Любовное письмо
– Тейлор, – назвала Джоанна первое, что пришло в голову.
– Какого числа ее обнаружили мертвой?
– Десятого января.
– По какому адресу?
– Мэрилебон-Хай-стрит, дом девятнадцать.
– Что ж. – Полицейский ввел данные в компьютер на столе. – Тейлор, Тейлор… – Он просмотрел результаты на экране и покачал головой. – Нет, ничего. В тот день не было покойников с такой фамилией, по крайней мере из тех, кем занимался наш участок.
– А поищите имя Роза.
– Ладно… Вот… Есть Рэйчел, Рут… Розы нет.
– Эти женщины тоже умерли в тот день?
– Да, как и еще четверо местных жителей. Самое страшное время года для пожилых людей. Рождество прошло, на улице холодно… Что ж, давайте еще проверим адрес. Если в тот день нас вызывали на место происшествия, это зафиксиро- вано.
Джоанна терпеливо ждала, пока полицейский изучал данные на экране.
– М-м-м. – Он почесал подбородок. – И тут ничего нет. Вы уверены, что не ошиблись с датой?
– Абсолютно.
Полицейский покачал головой.
– Возможно, звонок поступил в другой участок. Обратитесь в Паддингтон-Грин или, еще лучше, в общественный морг. Даже если с этим инцидентом разбирались не мы, тело вашей бабушки наверняка доставили туда. Я запишу вам адрес.
– Спасибо за помощь.
– Без проблем. Надеюсь, вы ее найдете. Она была состоятельной? – усмехнулся он.
– Понятия не имею, – бросила Джоанна. – До свидания.
Она вышла через вращающуюся дверь, поймала такси и назвала водителю адрес Вестминстерского общественного морга, который дал ей полицейский.
Вскоре таксист остановил машину на тихой, обсаженной деревьями улице рядом со скромным кирпичным зданием, по соседству с которым находился коронерский суд. Джоанна вошла внутрь, не представляя, чего ожидать, и вздрогнула, вспомнив, как Алек часто отзывался о морге как о «местном мясокомбинате».
– Могу я чем-то помочь? – с радостной улыбкой обратилась к ней молодая женщина за стойкой регистрации.
«Жутко унылая работа», – решила Джоанна и вновь принялась рассказывать свою историю.
– В полиции предположили, что мою двоюродную бабушку привезли сюда, – закончила она.
– Вполне возможно. Давайте проверим.
Молодая женщина ввела в компьютер те же данные, что Джоанна сообщила полицейскому, – имя, дату, адрес, потом покачала головой.
– Нет. Боюсь, в тот день к нам не поступало ни одной Розы.
– Может, ее записали под другим именем? – предположила Джоанна, перебирая в уме оставшиеся варианты.
– Я ввела адрес, который вы дали, и по нему тоже нет информации. Возможно, вашу бабушку привезли сюда на следующий день, хотя вряд ли.
– Можете проверить на всякий случай?
Женщина посмотрела, но по-прежнему ничего не нашла.
– Но, если она не здесь, куда делось тело? – вздохнула Джоанна.
Сотрудница пожала плечами:
– Попробуйте обратиться в местные бюро ритуальных услуг. Возможно, у нее нашлись неизвестные вам родственники, которые решили сами похоронить ее в частном порядке. Но обычно, если кто-то умирает и за телом никто не является, всех в конце концов привозят сюда.
– Хорошо. Большое спасибо.
– Не за что. Надеюсь, вы найдете свою бабушку.
– Благодарю.
Джоанна дождалась автобуса до Крауч-Энда и поехала к себе в квартиру, чтобы забрать почту. Дрожащими пальцами вставила ключ в замок и поспешно захлопнула за собой входную дверь. Как же печально, что жилище, которое она еще недавно считала своим убежищем, теперь вызывало прямо противоположные чувства.
Джоанна не задержалась в квартире и, поднимаясь по склону холма к дому Саймона, задумалась, не лучше ли будет просто-напросто переехать отсюда. Вряд ли она вновь сможет чувствовать себя здесь комфортно, особенно когда Мэтью не будет рядом.
За время ее отсутствия звонил Джордж Кирапополис, домовладелец Розы. Прослушав сообщение на автоответчике, Джоанна сняла трубку и набрала его номер.
– Алло, – проговорила она, заслышав звон посуды на заднем плане. – Мистер Кирапополис? Я Джоанна Хаслам, внучатая племянница покойной женщины, которая снимала у вас квартиру.
