Любовное письмо
– Но к чему отправлять его мне? – с сомнением спросила Джоанна. – Зачем упоминать об опасности? Письмо Розы составлено довольно разумно. Не похоже, что его писала сумасшедшая.
– Я всего лишь пытаюсь рассмотреть все варианты.
– А если ни один из них не похож на правду?
Саймон с улыбкой подался вперед:
– Тогда, мой милый Ватсон, есть вероятность, что у нас в руках настоящая тайна.
– Я уверена, что Роза не была сумасшедшей, Саймон. И что она кого-то или чего-то боялась. Но куда мне двигаться дальше? – Джоанна вздохнула. – Может, показать все это Алеку? Посмотрим, что он скажет.
– Нет, – твердо возразил Саймон. – У тебя еще слишком мало информации. Думаю, сперва нужно выяснить как можно больше об этой Розе.
– Каким же образом?
– Ну для начала можно сходить в местный полицейский участок и рассказать ту же историю, что ты скормила Мюриэль, – о внучатой племяннице, только что вернувшейся из страны коал. Тебе наверняка дадут адрес морга – конечно, если родственники ее уже не похоронили.
– Она сказала Мюриэль, что все ее родные живут за границей.
– Но кто-то же унес эти ящики. В полиции вполне могли выйти на след ее семьи, – заметил Саймон.
– Пусть так. Все равно странно, что квартиру полностью очистили за сорок восемь часов. К тому же как я пойду в полицию спрашивать о двоюродной бабушке, если даже не знаю ее фамилии?
– Легко. Скажи, что она много лет назад потеряла связь с семьей и, возможно, за это время успела снова выйти замуж, так что ты точно не знаешь, под какой фамилией ее искать.
– Хорошая мысль. Ладно, схожу туда в ближайшее время.
– Хочешь бренди?
Джоанна взглянула на часы.
– Нет. Пожалуй, я лучше пойду домой.
– Подвезти до подножия холма?
– Я сама отлично доберусь, спасибо. Дождя нет, а после столь плотного ужина не помешает прогулка. – Джоанна убрала письмо и программку обратно в конверт и сунула его в рюкзак, потом встала и направилась к двери. – Поздравляю с очередным кулинарным триумфом, Саймон. И спасибо за совет.
– Всегда пожалуйста. И будь осторожнее, Джо. Неизвестно, на что ты могла случайно наткнуться.
– Вряд ли эта старушка хранила в деревянных ящиках прототип ядерной бомбы, способной развязать Третью мировую войну, но я буду беречь себя, – рассмеялась она и поцеловала Саймона в щеку. – Спокойной ночи.
От быстрой прогулки вниз по холму до Крауч-Энда Джоанне немного полегчало. Двадцать минут спустя она уже входила в квартиру. Заперев за собой дверь, Джо щелкнула выключателем на стене, прошла в гостиную и… вскрикнула от ужаса.
Комната в буквальном смысле была перевернута вверх дном. Высокий книжный шкаф завалился вперед, и пол усеивали сотни книг. Всю обивку лимонно-зеленого дивана жестоко искромсали ножом, диванные подушки валялись, разорванные на куски. Из опрокинутых горшков с растениями просыпалась земля, в камине громоздились осколки тарелок из веджвудского фарфора.
Подавив рыдания, Джоанна бросилась в спальню. Там ее встретила та же картина. Разорванный матрас лежал на полу, тахта под ним тоже сильно пострадала. Повсюду валялась одежда, выброшенная из шкафов и ящиков комода. На дне ванны перемешались вскрытые таблетки, пузырьки с микстурами, тюбики и коробочки с косметикой, являя собой застывшую многоцветную картину, способную удовлетворить любого современного художника. Пол кухни покрывали осколки битой посуды, залитые молоком и апельсиновым соком.
