мне какие-то знаки, округлял глаза, но я совершенно не понимала его намеков.
– Хорошо, подождите меня у моего кабинета, я сейчас подойду.
Как только врач поднялся наверх, мы с Герархом вышли за дверь.