– О да, приветствую, – раздался глубокий, зычный голос с греческим акцентом. – Что вы хотите узнать?
– Вы подписывали договор аренды, когда Роза переехала в снятую у вас квартиру?
– Я… – Он немного помолчал. – Вы ведь не из налоговой?
– Клянусь, что нет, мистер Кирапополис.
– М-м-м… Что ж, приходите ко мне в ресторан, хочу на вас взглянуть. Тогда и поговорим.
– Хорошо. По какому адресу?
– Хай-роуд, дом сорок шесть. Это в Вуд-Грин. Ресторан «Афродита», напротив торгового центра.
– Отлично.
– Приходите в пять, до открытия. Хорошо?
– Да, спасибо. До встречи, мистер Кирапополис.
Джоанна положила трубку, приготовила себе кофе и бутерброд с арахисовым маслом и весь следующий час обзванивала ритуальные бюро в центре и на севере Лондона, но ответ везде был один: ни в тот день, ни в два последующих Роза к ним не поступала.
– Да куда же ее увезли? – задумчиво пробормотала Джоанна и снова набрала номер соседки. – Здравствуйте, Мюриэль. Это Джоанна. Простите, что снова вас беспокою.
– Пустяки, дорогая. Уже нашли свою бабушку?
– Нет, никаких следов. Кто на самом деле забрал тело Розы?
– Как я говорила, за ней приехала скорая. Сказали, что отвезут ее в местный морг.
– В морге тела нет, я там уже была. Еще ходила в полицейский участок и проверила все похоронные бюро в округе.
– Вот как… Неужели тело потерялось?
– Да, похоже на то. Они не спрашивали вас о ее семье?
– Нет. Но я сообщила им, что, по словам Розы, все живут за границей.
– М-м-м.
– Кстати говоря, – оживленно прощебетала Мюриэль, – вы не звонили в местное регистрационное бюро? Я ездила туда, чтобы получить свидетельство о смерти Стэнли. Кончину Розы ведь тоже должны зарегистрировать.
– Отличная идея, Мюриэль. Спасибо, я попробую.
– Всегда пожалуйста, дорогая.
Джоанна повесила трубку и, отыскав адрес местного регистрационного бюро, надела пальто и покинула квартиру.
Два часа спустя она, в высшей степени потрясенная, вышла из старой Мэрилебонской ратуши, сползла по ступенькам и привалилась к одной из больших колонн, чтобы немного прийти в себя. В регистрационном бюро Джоанна перепробовала все возможные варианты, которые удалось придумать с учетом имеющейся у нее информации. За две недели, прошедшие с десятого января, здесь зарегистрировали трех умерших Роз, но ни одна из них не жила по указанному адресу и не подходила по возрасту. Ни малышка четырех дней от роду (лишь при упоминании о ее смерти к горлу Джоанны подступил комок), ни двадцатилетняя девушка, ни женщина сорока девяти лет даже с натяжкой не могли оказаться той Розой, которую она искала.
Помогавшая ей сотрудница объяснила, что смерть обычно регистрируется в течение пяти рабочих дней. Исключения возможны, если труп до сих пор находится у судмедэкспертов. Но поскольку в морге о теле Розы никаких записей не было, это казалось маловероятным.
Джоанна в смятении тряхнула головой и направилась к станции метро. Складывалось ощущение, будто Розы вовсе не существовало, но где-то же должно быть ее тело. Что бы еще такое попробовать?
Выйдя из метро на Вуд-Грин-Хай-стрит, Джоанна зашагала вдоль улицы, ища в мешанине букмекерских контор, закусочных и комиссионных магазинов нужный ей ресторан «Афродита». Вокруг уже сгустились сумерки. Плотнее кутаясь в пальто, чтобы защититься от пронизывающего холода, она в конце концов заметила неоновую вывеску нужного ресто- рана.
– Добрый вечер! – поздоровалась она, открыв входную дверь, однако в небольшом, ярко оформленном помещении никого не было.
– Здравствуйте. – Из дверного проема в задней части ресторана, завешанного нитками бус, появился лысеющий грек средних лет.
– Мистер Кирапополис?
– Да.
– Я Джоанна Хаслам, внучатая племянница Розы.
– Хорошо. Присядем? – Он выдвинул из-за стола два деревянных стула.
– Спасибо. – Джоанна села. – Извините, что беспокою, но, как я уже объяснила по телефону, я пытаюсь отыскать свою двоюродную бабушку.
– Что? Неужто тело потеряли? – Джордж не смог сдержать усмешку.