Уже не сдерживая громких гортанных рыданий, Джоанна побежала обратно в гостиную и схватила телефон. Однако провод оказался с корнями выдран из стены. Ее заколотила дрожь. Она окинула взглядом разгромленную гостиную, ища свой рюкзак, потом обнаружила его в прихожей возле двери. Порывшись внутри, достала мобильный телефон и трясущимися пальцами попыталась набрать знакомый номер. Лишь с четвертой попытки ей удалось наконец дозвониться до Саймона.
Когда спустя десять минут он влетел к ней в квартиру, дрожащая Джоанна стояла в прихожей и безудержно рыдала.
– Джо, какой ужас. – Он притянул ее к себе, но истерику подруги было не так просто успокоить.
– Зайди туда! – прокричала она. – Посмотри, что сотворили эти ублюдки! Они все сломали! Абсолютно все! Ничего не осталось!
Саймон вошел в гостиную и окинул взглядом учиненный погром, затем двинулся в спальню, ванную и кухню.
– Господи, – тихо пробормотал он, перешагивая через обломки. – Ты вызвала полицию, как я велел? – спросил он, вернувшись к Джоанне.
Она кивнула и уселась на кучу одежды Мэтью, вывалившейся из разрезанного черного мусорного мешка в углу прихожей.
– Ты не заметила, они что-нибудь взяли? Телевизор, к примеру? – мягко спросил он.
– Не обратила внимания.
– Пойду проверю.
Саймон вернулся через несколько минут и доложил, что воры унесли телевизор, видеомагнитофон, компьютер с принтером… в общем, кучу всего. Джоанна в отчаянии покачала головой.
Сквозь застекленную панель входной двери они увидели мигающие синие огни полицейской машины. Саймон вышел на дорожку возле дома, чтобы встретить сотрудников.
– Добрый вечер, я Саймон Уорбертон. – Он порылся в кармане и достал удостоверение личности.
– Вы при исполнении, сэр? – спросил полицейский.
– Нет, офицер, я друг жертвы, и она… э-э… не знает о моей должности, – шепотом пояснил он.
– Хорошо, сэр. Я вас понял.
– Прежде чем вы войдете, хочу кое-что пояснить. Это был очень яростный и жестокий налет. Женщины в это время, слава богу, не было дома, но я бы посоветовал вам отнестись к этому делу со всей серьезностью и сделать все возможное, чтобы отыскать виновного. Ну, или виновных, что вполне вероятно.
– Конечно, сэр. Показывайте, куда идти.
Час спустя благодаря бренди, которое Саймон захватил из дома, Джоанна немного успокоилась и обрисовала ситуацию полиции с той ясностью, на какую был способен ее затуманенный мозг. После Саймон предложил ей провести остаток ночи в его квартире.
– Думаю, уборку лучше отложить до утра, – заметил полицейский.
– Он прав, Джо. Тебе лучше уйти отсюда.
Обняв подругу за плечи, Саймон вывел ее из квартиры, помог преодолеть дорожку и усадил в свою машину. Она тяжело плюхнулась на переднее сиденье. Он сел за руль и завел двигатель, но когда отъезжал от обочины, в свете фар заметил номерной знак автомобиля, припаркованного на другой стороне дороги.
«Очень странно», – подумал Саймон, сворачивая влево, и бросил взгляд на затемненный салон чужой машины. Поднимаясь по холму к своему дому, он убеждал себя, что это просто совпадение.
Однако решил, что проверить все же не помешает.
7
Зои как раз закончила мыть пол, когда зазвонил телефон.
– Черт! – Она пробежала через кухню, оставляя следы на влажном кафеле, и успела схватить трубку за миг до того, как включился автоответчик. – Слушаю, – с надеждой выдохнула Зои.
– Это я.
– О, привет, Маркус.
– Не похоже, что ты рада меня слышать.
– Извини.
– Ну, ты сама просила перезвонить, – заметил он.
– Да. Может, вечером заскочишь ко мне? Немного выпьем.
– Конечно. Ты говорила с папой?
– Да.
– И?
– Позже расскажу, – рассеянно ответила она.
– Ладно. Увидимся часов в семь.
Зои раздраженно бросила трубку и застонала от разочарования. Время стремительно утекало. На следующей неделе начнутся съемки «Тесс», и ей придется уехать в Норфолк. А у него есть только номер стационарного телефона дома на Уэлбек-стрит. Ведь в ту пору, когда завязались их отношения, ни у одного из них еще не было мобильников. Он звонил ей домой и если слышал в трубке голос ее дедушки, то представлялся как Сид. Она уже не помнила почему, однако оба хихикали над этим прозвищем.
От одной только мысли, что ее не будет в Лондоне и она не сможет ответить на его звонок, Зои сходила с ума. Хуже того, ей придется торчать в маленькой норфолкской деревушке, где его появление способно вызвать немалый ажиотаж среди местных жителей, так что он к ней не приедет. А после жизнь вернется в прежнюю колею, и момент будет упущен. Невыносимо даже думать об этом.
– Прошу, позвони, ну пожалуйста, – с мольбой прошептала Зои, глядя на телефон.
И тяжело вздохнула при виде отразившегося в зеркале бледного измученного лица. В трудные моменты жизни у нее был свой способ справляться с сильным нервным напряжением, и Зои, верная себе, маниакально убиралась в доме, вытирала пыль, драила пол и наводила глянец, чтобы измотать себя и не думать о сложившейся ситуации.
И постепенно все яснее понимала, что совершенно не привыкла к одиночеству. От этого становилось еще тяжелее. Всего два месяца назад рядом всегда был Джеймс. Боже, как же ей не хватало старика. Она также скучала по сыну и радовалась, что, прислушавшись к совету деда, согласилась на роль Тесс, особенно сейчас, когда надежда на столь желанный звонок таяла с каждым проходящим днем.
Маркус появился в половине восьмого вечера.
– Привет, Зо, – поздоровался он, как только сестра открыла ему дверь.
– Ты что, пил? – Она окинула его взглядом.
– Всего пару глотков, честно.
– А судя по виду, пару бутылок. – Зои проводила Маркуса в гостиную. – Кофе, чтобы протрезветь?
– Лучше виски, если есть.
– Как скажешь. – Зои слишком устала, чтобы спорить.
Напитки хранились в уродливом антикварном шкафчике из орехового дерева на тяжелых гнутых ножках, о которые она вечно спотыкалась. Наверняка он стоил целое состояние. Теперь, после смерти Джеймса, надо бы позвонить оценщику и обновить опись домашнего имущества для страховой компании. Возможно, стоит продать что подороже – где-то же нужно брать деньги на ремонт.
Отыскав бутылку с виски, Зои наполнила стакан на четверть и протянула брату.
– Да ладно, сестренка, не скупись, плесни побольше, – заметил он.
– Угощайся. – Зои сунула ему всю бутылку, а себе налила джин с тоником. – Схожу за льдом. Тебе принести?
– Нет, спасибо. – Маркус наполнил стакан, а когда Зои вернулась, поинтересовался: – Уже чувствуешь себя как дома? – Он указал на стену, увешанную разными произведениями искусства.
– Просто перенесла сюда пару картин из спальни, чтобы комната казалась светлее.
– Приятно иметь подобное наследство, – пробормотал он.
– Только не начинай опять, Маркус! Не хотелось бы напоминать, но несколько лет назад папа дал тебе достаточно денег, чтобы снять отличную квартиру в Ноттинг-Хилле. И финансировал твои многочисленные кинопроекты.
– Справедливое замечание, – согласился Маркус. – Так что вы с ним обсуждали?
– Ну… – Зои, пождав ноги, устроилась на диване. – Я вполне понимаю твои чувства по поводу завещания деда, пусть даже ты ведешь себя грубо.