– Все довольно сложно. Я просто хотела узнать, подписывала ли моя бабушка Роза с вами договор аренды. Дело в том, что я пытаюсь выяснить ее фамилию по мужу. И подумала, что в договоре она наверняка записана.
– Нет. Мы не заключали договор, – покачал головой Джордж.
– Вы не возражаете, если я спрошу почему? Это ведь в интересах домовладельцев.
– Конечно, и обычно я всегда его подписываю.
Джордж достал из нагрудного кармана рубашки пачку сигарет и предложил одну Джоанне. Она отказалась, и он закурил сам.
– Так почему же в случае с моей бабушкой вы решили обойтись без договора?
Мистер Кирапополис пожал плечами и откинулся на спинку стула.
– Я, как обычно, разместить объявление в «Стандард», – заговорил он на ломаном английском с сильно заметным акцентом. – Первой откликнуться пожилая женщина, позвонить и сказать, что хочет посмотреть квартиру. Я встречаться с ней в тот же вечер. Она дала мне полторы тысячи фунтов наличными. – Он глубоко затянулся сигаретой. – Арендную плату за три месяца вперед. Я знать, что с ней проблем не будет. Ну, никаких погромов и диких вечеринок.
– Значит, она не сообщила свою фамилию? – Джоанна разочарованно вздохнула.
– Нет. Сказала только, что никакие квитанции ей не нужны.
– Может, вы в курсе, откуда она приехала?
– Ага! – Джордж задумчиво постучал себя по носу. – Возможно. Я как раз заходить в тот дом через несколько дней после ее появления и видеть, как подъехал фургон. Эта женщина – Роза, вы сказали? – попросила грузчиков занести в квартиру деревянные ящики. Я стоять в дверях и помогать им, так что заметить иностранные наклейки. Кажется, французские.
– Вероятно. – Что ж, если добавить сюда надпись на пузырьке с таблетками и отправленные авиапочтой письма, Франция вполне вписывалась в общую картину. – Вы не помните, когда именно приехала Роза?
Джордж почесал в затылке:
– Думаю, в начале ноября.
– Огромное спасибо за помощь, мистер Кирапополис.
– Да без проблем, мисс. Не хотите парочку гирос?[11] Очень вкусная сочная баранина, – предложил он, выдыхая сигаретный дым, и похлопал ее по руке ладонью в никотиновых пятнах.
– Нет, спасибо. – Джоанна поднялась со стула и поспешно направилась к двери. – Да, еще один вопрос, – вдруг обернулась она. – Вы убирали квартиру после смерти Розы? Ну, я имею в виду для новых жильцов.
– Нет. – Джордж выглядел искренне озадаченным. – Через пару дней я зашел туда посмотреть, что к чему, и – оп! – квартира оказалась пуста. – Он посмотрел на Джоанну. – Я думал, вещи забрали ее родственники, они же навели порядок. Выходит, я ошибался.
– Похоже на то, – согласилась Джоанна. – Ну, спасибо, что уделили мне время.
– Пожалуйста.
– Вы уже сдали снова эту квартиру?
Он смущенно кивнул:
– Мне позвонили, и я не видел смысла держать ее пустой.
– Конечно, само собой. Еще раз спасибо.
Джоанна слабо улыбнулась и вышла из ресторана.
10
В среду утром Джоанна вновь вышла на работу. За последние два дня она заметно приуныла, поскольку так ничего и не добилась. Ей не удалось найти никаких сведений о Розе, хотя теперь Джо была почти уверена, что старушка приехала из Франции.
«Но не настолько, чтобы пойти к Алеку и рассказать, что наткнулась на громкое дело», – подумала она.
Джоанна даже заглянула в Хайгейтскую библиотеку, где – к счастью, на передних полках – стояли биографии Джеймса Харрисона. Она пролистала четыре толстые книги о жизни прославленного актера, но по-прежнему понятия не имела, что его связывало с маленькой старушкой.
– Доброе утро, Джо, – поздоровался Алек и отечески похлопал ее по плечу, когда Джоанна проходила мимо его стола. – Как ты?
– Спасибо, лучше.
– Навела порядок дома? Твой друг по телефону сказал, что по квартире будто ураган пронесся.
– Ага. Только вполне рукотворный. У меня практически ничего не осталось.
– Что ж, по крайней мере, тебя в тот момент не было дома и ты на них не наткнулась.
– Да, – улыбнулась она. – Спасибо, что отнесся с пониманием.
– Без проблем. Я знаю, как это может напугать.