– Надо же, сестренка, какая проницательность.
– Оставь этот высокомерный тон, Маркус. Я всего лишь пытаюсь помочь.
– Скорее это ты ведешь себя высокомерно, милая.
– Господи! С тобой невозможно разговаривать! Ты можешь заткнуться хоть на пять минут, чтобы я объяснила, чем смогу помочь?
– Ладно-ладно, продолжай.
– Полагаю, всегда негласно считалось, что о тебе в финансовом плане заботится папа, а Джеймс поддерживает нас с Джейми. И поскольку я воспитываю сына одна, думаю, дед просто хотел удостовериться, что, как бы ни повернулась жизнь, мы с Джейми ни в чем не будем нуж- даться.
– Возможно, – пробормотал Маркус.
– Так вот. – Зои сделала глоток джина. – Сейчас все деньги Джейми находятся в доверительном управлении, и есть лишь один пункт завещания, из которого я могу законным способом извлечь для тебя немного средств.
– И о чем речь?
– Вряд ли тебе это понравится, – вздохнула Зои, – но ничего лучшего я не могу предложить.
– Ну давай, выкладывай.
– Помнишь, что в конце завещания говорилось о памятном фонде?
– Смутно. К тому времени я уже почти вышел из себя.
– Ну, по сути, речь о сумме, находящейся в доверительном управлении и предназначенной для ежегодной оплаты обучения в театральной школе для двоих талантливых молодых людей – юноши и девушки.
– О, так ты хочешь, чтобы я воспользовался стипендией и вернулся в колледж? – язвительно поинтересовался Маркус.
Зои пропустила его комментарий мимо ушей.
– Мы с папой предлагаем тебе встать во главе фонда. За организацию и управление средствами ты будешь получать хорошую зарплату.
– И всего-то? – Маркус одарил ее хмурым взглядом.
– Да, Маркус! – Зои расстроенно покачала головой. – Я знала, что ты так отреагируешь! Это дело займет у тебя максимум пару месяцев в году, и ты, пока работаешь над своим фильмом, хотя бы будешь получать регулярный доход. Да, сперва тебе придется уделить время рекламе и засветиться в СМИ, чтобы с их помощью подбодрить соискателей подавать заявки. Потом примерно с неделю нужно будет проводить прослушивания в присутствии представителей театральной школы и независимой комиссии, членов которой ты сможешь назначить сам. В случае необходимости я с радостью приду помочь. Как видишь, ничего особенного делать не придется. Ты справишься с закрытыми глазами. – Маркус ничего не ответил, и Зои решила разыграть козырную карту. – Все это поможет не только будущим молодым актерам и британскому театру в целом, но и тебе самому. Ведь никто не мешает тебе использовать общение с прессой и в собственных целях, для поднятия своей репутации и имиджа продюсерской компании. И те, кто прежде сомневался в твоих силах, вполне могут обратить на тебя внимание.
Маркус поднял голову и окинул ее взглядом.
– Сколько? – поинтересовался он.
– Мы с папой подумали о тридцати тысячах в год. Знаю, тебе нужно больше, – поспешно добавила она, – но это неплохой доход за несколько недель работы. Если хочешь, зарплату за первый год мы выплатим тебе авансом. – Зои указала на папку на столе. – Здесь все детали, касающиеся фонда и суммы вложенных в него денег. Возьми ее с собой и просмотри дома. Тебе не обязательно решать сейчас.
Маркус наклонился вперед и потрогал пальцами папку.
– Какое великодушие с твоей стороны, Зои. Премного благодарен за такую щедрость.
По его тону трудно было сказать, говорил он искренне или просто язвил.
– Не стоит благодарности, – осторожно заметила Зои. – Я всего лишь пыталась хоть что-то для тебя сделать. Да, это не сто тысяч, о которых ты мечтал, но рано или поздно ты получишь деньги деда.
Маркус внезапно поднялся, с яростью глядя в спокойное самодовольное лицо сестры.
– Тебе еще не надоело, Зои?
– Что?
– Ты сидишь здесь с высокомерным видом и смотришь на меня сверху вниз, как на несчастного, сбившегося с пути грешника, которого еще можно спасти, проявив немного времени и терпения. Вот только… – Маркус недоверчиво всплеснул руками, – это ведь ты напортачила! Ты залетела в восемнадцать лет! И если речь не о чертовом непорочном зачатии, я бы сказал, ты знаешь о грехе побольше моего.
Зои резко побледнела.
– Да как ты смеешь оскорблять нас с Джейми! – Дрожа от гнева, она вскочила на ноги. – Понимаю, ты злишься и не видишь выхода и почти наверняка впал в депрессию, но я в самом деле приложила все силы, чтобы тебе помочь. И да, мне надоело. Я уже по горло сыта твоей дешевой жалостью к себе. А теперь проваливай!
– Не волнуйся, ухожу. – Он направился к двери. – А свой гребаный памятный фонд можешь запихнуть себе в одно место! Куда не попадает солнце!
Когда за ним захлопнулась входная дверь, Зои рухнула на диван и разрыдалась. Не сдерживая слез, она выплескивала все, что скопилось внутри, и не сразу услышала телефонный звонок. Вскоре включился автоответчик.
– Э-э… привет, Зои. Это я, – раздался знакомый голос. – Я…
Она в буквальном смысле соскочила с дивана и помчалась на кухню.
– Я здесь, Арт, – выдохнула Зои в трубку. Его прежнее прозвище слетело с губ прежде, чем она сумела себя остановить.
– Как ты?
Зои посмотрела на опухшее от слез лицо, отразившееся в стеклянной дверце кухонного шкафчика, и проговорила:
– Все хорошо. В полном порядке.
– Отлично. Э-э… не сочти за грубость, но не пригласишь меня к себе? Выпьем, поболтаем. Мне очень хочется тебя увидеть, Зои. Только ты ведь знаешь мою ситуацию.
– Конечно. Когда ты хочешь прийти?
– Может, в пятницу вечером?
– Отлично.
– Около восьми?
– Подойдет.
– Хорошо. Я с нетерпением жду встречи. Доброй ночи, Зои. Сладких снов.
– Доброй ночи.
Она медленно опустила трубку, не зная, как себя вести. Может, вновь удариться в слезы? Или начать вопить от радости?
Она выбрала последнее и принялась отплясывать ирландскую джигу прямо посреди кухни, мысленно уже строя планы на завтра. Нужно привести себя в порядок – значит, на повестке дня парикмахерская и магазины одежды.
А брат-говнюк может убираться к черту.
8
Вылетев из дома Зои, Маркус завалился в какой-то захудалый ночной клуб на Оксфорд-стрит, где познакомился с девушкой, которая была – как он свято верил в тот момент – точной копией Клаудии Шиффер. Но, проснувшись на следующее утро и взглянув на лицо незнакомки на соседней подушке, осознал, насколько сильно заблуждался. От яркой внешности, созданной с помощью макияжа, не осталось и следа; на фоне белой наволочки отчетливо выделялись темные корни осветленных перекисью волос. Заметив, что он открыл глаза, девица пролепетала что-то с сильным акцентом. Кажется, она решила взять на работе выходной и провести этот день с ним.
С трудом поднявшись, Маркус поплелся в ванную и встал под душ. Самочувствие было премерзким. Пытаясь привести в порядок мысли, он вспомнил, что наговорил сестре прошлым вечером, и застонал. Да, спору нет, отличился по полной. Повел себя как мерзкая, грубая скотина.
Убедив женщину, лежащую в постели, что не стоит ради него прогуливать работу, Маркус выставил ее из квартиры и влил в себя огромное количество черного кофе, который не принес облегчения ноющему желудку. А после решил прогуляться по Холланд-парку.