«Ну да, в конце концов, он ведь тоже человек», – подумала Джоанна, а вслух спросила:
– Чем мне сегодня заняться?
– Я решил, что не стану сразу бросать тебя в бой. Спокойно включайся в работу. Так вот, есть статья на тему: «Мой ротвейлер просто лапочка», хотя вчера в парке псина оттяпала кусок ноги у пенсионера. Или ты можешь славно пообедать с Маркусом Харрисоном. Он учреждает какой-то фонд в память о своем дедушке, покойном сэре Джеймсе.
– Выбираю Маркуса, – проговорила Джоанна.
– Я так и думал. – Алек записал все детали и с лукавой усмешкой протянул ей листок.
– Что? – спросила Джоанна, чувствуя, как вспыхнули щеки.
– Скажем так: судя по слухам, Маркус Харрисон прожует и выплюнет тебя с большей вероятностью, чем ротвейлер. Будь осторожна. – Он махнул рукой и быстро зашагал прочь.
Вернувшись к своему столу, Джоанна набрала номер Маркуса, чтобы договориться о месте встречи. Здорово, что все так совпало, ведь эта загадочная история началась на поминальной службе Джеймса Харрисона. Вдруг ей повезет и удастся выяснить, знал ли уважаемый дедушка Маркуса старушку по имени Роза.
Джоанна согласилась пообедать с Маркусом в шикарном ресторане в Ноттинг-Хилле. Как ни странно, по телефону его низкий голос звучал вполне дружелюбно. Откинувшись на спинку кресла, она подумала, что это, вероятно, одно из самых приятных заданий, которые ей доставались за все время работы в отделе новостей. Жаль только, что в джинсах и джемпере вид у нее не слишком эффектный.
* * *Маркус попросил метрдотеля принести бутылку хорошего вина. Зои сообщила, что все затраты, связанные с памятным фондом, он может относить на счет траста. В его распоряжении имелось пятьсот фунтов стерлингов, которые будут пополняться по мере расхода. Он сделал глоток бургундского, наслаждаясь приятным вкусом с легкой кислинкой. Кажется, дела пошли на поправку.
Всякий раз, как Маркус звонил Зои в Норфолк и рассказывал о планах насчет фонда, ее голос звучал мягко и беспечно. Сестра ни разу даже не намекнула на его безобразное поведение на прошлой неделе. В жизни Зои явно что-то происходило, о том же говорил и появившийся в глазах блеск. Маркус не знал его причин, но в любом случае радовался, ведь теперь его собственная жизнь стала намного легче.
Он закурил и принялся наблюдать за дверью, ожидая появления журналистки.
В три минуты второго в ресторан вошла молодая женщина в черных джинсах и белом джемпере, облегавшем грудь. Высокая, почти без макияжа, с густыми блестящими каштановыми волосами, которые тяжелыми прядями обрамляли лицо и, завиваясь, падали на плечи. Она ничуть не походила на красоток, обычно привлекавших его внимание.
Вслед за метрдотелем женщина направилась к его столику, и Маркус поднялся в знак приветствия.
– Джоанна Хаслам?
– Да.
Она улыбнулась, и Маркус засмотрелся на выразительные карие глаза и ямочки на щеках. Лишь спустя пару мгновений он наконец произнес:
– Я Маркус Харрисон. Спасибо, что пришли.
– Не стоит благодарности.
Джоанна опустилась на стул напротив него. А он вдруг растерял все слова, настолько потрясла его эта женщина.
– Бургундского?
– Спасибо.
– За вас. – Он поднял свой бокал.
– Благодарю. Э-э… за памятный фонд, – предложила она тост.
– Конечно. – Он нервно рассмеялся. – Может, сделаем заказ, прежде чем перейти к делу? Чтобы после спокойно разговаривать, не отвлекаясь.
– Не возражаю.
Спрятавшись за меню, Джоанна рассматривала Маркуса. Он вполне соответствовал хранившемуся в памяти образу и, по правде говоря, казался даже еще привлекательней. Сегодня вместо мятого костюма, в котором он появился на поминальной службе, Маркус надел мягкий ярко-синий шерстяной пиджак и черный свитер с высоким во- ротом.
– Я возьму суп и баранину. А вы? – проговорил он.
– То же самое.
– Значит, никаких листочков, разложенных по тарелке и модно именуемых салатом радиччо? Я думал, в наши дни все девушки только этим и питаются.
– Не хочу вас огорчать, но не все девушки одинаковы. Я выросла в Йоркшире. Мясо с овощами – вот мой типичный ужин.