Стоял ясный, морозный день, но, согласно обещаниям синоптиков, скоро ожидался снегопад. Маркус бодро шагал по дорожкам, обсаженным живыми изгородями, мимо темных прудов, неподвижно застывших под холодными лучами солнца. Он плотнее запахнул куртку, хмуро глядя на всех, кто смотрел в его сторону. И даже белки не осмеливались к нему приближаться.
Маркус не пытался сдерживаться, и стоящий в горле ком вскоре превратился в слезы. Он отнюдь не гордился собой за то, что так ужасно обошелся с сестрой и снова наговорил ей лишнего по пьяни. Зои всего лишь пыталась помочь. Возможно, она права и у него в самом деле депрессия.
Ведь, если задуматься, что такого ужасного в ее предложении? Как и сказала Зои, ничего особенного делать не придется. Маркус понятия не имел, сколько денег в этом памятном фонде, но сумма наверняка внушительная. Он вдруг представил себя в роли щедрого благодетеля, который не только дает стипендии студентам, но, возможно, помогает театрам преодолеть трудные времена и поддерживает молодых кинематографистов. В деловых кругах его станут считать чутким, проницательным человеком, умеющим тратить деньги. К тому же мама, без сомнений, одобрила бы этот проект.
Да и постоянный доход не помешает. Возможно, так он лучше научится следить за своими финансами и не тратить лишнего, а сто тысяч фунтов стерлингов наследства вложит в кинокомпанию.
Для этого нужно всего лишь пойти на поклон к Зои. И искренне покаяться.
Он дал сестре пару дней, чтобы остыть, а в пятницу вечером решил прийти к ней без предупреждения. Купил букет из роз, что еще оставались в магазине на углу, и позвонил в дверь дома на Уэлбек-стрит.
Зои открыла почти сразу. И нахмурилась, увидев его на пороге.
– Что ты здесь делаешь?
Маркус с удивлением отметил легкий макияж на лице сестры и недавно вымытые светлые волосы, сияющие, словно нимб. Ярко-синее бархатное платье очень шло к ее глазам и почти не скрывало ноги.
– Черт, Зо… Ты кого-то ждешь?
– Да… точнее, нет… Ну, я ухожу через десять минут.
– Ладно, обещаю, что не отниму у тебя много времени. Можно войти?
– Извини, но сейчас не лучший момент. – Она казалась чем-то взволнованной.
– Понимаю. Что ж, тогда скажу все прямо здесь. Тем вечером я повел себя как свинья и искренне об этом сожалею. Я слишком много выпил, хотя меня это вовсе не оправдывает. Последние два дня я провел в серьезных раздумьях и понял, что лишь выплеснул на тебя свой гнев и разочарование на собственные неудачи. Обещаю, больше этого не повторится. Я возьму себя в руки и перестану пить. Так ведь будет правильно?
– Да-да, – рассеянно отозвалась Зои.
– Я осознал, что вел себя неподобающе. Если предложение еще в силе, я с радостью возглавлю памятный фонд. Это отличная возможность проявить себя. Теперь, взглянув на все спокойно, я понимаю, как великодушно с вашей стороны доверить мне управление деньгами фонда. Вот. – Он сунул цветы ей в руки. – Это тебе.
– Спасибо, – пробормотала она, обводя взглядом улицу.
– Значит, ты меня прощаешь?
– Да-да, конечно.
Маркус ушам своим не верил. Он-то думал, что весь вечер придется буквально ползать на коленях, вымаливая прощение, пока с лихвой не расплатится за свои поступки.
– Спасибо, Зои. Клянусь, я тебя не подведу.
– Прекрасно. – Сестра украдкой взглянула на часы. – Слушай, может, обсудим все в другой раз?
– Конечно. Только не сомневайся – я в самом деле намерен измениться. Давай я зайду на следующей неделе.