– В самом деле?
Он поднял бровь, глядя на нее поверх бокала с вином. Ему нравился чуть заметный йоркширский акцент в ее мягком, мелодичном голосе.
– Ну, я… – Джоанна покраснела, осознав, что сказала. – Просто люблю поесть.
– Мне нравятся такие женщины.
Она вдруг поняла, что Маркус с ней флиртует, и внутри что-то сжалось. Заставив себя сосредоточиться на работе, Джоанна порылась в рюкзаке и достала диктофон, блокнот и ручку.
– Не возражаете, если я запишу разговор?
– Ничуть.
– Хорошо. Во время еды мы его выключим, иначе на пленке будет только звон столовых приборов. – Джоанна положила диктофон рядом с Маркусом и нажала на кнопку. – Итак, вы создаете фонд в память о своем дедушке, сэре Джеймсе Харрисоне?
– Да. – Он подался вперед и окинул ее пристальным взглядом. – Знаете, Джоанна, у вас очень красивые необычные глаза. Рыжевато-коричневые, как у совы.
– Спасибо, но давайте вернемся к памятному фонду.
– Извините, меня отвлекает ваша красота.
– Может, во время интервью мне накинуть на голову салфетку? – Ей нравились его комплименты, они тешили самолюбие, но в то же время выводили из равновесия.
– Хорошо, я постараюсь держать себя в руках, но салфетку все же далеко не убирайте. Мало ли что. – Он улыбнулся и сделал глоток вина. – Так, с чего же начать? Дедушка, дорогой сэр Джим, или Сиам, как называли его друзья в театральных кругах, оставил значительную сумму денег, чтобы каждый год выделять по две стипендии для обучения талантливых молодых актеров и актрис, не имеющих для этого средств. Вы ведь знаете, как мало в наши дни государственных грантов. И даже тем, кто их все же получает, зачастую приходится работать во время учебы в театральной школе, чтобы покрывать свои текущие расходы.
Маркус в самом деле оказался невероятно привлекательным, и тело Джоанны невольно на него реагировало. Ей оставалось лишь благодарить Бога, что интервью записывалось на пленку и можно было прослушать его позже, поскольку, несмотря на все усилия, Джоанне не удавалось сосредоточиться на словах Маркуса. Она едва ли улавливала то, о чем он говорил.
– Значит, вы будете принимать заявки от молодых актеров и актрис, желающих получить место в театральной школе? – спросила она, прочистив горло.
– Точно.
– Наверняка их будет много.
– Очень на это надеюсь. В мае состоится прослушивание. Чем больше соискателей, тем веселее.
– Ясно.
Принесли гороховый суп с панчеттой[12], и Джоанна выключила диктофон.
– Божественный запах, – заметил Маркус, принимаясь за еду. – Итак, Джоанна Хаслам, расскажите немного о себе.
– Но ведь это я беру интервью!
– Наверняка вы гораздо интереснее меня, – подбодрил он.
– Очень сомневаюсь. Я всего лишь простая йоркширская девчонка, но всегда мечтала стать уважаемым журналистом.
– Тогда что вы делаете в «Морнинг мейл»? Вам бы лучше подошло издание посолиднее.
– Пытаюсь завоевать признание и научиться, чему смогу. Но в один прекрасный день мне бы хотелось перейти в более престижную газету. – Джоанна отпила вина. – Мне нужна лишь громкая сенсация, чтобы меня заметили.
– Надо же. – Маркус притворно вздохнул. – Только вряд ли статья о памятном фонде вам поможет.
– Нет, но сейчас, для разнообразия, я буду писать о чем-то стоящем, о том, что в самом деле сможет изменить чью-то жизнь.
– Не лишенный морали писака. – Глаза Маркуса блеснули. – Очень необычно.
– Ну, мне тоже приходилось вместе с прочими коллегами пасти знаменитостей возле дома. Однако меня совсем не радует, что происходит в наши дни с британской прессой. Назойливые журналисты, циничные, порой даже пагубные статьи. Я бы обрадовалась новым законам о неприкосновенности частной жизни, но, конечно, их никогда не примут, ведь слишком многие ведущие редакторы тесно связаны с теми, кто управляет страной. Как общественность может надеяться на получение нейтральной информации, чтобы сформировать о ней собственное мнение, когда все, о чем пишут в средствах массовой информации, имеет либо политический, либо финансовый уклон?
– Значит, не просто хорошенькое личико, мисс Хаслам?