– Отлично.
– Тогда договорились. Кстати, у тебя, случайно, нет под рукой этой папки? Я мог бы взять ее домой и хорошенько изучить в выходные, обдумать кое-какие идеи…
– Да-да. – Зои влетела внутрь, схватила со стола папку Джеймса и бегом вернулась к входной двери. – Держи.
– Спасибо, Зо, я этого не забуду. Завтра позвоню тебе, чтобы договориться о встрече.
– Конечно. Спокойной ночи. – И она поспешно захлопнула дверь у него перед носом.
Удивившись, насколько легко удалось помириться с сестрой, Маркус даже присвистнул от облегчения и зашагал по улице, что-то напевая себе под нос. На город, кружась, опускались первые снежинки.
* * *– Добрый вечер, Уорбертон. Прошу, присаживайтесь. – Начальник Саймона указал на стул перед своим столом.
Стройный, элегантный Лоуренс Дженкинс носил безупречные костюмы, сшитые на заказ в ателье на Сэвил-роу, и на каждый день недели надевал узорчатый галстук-бабочку своего цвета. Сегодня он щеголял в ярко-красном. От него так и веяло властностью, ясно дававшей понять, что он работает здесь далеко не первый год и лучше ему не перечить.
На столе перед ним слегка дымилась кружка с привычным черным кофе.
– Что ж, перейдем к делу. Кажется, вы можете помочь нам с небольшой проблемой.
– Как всегда, приложу все силы, сэр, – ответил Саймон.
– Вот и молодец. Слышал, у вашей девушки возникли кое-какие неприятности. Кажется, обчистили ее квартиру.
– Она не моя девушка, сэр. Просто очень близкая подруга.
– А, так вы не…
– Нет.
– Отлично. Это немного облегчает дело.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился Саймон.
– Есть вероятность, что ваша подруга заполучила… как бы это сказать? Весьма деликатную информацию, которая, окажись она не в тех руках, могла бы создать нам неприятности. – Дженкинс оценивающе окинул Саймона ястребиным взглядом. – Вы представляете, о чем идет речь?
– Я… нет, сэр. Не имею понятия. Вы можете пояснить?
– Мы почти не сомневаемся, что человек, представляющий для нас интерес, отправил письмо вашей подруге. И нашему отделу приказано раздобыть это письмо как можно скорее.
– Понимаю.
– Она, вероятнее всего, даже не осознает его значимости.
– И в чем его важность, если позволите спросить?
– Боюсь, это секретная информация, Уорбертон. Но будьте уверены – если письмо у нее, жизненно необходимо вернуть его немедленно.
– Кому, сэр?
– Нам, Уорбертон.
– И я должен расспросить ее о письме?
– Лучше действовать не так очевидно. Она ведь сейчас живет у вас?
– Да. – Саймон удивленно взглянул на начальника.
– Ее квартиру пару дней назад мы уже проверили. Письма там не оказалось.
– Скорее разнесли на части, – сердито вставил Саймон.
– У нас не было выбора. Конечно, мы позаботимся о том, чтобы страховая компания выплатила ей щедрую компенсацию. Однако вернемся к письму. Раз мы не нашли его в квартире, полагаю, ваша подруга могла носить его с собой и теперь, возможно, хранит у вас в доме… ну, если оно у нее. Не хотелось бы вновь создавать ей неприятности, и я решил поручить вам его вернуть. Повезло, что вы с ней… дружите. Полагаю, она вам доверяет?
– Да, сэр. На этом основано большинство дружеских отношений, – саркастически заметил Саймон, не сумев сдержаться.
– Тогда я поручаю вам разобраться с этим делом. К сожалению, если вы не справитесь, придется задействовать других сотрудников. И посоветуйте ей, Уорбертон, навсегда забыть об этом письме и воздержаться от дальнейшего расследования. Это в ее же интересах. Что ж, у меня все.