– Простите, больше никакого ханжества, – усмехнулась Джоанна. – На самом деле по большей части я люблю свою работу.
Маркус поднял бокал:
– Что ж, выпьем за новые веяния от молодых этичных журналистов.
Когда официант унес тарелки из-под супа и подал баранину, Джоанна поняла вдруг, что обычно здоровый аппетит ей изменил. Пока Маркус расправлялся со своей порцией, она лишь вяло ковырялась в еде.
– Может, продолжим? – поинтересовалась она, как только убрали тарелки.
– Конечно.
– Хорошо. – Джоанна снова нажала кнопку записи на диктофоне. – Сэр Джеймс оговорил в завещании, что именно вы должны управлять памятным фондом?
– Он возложил обязанность создать фонд на всю семью – на отца, сестру и меня. И я, как единственный внук сэра Джеймса, с честью взял эту заботу на себя.
– Конечно, ведь ваша сестра Зои полностью посвятила себя актерской карьере. На днях я читала, что она играет роль Тесс в новой экранизации романа. Вы с сестрой близки?
– Да. У нас в детстве – как бы это сказать? – хватало перемен, так что мы всегда держались друг за друга в поисках безопасности и поддержки.
– И конечно, вы были близки с сэром Джеймсом?
– О да, – без всякого лукавства кивнул Маркус. – Очень.
– Как по-вашему, принадлежность к такой прославленной семье помогла вам или помешала? Я имею в виду, вы не чувствовали себя обязанным чего-то добиться, чтобы соответствовать прочим Харрисонам?
– Для публикации или только между нами? – немного помолчав, спросил Маркус.
– Второе, если хотите.
После двух бокалов вина решимость Джоанны вести себя как профессионал несколько пошатнулась. Она поставила диктофон на паузу.
– Честно говоря, это чертовски тяжелое бремя. Наверняка другие при взгляде на меня только и думают: «Какой счастливчик». Но на самом деле иметь знаменитых родственников непросто. На текущий момент практически невозможно превзойти достижения моего отца, не говоря уж о дедушке.
– Понимаю, – мягко заметила Джоанна. Маркус внезапно показался ей уязвимым и неуверенным в себе.
– В самом деле? – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Значит, вы первая. Другие понять не могут.
– Наверняка это неправда, Маркус.
– Еще как правда. Ну, формально я ведь довольно привлекательный, верно? Член известной семьи, с хорошими связями, так что женщины считают меня богатым… Вполне возможно, ни одной из них я никогда не нравился сам по себе, – добавил он. – Я ведь не слишком высоко продвинулся по карьерной лестнице.
– А чем вы занимались в прошлом?
– В кинобизнесе меня всегда привлекала работа продюсера. Ну, следить за всем, что происходит за кадром, сочетать друг с другом разрозненные детали и фрагменты… К тому же никто в семье прежде этим не занимался, и нишу продюсирования я по праву мог считать своей. Но ни один из моих фильмов не удался, – удивляясь самому себе, признался Маркус, однако сердечное отношение Джоанны побуждало его быть откровенным.
– Могла я видеть что-нибудь из них? – заинтригованная, спросила она.
– Э-э… – Он слегка покраснел. – Помните фильм «Выхода нет»? Хотя вряд ли, его выпустили только на видеокассетах.
– Простите, я о таком даже не слышала. О чем он?
– Мы снимали его в Боливии, в тропических лесах Амазонки, и, честно говоря, это было самое страшное и удивительное время в моей жизни, – начал рассказывать Маркус, все больше оживляясь и увлеченно жестикулируя. – Там поразительные, дикие места. В фильме рассказывалось о двух чужестранцах, парнях из США, которые искали залежи золота и заблудились в лесных дебрях. Они пытались найти выход, но природа постепенно брала свое, и в конце концов оба погибли. Да, я бы сказал, довольно удручающий фильм, но с сильным моральным посылом о западной жадности.
– Точно. А сейчас вы над чем-то работаете?
– Да, моя продюсерская фирма «Кинопремьеры Марка» как раз пытается собрать средства на новый фильм по невероятному сценарию, – с улыбкой пояснил Маркус и возбужденно принялся рассказывать: – Это потрясающая история. Во время путешествия по Амазонке мне посчастливилось познакомиться с несколькими яномами, представителями племени, которое вплоть до сороковых годов не вступало в контакт с бразильским правительством. Можете себе представить, каково это – оказаться отрезанным от современной цивилизации и с изумлением понять, что мир намного больше, чем вы думали?